Раз уж Вы попали на эту страничку, то неплохо бы побывать и здесь:
[ Гл. страница сайта ] [ Логическая история цивилизации на Земле ]
Продолжение Главы II. Судья Пименова
4, ч.4. Доказательства: «в качестве понятых ОССП назначены заинтересованные, подчиненные, и подконтрольные взыскателю лица, но и они не присутствовали при выселении».
Продолжение листа 8
В статье 39, п.3 ЗоИП №
119-ФЗ сказано: «В качестве понятых могут быть приглашены любые дееспособные
граждане, не заинтересованные в совершении исполнительных действий и не
состоящие между собой или с участниками исполнительного производства в родстве,
подчиненности или подконтрольности». В рукописном «Акте о
выселении» от 11.12.02 исполнительного производства (лист 8) указаны в качестве
понятых два работника ГУП ДЕЗ «С. Бутово». Этот ДЕЗ является государственным
унитарным предприятием (ГУП) префектуры ЮЗАО Москвы и Москвы в целом, то есть
«стороны дела», «взыскателя». Поэтому эти «понятые» не могут быть в принципе
понятыми, так как их привлечение противоречит упомянутой статье закона. Они
являются и «заинтересованными», и «подчиненными», и «подконтрольными» одной из
сторон дела, взыскателю. Это доказывается еще тем, что именно работники
упомянутого ДЕЗа передавали всем жильцам нашего дома по ул. Грина, 16 все
бумаги и устные сообщения, исходящие от префектуры, то есть выполняли ее
служебные указания. На слушании 10.02.04 оба понятых под присягой заявили, что
на момент совершения исполнительных действий работали в ДЕЗ, и что именно они
по поручению префектуры и по долгу службы постоянно общались с нами в течение
всего процесса расселения нашего дома. Именно по этой причине я не подписал рукописный
акт в целом (лист 8 исполнительного производства), подписавшись только под
подчеркнутыми в тексте словами «золото, оружие».
Теперь – о фактическом присутствии так называемых понятых, указанных в акте о выселении. Исполнительное производство продолжалось с 10-00 до 20-00 часов. Кроме 6-10 человек грузчиков мужского пола, часть из которых то прибывала, то убывала, присутствовало только 3 женщины: Герасева, Горбачева и еще одна женщина Валентина Николаевна, работница ДЕЗ, руководившая грузчиками. Мы ее тоже давно знали, так как она с марта 2002 года до момента выселения точно так же как и «понятые» передавала нам различные поручения от префектуры: смотровые ордера, судебные повестки и так далее. Никаких иных женщин при исполнительном производстве на всем его указанном продолжении не было, но понятыми в исполнительном производстве указаны именно женщины, которые должны были присутствовать с 10-00 до 20-00 часов.
Правда, по мнению моей жены, заходила еще одна или две женщины, которых она приняла за грузчиц, они вынимали книги из шкафов и укладывали их в коробки. Но они пробыли в квартире не более получаса из указанных 10 часов, и ушли, так и не представившись нам ни в каком качестве. И не были представлены нам судебным приставом-исполнителем. И больше не появлялись, в том числе и в «новой» квартире, поэтому я на их краткое появление и не обратил внимания. Чего бы никак не могло произойти, будь они рядом с нами все 10 часов переселения, как того требуют их обязанности, если они являются понятыми.
Этот факт подтверждается опросом свидетелей на судебном заседании 10.02.04. Обе понятых подтвердили, что «собирали книги», ибо именно с этого и начались исполнительные действия. И именно поэтому я их принял за грузчиц. Обе понятых «не видели» как снимались гардины со шторами, так как это было уже во второй половине времени выселения. Но свидетель Николаева, появившаяся в нашей квартире после 11-00, пояснила, как гардины вырывались «с корнем». Значит, «не заметить» этого было просто нельзя. Они и «не заметили» потому что их уже не было в это время.
Обе понятые «не помнят» передавал я или не передавал ключ от квартиры Горбачевой, хотя по этому поводу открылась оживленная дискуссия между мной и судебным приставом-исполнителем Герасевой и «не помнить» ее присутствующим здесь же понятым было просто невозможно.
Обе понятые «не помнят» отказывался или не отказывался Синюков от подписи под актом, хотя именно под этим сведением они поставили свои подписи.
Обе понятые «не помнят» передавались или не передавались в квартире № 9 какие-либо вещи на хранение Синюкову, хотя и подписались, что «вещи не передавались» в то время как есть факт (лист 9), что зеркала передавались, притом с большим скандалом.
Я привожу только крупные факты, каковые пропустить мимо сознания присутствующим при этом людям просто невозможно.
Понятые «не заметили» как ломалась мебель при выносе ее из квартиры, тогда как это заметила свидетель Николаева и когда это можно наблюдать даже сегодня. Это потому, что мебель выносилась в последнюю очередь, когда этих «понятых» давно уже не было в квартире.
В итоге все это можно объяснить только одним: подчиненностью, подконтрольностью, зависимостью «понятых» от взыскателя. И их отсутствием на месте исполнительных действий на протяжении 9,5 часов из 10 часов (95 процентов) общего времени выселения.
4, ч.5. Доказательства: «не передано имущество на хранение (ст. 51 и 53)». Часть доказательств будет представлена ниже, в доказательствах по следующему пункту 5. Здесь же в дополнение к пояснению предыдущего пункта о понятых доказываю «эпопею о зеркалах» и утверждение понятых, взыскателя и судебного пристава-исполнителя, что я «переезжал добровольно» и «жил уже в новой квартире».
Сначала «о зеркалах». Когда погрузили все оставшиеся вещи в машину, зеркала от платяного шкафа в машину просто не влезли, а следующий, четвертый рейс грузчики наотрез отказались делать, шел восьмой час вечера. Тогда судебный пристав-исполнитель Герасева потребовала у меня сдать ключи от квартиры № 9 представителю взыскателя Горбачевой. Я наотрез отказался, так как не только зеркала оставались в квартире из моей собственности. В квартире оставались слишком дорогие для меня в сложившейся ситуации полного разрушения жизни импортные унитаз, ванна, электрогазовая печь, подвесные потолки, входная металлическая дверь, остекление балкона, половое покрытие, латунная фурнитура, гарнитура и т.д. И я хотел все это тоже увезти, так как даже Мосгорсуд признал, что у нас в квартире был евроремонт, и все это стоило немалые деньги.
Тогда присутствующая здесь же, упомянутая в моем п.4, ч.4 работница ДЕЗ (РЭП) и руководитель грузчиков Валентина Николаевна, заявила, что «все это принадлежит не мне, а – квартире, из которой меня выселяют, поэтому вывозиться не будет». Мало того, она приказала грузчикам: «Не грузить! Погрузить можно только за отдельную плату с хозяина». Судебный пристав-исполнитель Герасева молчала, не вмешиваясь в этот диалог. Молчание, как известно, знак согласия. Все деньги, бывшие при мне (600 рублей), я отдал грузчикам, и они погрузили в машину ванную, унитаз и электрогазовую печь, разбив стеклянный экран и погнув ей бок (это и сегодня видно), – больше места в машине не было.
Именно при этой ситуации судебный пристав-исполнитель Герасева потребовала у меня ключи от квартиры, обещая дать расписку только на зеркала, но не на все остальное оставшееся в квартире мое имущество. Ведь оно уже «принадлежало не мне, а – самой квартире». И именно поэтому я отказался сдать ключи, надеясь самостоятельно разобрать конструкции и забрать их. А то, что они – мои подтвердила сама Валентина Николаевна, разрешив за наличные деньги все это увезти, несмотря на то что это – «принадлежности квартиры». А с учетом того, что решение суда о переходе квартиры в муниципальную собственность на данный день 11.12.02 не вступило в законную силу, не было зарегистрировано в Минюсте, и арест ее не произведен, я имел право все это демонтировать. А вот заявление Валентины Николаевны, молча поддержанное судебным приставом-исполнителем Герасевой, – явное нарушение закона. Но я этому нарушению закона ничего не мог противопоставить в этот момент, кроме как уплатить деньги.
Разгорелся словесный скандал. У меня требовали ключи. Я их не отдавал. Тогда дававшая здесь свидетельские показания против меня незаконный представитель взыскателя Горбачева заявила: «Сейчас я вызову газорезчика и срежу металлическую входную дверь». Я спокойно ответил: «Вызывайте и срезайте». Исполнительные и взыскательные власти газорезчика вызывать не стали, составили акт об оставлении мне на хранение зеркал (лист 9 исполнительного производства), и я его подписал с теперь очень важным замечанием.
На фоне описанной «эпопеи с зеркалами» жалким лепетом звучат «единогласные» заявления Герасевой, Горбачевой и лжепонятых в судебном заседании 10.02.04:
- что мы «добровольно, сами выселялись», чуть ли не просили нас выселить, вместо того, чтобы сказать, что мы не чинили препятствий исполнительному производству. Это ведь разные понятия;
- что именно я «просил оставить мне зеркала на хранение», как будто я не знал, что зеркала мне и без того перевезут в отличие от других перечисленных выше вещей. Как будто «я боялся, что их разобьют» когда и без того всю мебель разбили и бросили на улице. Как будто это не судебному приставу-исполнителю Герасевой надо было хотя бы зеркала сохранить;
- что понятые «не помнят» этого довольно продолжительного скандала, подписав, тем не менее, документ, в котором значится: «имущество не передавалось» (лист 7 исполнительного производства), тогда как злополучные зеркала «передавались»;
- что понятые «не помнят» о факте передачи ключей, тогда как именно из-за ключей случился скандал, и ключи вопреки их подписи в акте на печатном бланке (лист 7 исполнительного производства) «ключи переданы Горбачевой» именно 11.12.02» фактически переданы 13.12.02;
- что понятые «не помнят» о нашем отказе от подписи. И это при таком-то большом и продолжительном скандале «из-за ключей, зеркал и подписи». И в память им врезалось навсегда только, как они «перебирали книги» и что мы «очень хотели, чтобы нас выселили».
Именно этим подтверждается «подчиненность и подконтрольность» взыскателю этих «понятых» не только по самому их подчиненному должностному статусу, но и по фактической подчиненности по их действиям, лжесвидетельство из-за подчиненности.
Осталось отметить, почему у меня так настойчиво хотели изъять ключи от квартиры № 9, где оставалась куча нужных мне и принадлежавших мне вещей, не считая зеркал? Утром 13.12.02 в 10-00 часов я, отперев дверь не сданным судебному приставу Герасевой своим ключом, был уже в своей бывшей квартире № 9 по ул. Грина, 16 и снимал фурнитуру и гарнитуру. Вскоре явилась представитель взыскателя Горбачева с мужем и матерью «для снятия с моего хранения зеркал и отвозки их на мою новую квартиру», и начала ко мне приставать: «А вам это нужно? – указывая попеременно на канадские межкомнатные двери, немецкие подвесные потолки, остекление балкона, входные металлические двери и так далее, – может, я все это заберу, если Вам не нужно?»
Мне было жалко расставаться со столь дорогими для меня вещами, но я чувствовал себя совершенно разбитым морально и физически после столь варварского переселения. К тому же накануне полночи около постели моей жены просидела «скорая помощь». И я сказал Горбачевой: «Снимите оставшуюся фурнитуру и гарнитуру и совместно с зеркалами перевезите на новую мою квартиру. Остальное все можете забрать себе».
Я не хотел отдавать эти вещи именно Горбачевой, уж очень она кричала на меня поздно вечером 11.12.02, стращая газорезчиком. Но у меня был такой упадок сил, такое болезненное безразличие ко всему происходящему, что я отдал Горбачевой ключи от квартиры около 11 часов утра 13 декабря 2002 года, покинув ее навсегда. Вскоре муж Горбачевой привез мне зеркала и фурнитуру, а я с болью в душе вспоминал беззаконные слова упомянутой Валентины Николаевны при попустительстве г-жи Герасевой про то что «все, кроме мебели и движимого имущества, принадлежит квартире», как будто квартира – человек.
Этот факт подтверждается следующими словами свидетеля, бывшего моего соседа Веселова Сергея Александровича: «В тот же день, 13.12.02 я с друзьями Соболев И.С, Морозов А., Дязий О. и женой Веселовой С.В. забирал остатки своих вещей из моей бывшей квартиры № 12. Одновременно зашел в квартиру № 9 Синюковых. В квартире № 9 находились работница Управы Северное Бутово Оксана Евгеньевна с женщиной, которую она называла «мамой» и еще с двумя мужчинами. Они занимались демонтажем всего того, что является собственностью Синюковых: остекление балкона, подвесные потолки, металлическую и межкомнатные двери, половое покрытие и так далее. Я спросил Оксану Евгеньевну: «Кто Вам позволил все это снимать?» Она ответила: «Все это мы демонтируем в качестве оплаты за переселение Синюковых». (Приложение 4 – оригинал).
Этим фактом я вовсе не хочу возвращать себе отданные мной Горбачевой вещи. Я этим фактом доказываю «необходимость» забрать у меня ключи 11.12.02 от «выселяемой» квартиры, которые я 11.12.02 не отдал, а отдал именно 13.12.02.
5, ч.1. Доказательство фальсификаций: более позднее вписывание слова «немедленно» в ПоВИП после его подписания.
В заявлении в зале суда 16.12.03 по поводу «материалов исполнительного производства» (п.5.5) я указал, что «в постановлении о возбуждении исполнительного производства, во фразе пункта 2. «В срок до «___» предлагается добровольно исполнить» не вписан», вместо срока стоит прочерк. То есть срок добровольного исполнения «выселения» судебным приставом-исполнителем 06.12.02 никак не определен. Это мое заявление судом направлено ответчику (заинтересованной стороне). И что же мы видим в зале суда 04.02.04? Мы видим, что после прочерка вписано слово «немедленно». То есть, спустя год после издания этого документа он исправляется, причем смысл его меняется совершенно радикально. То не было вообще никакого срока, то стало – «немедленно». Это – прямая подделка документа задним числом, ухудшающая мое положение. Сейчас оба документа в распоряжении суда и являются доказательством подделки. И, если прежний документ вдруг «потеряется», это даст мне право обвинить Мосгорсуд в ссылке на несуществующие документы дела (см. определение Мосгорсуда, направившего дело на пересмотр в настоящем производстве).
5, ч.2. Доказательство фальсификации: «в постановлении о приводе сфальсифицирован факт «уклонения…»
Судебные приставы-исполнители были у меня в квартире дважды. Первый раз мне на «новой» квартире было г-ном Прокопенко 09.12.02 вручено предписание о выселении. Второй раз я встретил судебного пристава-исполнителя Герасеву также на пороге своей «старой» квартиры 11.12.02, отперев ей дверь для исполнения выселения, сказав чтобы она свободно и беспрепятственно с моей стороны исполнял свою задачу. Добавив, что я не согласен с решением суда и только поэтому судебный пристав-исполнитель участвует в исполнении его решения, для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я не согласен с решением суда. Если бы я добровольно выполнил решение суда, без участия судебного пристава-исполнителя, то это бы означало, что я с решением суда согласен. Но у меня уже лежала в Могорсуде кассационная жалоба на это решение суда, не остановившая исполнения решения суда.
Поэтому у судебного пристава-исполнителя Симоненко не должно было возникнуть ни малейшего сомнения в лояльном моем отношении. Тем не менее, судебный пристав-исполнитель Симоненко пишет постановление о моем приводе и направляет это постановление в ОВД (листы 6 и 5 исполнительного производства).
Согласно п.1 ст. 87 ЗоИП № 119-ФЗ судебный пристав-исполнитель мог составить указанные документы только в единственном случае, «за уклонение без уважительных причин от явки по вызову судебного пристава-исполнителя или к месту совершения исполнительных действий». К судебному приставу-исполнителю меня никто не вызывал, или пусть докажут, что вызывали. Дверь я судебному приставу-исполнителю дважды открывал, когда он являлся сам. Более того, я специально ждал судебного пристава-исполнителя 11.12.02 после того как меня 09.12.02 лично предупредил г-н Прокопенко о его появлении. Но судебный пристав-исполнитель Симоненко пишет в своем упомянутом постановлении: «За уклонение без уважительных причин от явки к месту совершения исполнительных действий по адресу Москва, ул. Грина, 16-9 Синюкова Б.П. подвергнуть приводу…».
Она пишет это 09.12.02, еще до того, как судебный пристав-исполнитель Прокопенко посетил мое жилье 09.12.02, так как посетил меня этот судебный пристав-исполнитель поздно вечером 09.12.02, не ранее 19-00 часов. И результаты этого посещения меня судебным приставом-исполнителем Прокопенко могли быть известны судебному приставу-исполнителю Симоненко только по телефону позднее 20-00 часов 09.12.02 или утром 10.12.02 при личной встрече с г-ном Прокопенко. То есть, приведенная фраза из постановления от 09.12.02 – заведомая ложь.
5, ч.3 доказан выше, в пункте 3.
5, ч.4. Доказательство: «Акт о выселении на печатном бланке – подделка…»
Акт о выселении, исполненный на печатном бланке (лист 7 исполнительного производства) – подделка, он не мог быть написан 11.12.02, ибо в нем указано событие, которое 11.12.02 еще не произошло. (См. также п. 4, ч.5).
В этом акте (якобы от 11.12.02) указано: «Ключи от кв.9, д.16, ул. Грина Синюковым переданы Горбачевой О.Е.». Но ключи мной были переданы лишь 13.12.02, поэтому «передача ключей» не могла быть упомянута в акте от 11.12.02.
И этому есть прямое доказательство. В «Акте от 11.12.02», подписанном мной с замечанием (лист 9 исполнительного производства), относительно зеркал, оставляемых мне на хранение в квартире по ул. Грина, откуда меня выселяли, стоит: «Ключи от квартиры я не передал…». И я их не мог передать, так как именно мне судебный пристав-исполнитель оставлял зеркала «на хранение» в квартире № 9. Этот акт подписан как мной, так и судебным приставом-исполнителем за пять минут до его ухода по окончании выселения и именно в 20-00 часов 11.12.02. Следующий день 12.12.02 – был праздничным. Все отдыхали.
Поэтому зеркала только 13.12.02, уже без участия судебного пристава-исполнителя (см. п.4, ч.5) перевезла О.Е. Горбачева, после чего я ей и передал ключи от квартиры № 9. Поэтому акт о выселении на печатном бланке (лист 7) не мог быть составлен ранее 13.12.02, хотя на нем и написана дата 11.12.02. Ибо только после 13.12.02 стало возможным вписать в него слова о «передаче ключей». Но не это главное, хотя это и есть прямая подделка, доказанная мной со всей строгостью.
5, ч.5. Доказательство: «От подписи Синюковы отказались – фальсификация…»
Дело в том, что в этом же акте стоит: «От подписи Синюковы отказались». А как мы могли «отказаться» после 13.12.02 – фактического времени подписания акта (см. выше, п.4, ч.5 и п.5, ч.4), если мы в глаза больше не видели судебного пристава-исполнителя Герасеву после 11.12.02? Это вторая подделка. Но есть и третья.
5, ч.6. Доказательство: «Имущество на ответственное хранение не передавалось – фальсификация…»
После таблицы в акте о выселении, исполненном на бланке (лист 7), в печатную формулу «Указанное в настоящем акте имущество принял на ответственное хранение» вписана от руки фраза: «Не передавалось». Как же так? Именно 11.12.02, когда якобы этот акт был составлен, именно мне передавались на ответственное хранение зеркала (лист 9 исполнительного производства). А вот после 13.12.02 никакого имущества, включая зеркала, я уже не хранил (см. также п.5, ч.4). И эта фраза могла появиться в указанном акте только после 13.12.03. Так что три подделки в этом акте налицо. И это не самое главное.
5, ч.7. Доказательство: «в этом же акте, фактически написанном позднее 11.12.02, не ранее 13.12.02, стоят подписи понятых якобы от 11.12.02».
Главное то, что этот насквозь поддельный акт подписан понятыми. А так как он фактически составлен не 11.12.02, а после 13.12.02, то понятые находятся как бы в постоянном и зависимом распоряжении судебного пристава-исполнителя. Ведь случайных понятых, например жителей нашего дома или простых прохожих, незаинтересованных, неподчиненных и неподконтрольных префектуре разве можно было бы заставить подписаться после 13.12.02 за дату 11.12.02 и за другие ложные сведения, наличествующие в этом акте? Тем более что подписавшие ложную бумагу «понятые» ничего действительно важного «не помнят», оказавшись в зале суда, (см. п.4, ч.5), но «помнят» всякую несуразицу вроде того, что мы горели желанием выселяться и не живем в выселяемой квартире. Как будто мы жили с ними вместе, они ночевали в нашей квартире и не ходили на работу, беспрерывно наблюдая за нами все эти тяжкие для нас дни с 04.12.02 по 11.12.02 на предмет: где же мы живем? Интересно, кто их мог заставить лжесвидетельствовать под присягой?
5, ч.8. Доказательства: «…дата постановления об окончании исполнительного производства – поддельна».
Из факта оформления задним числом акта о выселении, выполненного на печатном бланке (лист 7 исполнительного производства) позднее 13.12.02 вместо 11.12.02, описанного в моих пунктах 5,ч.5 – 5, ч.7, следует, что и дата постановления об окончании исполнительного производства от 11.12.02 – тоже поддельна. Это постановление об окончании исполнительного производства не могло быть составлено ранее 13.12.02, ибо основывается на упомянутом акте о выселении, который не мог быть составлен ранее 13.12.02.
Акт о выселении на печатном бланке и постановление об окончании исполнительного производства могли быть написаны в любой день, начиная с 13.12.02 и заканчивая днем перед рассмотрения дела в Мосгорсуде 04.09.03 по первой моей кассационной жалобе на результат рассмотрения дела судьей Суховой 28.04.03. Ибо Мосгорсуд в своем определении от 04.09.03 указывает, что суд «обозревал… постановление об окончании исполнительного производства». Какового в прошнурованном и пронумерованном деле не было, оно было вложено между обложкой и сшитым делом, вернувшимся из Мосгорсуда. И как оно туда, под обложку попало – неизвестно.
04.02.04 – день официального представления исполнительного производства суду под председательством судьи Пименовой и мне. Поэтому не исключено, что представленное суду 04.02.04 исполнительное производство отличается по составу бумаг и их и тексту от исполнительного производства, неизвестным образом попавшему за обложку дела перед поступлением его в Мосгорсуд.
Кроме того, если постановление об окончании исполнительного производства написано позднее не только 13.12.02, но и позднее 21.12.02 с обозначением все той же даты 11.12.02, то этим меня заранее лишили возможности обжаловать это постановление в суде в 10-дневный процессуальный срок. А этот факт, в свою очередь, вполне возможен и подтверждается тем обстоятельством, что мне вручили это постановление только 04.02.04, по требованию суда и спустя год после его якобы написания. То есть, я заведомо не мог его обжаловать. И поэтому прошу признать его недействительным также и по настоящему пункту доказательств.
На основании изложенного прошу суд:
а) Постановление о возбуждении исполнительно производства признать незаконным.
б) обязать ОССП обеспечить поворот исполнительного производтва.
в) Постановление об окончании исполнительного производства признать незаконным и отменить его.
г) обязать ОССП возобновить исполнительное производство и завершить его в соответствии с законом.
д) признать факт, «имеющий юридическое значение», что всему имуществу моей семьи, удаленному судебным приставом-исполнителем Герасевой из квартиры № 9 по ул. Грина, № 16, указанный судебный пристав Герасева «обеспечивает хранение» до передачи его нашей семье по акту.
Приложения:
1. Определение о немедленном исполнении с датой вступления в законную силу 16.12.02.
2. Определение кассационной инстанции от 30.01.03.
3. Конверты с почтовыми штемпелями после выселения.
4. Свидетельские показания Веселова С.А. – оригинал.
25 февраля 2004 г. Б. Синюков».
После этого моего заявления «заинтересованные лица» (судебные приставы) опять перестали ходить в суд на его вызовы. Я же – ходил, куда же мне деваться? И вручал судье, в очередной раз откладывавшей рассмотрение дела, свои заявления. Например, следующее.
«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,
федеральному судье Г.А. Пименовой
Заявление по доказыванию позиции заявителя
в зале суда 16.03.04 по ранее проведенным судебным заседаниям
Ранее, 10.02.04 я обращался к суду с заявлением о приобщении к делу и рассмотрении судом копии исполнительного листа Зюзинского суда от 04.12.02, на основании которого ОССП возбуждено исполнительное производство от 06.12.02 и закончено постановлением от 11.12.02.
Я потому сделал это заявление, что согласно определению суда от 04.12.02 об обращении решения суда к немедленному исполнению моя семья должна была быть выселена из квартиры 9 по ул. Грина, 16 и вселена в квартиру 121 по ул. Бартеневской, 13.
Но в постановлении о возбуждении исполнительного производства речь шла только о выселении, но не о вселении. То есть, исполнительное производство возбуждено и исполнено не в полном объеме действий, которые предписывались судом. Этот факт мог подтвердить или опровергнуть исполнительный лист. Действительно ли в нем шла речь только о выселении, не затрагивая вселения? Этот факт должен быть рассмотрен настоящим судом с целью установления истины о правомерности возбуждения исполнительного производства не в полном объеме как упомянутого определения суда об обращении решения суда к немедленному исполнению, так и самого решения суда от 19.11.02.
Суд 25.02.04 рекомендовал мне самостоятельно ознакомиться с указанным исполнительным листом, который должен быть приобщен по окончании исполнительного производства к судебному делу № 2-3318/02 еще год назад.
26.02.04 я ознакомился с судебным делом № 2-3318/02, о чем в Справочном листе дела стоит соответствующая отметка. И установил:
1. В деле нет ни оригинала исполнительного листа, который должен бы был вернуться в суд после окончания исполнительного производства, ни какой-либо его копии.
2. В Справочном листе к делу имеются две записи:
а) «04.12.02 – 1 исполнительный лист выписан».
б) «04.12.02 – 1 исполнительный лист получила на руки по доверенности префектуры ЮЗАО Москвы Цой Э.В.» и стоит ее подпись.
Таким образом, в судебное дело исполнительный лист не возвращен как требует закон, но его нет и в ОССП по словам его представителей, высказанных в суде.
Поэтому возникает обоснованное подозрение в том, что ОССП, желая скрыть нарушение закона, скрывает от суда исполнительный лист, по которому это нарушение закона может быть установлено. Во всяком случае, ОССП должно знать, куда девался из его рук исполнительный лист.
На основании ст. 57 ГПК РФ прошу суд истребовать в качестве доказательства у ОССП исполнительный лист, который поможет установить факты, изложенные выше, и рассмотреть их согласно главы 6 ГПК РФ.
Если исполнительный лист утрачен, прошу суд считать настоящее заявление заявлением о восстановлении утраченного судебного производства по делу № 2-3318/02 в части исполнительного листа согласно ст. 314 ГПК РФ.
16.03.04. Б.П. Синюков».
05 апреля 2002 г. «заинтересованные лица» опять не явились в суд, и я спросил судью Пименову: «Не думаете ли Вы, что так может продолжаться вечно? Материалы по всем предыдущим пяти делам между властями и моей семьей вот уже полтора года, как направлены в Европейский Суд, и сделано упоминание насчет настоящего, шестого дела как длящегося недопустимо долго при абсолютной ясности обжалуемых событий». На что судья Пименова ответила: «О, Европейский Суд долго рассматривает дела, так что – успеем».
Наверное, я зря сказал судье Пименовой о моем обращении в Европейский Суд. Она ускорила свою работу, зато Зюзинский суд в целом стал ее всячески замедлять. Но, об этом – ниже. А пока о завершении повторного суда судьей Пименовой.
23 апреля 2004 г. судебный пристав-исполнитель Симоненко явилась в суд и представила суду копию исполнительного листа, мне же его разрешили только прочитать. И я выписал из него значащие для рассмотрения дела слова: «Суд определил обратить решение суда от 19.11.02 о выселении из квартиры №9 дома №16 по улице Грина с предоставлением другого благоустроенного жилого помещения по адресу улица Бартеневская, дом №13, квартира №121 к немедленному исполнению». Далее в исполнительном листе стояло: «Решение вступило в законную силу «_٧_» __________ 2002 г.», то есть вместо даты – «птичка», а вместо месяца – вообще – ничего. А еще ниже написано: «11.12.2002г. решение исполнено в полном объеме. Симоненко». Заметьте, не определение суда от 04.12.02, а именно решение суда от 19.11.02.
Во-первых, как я показал выше, решение суда вступило в законную силу 30 января 2003 г., то есть, через 50 дней после того, как меня «переселили». Именно поэтому в исполнительном листе и стоит «птичка» вместо даты. Во-вторых, я недаром выделил слова «решение исполнено в полном объеме», ибо судебный пристав-исполнитель Симоненко лжет, меня не вселили в новую квартиру, так как нет акта о вселении. Каковой, в свою очередь, не может быть подписан мною по той хотя бы простой причине, что судебный пристав-исполнитель не вручил мне никаких юридических прав на квартиру и не сдал мне по описи перевезенные вещи, причем в присутствии понятых. В третьих, судебный пристав-исполнитель Симоненко даже не намеревалась исполнять в полном объеме исполнительный лист, что следует из ее же постановления о возбуждении исполнительного производства (см. выше). Там нет ни единого слова о том, чтобы «предоставить мне другое благоустроенное жилое помещение по адресу…».
Все это я изложил суду Пименовой перед самым концом процесса, перед тем как она «удалилась на совещание» сама с собой. Вышедши вновь, она сообщила свое решение: «Иск удовлетворен, мотивированное решение будет представлено позже», а я чуть в обморок не упал от неожиданности. Ведь этого просто не могло быть потому, что не могло быть в Российском государстве, когда частное лицо, притом мелкая сошка, судится с государством в лице мэра Лужкова. Но я не скоро в этом убедился. Мне пришлось даже написать письмецо г-же судье следующего содержания.
«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,
федеральному судье Г.А. Пименовой
Заявление
о предоставлении мотивированного решения суда
23 апреля 2004 г. в зале суда Вами объявлена резолютивная часть решения суда по указанному делу, суть которого: мою «жалобу удовлетворить». На мой вопрос, «когда я могу прочитать Ваше мотивированное решение на бумаге», Вы ответили, что «после шестого мая, так как требуется значительное время для анализа моих требований к суду и отражения их в мотивированном решении». То есть, конкретный срок указан не был, когда бы я мог явиться в канцелярию суда и прочитать там готовое мотивированное решение суда. На вторую мою реплику, что «не ездить же мне ежедневно в суд, так как телефон канцелярии вечно занят», Вы написали мне телефон своего судебного секретаря на листке «125-00-41, кааб. 54, Елена Сергеевна» и вручили листок мне.
Начиная с 6 мая, и по настоящий день, я ежедневно (исключая нерабочие дни) звоню по указанному номеру, и секретарь суда Елена Сергеевна неизменно отвечает мне, что мотивированное решение суда «еще не готово».
На сегодняшний день с 23.04.04 прошло уже 24 дня, тогда как согласно ст. 199 ГПК РФ «составление мотивированного решения суда может быть отложено на срок не более чем пять дней» со дня провозглашения резолютивной части решения.
Прошу Вас дать мне возможность ознакомиться с мотивированным решением суда.
С уважением Б. Синюков, восемнадцатого мая 2004 года».
Наконец, 20 мая дело было сдано в канцелярию суда, и в тот же день я с ним ознакомился. А ознакомившись, убедился: правосудие в России не может быть, потому что не может быть никогда. Произнесенных судьей слов «жалобу удовлетворить» в мотивированном решении – не было. Вместо этого – сплошной туман. Смотрите сами, я это выписал, так как на руки решения мне не дали из-за подачи мной кассационной жалобы на это решение: «Суд решил признать исполнительные действия, совершенные ОССП по ЮЗАО г. Москвы в рамках исполнительного производства №22-407 произведенными с нарушением действующего исполнительного законодательства. В удовлетворении остальных требований Синюкова Б.П. отказать».
Таким образом, совершенно непонятно, что – удовлетворить, а в чем – отказать. Я не буду приводить здесь полного состава решения суда, хотя оно и переписано мной, ибо я его практически полностью, фраза за фразой, процитирую в своей кассационной жалобе.
Я пока приведу свою нижайшую просьбу продлить мне процессуальный срок на подачу замечаний на протоколы, будто я в этом виноват.
«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,
судье Пименовой Г.А.
Заявление
о продлении процессуального срока на подачу замечаний на протокол
23 апреля 2004 г. объявлено решение суда под Вашим председательством по указанному в заголовке делу. Однако само дело и содержащиеся в нем протоколы заседания суда и мотивированное решение суда поступило в канцелярию суда только 20 мая 2004 г.
На основании изложенного прошу продлить (восстановить) процессуальный срок подачи замечаний на протокол. Замечания прилагаются.
24 мая 2004 г. Б.Синюков».
«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,
судье Пименовой Г.А.
Замечания
на протокол судебного заседания по опросам свидетелей
Макаровой Н.В. и Калюжной Л.К., якобы выполнявших
роль понятых, и свидетеля Горбачевой О.Е. (л.д. 142-145) (ст. 231 ГПК РФ)
В протоколе указано после записи показаний указанных свидетелей: «Вопросов нет». Однако я задал каждому из указанных свидетелей четыре вопроса.
Свидетелю Макаровой:
1. Вопрос: Шторы, карнизы и люстры снимались при Вас?
Ответ: Не помню, по-моему, они были сняты.
2. Вопрос: Ключ от квартиры, из которой нас выселяли, я отдал представителю властей?
Ответ: Не помню.
3. Вопрос: От подписи акта о выселении Синюковы отказались?
Ответ: Не помню.
4. Вопрос: Какие-либо вещи на хранение Синюкову передавались?
Ответ: Нет, не передавались.
Ответы свидетеля Калюжной на эти же вопросы:
1. Ответ: Не помню.
2. Ответ: Не помню.
3. Ответ: Не помню.
4. Ответ: Нет, не передавались.
Кроме того, в протоколе не зафиксировано мое возражение против заслушивания судом свидетеля Горбачевой О.Е. – работника Управы «Северное Бутово», обоснованное ее личной и служебной заинтересованностью в исходе дела.
Прошу удостоверить указанные замечания на протокол в качестве дополнения. В случае отказа в удостоверении прошу приобщить настоящие замечания к делу, направляемому в кассационную инстанцию, согласно статье 232 ГПК РФ.
24 мая 2004 г. Б.Синюков».
Только я ведь не зря скопировал штампик суда, что замечания на протокол действительно поданы 24 мая, спустя три дня после ознакомления с протоколами, а сама кассационная жалоба подана с таким же в точности заявлением – 26 мая, через пять дней после ознакомления. А суд почему-то может тянуть время на составление точно таких же бумажек до месяца, явно при этом нарушая закон.
Итак.
«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,
судье Пименовой Г.А.
Заявление
о продлении процессуального срока на подачу
кассационной жалобы
23 апреля 2004 г. объявлено решение суда под Вашим председательством по указанному в заголовке делу. Однако само дело и содержащееся в нем мотивированное решение суда поступило в канцелярию суда только 20 мая 2004 г.
На основании изложенного прошу продлить (восстановить) процессуальный срок подачи кассационной жалобы на указанное решение суда.
Кассационная жалоба прилагается.
26 мая 2004 г. Б.Синюков».
Прежде, чем привести саму кассационную жалобу, я должен несколько разъяснить структуру решения суда. Дело в том, что согласно Гражданскому процессуальному кодексу (статья 198) решение суда состоит из четырех частей: вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной. Вводная и описательная части вообще не имеют никакого значения для сторон, они как бы – введение к делу. Мотивировочная часть содержит факты, приведенные сторонами, и их отношение к закону по мнению суда, то есть это – повествование, грубо говоря. Только оно должно всеми, читающими дело, восприниматься не как обязательства, накладываемые на стороны судом, а как прелюдия и объяснение для заключительной, резолютивной части. Главная же часть – резолютивная, именно она предписывает: одно, второе, третье и так далее, все то, что должно быть выполнено сторонами судебного дела. Иначе, резолютивная часть – это обязывающая часть выполнить то-то и то-то.
Теперь я обращаю ваше внимание на резолютивную часть судебного решения, я ее выше привел полностью, хотите, я ее еще раз повторю жирным шрифтом:
«Суд решил признать исполнительные действия, совершенные ОССП по ЮЗАО г. Москвы в рамках исполнительного производства №22-407 произведенными с нарушением действующего исполнительного законодательства. В удовлетворении остальных требований Синюкова Б.П. отказать».
Другими словами можно это решение интерпретировать так: «На улице – жара, пить хочется. Но воды в киосках нет, поэтому тем, кто не хочет пить – хорошо, а тем, кому пить хочется – отказать за неимением. А киоски с водой – от Бога, каковой вне компетенции суда». Вот на этой ноте и надо понимать мою кассационную жалобу.
«Московский городской суд.
Судебная коллегия по гражданским делам,
Кассационная жалоба
23 апреля 2004 г. Зюзинский межмуниципальный районный суд ЮЗАО Москвы под председательством федерального судьи Пименовой Г.А. повторно рассмотрел после отмены Мосгорсудом 04.09.03 предыдущего Решения и вынес новое Решение о частичном удовлетворении моей Жалобы на неправомерные действия судебного пристава-исполнителя ОССП по ЮЗАО Москвы.
Дело передано судьей в канцелярию суда 20.05.04.
Замечания на протокол судебного заседания поданы 24.05.04.
С частью судебного решения, в отношении:
а) неустановления судебным приставом-исполнителем срока для добровольного исполнения должником решения суда (нарушение требований п.3 ст.9 и п.1 ст.75 ФЗ «Об исполнительном производстве»;
б) нарушения судебным приставом-исполнителем требования п.4 ст. 75 ФЗ «Об исполнительном производстве» об обязательном составлении описи имущества;
в) невозможности должником упаковать имущество с вечера 09.12.02 до утра 11.12.02;
г) непредставления судебным приставом-исполнителем доказательств направления заявителю копии постановления о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02 № 22-407 (нарушение п.4 ст.9 указанного ФЗ);
д) невозможности мер принудительного исполнения без установления срока добровольного исполнения (ст. 44 указанного ФЗ),
я согласен, но – только с самим принципом этой констатации.
Однако, согласно ст.ст. 257, 258 (на последнюю ссылается суд) и ст. 206 ГПК РФ «суд, признав заявление (жалобу) обоснованным, принимает решение об обязанности… устранить в полном объеме допущенные нарушения прав и свобод гражданина или препятствие к осуществлению гражданином его прав и свобод» и «устанавливает в решении срок, в течение которого решение суда должно быть исполнено».
Это требование закона судом не выполнено в рассматриваемой части его решения. Значит, решение в этой части не имеет обязательного правового смысла и последствия для исполнения. Но суд не может ограничиваться согласно упомянутым нормам закона простой констатацией факта. Поэтому это явное нарушение судом упомянутых статей 206, 257, 258 ГПК РФ. И именно поэтому я просил суд отменить постановления судебного пристава-исполнителя как о возбуждении исполнительного производства, так и об его окончании. Ибо эта отмена предполагает начать исполнительное производство заново, в соответствии с законом.
Поэтому прошу в отношении а) неустановления судебным приставом-исполнителем срока для добровольного исполнения должником решения суда (нарушение требований п.3 ст.9 и п.1 ст.75 ФЗ «Об исполнительном производстве»; б) нарушения судебным приставом-исполнителем требования п.4 ст. 75 ФЗ «Об исполнительном производстве» об обязательном составлении описи имущества; в) невозможности должником упаковать имущество с вечера 09.12.02 до утра 11.12.02; г) непредставления судебным приставом-исполнителем доказательств направления заявителю копии постановления о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02 № 22-407 (нарушение п.4 ст.9 указанного ФЗ); д) невозможности мер принудительного исполнения без установления срока добровольного исполнения (ст. 44 указанного ФЗ) принять решение об обязании ОССП ЮЗАО Москвы устранить в полном объеме указанные нарушения моих прав и свобод и препятствия к осуществлению прав и свобод согласно ст.ст. 206, 257 и 258 ГПК РФ.
Впрочем, отмена постановления о возбуждении исполнительного производства и возобновление исполнительного производства со стадии проверки ОССП соответствия исполнительного листа ст.8 с учетом ст.ст. 10, 17 ФЗ «Об исполнительном производстве» может иметь ту же самую цель, выраженную более кратко.
С остальной же, подавляющей частью вынесенного решения суда я не согласен по следующим основаниям.
А. По заявленным мной обстоятельствам, к которым суд выразил свое отношение
А1. Суд «не может согласиться с доводами заявителя об отсутствии понятых при выселении» по следующим мотивам:
а) «допрошенные Макарова и Калюжная подтвердили, что они участвовали в качестве понятых», «что также подтверждается их подписями в акте (л.д.184)»;
б) «присутствие понятых подтверждается также и свидетелем Горбачевой».
Но суд не выполнил при этом требования ч.1 ст. 67 ГПК РФ о «всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств».
Во-первых, суд не объяснил, почему он игнорирует имеющиеся в деле показания свидетелей Николаевой, Синюковой и Веселова, заявивших, что понятых при выселении не было, были только грузчики и упаковщики.
Во-вторых, суд не объяснил, почему он игнорировал доказательства, изложенные в п.4, ч.4 «Заявления по доказыванию позиции заявителя в зале суда 25.02.04 по результатам судебного заседания 10.02.04» (в деле). Из этих доказательств очевидно, что указанные понятые не могли быть понятыми по п.3 ст.39 ФЗ «Об исполнительном производстве» № 119 от 21.07.97.
В третьих, свидетельства г-жи Горбачевой о наличии или отсутствии понятых не могут иметь решающего значения, так как г-жа Горбачева также является служащей Взыскателя, как и понятые. И так как ее показания в суде не поддаются никакой логике, каждая фраза противоречит предыдущей. Она утверждает, что «мы написали акт, что часть вещей остается в квартире. Мы перевезли вещи кроме 2 больших зеркал, так как боялись их разбить», и еще раз повторяет «я боялась их разбить». И здесь же дважды утверждает: «Заявитель сам просил их не перевозить», «заявитель сам просил оставить зеркала». Не может такого быть чтобы Горбачева «боялась их разбить», а я ее «просил оставить зеркала», ибо это она должна меня просить, если боится их разбить, так как я заявил, что не отдам ключи от квартиры, если зеркала и другие оставшиеся вещи (фурнитура, линолеум, подвесные потолки и т.д.) не будут перевезены. И из акта «2 зеркала…» именно это следует. И почему этот акт ею не подписан, если она говорит о нем: «мы написали». Далее в протоколе записаны ее слова: «Их (зеркала) отвезли на следующий день. Это было в субботу. Мы перевозили другую семью и перевезли зеркала». Но следующим днем после 11.12.02 был четверг 12 декабря – праздник, вся страна отдыхала и никаких «других семей» в это день Горбачева не перевозила. «Другую семью» (это – семья Баяджан из трех человек прямых свидетелей из квартиры № 7) перевозили 13.12.02, в пятницу, после праздника.
Теперь нужно сопоставить следующие заявления Горбачевой из протокола: «Мы написали акт, что зеркала остаются в квартире» 11.12.02, «Мы перевезли вещи кроме 2 больших зеркал» 11.12.02, «ключи от квартиры отдали в тот же день» 11.12.02, «Зеркала мы перевезли на следующий день» 12.12.02 (фактически через день 13.12.02), «Акт я подписала в день выселения» 11.12.02. Но в рукописном акте, якобы подписанном Горбачевой 11.12.02 значится, что «квартира 9 дома 16 по ул. Грина освобождена». Не могла быть квартира 11.12.02 быть «освобождена», если в ней оставались зеркала. Значит, не могла она в этот день подписать и сам акт, так как это была бы заведомая ложь. Или все-таки подписала? Притом в акте «2 зеркала…» от 11.12.02 стоит: «Ключи от квартиры я не передал…», и «зеркала оставлены мне на хранение».
Далее Горбачева сообщает суду: «Мы просили заявителя что-то подписать, он отказался». В это «что-то» входят две мои подписи: в середине рукописного акта о выселении и в акте «2 зеркала…». То есть я не отказался. Тем более что оба понятых, Макарова и Калюжная в один голос утверждают (л.д. 141-146), что «не помнят, отказывался ли я подписать акт о выселении». Далее Горбачева свидетельствует: «Я просила своих родственников их (зеркала) перевезти». И далее: «Мы перевозили другую семью и перевезли зеркала». Так кто же перевозил зеркала? Родственники или сама Управа в лице Горбачевой? Но зеркала действительно перевозил муж Горбачевой. И только лишь затем, чтобы начать без помех разграблять нашу бывшую квартиру. (См. первоначальную жалобу и показания свидетеля Веселова в качестве приложения к «Заявлению по доказыванию позиции заявителя в зале суда 25.02.04…»).
Перейдем к акту о выселении на бланке, подписанному Горбачевой тоже якобы 11.12.02, в котором утверждается, что «ключи переданы 11.12.02», что 11.12.02 «вещи на хранение не передавались» и что 11.12.02 «ключи от помещения получила Горбачева О.Е.». Как же это согласовать с предыдущими двумя абзацами?
Перейдем к показаниям судебного пристава-исполнителя Герасевой в зале суда. Она заявляет: «Ему (мне) по его просьбе были оставлены на хранение зеркала». Вот откуда родилось настойчивое, дважды повторенное свидетелем Горбачевой: «Заявитель сам просил их не перевозить», «заявитель сам просил оставить зеркала». И это есть сговор, так как мне незачем было об этом просить, мне, наоборот, нужно было, чтобы их перевезли в тот же день, а не оставляли бы мне их «на хранение» а пустой квартире. И ключи бы были переданы властям. Но они переданы не были только потому, что зеркала Горбачева «боялась разбить».
Разве можно верить такому свидетелю, утверждающему, что понятые были? И не верить всем остальным свидетелям.
В четвертых, суд не учел, что понятые Макарова и Калюжная засвидетельствовали своей подписью в принципе невозможные факты и противоречат сами себе:
с одной стороны они подписали Акт о выселении якобы от 11.12.02, в котором значится: «имущество на ответственное хранение не передавалось», с другой стороны Акт от 11.12.02 под заголовком «2 зеркала от спального гарнитура оставлены на хранение Синюкову Б.П.» (лист 9 исполнительного производства) свидетельствует, что имущество передавалось. Оба этих акта подписаны судебным приставом-исполнителем Герасевой. В суде же эти понятые вообще ничего «не помнят» о факте передачи имущества на хранение;
с одной стороны они заявляют, что «ключи от квартиры по ул. Грина переданы Горбачевой 11.12.02» (Акт о выселении от 11.12.02). С другой стороны – «не помнят» об этом (протокол и замечания к нему). С третьей стороны в Акте «2 зеркала от спального гарнитура…» от того же 11.12.02, подписанном судебным приставом-исполнителем Герасевой, стоит: «…ключи от квартиры я не передал…»;
итак, понятые Макарова и Калюжная подписали Акт о выселении от 11.12.02 именно 11.12.02, указав в нем, что «имущество на хранение не передавалось» и «ключи от квартиры по ул. Грина переданы Горбачевой», тогда как фактически имущество на хранение именно 11.12.02 передавалось, а ключи именно 11.12.02 не передавались. Но, отсюда неизбежно следует, что понятые лжесвидетельствуют о дате 11.12.02 подписания Акта, и подписали они указанный Акт после 13.12.02 за 11.12.02, когда ключи от квартиры были действительно переданы Горбачевой, а зеркала были доставлены с ул. Грина на ул. Бартеневская. Отсюда следует, что Постановление об окончании исполнительного производства не могло быть составлено 11.12.02, оно могло быть составлено только 13.12.02 или позднее;
В пятых, якобы понятые на самом деле были не понятыми, а грузчиками-упаковщиками, которых в силу их служебной подчиненности взыскателю взыскатель склонил к подписанию Акта о выселении от 11.12.02. И судебный пристав-исполнитель Герасева не могла об этом не знать, тем более что она пришла в выселяемую квартиру первая, потом явились упаковщики-грузчики во главе с представителем взыскателя Горбачевой. И никто из них не был представлен нам как понятые.
Из показаний понятой Макаровой (л.д.143-144): «Мы упаковывали вещи…, я помогала упаковывать книги в коробки, на кухне складывала в коробки продукты и фужеры». Из показаний понятой Калюжной (там же): «Я упаковывала вещи, помогала упаковывать шкаф, мы собирали книги». Между тем, согласно ст.40 ФЗ «Об исполнительном производстве» понятой «удостоверяет факт, содержание и результаты исполнительных действий, делает замечания по поводу совершенных действий, заносимые в акт. Перед началом исполнительных действий судебный пристав-исполнитель разъясняет понятым их права и обязанности».
Но судебный пристав-исполнитель Герасева, пришедший первым и утверждающий в судебном протоколе, что понятых раньше не видел, не инструктировал грузчиков и упаковщиц как понятых. Иначе бы они не выполняли, то, что свидетельствуют, а выполняли бы обязанности согласно закону. Кроме того, упаковывая вещи», невозможно одновременно выполнять довольно объемные задачи понятого, указанные в законе. Причем в указанном протоколе допроса нет ни единого слова со стороны понятых о самой сути выполнения ими своих обязанностей понятых, за исключением «не знаю» и «не помню» относительно того, что входит в их прямую обязанность, заранее якобы объясненную им судебным приставом-исполнителем. «Упаковывая вещи», естественно, ничего другого не замечать и не помнить! А, если понятой «упаковывал вещи» вместо того, чтобы исполнять возложенные на него обязанности, значит, эти обязанности не были понятому разъяснены. Что свидетельствую я и моя жена, так как мы вдвоем ее встретили в своей квартире, когда упаковщиц и грузчиков еще не было.
Наконец, со слов понятой Макаровой записано: «Я расписалась как понятая», то есть она не понятая, а просто расписалась как понятая. Это и есть косвенное подтверждение подчиненности, подконтрольности, принуждения стать понятой. Но и это еще не все. С ее слов в протоколе записано: «свидетель Николаева не присутствовала при выселении». Но ведь свидетель Николаева допрашивалась судом после свидетеля Макаровой и Макарова не могла знать, что скажет свидетель Николаева, и вообще – есть ли свидетель Николаева вообще на белом свете.
Со слов свидетеля Калюжной записано: «Акт я подписала после окончания выселения в тот же день» и опять: «Николаевой не было, ее выселили раньше». Калюжную тоже допрашивал суд ранее Николаевой, но важнее первая фраза. Она – явное лжесвидетельство. Ведь доказано выше, что Калюжная лжет, что подписала акт «в тот же день», а если подписала, то лжет относительно «передачи ключей» и «неоставления имущества на хранение».
Кроме того, упаковщики имущества Макарова и Калюжная, вынужденные одновременно подписать акт о выселении как понятые, не присутствовали до конца выселения, что следует из вышеизложенного.
Таким образом, суд в отношении отсутствия понятых не был справедливым в понятии п.1 статьи 6 Европейской Конвенции, каковую Верховный Суд РФ требует учитывать в судебных решениях.
Следовательно, прошу признать, что понятых в понятии ст. 40 ФЗ «Об исполнительном производстве» при выселении не было.
А2. «Требование заявителя о признании незаконным постановления об окончании исполнительного производства от 11.12.02 и об его отмене удовлетворению не подлежит», т.к.:
а) «на основе п.1 ст.27 ФЗ «Об исполнительном производстве» факт исполнения исполнительного документа является основанием к окончанию исполнительного производства»;
б) «исполнительное действие, предусмотренное Исполнительным листом…, было исполнено, то есть семья Синюкова была выселена из кв.9 по адресу ул. Грина, 16, в связи с чем наступило основание к окончанию исполнительного производства».
Указанные основания суда являются противозаконными по следующим обстоятельствам.
Во-первых, так как согласно материалам дела и исполнительного производства, упомянутым выше, Постановление об окончании исполнительного производства не могло быть составлено ранее 13.12.02, а оно датировано 11.12.02, то только один этот факт, заявленный мной суду (упомянутое Заявление по доказыванию позиций заявителя в зале суда 25.02.04…»), делает Постановление об окончании исполнительного производства подложным, противозаконным, а значит – подлежащим отмене.
Во-вторых, подпункт а) может быть принят во внимание только в сочетании с подпунктом б) как предварительным условием подпункта а). Но, дело в том, что подпункт б) не выполнен в полном объеме, и, значит, не может быть основанием к окончанию исполнительного производства.
В определяющей части Исполнительного листа написано: «Обратить Решение суда от 19.11.02 о выселении… из кв. 9 по ул. Грина, 16 с предоставлением другого благоустроенного жилого помещения по адресу ул. Бартеневская, 13, кв.121…». Другими словами, предписывающее действие Исполнительного листа распадается на два действия: 1) акта о выселении и 2) акта о вселении («предоставления жилого помещения» по указанному адресу).
Согласно п.3 ст.76 «Исполнение исполнительного документа о вселении» ФЗ «Об исполнительном производстве» «исполнение исполнительного документа о вселении взыскателя оформляется судебным приставом-исполнителем актом о вселении». Согласно Исполнительному листу моя семья из должника по отношению к квартире по ул. Грина, превращается во взыскателя по отношению к квартире по ул. Бартеневская. Но «акта о вселении» до сего дня нет, уже более полутора лет с 11.12.02. Так что невозможно считать Исполнительный лист выполненным в полном объеме. И я об этом заявлял суду.
Мало того, согласно п.4 этой же статьи «исполнительный документ считается исполненным, если взыскателю обеспечена возможность повседневного беспрепятственного пользования соответствующим помещением». Но я же заявил суду, что не могу беспрепятственно пользоваться жильем по ул Бартеневская. Я заявил суду, что я не зарегистрирован в квартире по ул. Бартеневская, так как, выбросив меня в эту квартиру как животного, мне не предоставлено на нее никаких прав владения или пользования. Я по-прежнему зарегистрирован в год назад снесенном доме по ул. Грина, 16. Не имея регистрации по месту нынешнего проживания, я не могу участвовать в выборах, чем нарушено мое конституционное право, я не могу пользоваться поликлиникой и всеми другими социальными благами, вытекающими из регистрации по месту жительства.
Разве может суд при таких обстоятельствах считать, что «исполнительное действие, предусмотренное Исполнительным листом, исполнено»? А если оно не исполнено, то Постановление об окончании исполнительного производства от 11.12.02 должно быть отменено.
А3. «Требование об обязании ОССП возобновить исполнительное производство удовлетворению не подлежит, поскольку в соответствии со ст. 438 ГПК РФ исполнительное производство возобновляется после устранения обстоятельств, вызвавших его приостановление, а исполнительное производство по делу № 22-407 не приостанавливалось».
Во-первых, согласно моему «Заявлению по доказыванию позиций заявителя в зале суда 25.02.04…», стр.8 я требовал от суда «постановление о возбуждении исполнительного производства признать незаконным». Я (стр.2 там же) просил суд возобновить не «приостановленное по ст.438» исполнительное производство, а «возобновить исполнительное производство в соответствии с законом, со стадии постановления об его возбуждении». То есть, я применил слово «возобновить» по существу понятия, которое я в него вкладывал и даже не намеревался придавать ему смысл по ст.438. И это ясно видно из приведенного контекста. Так что это сам суд отождествил слово «возобновить» к применению его исключительно к ст.438. Как будто слово «возобновить» не может использоваться иначе, как только по ст.438, и не может применяться в любых других случаях.
Во-вторых, у меня были законные основания потребовать признать незаконным постановление о возбуждении исполнительного производства от 11.12.02. Но эти основания суд просто проигнорировал, никак не отразив к ним своего отношения, попросту подменив их своим понятием слова «возобновить». Эти основания следующие:
а) В Исполнительном листе от 04.12.02, поступившем в ОССП ЮЗАО Москвы 06.12.02, в пустом месте, предназначенном для ручного вписывания цифр, в строке «Решение вступило в законную силу «_٧_»________2002г.» не проставлена конкретная дата, вместо нее стоит «птичка». Согласно п.6 ст.8 ФЗ «Об исполнительном производстве» «дата вступления в силу судебного акта» – обязательный атрибут исполнительного документа. И если этой даты в исполнительном документе нет, то согласно п.1 ст.10 этого же ФЗ судебный пристав-исполнитель «в случае несоответствия исполнительного документа ст.8 возвращает исполнительный документ взыскателю, либо в суд». Кроме того, в распоряжении судебного пристава-исполнителя есть п.1 ст.17 указанного ФЗ, согласно которому «в случае неясности требований, содержащихся в исполнительном документе, судебный пристав-исполнитель вправе обратиться в суд, выдавший исполнительный документ, с заявлением о разъяснении…».
Но, судебный пристав-исполнитель не обращается к указанным требованиям закона, специально написанного для него, а тут же составляет постановление о возбуждении исполнительного производства, причем в тот же самый день 06.12.02 получения исполнительного документа. Но, так как судебный пристав-исполнитель сам не знал дату исполнения того, что исполняет, его постановление о возбуждении исполнительного производства только по одному этому факту незаконно и подлежит отмене.
б) Я представил суду в качестве приложения 1 к упомянутому «Заявлению по доказыванию позиций заявителя в зале суда 25.02.04…» определение суда от 04.12.02 «о немедленном исполнении решения суда от 19.11.02», которое предстоит исполнить судебному приставу-исполнителю. В нем написано: «Определение вступило в законную силу 16 декабря 2002 года». То есть, само определение «о немедленном выселении» на момент принятия по нему судебным приставом-исполнителем постановления о возбуждении исполнительного производства еще не вступило в законную силу. Определение «о немедленном исполнении» вступило в законную силу 16.12.02, а судебный пристав-исполнитель принял свое постановление 06.12.02 и исполнил его 11.12.02. Только по одному этому факту постановление о возбуждении исполнительного производства незаконно и подлежит отмене.
Из пунктов а) и б), кроме того, со всей определенностью дополнительно следует, что суд произвольно интерпретирует слово «возобновить» по пункту «во-первых», преднамеренно направляя судебное решение по ложному пути отсылкой к ст. 438 ГПК.
Из всего изложенного по данному пункту А3 следует, что требование о возобновлении исполнительного производства со стадии постановления о возбуждении исполнительного производства, иначе: поворота исполнительного производства (реституции) к той же стадии должно быть удовлетворено.
А4. «Суд не может согласиться с доводами заявителя о том, что исполнительное производство было возбуждено до вступление решения суда в законную силу, поскольку определение от 04.12.02 в части выселения из квартиры было обращено к немедленному исполнению».
В данном случае суд подменяет одно требование закона другим требованием закона, каковые оба должны рассматриваться совместно и во взаимосвязи. И я указал суду на этот факт совместности и взаимосвязи в п.3 упомянутого «Заявления по доказыванию позиции заявителя в зале суда 25.02.04…».
С одной стороны, действительно, определение от 04.12.02 обязывает ОССП исполнить выселение из кв. по ул. Грина, но в комплексе с вселением в кв. по ул. Бартеневская, о чем я уже указал выше. И если, конечно, не принимать во внимание обстоятельства, изложенные выше (мои пункты А2 и А3), вообще препятствующие возбуждению исполнительного производства по изложенным мотивам. И я применение этого требования закона (ст.212 ГПК РФ) не оспаривал.
С другой стороны, я оспаривал возможность применения вообще ст.75 ФЗ «Об исполнительном производстве» к моему случаю в тех обстоятельствах, которые возникли к моменту принятия постановления о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02. Ибо по этой статье меня выселяли.
Дело в том, что согласно ст. 75 указанного закона санкция может быть применена только к «должнику». Пункт 3 ст.29 этого ФЗ определяет: «должником является гражданин, обязанный по исполнительному листу совершить определенные действия», например, выселиться. Но я не являлся на день возбуждения исполнительного производства 06.12.02 должником по сути этого понятия, выраженного в законе. Ибо жил в своей законной, зарегистрированной государством в установленном законом порядке собственности. Это следует из следующих по порядку обстоятельств.
а) Суд 19.11.02 изъял у меня собственность, квартиру по ул. Грина, в пользу правительства Москвы. Но для того, чтобы я стал должником, проживающим в «чужой» (правительства Москвы) квартире, должны быть совершены дополнительные действия, так как само решение суда не является согласно закону исчерпывающим, необходимым и достаточным условием для признания меня должником.
б) Решение суда от 19.11.02 в отношении перехода права собственности на мою квартиру по ул. Грина к правительству Москвы должно вступить в законную силу 29.11.02, но так как была подана кассационная жалоба, это решение вступило в законную силу только 30.01.03 (определение Мосгорсуда в деле имеется). Таким образом, до 30.01.03 я не мог быть должником, и ко мне не могла быть применена ст.75 ФЗ «Об исполнительном производстве». Но и вступления решения суда от 19.11.02 в законную силу недостаточно, чтобы я перешел в ранг должника.
в) Согласно ст.2 ФЗ «О государственной регистрации прав…» «государственная регистрация прав является единственным доказательством существования зарегистрированного права» собственности правительства Москвы на мою бывшую квартиру по ул. Грина. Мало того, согласно ст.3 этого ФЗ «датой государственной регистрации прав является день внесения соответствующих записей о правах в Единый государственный реестр». Естественно, правительство Москвы могло обратиться за регистрацией своего права только после вступления решения суда в законную силу, то есть после 30.01.03, через 50 дней после моего фактического выселения. И получило бы его еще минимум дней через 30. Только тогда, примерно 30.02.03 я бы мог квалифицироваться как должник правительства Москвы.
г) Естественно, надо иметь в виду при этом, что определением суда от 04.12.02 к немедленному исполнению обращено только «выселение из кв. по ул. Грина с предоставлением кв. по ул. Бартеневская». Переход же права собственности от моей семьи к правительству Москвы на квартиру по ул. Грина к немедленному исполнению не обращен. То есть, действовал порядок, изложенный мной в пп. а), б), в).
Можно допустить, что ОССП ЮЗАО Москвы чисто «механически» посчитал меня должником, получив исполнительный лист. Но ОССП не имеет законного права применять «механический» принцип интерпретации правовых актов. Кроме того, это допущение наталкивается на следующие обстоятельства, не укладывающиеся в это допущение.
Во-первых, как уже указывалось выше, ОССП (я применяю в данном случае ОССП, так как в исполнительном производстве на разных его этапах участвовало трое судебных приставов-исполнителей: Прокопенко, Симоненко, Герасева) не использовал возможности п.7 ст.8, п.1 ст.10, п.1 ст.17 ФЗ «Об исполнительном производстве», дающие ему возможность установить существо предполагаемого исполнительного производства еще до начала его осуществления.
Во-вторых, вместо постановления о возбуждении исполнительного производства мне было лично вручено не предусмотренное законом предписание на выселение. И это – не безобидный факт. Ибо в предписании на выселение не было упоминания о возможности его обжалования в суде, тогда как в постановлении о возбуждении исполнительного производства по закону (п.6 ст.9) должно быть указана возможность его обжалования. То есть, мне преднамеренно преграждался путь к правосудию.
В третьих, постановление о возбуждении исполнительного производства якобы направлено мне почтой, но я его до сих пор не получил, факт его отправки ОССП не смог доказать в суде. Кроме того, вызывает сомнение сопоставление двух фактов. Предписание на выселение вручено мне лично на квартире, а постановление о возбуждении исполнительного производства якобы направлено по почте. Уместны два вопроса, имеющие юридическое значение: 1) почему вместо «предписания» мне не вручено на квартире «постановление»? 2) зачем ОССП делал «лишнюю» для себя работу, составляя «предписание», тогда как легко мог без него обойтись, вручив мне само «постановление»? Другого ответа в этой ситуации не может быть, кроме как воспрепятствовать мне к обжалованию действий ОССП на самой начальной их стадии.
В четвертых, «постановлением» не установлен срок добровольного исполнения, что, кроме установленной судом невозможности собрать вещи, катастрофически сужало обдумывание ситуации с целью нахождения правовых средств к ее преодолению.
В пятых, непредставление мне постановления о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02 делало для меня эфемерными следующие положения ФЗ «Об исполнительном производстве:
Ст.18 гласит: «При наличии обстоятельств, препятствующих совершению исполнительных действий, судебный пристав-исполнитель по заявлению сторон, а также сами стороны вправе обратиться в суд с заявлением об отсрочке, а также об изменении способа или порядка исполнения». Не имея на руках постановления о возбуждении исполнительного производства, я не мог воспользоваться этим своим правом.
Статья 19 гласит: «При наличии обстоятельств, препятствующих совершению исполнительных действий, судебный пристав-исполнитель может отложить исполнительные действия на срок не более 10 дней по заявлению должника или по собственной инициативе». Не имея на руках постановления о возбуждении исполнительного производства, я не мог воспользоваться этим своим правом.
Статья 20 (пп.4, 5, 6) гласит: «Исполнительное производство подлежит обязательному приостановлению в случае оспаривания должником исполнительного документа в судебном порядке, подачи жалобы в суд на действия органов (должностных лиц), вынесения постановления должностным лицом».
Пункты 1, 2 ст. 22 регламентируют приостановление исполнительного производства «до окончания рассмотрения вопроса по существу» судом.
Пункт 2 ст.24 устанавливает: «по приостановленному исполнительному производству никакие исполнительные действия не допускаются.
Всех этих прав я был лишен непредставлением мне постановления о возбуждении исполнительного производства.
В связи с изложенным по пункту А4, уместен следующий вопрос: поддается ли толкованию понятие «должник» в отношении моей семьи как чисто «механическое», вытекающее из исполнительного листа, который ОССП воспринимает тоже чисто «механически»? На этот вопрос может быть любой ответ в пределах совести. Тогда может быть задан второй вопрос: является или не является изложенное в пункте А4 препятствием для установления понятия «должник» в моем деле в соответствии с законом? И уж на этот вопрос невозможно ответить отрицательно, можно ответить только: да, является препятствием к установлению истинного значения понятия «должник» в моем деле. И все эти препятствия преднамеренно возведены ОССП. Все это мной заявлено суду совершенно безрезультатно.
Таким образом, применение ст.75 ФЗ «Об исполнительном производстве» к случаю выселения моей семьи в тех обстоятельствах, которые возникли к моменту принятия постановления о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02, невозможно. Эта статья применена незаконно.
А5. «Требования заявителя об обязанности ОССП обеспечить поворот исполнительного производства удовлетворению также не подлежит в связи с отсутствием к этому оснований».
Указанное постановление суда – чисто декларативное, оно никакими конкретными доводами не обосновано, что является нарушением ч.4 ст.198 ГПК РФ. И поэтому подлежит отмене. Добавлю, что я представил суду конкретные доводы, и они повторены здесь, чтобы это мое требование было удовлетворено. Ибо «поворот исполнительного производства» обозначает упомянутое в п. А3 и названное «возобновлением исполнительного производства». Впрочем, отменой незаконного постановления о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02 с реституцией (восстановлением) первоначального состояния достигается эта же цель.
Б. По заявленным мной обстоятельствам, к которым суд выразил отношение
общей фразой «Для удовлетворения остальных требований заявителя
суд также не усматривает правовых оснований»
Во-первых, это постановление – также чисто декларативное, никакими конкретными доводами не обоснованное, что также нарушает ч.4 ст.198 ГПК РФ.
Во-вторых, в связи с тем, что суд не стал перечислять конкретно «остальные требования заявителя», я вынужден вновь повторить эти свои требования и доводы, доказывающие необходимость принятия по ним соответствующего, обоснованного, мотивированного постановления суда.
Б1. Я заявлял, что судебный пристав-исполнитель не выполнил в полном объеме исполнительное производство, в части вселения меня в квартиру №121 дома 13 по ул. Бартеневская, так как об этом нет акта, подписанного моей семьей и требуемого ст.76 ФЗ «Об исполнительном производстве». Возвращение в старую квартиру по ул. Грина сейчас невозможно, так как дом снесен. Поэтому я просил суд обязать ОССП составить акт о моем вселении в квартиру по ул. Бартеневская, который я подпишу только в случае, если мне будет предоставлено право на эту квартиру, либо собственности, либо найма. И именно поэтому я просил суд отменить постановление судебного пристава-исполнителя об окончании исполнительного производства как незаконченного.
Б2. Я просил суд постановить следующий факт, имеющий юридическое значение: всему имуществу моей семьи, удаленному судебным приставом-исполнителем Герасевой из кв. 9 по ул. Грина, 16, указанный судебный пристав-исполнитель Герасева обеспечивает хранение (п.5 ст. 75) до момента его передачи нашей семье или кому-то другому по акту. По следующим обстоятельствам.
Обязательная опись имущества (п.4 ст.75) судебным приставом-исполнителем не произведена, что позволило судебному приставу-исполнителю Герасевой часть имущества бросить в подъезде дома по ул. Бартеневская, 13, которое было разворовано.
Согласно п.1 ст. 53 ФЗ «Об исполнительном производстве» – «имущество должника передается на хранение под роспись в акте ареста имущества должнику или другим лицам, назначенным судебным приставом-исполнителем (далее – хранитель). Хранитель может пользоваться этим имуществом…». Никому имущество, удаленное без составления описи из квартиры по ул. Грина, не было передано по акту.
Тот факт, что судебный пристав-исполнитель Герасева написала в Акте о выселении от 11.12.02 «арест имущества не производился» является всего лишь доказательством того, что пристав-исполнитель нарушил требование п.4 ст.75 ФЗ «Об исполнительном производстве» относительно «обязательной описи имущества».
Опись производится по правилам ст. 371 действовавшего на момент подачи мной жалобы ГПК РСФСР: «в присутствии понятых и кого-либо из совершеннолетних членов семьи должника». При этом опись имущества производится по правилам, определяющим арест имущества (ст. 372 ГПК РСФСР).
В акт ареста имущества вносятся:
«название каждого занесенного в акт предмета, отличительные его признаки (вес, метраж, степень износа и т.п.);
наименование лица, которому имущество передано на хранение, и его адрес, если хранение имущества возлагается не на самого должника;
акт об аресте имущества подписывается судебным исполнителем, взыскателем, должником, хранителем имущества и другими лицами, присутствовавшими при его составлении, копия акта вручается должнику».
Согласно ч.1 п.4 ст.51 ФЗ «Об исполнительном производстве» – «арест применяется для обеспечения сохранности имущества должника…»
Ни одного из указанных действий и их порядка осуществления судебный пристав-исполнитель Герасева не исполнила. Сегодня даже дома, в котором оно находилось, уже нет. И того факта, что судебный пристав-исполнитель Герасева удалила наше имущество из указанного дома отрицать нельзя. Но и моя семья не принимала это имущество на квартире по ул. Бартеневской от судебного пристава-исполнителя Герасевой.
Поэтому до тех пор, пока судебный пристав-исполнитель Герасева или ОССП ЮЗАО г. Москвы не представят моей семье акт о передаче нам указанного имущества, и мы его не подпишем, указанное имущество находится под охраной ОССП ЮЗАО г. Москвы. И этот факт, имеющий юридическое значение, должен быть установлен судом. Тогда ОССП будет вынуждено позаботиться о передаче нам хранимого им имущества. Хотя бы после 17-месячного ожидания нами этого акта.
Впрочем, ОССП может настаивать вновь на том, что «арест имущества не производился, т.к. имущество перевозилось в присутствии Синюкова Б.П.». Во-первых, этот факт не отменяет требуемую законом опись имущества. Во-вторых, «перевозить имущество в моем присутствии» физически невозможно, если под этим понимать мой контроль за его сохранностью. Я все время находился в квартире по ул. Грина и даже в этой квартире я не мог контролировать всех действий, производившихся в четырех разных помещениях квартиры одновременно десятком людей. Я, находясь в квартире по ул. Грина, не мог контролировать действий исполнителей в пути перевозки от квартиры к квартире, выполнявшейся тремя рейсами автомобиля. Я не мог контролировать действий исполнителей в квартире на ул. Бартеневская при выгрузке и доставке в эту квартиру. Вся моя семья не могла контролировать целостности и исправности нашего имущества (исключая крупногабаритное) в квартире на ул. Бартеневская, так как все вещи были свалены в невообразимую кучу вещей и досок от мебели, на разбор которой у нас ушел месяц. И даже спустя год после переселения мы не могли найти некоторых малогабаритных вещей, пропажа которых только постепенно, при возникновении в них необходимости обнаруживалась.
Именно поэтому законодатель предусмотрел опись имущества и сдачу его по акту.
Б3. Я заявлял суду, что Акт о выселении от 11.12.02 – подделка, совершенная после 13.12.02, что доказано выше. Частью этой подделки является фраза, что «от подписи Синюковы отказались». И я просил суд установить факт, что от подписи мы не отказывались, нам просто судебный пристав-исполнитель не представил этот акт на подпись. Это доказывается следующими обстоятельствами.
Б3-1. В исполнительном производстве почему-то наличествует два акта о выселении от одной и той же даты, 11.12.02: один рукописный, другой на печатном бланке. Ни законом, ни здравым смыслом этого объяснить нельзя.
Б3-2. В рукописном акте наличествует моя подпись, только не в конце акта, а в его середине, и именно о том, что в квартире нет «золота, оружия, валюта и денег РФ». Уместен вопрос: почему я мог отказаться от подписи в конце этого акта? Ведь я и сегодня, спустя полтора года готов его подписать, так как в нем написано все правильно. За исключением того, что квартира не освобождена полностью: в ней остались зеркала под мою сохранность. Но об этом я мог сделать то же самое как по следующему пункту Б3-3. Поэтому неподписание этого акта лежит на совести судебного пристава-исполнителя, не представившего его мне в конце акта переселения вторично, уже в конце переселения.
Б3-3. В материалах исполнительного производства имеется еще один рукописный акт, также от 11.12.02 «2 зеркала… оставлено на хранение Синюкову Б.П.». Этот акт составлен в самом конце переселения в квартире по ул. Бартеневская в 20-00 часов, за пять минут до того как судебный пристав-исполнитель Герасева покинул наше новое жилище, притом навсегда. Во-первых, в этом акте нет подписей понятых, что показывает: они, упаковав наши вещи, давно покинули квартиру по ул. Грина, ключи от который находились в этот момент у меня, а в квартире по ул. Бартеневской понятые вообще не появлялись. Что, в свою очередь, показывает, что они не могли подписать рукописный акт о выселении 11.12.02, так как был уже поздний вечер. Не ночью же, притом неизвестно где, они его подписывали? Поэтому, если они не подписали акт «2 зеркала…», что от них требуется как от понятых, то и акт о выселении они в этот вечер не подписывали. Или подписали бы оба акта, в том числе и тот, в котором имеется две моих подписи, и в отношении зеркал.
Во-вторых, моя подпись под актом «2 зеркала…» от 11.12.02 совершена с разъяснением «см. ниже» и далее следует само разъяснение, подписанное еще раз с указанием даты моей рукой. Из чего следует, что и с подписанием рукописного акта о выселении от 11.12.02 я мог поступить точно так же, указав, что квартира отнюдь не была освобождена полностью. И это еще раз доказывает, что этот акт мне на подпись не был представлен 11.12.02, так же как и понятым. И они этот рукописный акт о выселении подписали задним числом, позже 11.12.02, но со мной такой фокус не мог пройти.
Б3-4. В связи с изложенным в пунктах Б3-1 – Б3-3 уместны следующие вопросы. Первый. Зачем понадобились два одинаковых акта от 11.12.02 о выселении, один на бланке, другой – рукописный? Это же явная бессмыслица.
Второй вопрос. Почему нельзя было включить акт «2 зеркала…» в один из них вместо того, чтобы писать его на отдельном листе бумаги? Ведь все они от одной даты и одного времени 20-00 часов. На второй вопрос есть единственный ответ: мне не хотели представлять на подпись рукописный акт о выселении, так как понятых-то уже не было и я бы его, естественно, не подписал. Или подписал бы, но с соответствующим «ненужным» замечанием. Вот и пришлось выдумывать отдельный акт о «2 зеркалах».
Третий вопрос. Зачем понадобился акт на бланке? На этот вопрос можно ответить только четвертым вопросом: какие сведения имеются в акте на бланке, каких сведений не было бы в рукописном акте? Если считать что они писались якобы в один и тот же день и один и тот же час. И если уже доказано, что рукописный акт не мог быть подписан понятыми 11.12.02. В рукописном акте нет следующих фраз: «Ключи от кв. 9 д.16 ул. Грина Синюковым переданы Горбачевой О.Е.», «Арест имущества не производился», «От подписи Синюковы отказались», «…имущество… принял на ответственное хранение – не передавалось». Зато в акте на бланке эти фразы появились. И я настаиваю, появились потому, что дополнительно вписать их в рукописный акт не было места. И после этого выяснилось, что надо бы добавить еще фразы, только что указанные. Но и выбросить рукописный акт было нельзя, так как там имелась моя подпись, удостоверяющая, что «золота и т.д. в квартире нет». А это ведь очень важный пункт, чреватый серьезными последствиями. Кроме того, в рукописном акте хотя бы сделана попытка составить опись из пяти предметов (из многих их сотен, ибо только книг у меня было 816 штук, из которых 142, самых ценных, пропало), на чем суд тут же попытался сделать чуть ли не алиби судебному приставу-исполнителю. «От подписи Синюковы отказались» – тоже важный аргумент, если бы он был доказан судебным приставом-исполнителем, но к счастью он не доказан. Фраза «арест имущества не производился», естественно, имеет под собой другой смысл, скрытый: описи не производилось, дескать потому, что это не нужно. Хотя я выше и показал, что это обязательно нужно. «Передача ключей Горбачевой» тоже совершенно необходимая фраза, каковой в рукописном акте и не должно было появиться, так как ключи переданы 13.12.02, что может быть показано как минимум десятью свидетелями. И именно поэтому, я думаю, суд обстоятельство «передачи ключей» даже не стал исследовать и не вспомнил о них в своем судебном решении. Хотя я на этом и настаивал. А вот факт вписания в акт на бланке фразы, что «имущество на хранение не передавалось» – палка, как говорится, о двух концах. С одной стороны эта фраза явное дезавуирование «вопроса о зеркалах», чтобы снять с себя за них ответственность. С другой стороны эта фраза свидетельствует, что акт на бланке составлен не 11.12.02, а после 13.12.02, когда зеркала уже были доставлены на ул. Бартеневская и ключи в обмен на зеркала действительно были переданы Горбачевой. Поэтому этот шаг вписания фразы в акт задним числом был большой ошибкой ОССП. Но ее теперь не исправить. Кроме того, как выше доказано, получается что и рукописный акт тоже составлен после 13.12.02.
Таким образом, все изложенное по настоящему пункту свидетельствует, что от подписи какого-либо акта мы не отказывались, акт о выселении на печатном бланке от 11.12.02 – подделка, а рукописный акт о выселении от 11.12.02 мог быть подписан понятыми не ранее 13.12.02.
Б3-5. Этот пункт нужен для дополнительного доказательства предыдущего пункта. По принципу: солгавшему один раз никто не поверит вторично. А если солгали несколько раз подряд, то – тем более. Я ставил перед судом несколько вопросов, на которые должен быть непременный правовой ответ, однако они остались без исследования и упоминаются в решении суда в числе «остальных требований, не подлежащих удовлетворению». Подробно они изложены в «Заявлении в зале суда 10.02.04 по результатам судебного заседания 04.02.04» и в «Заявлении по доказыванию позиции заявителя в зале суда 25.02.04 по результатам судебного заседания 10.02.04». Перечислю их. 1. ОССП дожжен исполнять не определение суда от 04.12.02, а решение суда от 19.11.02, а указанное определение суда является только предпосылкой к исполнению указанного решения в смысле срока его исполнения. Из этого заявления становится ясно, что у судебного пристава-исполнителя должен был возникнуть вопрос, имеет ли все-таки на мою квартиру взыскатель зарегистрированное право собственности на дату совершения исполнительного производства? 4, ч.1. Судебный пристав-исполнитель угрожает мне штрафом по неконституционной статье 81 ФЗ «Об исполнительном производстве». 4, ч.2. Судебный пристав-исполнитель лишил меня права по ст.ст. 18, 19, 20 ФЗ «Об исполнительном производстве. 4, ч.3. Почему судебный пристав-исполнитель допустил к исполнительному производству представителя Управы без доверенности? 5, ч.1. Фальсификация постановления о возбуждении исполнительного производства после его подписания. 5, ч.2. Сфальсифицирована причина в постановлении о приводе через милицию.
Б4. До 23.04.04 мне не была представлена возможность увидеть исполнительный лист. С момента его получения ОССП и исполнения прошло полтора года. Между тем, согласно п.4 ст.20, ч.3 п.1 ст.22 я имел право на его обжалование. И только на последнем заседании суда 23.04.04 я смог его обозреть из материалов дела, но не получить на руки. И здесь я увидел надпись в этом исполнительном листе судебного пристава-исполнителя Симоненко: «11.12.02. Решение исполнено в полнм объеме. СПИ Симоненко». Я тут же заявил суду, что решение суда не выполнено в полном объеме, требуемом определением о его немедленном исполнении от 04.12.02. Ибо мне не было «предоставлено другое благоустроенное жилье по адресу ул. Бартеневская, 13, кв. 121». Оно до сих пор, спустя полтора года, мне не предоставлено. Ибо я живу в нем как «бомж» на вокзале. Какое же это «предоставление», если я не могу даже зарегистрироваться в своем нынешнем жилье в установленном законом порядке? Суд же это заявление оставил без внимания, даже не упомянув об этом в своем мотивированном решении.
На основании всех приведенных доводов прошу, учитывая, что это дело уже проходило кассационную инстанцию 04.09.03, рассмотреть его по существу:
В отношении пунктов А и Б в целом, прошу постановить, что ОССП в оправдание законности своих действий никаких доказательств, ни устных, ни письменных, не привел, кроме голословных утверждений о несогласии с моими требованиями к суду.
В отношении установленных судом нарушений:
а) неустановления судебным приставом-исполнителем срока для добровольного исполнения должником решения суда (нарушение требований п.3 ст.9 и п.1 ст.75 ФЗ «Об исполнительном производстве»;
б) нарушения судебным приставом-исполнителем требования п.4 ст. 75 ФЗ «Об исполнительном производстве» об обязательном составлении описи имущества;
в) невозможности должником упаковать имущество с вечера 09.12.02 до утра 11.12.02;
г) непредставления судебным приставом-исполнителем доказательств направления заявителю копии постановления о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02 № 22-407 (нарушение п.4 ст.9 указанного ФЗ);
д) невозможности мер принудительного исполнения без установления срока добровольного исполнения (ст. 44 указанного ФЗ)
прошу принять решение об обязании ОССП ЮЗАО Москвы устранить в полном объеме указанные нарушения моих прав и свобод и препятствия к осуществлению прав и свобод согласно ст.ст. 206, 257 и 258 ГПК РФ.
В отношении ст.75 ФЗ «Об исполнительном производстве» к случаю выселения моей семьи в тех обстоятельствах, которые возникли к моменту принятия постановления о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02, что эта статья не могла быть применена.
В отношении понятых прошу постановить, что понятых в понятии ст.40 ФЗ «Об исполнительном производстве» при выселении и вселении не было.
В отношении «предоставления моей семье квартиры 121 по ул. Бартеневская, 13» закончить Актом о вселении согласно ст. 76 ФЗ «Об исполнительном производстве».
В отношении ареста (описи) имущества прошу обязать ОССП передать мое имущество, находящееся под охраной ОССП, моей семье по акту.
В отношении постановления судебного пристава-исполнителя о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02 прошу его отменить как незаконное, имея в виду, что его отмена предполагает начать исполнительное производство заново, с анализа возможности исполнения исполнительного листа от 04.12.02.
В отношении постановления судебного пристава-исполнителя об окончании исполнительного производства от 11.12.02 прошу его отменить как незаконно произведенное и не исполненное в полном объеме исполнительного листа от 04.12.02.
26 мая 2003 г. Б. Синюков».
В настоящий день, когда я пишу эти строки, только что приведенная кассационная жалоба все еще не стала предметом рассмотрения Мосгорсудом. С момента вынесения решения судом первой инстанции 23.04.04 прошло на 11.08.04 – 100 дней, три месяца с четвертью. Мосгорсуд по закону (статья 348 ГПК РФ) должен рассмотреть поступившую кассационную жалобу в течение месяца. Но она по сей день туда не поступила, она лежит в Зюзинском суде. Почему лежит-то? Не знаю, хотя – догадываюсь. Сегодня позвонил в канцелярию Зюзинского суда и спросил: «Назначен ли срок рассмотрения жалобы Мосгорсудом?» Ответили: «Пока не назначено. Позвоните через недельку».
В общем, события развиваются следующим образом. Замечания на протоколы в сопровождении письма о безусловном продлении процессуального срока поданы 24 мая 2004 г. Кассационная жалоба в сопровождении точно такого же письма о безусловном продлении процессуального срока подана 26 мая 2004 г. (см. выше). 28 мая 2004 г. я подал следующее письмо.
На 22 июня 2004 г. получил по почте повестку в суд, к судье Ахмидзяновой в зал судебных заседаний №53. Именно с нее я начал эту главу. Однако имел честь беседовать только с ее секретаршей. Она мне сказала: «Не знаю, зачем Вас вызвали» и стала листать мое дело, лежавшее у нее на столе. Я догадался: «Может быть, по поводу моего заявления о продлении процессуального срока (напоминаю, срок этот должен быть продлен безусловно) для подачи замечаний на протокол?» Секретарша быстро согласилась со мной, но добавила: «Так судья Ахмидзянова не может решать этого вопроса. Она же не вела этого дела и не может знать об обоснованности Ваших замечаний. Ладно, приходите 14 июля 2004 г., только не к нам, а к судье Пименовой в зал №54. Может быть, судья Пименова выйдет на работу». И выписала мне новую повестку для явки в суд. Замечу, что Пименова ушла в отпуск еще до написания ею пресловутого мотивированного решения от 23 мая 2004 г. Она сама мне об этом сказала, жалуясь на свою горькую судьбу, что приходится отрывать от своего отпуска время, чтобы составить это самое мотивированное решение. Так что она в отпуске уже два с половиной месяца.
Делать нечего, 14 июля подхожу к дверям зала № 54, а там объявление: «На время отсутствия судьи Пименовой ее дела ведет судья Ахмидзянова, зал №53». Похожу к залу №54, а там – тоже объявление: «На время отсутствия судьи Ахмидзяновой ее дела ведет судья Мартусов, зал №55».
Захожу в приемную Мартусова, секретарша: «Вашего дела у нас нет, и я не знаю, зачем Вы сюда пришли». Но все же позвонила в канцелярию и сообщила мне: «Вашего дела и там нет. А кто Вас вообще ко мне направил?» Я говорю: «Объявление на дверях судьи Ахмидзяновой». Она догадалась: «Так идите в приемную судьи Ахмидзяновой и выясните, куда Ваше дело девалось?» Пошел.
В приемной судьи Ахмидзяновой секретарша покопалась в своем шкафу и нашла дело, а затем сказала: «Идите в приемную судьи Мартусова, я передам туда дело». Я пошел.
В приемной судьи Мартусова секретарша подняла трубку и позвонила в приемную судьи Ахмидзяновой и, наверное, получила подтверждение, что мое дело ей действительно передадут. Затем присела и выписала мне следующую повестку для явки в суд, на 05 августа 2004 г. И я пошел домой.
А я ведь не мальчик, я уже 18 лет на пенсии после шахтерской подземной работы. Так что пришлось написать еще одно письмецо, уже председателю Зюзинского суда. Вот оно.
«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,
Председателю суда.
Заявление
о направлении кассационной жалобы в Мосгорсуд
23 апреля 2004 г. указанное дело № 2-104/04 после возвращения его из кассационной инстанции рассмотрено судьей Пименовой повторно и вынесено устное решение.
Однако само дело и содержащееся в нем мотивированное решение суда представлено в канцелярию суда 20 мая 2004 г. вместо представления его по закону не позднее 30 апреля.
24 мая 2004 г. я сдал в канцелярию суда замечания на протоколы судебных заседаний в сопровождении письма о продлении процессуального срока.
26 мая 2004 г. я сдал в канцелярию суда кассационную жалобу в сопровождении письма о продлении процессуального срока, а 28 мая 2004 г. – письмо с приложением квитанции об оплате госпошлины и второго экземпляра кассационной жалобы (для ответчика).
22 июня 2004 г. меня вызвала судья Ахмидзянова в зал суда №53 на 12-40 часов, но я имел беседу только с ее судебным секретарем, которая заявила мне, что судья Пименова в отпуске, поэтому дело будет рассматривать судья Ахмидзянова, но она занята. Я возразил, что дело рассмотрено и подана кассационная жалоба и замечания на протокол, а замечания на протокол судья Ахмидзянова рассматривать не может, так как она не участвовала в процессе. Тогда секретарь заглянула в дело, находившееся у нее, и выдала мне новую повестку для явки в суд, дескать, судья Пименова будет на месте 14 июля 2004 г.
14 июля 2004 г. я вновь явился в суд к 11-00 часам в зал №54, но на дверях зала № 54 (судья Пименова) висело объявления, что дела судьи Пименовой ведет судья Ахмидзянова. На дверях же зала №53 (судья Ахмидзянова) висело объявление, что дела судьи Ахмидзяновой ведет судья Мартусов.
В приемной судьи Мартусова секретарь суда заявила мне, что судья Мартусов меня не вызывал и моего дела у них нет. И стала звонить в канцелярию, откуда ей посоветовали выписать мне еще одну повестку о явке в суд, притом она удивилась: «Но, ведь Пименовой больше не будет?». Что на это ответили ей из канцелярии, я не знаю, но она выписала мне новую повестку для явки в суд к судье Мартусову на 05 августа 2002 г. к 16-00 часов.
В связи с изложенным я хочу спросить: какой юридический смысл имеют все эти вызовы меня к судьям, не имеющим к делу совершенно никакого отношения? И вообще, имеется ли здесь даже и здравый смысл? И еще вопрос: удивление секретаря, которого она не смогла даже скрыть: «Но, ведь Пименовой больше не будет?». Уместен и такой вопрос: как долго все это может продолжаться? Судя по тому, что судья Пименова вполне вероятно вообще никогда больше не появится в Зюзинском суде. А с момента вынесения устного решения суда 23.04.04 на день последнего меня вызова в суд 05.08.04 прошло уже более 100 дней, а с момента подачи кассационной жалобы 28.05.04 – 70 дней. Неужели я буду ждать вечно? Но тогда будет нарушен закон о возможности кассационного обжалования.
Выходит, что этот вопрос все-таки будет когда-либо решен. Тогда почему он не может быть решен немедленно? Ведь у суда есть полные и исчерпывающие сведения насчет появления или не появления в суде судьи Пименовой. Каковых у меня нет.
Отсюда я могу сделать только один вывод о направлении меня по кругу, от судьи к судье, не имеющим к делу никакого отношения и не могущих решить проблему: неразумный срок разбирательства дела согласно ст.6 Европейской Конвенции.
Между тем, даже если судья Пименова будет не согласна с моими замечаниями на протокол, она в любом случае обязана приложить эти замечания к делу и направить дело в Мосгорсуд на кассационное обжалование.
Настоящим я заявляю свое право на кассационное обжалование и согласен, чтобы мои замечания на протокол были приложены к делу без решения по их существу. И это письмо, также приложенное к делу, будет основанием для этого.
С уважением 16 июля 2004 г. Б. Синюков».
Ответа я не получил, поэтому 5 августа пошел к судье Мартусову. К счастью, он оказался на месте и не был занят, так что почти сразу секретарь допустила меня пред его светлые очи. На столе перед ним лежало мое дело, пухлое. Так что искать в нем то, зачем он меня вызвал, было долго. Поэтому он спросил: «Чем Вы обосновываете свое заявление о продлении процессуального срока?» Я ответил: «Ничем. Дело слушалось 23 апреля, а сегодня…» На этом он меня прервал: «А…, понятно. На следующей неделе позвоните в канцелярию, они Вам должны сказать, когда дело будет слушаться в Мосгорсуде».
О том, что вышло у меня с этим звонком «на следующей неделе», я уже вам сказал: «позвонить на следующей неделе». Лето – время отпусков не только для людей, но и – для имитаторов правосудия.
_____________
Наступил сентябрь 2004 года. Жалоба моя, напоминаю, впервые подана в суд 30 декабря 2002-го.
А теперь просто приведу «окончательное внутреннее» решение Мосгорсуда по моей кассационной жалобе, которую вы, надеюсь, еще не забыли.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
"02" сентября 2004 г. Судья Пименова Г.А. гр.д. 33-14755
Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда, в составе председательствующего Борисовой Л.В. и судей Вишняковой Н.Е., Агафоновой Г.А.
заслушав в открытом судебном заседании по докладу Вишняковой Н.Е. дело по кассационной жалобе Синюкова Б.П. на решение Зюзинского районного суда г. Москвы от "23" апреля 2004 г.,
которым постановлено: Признать исполнительные действия , совершённые Отделом Службы судебных приставов по ЮЗАО г.Москвы в рамках исполнительного производства №22-407, произведёнными с нарушением действующего исполнительного законодательства. В удовлетворении остальных требований Синюкова Б.П.- отказать.
Установила:
19 ноября 2002 г. Зюзинским районным судом было вынесено решение, в соответствии с которым суд решил выселить семью Синюковых из квартиры по адресу: г. Москва, ул. Грина, 16-9 с предоставлением другого благоустроенного жилого помещения по адресу: г. Москва, ул. Бартеневская, ….
09.12.2002 г. судебным приставом-исполнителем отдела службы судебных приставов по ЮЗАО г. Москве возбуждено исполнительное производство по исполнению названного решении суда.
11.12.2002 г. состоялось принудительное выселение семьи Синюковых и в этот же день вынесено постановление об окончании исполнительного производства , в связи с его исполнением.
Синюков Б.П. обратился в суд с заявлением на действия судебного пристава-исполнителя отдела службы судебных приставов ЮЗАО по г. Москве, указав, что предписание о выселении его семьи было составлено без законных к тому оснований. Кроме того, ему не вручена копия постановления о возбуждении исполнительного производства, не предоставлен срок для добровольного исполнения решения суда, при выселении не присутствовали понятые, указанные в акте о выселении, а сам акт ему не был предъявлен. Учитывая изложенные обстоятельства, заявитель просил суд признать постановление о возбуждении исполнительного производства от 6.12.2002 г. незаконным, обязать заинтересованное лицо произвести поворот исполнительного производства, признать незаконным постановление об окончании исполнительного производства от 11.12.2002 г. и отменить его, обязать ОССП по ЮЗАО г. Москвы возобновить исполнительное производство и завершить его в соответствии с законом.
Представитель заинтересованного лица в судебном заседании жалобу не признала.
Суд постановил указанное выше решение, о6 отмене которого просит Синюков Б.П. в кассационной жалобе.
Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы, выслушав Синюкова Б.П., судебная коллегия не находит оснований к отмене решения, т.к. оно вынесено в соответствии с фактическими обстоятельствами дела и требованиями ФЗ РФ «Об исполнительном производстве».
При вынесении решения о частичном удовлетворении требований Синюкова Б.П., суд исходил из того, что действительно исполнительные действия были совершены с нарушениями требований ст.ст. 9 п.п.3,4, ст.44, п.п.1 , 4 ст. 75 ФЗ «Об исполнительном производстве», а именно: заявителю не была направлена копия постановления о возбуждении исполнительного производства, не предоставлен срок для добровольного исполнения решения суда, при принудительном исполнении решения не была составлена опись имущества Синюковых. В удовлетворении остальных требований было отказано в связи с недоказанностью, в частности об отсутствии понятых при принудительном выселении. Другие требования были отклонены как не основанные на законе.
Судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции.
В кассационной жалобе Синюков П.Б. ссылается на то обстоятельство, что суд, презюмировав нарушения, допущенные судебным приставом-исполнителем, не указал в решении способ защиты его права. Суду в данном случае следовало отменить незаконные постановления о возбуждении исполнительного производства, об окончании исполнительного производства, возобновить исполнительное производство и исполнить решение в соответствии с требованиями действующего законодательства, а также произвести поворот исполнительного производства.
Судебная коллегия не может согласиться с доводами Синюкова Б.П. в силу следующего.
В соответствии со ст. 9 п.1 ФЗ «Об исполнительном производстве» судебный пристав-исполнитель обязан принять к исполнению исполнительный документ от суда... и возбудить исполнительное производство. Данное требование Закона и было исполнено заинтересованным липом. Никаких нарушений при возбуждении исполнительного производства приставом допущено не было. Нарушения при дальнейшей процедуре направления постановления должнику и при совершении отдельных исполнительных действий, не могут повлечь отмену самого постановления о возбуждении исполнительного производства.
Постановление об окончании исполнительного производства вынесено в связи с реальным исполнением решения суда, т.е. выселения Синюковых из жилого помещения. Те нарушения, которые были допущены судебным приставом-исполнителем при исполнении решения не могут повлечь отмену постановления об окончании исполнительного производства, вынесенного по основаниям его реального исполнения. В случае, если Синюковым в результате допущенных нарушений со стороны ОССП по ЮЗАО г. Москвы при исполнении решения суда, которые были установлены судебным решением, причинён ущерб, он не лишён возможности предъявить к ним в порядке ст. 1069 ГК РФ исковые требования о возмещении ущерба.
На основании изложенного правомерен вывод суда и о том, что указанное исполнительное производство не может быть возобновлено.
Синюков Б.П. в кассационной жалобе указывает, что постановление об окончании исполнительного производства является подложным. Однако факта реального выселения его спорной площади не оспаривает.
Поворот исполнительного производства не предусмотрен действующим гражданско-процессуальным законодательством. Статья 444 ГПК РФ предусматривает поворот исполнения решения суда и только по основаниям в ней указанным, которые у Синюкова Б.П. отсутствуют.
Далее Синюков Б.П. в кассационной жалобе указывает, что при совершении исполнительных действий не было составлено акт о вселении.
Однако, как усматривается из материалов дела, в исполнительном листе не содержалось предписания о вселении Синюковых, а только об их выселении. Это решение и исполнялось судебным приставом. Кроме того, на данные обстоятельства заявитель при рассмотрении дела по существу в суде первой инстанции не ссылался, и они не были предметом исследования в суде первой инстанции.
Доводы кассационной жалобы о наличии или отсутствии понятых при выселении не могут повлиять на существо вынесенного решения, т.к. были предметом исследования в суде первой инстанции, указанные лица были допрошены в качестве свидетелей. Оценка указанным доказательствам дана в решении суда, с которой судебная коллегия согласна.
Кассационная жалоба в этой части направлена на иную оценку указанным доказательствам.
Определением Зюзинского районного суда г.Москвы от 4.12.2002 г. решение в части выселения Синюковых из квартиры было обращено к немедленному исполнению, что предусмотрено ст. 211 ГПК РСФСР, действовавшего на момент рассмотрения.
Указанная статья прямо предусматривает, что на определение может быть подана частная жалоба, однако это не приостанавливает исполнение указанного определения.
Таким образом довод жалобы о том, что пристав не имел права возбуждать исполнительное производство противоречит требованиям закона, а именно: ст. 211 ГПК РСФСР.
Далее Синюков Б.П. указывает, что суд неправомерно отклонил его требования об установлении юридического факта.
Однако данный довод не может служить основанием для отмены решения, т.к. Синюков Б.П. обратился в суд с жалобой на действия судебного пристава-исполнителя, что предусмотрено ст. 90 ФЗ «Об исполнительном производстве». Заявления об установлении юридических фактов рассматриваются судами в рамках требований главы 28 ГПК РФ в отдельном производстве по месту жительства заявителей.
Остальные доводы жалобы не содержат правовых оснований для отмены решения суда.
Выводы решения суда подтверждены материалами дела, которым суд дал надлежащую оценку. Юридически значимые обстоятельства судом определены правильно. Доводы кассационной жалобы не содержат обстоятельств, которые опровергали выводы судебного решения, а лишь направлены на иную оценку доказательств и иное толкование норм права. Не находя оснований к отмене решения по доводам кассационной жалобы, судебная коллегия руководствуясь ст.361 ГПК РФ,
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Зюзинского районного суда г. Москвы от 23 апреля 2004 г. оставить без изменения, кассационную жалобу без удовлетворения.
Подписи судей.
Это сучье решение Мосгорсуда я не буду здесь комментировать. Скрупулезным читателям и далеко не юристам достаточно последовательно сравнить положения моей кассационной жалобы с этим решением, и им станет понятно что, действительно, это решение – сучье. Для тех же, кто любит, чтобы ему положили все в рот уже разжеванным, у меня есть еще один роман, тоже в письмах, и касается он Европейского Суда. Там жвачка представлена в полном объеме по всем шести судам и, в частности, по этому конкретному вопросу. Так что, прошу – туда. Ибо мне просто брезгливо дважды прикасаться к этой сучьей грязи.
Впрочем, российское правосудие для меня на этом не закончилось. Оно продолжило обсирать свою историю, но об этом – в следующей части романа.
10.10.04.
Раз уж Вы попали на эту страничку, то неплохо бы побывать и здесь:
[ Гл. страница сайта ] [ Логическая история цивилизации на Земле ]
