Раз уж Вы попали на эту страничку, то неплохо бы побывать и здесь:

Государство – людоед

(Роман в письмах)

Часть четвертая

Суды – мафия

Шестой мафиози

Глава I. Судья Сухова

По-моему, здесь не требуется введения, разве что сказать, что я обратился в суд в третий раз, причем на меня власть Лужкова тоже подала три иска. Я все три иска проиграл, в том числе и в Конституционном Суде, а Лужков – все иски выиграл. А я ведь и сам, до эпопеи описанной в настоящем романе, думал, что Лужков всегда и везде в Москве выигрывает все процессы по защите своей чести и достоинства потому, что кристально честный человек. Теперь-то я знаю, что он главарь мафии, орудующей не только в Москве, но и по всей России, не гнушаясь осуществлять свою власть и в СНГ.

Итак.

«Зюзинский районный суд

Председателю,

117218, Москва, ул. Кржижановского,

20/30, к. 4

Истец: Синюков Борис Прокопьевич, ветеран труда,

117042, Москва, ул. Бартеневская, 13,

кв. 121

Ответчик: Отдел службы судебных приставов по ЮЗАО г. Москвы Главного управления Министерства юстиции РФ по городу Москве

Заявление

о продлении процессуального срока

и принятии жалобы к рассмотрению

Настоящее заявление имеет отношение к прилагаемой «Жалобе на неправомерные действия судебного пристава, приведшие к материальному и моральному ущербу нашей семье».

11.12.02 судебный пристав-исполнитель произвел переселение моей семьи из квартиры № 9 по улице Грина, дом 16, принадлежавшей моей семье на правах частной собственности, в квартиру № 121 по улице Бартеневская, дом 13. Переселение было произведено по «Предписанию на выселение» Отдела службы судебных приставов по ЮЗАО Москвы на основании Определения Зюзинского суда (судья Ахмидзянова) от 04.12.02 о немедленном исполнении Решения Зюзинского суда от 19.11.02 «О выселении».

При переселении моя семья испытала такой нервный шок, что дважды вызывалась скорая помощь к моей жене Синюковой Г.В. Поэтому мы вообще неадекватно воспринимали действительность, и только спустя время осознали всю беззаконность исполнения решения суда судебным приставом-исполнителем. Кроме того, как следует из самой Жалобы, вещи и мебель наша была в таком беспорядке, что нам – старикам-пенсионерам потребовалось много времени, чтобы как-то наладить свою жизнь на новом месте.

Поэтому мы не могли воспользоваться установленным 10-дневным сроком на подачу жалобы на действия судебного пристава-исполнителя, который начался 10.12.02 в 19-00 часов, когда нам было вручено указанное «Предписание на выселение» судебным приставом-исполнителем Пркопенко Н.М.

Кроме того, в оправдание задержки нами свыше 10-срока подачи Жалобы, привожу выдержку из Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 20 февраля 2002 года № 1076/01, рассмотревшего аналогичную задержку с подачей жалобы:

«Судебные инстанции, отказывая в удовлетворении жалобы, сослались на статью 90 Федерального закона «Об исполнительном производстве», в соответствии с которой жалоба на исполнительные действия может быть подана в арбитражный суд в 10-дневный срок со дня совершения судебным приставом-исполнителем обжалуемого действия. Поскольку арест на имущество наложен 03.03.2000, а жалоба подана 15.03.2000, суд пришел к выводу о том, что пропуск срока, установленного законом для обращения в суд, является безусловным основанием для отказа в удовлетворении жалобы. Однако данный вывод судебных инстанций следует признать ошибочным. Федеральным законом «Об исполнительном производстве» не предусмотрены последствия пропуска 10-дневного срока, установленного для подачи жалобы на действия судебного пристава-исполнителя. По смыслу Закона указанный срок не является пресекательным, а несоблюдение его не может служить основанием к отказу в удовлетворении жалобы по существу. В случае пропуска срока на обжалование действий судебного пристава-исполнителя по уважительной причине этот срок может быть восстановлен судом по заявлению истца, обратившегося с жалобой».

То есть, описан совершенно аналогичный нашему случай.

На основании выше изложенного прошу процессуальный срок для подачи жалобы продлить, а саму жалобу – принять к рассмотрению.

30 декабря 2002 г. Б. Синюков».

«Жалоба

на неправомерные действия судебного пристава, приведшие

к материальному и моральному ущербу нашей семье

Настоящая жалоба основывается на Конституции РФ (статьи 5, 8, 35, 45, 46, 47, 52, 53, 55), Законе «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» (статьи 1, 2, 4), Федеральном законе «О судебных приставах» (статьи 3, 13, 19), Федеральном законе «Об исполнительном производстве» (статьи 7, 8, 9, 10, 17, 27, 31, 39, 44, 75, 90), ГПК РСФСР (глава 42), ГК РФ (статья 304).

11.12.02 судебный пристав на основании Предписания на выселение Отдела службы судебных приставов по ЮЗАО Москвы от 06.12.02 № 22-407 произвел выселение нашей семьи из квартиры 9 дома 16 по ул. Грина и вселение в квартиру 121 дома 13 по ул. Бартеневская. Основанием Предписания на выселение явилось Определение Зюзинского суда, судьи Ахмидзяновой от 04.12.02 о немедленном исполнении Решения Зюзинского суда, судьи Ахмидзяновой от 19.11.02 «О выселении» нашей семьи.

При этом исполнительном производстве допущены следующие нарушения закона, приведшие к тяжким материальным и моральным последствиям (ущербу) для нашей семьи.

Процессуальные нарушения

Пристав работал на основании упомянутого Предписания на выселение, подписанного Симоненко Т.А. Это Предписание исполнено на основании Исполнительного листа суда, то есть Исполнительного документа по смыслу статьи 8 Закона об исполнительном производстве. Дело в том, что этот закон никак не упоминает о документе под названием «Предписание на выселение». Значит, это – незаконный документ. Этот незаконный документ предъявлен нашей семье 10.12.02 в 19-00 часов судебным приставом-исполнителем Прокопенко Н.М. накануне принудительного нашего выселения 11.12.02 в 10-00 часов, то есть всего за 15 часов до самого начала акта выселения.

Между тем, согласно закону «судебный пристав-исполнитель в трехдневный срок со дня поступления к нему исполнительного документа выносит постановление о возбуждении исполнительного производства» и «устанавливает срок для добровольного исполнения (не более 5 дней) и уведомляет должника (выделено везде – нами) о принудительном исполнении». Мало того, «копия постановления о возбуждении исполнительного производства не позднее следующего дня направляется должнику». Опять же, «постановление о возбуждении исполнительного производства может быть обжаловано в соответствующий суд в 10-дневный срок».

Все перечисленные в предыдущем абзаце требования закона нарушены судебным исполнителем. «Предписание на выселение» не является Постановлением о возбуждении исполнительного производства. Постановление о возбуждении исполнительного производства нам не представлено, чем нарушен закон. Не являющееся законным документом «Предписание на выселение» представлено нам не «на следующий день», то есть 07.12.02, а только накануне выселения, 10.12.02, чем дважды нарушен закон, по сути и по сроку, так как мы были лишены судебным приставом возможности «добровольного исполнения». Мало того, мы лишены были судебным приставом-исполнителем возможности обжаловать это несуществующее для нас «Постановление» в 10-дневный срок. В Постановлении о возбуждении исполнительного производства должно быть указано о возможности обжалования, тогда как в «пустой бумажке» под названием «Предписание на выселение» ничего об этом не сказано, кроме запугивания нас штрафами и уголовной ответственностью.

Рассмотрим немаловажное в данном случае выделенное слово «должник». Законодатель прекрасно знает, что такое должник, и недаром употребляет это слово, твердо и точно характеризующее то лицо, в отношении которого возбуждается исполнительное производство. Наша семья никому ничего не должна, поэтому к ней при выселении не применимо слово «должник». Выселять по закону судебный исполнитель имеет право только «должника» и больше – никого. Ибо закон не допускает расширительного толкования слова «должник». И нас суд решил «выселить» не как должников, а как собственников квартиры, никому ничего не должных. И если суд творит произвол, то это не означает, что судебный пристав-исполнитель должен делать то же самое. Судебный пристав-исполнитель сегодня не входит в состав суда, он является самостоятельным государственным служащим и должен действовать по законам, написанным специально для него.

В связи с этим рассмотрим статью 8 Требования, предъявляемые к исполнительным документам, в данном случае, к Исполнительному листу Зюзинского суда. В числе прочих требований там указаны: «наименование взыскателя-организации, его адрес», «резолютивная часть судебного акта». И это немаловажно. На основании этих данных судебный пристав-исполнитель, обязательно юрист по образованию, может судить о сути исполнительного производства, о его законности. Недаром в Законе есть статья 10 Последствия нарушения требований, предъявляемых к исполнительному документу, в которой черным по белому специально для судебного пристава-исполнителя написано: «Судебный пристав-исполнитель возвращает исполнительный документ…, в случае несоответствия его требованиям, предусмотренным статьей 8».

Мало того, статья 17 гласит: «В случае неясности требований, содержащихся в исполнительном документе, судебный пристав-исполнитель вправе обратиться в суд, выдавший исполнительный документ, с заявлением о разъяснении соответствующего судебного акта, на основании которого выдан это исполнительный документ». Другими словами, судебный пристав-исполнитель не просто бездумный исполнитель воли суда как, например, палач, получивший команду «рубить голову». Судебный пристав-исполнитель согласно закону – дипломированный юрист, полностью отвечающий за свои действия перед законом и контролирующий свое поведение законом же, но не слепо исполняющий волю суда.

И если бы судебный пристав-исполнитель в данном конкретном случае уважал закон, написанный для него, то он, прежде всего, спросил бы сам себя, а затем и суд – «должник» ли наша семья? Ибо только для должников предусмотрены его санкции (статья 45 Меры принудительного взыскания: изъятие, обращение взыскания на имущество должника, на заработную плату). Напомним также статью 75 Исполнение исполнительного документа о выселении должника. Никого другого кроме «должника» судебный пристав-исполнитель «выселять» не вправе. И толковать по своему усмотрению слово «должник» – тоже. Мы не являемся ничьими должниками. И мы уже приводили пример палача, уподобляться которому судебный пристав-исполнитель согласно закону не может.

Но не только на это мы хотели бы обратить внимание суда. «Выселение производится в присутствии понятых… с обязательной описью имущества, производимой судебным приставом-исполнителем», «исполнение исполнительного документа о выселении должника оформляется судебным приставом-исполнителем актом о выселении», судебный пристав-исполнитель в необходимых случаях обеспечивает хранение имущества должника…».

Понятых не было, акт о выселении нам не представлен, брошенную судебным приставом-исполнителем нашу мебель практически на улице – разворовали.

Таким образом, ни одно требование Закона, как по инициированию, так и по самому исполнению «выселения» не выполнено. «Выселение» исполнено к тем, к кому ни при каких обстоятельствах применено быть не могло.

В связи с этим, нам очень интересно узнать, как нарушивший все законы подряд Зюзинский суд по нашему «выселению», будет сейчас оценивать нарушения закона судебным приставом-исполнителем, которого тот же самый Зюзинский суд фактически вовлек в авантюру с исполнением своего произвольного Решения. Мы не сомневаемся в результате, но мы обязаны пройти это испытание прежде, чем писать жалобу «выше», уже на Зюзинский суд.

Последствия нарушений законов и должностных обязанностей

судебным приставом-исполнителем

в виде невосполнимого ущерба нашей семье

Постановления о возбуждении исполнительного производства нет. Понятых нет, Акта о выселении нет, Постановления об окончании исполнительного производства нет. Зато наша семья оказалась выселенной из своей собственной квартиры и вселенной в квартиру, на которую у нас нет абсолютно никаких прав. То есть, исполнено не выселение, а переселение, которого в законе об исполнительном производстве тоже нет.

Мы ни минуты не сомневаемся, что одно беззаконие (суда) влечет за собой другое беззаконие (пристава-исполнителя). Третье беззаконие, вытекающее из двух первых, состоит в том, что при «исполнении переселения» под руководством судебного пристава-исполнителя была переломана почти вся наша мебель и другие предметы и вещи длительного пользования, почти все достояние стариков-пенсионеров, потративших почти всю свою жизнь на приобретение утраченных ныне вещей.

О методике переселения. Не сумасшедшие люди (добросовестность, разумность, справедливость – ст.6, п.2 ГК РФ) знают, что перед переселением корпусная мебель разбирается, детали и вещи упаковываются. Это знают даже в магазинах, на мебельных и других фабриках. Разборку и упаковку выполняют сведущие в этом вопросе люди. Выносить упаковки до автомобиля – тоже требует сноровки и опыта, укладка в автофургоне – тоже, ибо «верхние» вещи могут своей тяжестью раздавить «нижние». То есть, исполнять все это – профессия. И судебный исполнитель знает, где такие профессионалы есть. Вернее, его должностная обязанность государственного служащего – знать. И обязанность приглашать специалистов для участия в исполнительном производстве, вплоть до переводчиков, не говоря уже о мебельщиках (статьи 38, 41).

Вместо всего этого судебный пристав-исполнитель созвал окрестных дворников под руководством истца, он же «взыскатель» - префектура. Разумеется, эти «специалисты» могут носить тяжести, но исключительно такие, как кувалды в ящиках или песок в мешках. Притом они нанимались на работу в префектуру улицы подметать, но не дорогостоящую мебель перевозить. Поэтому к дополнительной для себя работе отнеслись скептически, мы сами это слышали от них в момент «исполнительного производства». Более того, они были крайне недовольны своей дополнительной работой, не несли за нее никакой персональной ответственности по сравнению со случаем доставки и сборки мебели магазином. Они даже пытались посидеть среди лестничных маршей на том, что несли, не вникая в вопрос, а выдержит ли их тяжесть эта полка, это стекло и так далее.

Самое замечательное в этом непрофессионализме то, что ни судебный пристав-исполнитель, ни грубая рабочая сила не догадались разобрать большинство мебельных гарнитуров на составные части и тащили их целиком на лестницу. И только тут оказывалось, что мебель не разворачивается с одного лестничного марша на другой марш, и предмет нельзя тащить ни вперед, ни назад. Труженики метлы, не связанные никакими обязательствами за сохранность того, что носят, варварски кантовали предметы мебели, а судебный исполнитель делала вид, что ничего не видит. Поворочав с боку на бок крупный предмет мебели и обломав ему углы, добивались того, что предмет сам начинал разваливаться на составные части, притом так, что металлические крепежные детали выворачивались с «корнем» из скрепляющих ими между собой «досок» мебели. Развалившиеся и погубленные навсегда «элементы» мебели, доносили до автомобиля и грузили в него как дрова.

Таким образом было сделано три рейса автофургона от квартиры 9 дома 16 по ул. Грина (3 этаж) до квартиры 121 дома 13 по ул. Бартеневская (3 этаж). Все те предметы мебели, которые не влезали по габаритам в грузовой лифт на ул. Бартеневская, оставляли в лифтовом холле или в прихожей подъезда дома. Остальное заносили в квартиру 121 и складывали в кучу как дрова. О сборке и расстановке мебели и предметов уюта даже не заходило речи. Судебный пристав-исполнитель повторила нам неоднократно: «Я Вас не переселяю, а выселяю. Мне надо освободить от Вас и Ваших вещей квартиру №9 по ул. Грина, 16. Больше меня ничего не интересует».

Самыми ценными деталями спального итальянского гарнитура были два 2,5-метровых зеркала платяного 2,6 х 2, 6 м шкафа. Их судебный пристав-исполнитель решила пощадить, оставив главе нашей семьи 67-летнему Синюкову Б.П. на «ответственное хранение» в бывшей нашей квартире по ул. Грина, где была та же самая минусовая температура что и на улице. Об этом Синюков Б. П. подписал какую-то бумагу судебному приставу, приписав, что будет «хранить, если дверь не будет ночью взломана злоумышленниками».

О вымогательстве у нас денег. От стороны «взыскателя» – префектуры все время этой экзекуции, называемой не то «выселением», не то «переселением», присутствовали работница Управы Северное Бутово Оксана Евгеньевна и работница РЭП-29 Валентина Михайловна. Валентина Михайловна прямо спросила Синюкова Б.П. в присутствии своих дворников, ломавших нашу мебель: «Собираетесь ли Вы заплатить деньги моим рабочим за работу?» Синюков Б.П. ответил: «Нет, не собираюсь, ибо Вы нас переселяете насильственно из нашей законной собственности под руководством судебного пристава-исполнителя. И если я заплачу деньги, то это будет факт «добровольности» переселения, которого от нас всячески добивается Оксана Евгеньевна, прося нас написать «заявление об оказании помощи при добровольном переезде». Рабочие слышали как вопрос Валентины Михайловны, так и ответ Синюкова Б.П. и ломка мебели значительно активизировалась.

Несколько обескураженная Валентина Михайловна нашла выход навредить еще больше нашей семье. Дело в том, что мы хотели демонтировать нашу собственность в бывшей нашей квартире, стоящую больших денег, так как дом шел под снос, и взять на новую квартиру: итальянскую чугунную ванну, французский унитаз, итальянскую электрогазовую печь, остекление балкона, пять канадских межкомнатных дверей, подвесные потолки, входную металлическую дверь, кафель от пола до потолка и т.д. Рабочие по просьбе Синюкова Б.П. потащили на выход электрогазовую печь. Но их тут же остановила Валентина Михайловна, сказав: «Печь принадлежит квартире, ванна и так далее, что Вы перечислили, вплоть до кафеля и канадских дверей, тоже принадлежность квартиры. Мы Вас выселяем из квартиры, как таковой, поэтому выносить и перевозить будем только мебель и вещи. Все остальное, я не отрицаю, - Ваша собственность, но оно не входит в состав вещей и мебели, от которых мы «освобождаем» квартиру. Поэтому, если хотите все это взять, то – платите». У Синюкова Б.П. было при себе только 800 рублей. Этого хватило только на демонтаж и погрузку ванны, французского унитаза и электрогазовой печи. Все остальное осталось в квартире. Синюков Б. П. оставил ключи от бывшей нашей квартиры у себя, хотя судебный пристав-исполнитель и требовала их ей выдать. Отсюда и следует исток выше описанного «принятия зеркал на ответственное хранение». Синюков Б.П. из-за отсутствия денег на оплату дворникам надеялся самостоятельно демонтировать и сохранить свое достояние, указанное выше. Тем более что двери в квартире на ул. Бартеневской не шли ни в какое сравнение с нашими канадскими дверями. Судебный пристав-исполнитель поддержал требование Валентины Михайловны без оплаты ничего из выше перечисленного не перевозить.

В течение всего времени переезда (3 рейса автофургона) один пенсионер, Синюков Б.П., находился в «старой» квартире, другой пенсионер, Синюкова Г.В., находилась на «новой» квартире, наш сын Синюков Д.Б. был на работе.

Удостоверившись, что часть вещей в квартире на ул. Бартеневской в виде невообразимой кучи досок, узлов и мешков, а часть – в подъезде дома на ул. Бартеневской, судебный пристав-исполнитель посчитала свою работу по «выселению» законченной, и удалилась около 20-00 часов 11.12.02. Не подписав с нами никакого документа, за исключением упомянутого «ответственного хранения зеркал», оставшихся в «старой» квартире. Больше мы судебного пристава-исполнителя не видели.

Мы позвонили по 02 в милицию и пожаловались, что часть наших вещей брошена судебным приставом-исполнителем практически на улице и вещи могут украсть. «02» дала нам номер телефона участкового милиционера. Участковый милиционер, узнав от нас, что вещи брошены судебным приставом-исполнителем, посоветовал нам к ней и обращаться, и повесил трубку.

Весь следующий день 12 декабря 2002 г. – День Конституции, как насмешка над нами, мы пытались найти место в нашей «новой» квартире чтобы хотя бы на пол постелить матрац. Настолько квартира была завалена ломаной мебелью и вещами. В лифтовом холле и прихожей дома как попало валялись в собранном виде:

- антикварный диван от югославского кабинета;

- средняя часть (без антресоли и подиума) эксклюзивного 4-дверного платяного шкафа со шпоном красного дерева;

- прихожая с полутораметровым зеркалом и шпоном красного дерева;

- чугунная итальянская ванна с позолоченными ручками;

- «ширпотребовский» раскладной диван.

Денег у нас было совершенно в обрез, поэтому мы смогли нанять рабочих затащить в квартиру только самое ценное для нас из того, что перечислено выше: дорогой диван, шкаф, прихожую. Заплатили оставшиеся 600 рублей.

13 декабря 2002 г. мы поехали в нашу бывшую квартиру по ул. Грина, ибо нам обещала Оксана Евгеньевна привезти оставшиеся там зеркала от шкафа спального итальянского гарнитура, те самые, которые Синюкову Б.П. судебный пристав-исполнитель оставила «на ответственное хранение». Зеркала нам привезли и затащили в квартиру на Бартеневской. Ключи от бывшей нашей квартиры мы вручили Оксане Евгеньевне.

Денег у нас больше не было, сил – тоже, мы их давно отдали Родине, один – в сибирской шахте, другая – в якутском здравоохранении. Надо было демонтировать 60 кв. метров подвесных потолков, 5 межкомнатных канадских и входную металлическую дверь, итальянский половой и стеновой кафель 30 кв. метров, балконное остекление, 68 кв. метров древесноволокнистых плит. Но, ни денег, ни собственных сил, сын на работе. Межкомнатные двери подарили бывшим нашим соседям, все еще вывозившим из соседних квартир дома свои вещи, и им же разрешили брать все остальное, что им пригодится, ибо сами мы ничего физически не могли забрать. В квартире осталась Оксана Евгеньевна и тут же вызвала свою мать, мужа и еще какого-то родственника, мы их видели перед своим уходом. Мы же ушли из нашей бывшей собственности навсегда.

После нашего ухода пришли бывшие соседи забрать нами им подаренное. Однако Оксана Евгеньевна решила иначе. Владея ключами от нашей бывшей квартиры, она отдала соседям только межкомнатные канадские двери и больше – ничего. Со слов соседей, она сказала им уже в наше отсутствие следующее: «Все то, что в квартире № 9 сейчас осталось из собственности Синюковых, кроме канадских дверей, я забираю в счет оплаты за их переселение». Соседи отступили, несмотря на то, что мы лично им подарили все то, что Оксана Евгеньевна решила забрать себе «в счет оплаты».

Таким образом, к вымогательству денег прибавилось «неосновательное обогащение» (ст.8, п.1, пп.7 ГК).

Утром 14 декабря, спустившись в лифтовой холл, мы обнаружили, что дивана, валявшегося в лифтовом холле уже четверо суток, не было на месте, кто-то утащил. Ванна с позолоченными ручками еще лежала, опертая на перила лестничного марша. На пятые сутки и ее не стало, украли.

Синюкову Б. П. – 67 лет, из них 17 лет уже на пенсии, так как более 15 лет непрерывно проработал под землей, сил совсем нет. У пенсионерки Синюковой Г.В. стажа только на Крайнем Севере – 12 лет. Сил – не больше, несмотря на более молодой возраст. Перед переселением, когда власти отключили все жизнеобеспечение дома, в котором мы жили, ей вызывали скорую помощь, был нервный криз. В ночь с 11 на 12 декабря, после переселения, скорую помощь вызвали вторично. Врач настойчиво рекомендовал увезти ее в больницу, но она отказалась, боясь оставить мужа одного в таком морально напряженном состоянии. И под роспись отказалась от больницы. Синюков Д.Б. только закончил институт и только что вышел на работу, и ему совершенно невозможно по морально-этическим соображениям отпрашиваться с работы «по личным причинам», а говорить, что нашу семью как каких-то БОМЖей выбрасывают из квартиры, стыдно. Так что совершенно никаких возможностей противостоять невзгодам, свалившимся на нас произволом судебного пристава-исполнителя, у нас не было.

Мало того, мы совершенно не были в состоянии не только написать эту жалобу, но даже адекватно реагировать на окружающую действительность (с 11 декабря по настоящий день) от сильнейшего нервного шока, последовавшего от почти месячных (весь ноябрь и начало декабря 2002 г.) пыток властей отключением воды, электроэнергии и отопления в бывшем нашем доме и пикового нервного шока в момент переселения судебным приставом-исполнителем. Подробнее об этом сказано в Заявлении на продление процессуального срока для подачи данной жалобы.

В результате неправомерных и несообразных с нормальной человеческой логикой действиями судебного пристава-исполнителя по нашему переселению мы потерпели фактический материальный ущерб:

- от югославского гарнитура «кабинет», состоящего из стенки, журнального столика, двух кресел и дивана, ценой в 5000 долларов не может быть восстановлена «стенка» в связи с невозможностью ее собрать (все детали сломаны), диван (собран с потерей вида), а без «стенки» и дивана фактически нет и самого гарнитура. Ущерб – 5000 долларов;

- брошенный практически на улице судебным приставом-исполнителем и украденный по этой причине диван ценой 3000 рублей. Ущерб 3000 рублей;

- брошенная судебным приставом-исполнителем практически на улице и поэтому украденная итальянская чугунная ванна с позолоченными ручками ценой в 10000 рублей. Ущерб 10000 рублей;

- мебель для ванной комнаты типа «мойдодыр» ценой 4500 рублей не может быть собрана из-за вывороченных из деревянных элементов скрепляющих металлоконструкций. Ущерб 4500 рублей;

- итальянский спальный гарнитур, состоящий из 6-дверного шкафа, комода, 2-спальной кровати и 2 тумб ценой 3400 долларов требует ремонта, оцененного приглашенным мебельным специалистом в 800 долларов. Ущерб 800 долларов;

- электрогазовая итальянская печь ценой 400 долларов не может быть использована, так как погнута самая видимая лицевая часть и разбита крышка-стекло. Ущерб 400 долларов;

- утрачены подвесные потолки ценой 6000 рублей. Ущерб – 6000 рублей;

- утрачена входная металлическая дверь стоимостью 400 долларов, вместо нее заказана и установлена новая металлическая дверь в «новой» квартире стоимостью 13200 рублей. Общий ущерб – 400 долларов и 13200 рублей;

- утрачено остекление балкона стоимостью 5600 рублей, предстоят новые затраты на остекление балкона в том же размере. Общий ущерб 11200 рублей;

- утрачены 30 кв. метров кафельной плитки по цене 460 рублей за кв. метр. Суммарный ущерб составил 13800 рублей;

- предметы итальянского кухонного гарнитура ценой 5000 долларов по оценке приглашенного мебельного специалиста требуют ремонта (выломаны ножки с «мясом», царапины, надломы досок) на сумму 600 долларов. Ущерб – 600 долларов;

- сборка и установка мебели (спального и кухонного гарнитуров) потребует по мнению специалиста 450 долларов. Ущерб 450 долларов.

Общий прямой материальный ущерб составил 7650 (семь тысяч шестьсот пятьдесят) долларов и 61700 (шестьдесят одна тысяча семьсот) рублей.

При виде того, что творит государственный служащий, наделенный непререкаемой властью вплоть до применения оружия, с нашим достоянием, мы испытывали сильнейшие моральные и нравственные страдания, ибо все это происходило на наших глазах 10 часов подряд. Еще большие моральные и нравственные страдания мы испытали когда «переселение» закончилось, когда мы разглядели, отойдя от шока, все то, что натворила судебный пристав-исполнитель с нашим достоянием, нажитым трудом почти все нашей жизни.

Эти моральные и нравственные страдания мы оцениваем в 100000 (сто тысяч) рублей.

Таким образом, общий прямой материальный и моральный ущерб от неправомерных и преступно небрежных действий судебного пристава-исполнителя составил 7650 (семь тысяч шестьсот пятьдесят) долларов и 161700 (сто шестьдесят одну тысячу семьсот) рублей.

Предмет жалобы

Согласно ст.90, п.2 Федерального закона «Об исполнительном производстве» «вред, причиненный судебным приставом-исполнителем, подлежит возмещению в порядке, предусмотренном гражданским законодательством».

Согласно п.1, пп.6 статьи 8 ГК наши гражданские права возникают «вследствие причинения вреда…». Согласно п.1 ст.10 ГК «не допускаются действия, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред, а также злоупотребление правом в других формах», а п.3 этой же статьи «разумность действий и добросовестность предполагаются».

Статьей 12 ГК «защита гражданских прав осуществляется путем:

восстановления положения, существовавшего до нарушения права;

возмещения убытков;

компенсации морального вреда».

Согласно ст.15 ГК «лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков». «Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях при обычных условиях гражданского оборота, если бы право его не было нарушено (упущенная выгода)». Здесь имеется в виду те вещи, которые остались в квартире и были взяты Оксаной Евгеньевной в «счет оплаты за наш переезд».

Согласно ст.16. ГК «убытки, причиненные гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов… подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием».

В данном конкретном случае в ущерб мою семью ввел государственный служащий Министерства юстиции – судебный пристав-исполнитель (фамилию ее мы не запомнили в шоке переселения, хотя она и представляла нам официальное удостоверение судебного пристава-исполнителя). Установить фамилию для суда не составит труда.

Поэтому считаю, что материальный и моральный ущерб должна возместить Российская Федерация в лице Министерства финансов РФ и Казначейства РФ.

30 декабря 2002 г. Синюков Б.П».

Не думаю, чтобы тут потребовались какие-нибудь комментарии, а поэтому сразу же привожу ответ. Я прекрасно понимаю, что судья строит из себя дурочку, тем не менее, я ей пишу, вразумляю ее как малого ребенка:

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

Судье Суховой Н.И.

Заявление

«О продлении срока исправления

недостатков Жалобы»

Ваше Определение от 10.01.03 с сопровождающим его Извещением от 13.01.03 Зюзинским судом отправлено мне согласно почтовому штемпелю на конверте 20.01.03 (фотокопия прилагается), то есть в день, когда я должен был представить «исправление недостатков» согласно Вашему Определению «оставить исковое заявление без движения».

Получил я Ваше Определение согласно почтовому штемпелю 23.01.03, хотя фактически мне его вручила почта 24.01.03.

Таким образом, я физически не мог составить и направить Вам «исправление недостатков» 20.01.03, то есть раньше, чем я получил Ваше Определение.

На основании изложенного прошу продлить срок исправления недостатков моей «Жалобы на неправомерность действия судебного пристава…» до момента получения Вами настоящего письма и прилагаемого к нему Дополнения №1 к «Жалобе...».

Приложение: фотокопия конверта Зюзинского суда.

24.01 Б. Синюков».

«Зюзинский межмуниципальный суд

Москвы,

Судье Суховой Н.И.

Податель жалобы: Синюков Б.П., ветеран труда,

Обжалуются действия: должностного лица Отдела службы судебных приставов по ЮЗАО Москвы Главного управления Министерства юстиции РФ по городу Москве

Дополнение № 1

к «Жалобе на неправомерные действия судебного пристава,

приведшие к материальному и моральному ущербу нашей семье»

Настоящим Дополнением № 1 исправляю недостатки, указанные в Определении Зюзинского суда, судьи Суховой Н.И. от 10.01.03, и даю необходимые пояснения для рассмотрения Жалобы по существу.

Исправление недостатков

1. Вместо «истец» называю себя подателем жалобы как в настоящем Дополнении № 1, и прошу то же самое отнести к самой Жалобе.

2. Вместо «ответчик» называю «Обжалуются действия: должностного лица…» как в настоящем дополнении № 1, и прошу то же самое отнести к самой Жалобе.

Необходимые пояснения

Надеюсь, что этого достаточно, чтобы принять и рассматривать мою жалобу именно как жалобу.

В дополнение к ссылкам на законы в первом абзаце Жалобы ссылаюсь также на главу 24-1 ГПК РСФСР «Жалобы на действия государственных органов, общественных организаций и должностных лиц, нарушающих права и свободы граждан».

Поэтому моя Жалоба не имеет никакого отношения к статьям 126, 127 главы 12 «Предъявления иска» ГПК РСФСР, которые указаны в Определении суда, судьи Суховой Н.И.

Глава 24-1 ГПК РСФСР в отличие от главы 12 (статья 126) ГПК РСФСР не имеет четкой регламентации для «формы и содержания» жалобы. Поэтому она подается в свободной форме. И употребление слов «истец» и «ответчик» по аналогии с требованием главы 12 ГПК РСФСР не должно являться препятствием к ее рассмотрению. Эти слова в данном случае только помогают установить, кто, и на кого жалуется, но не определяют эти термины по главе 12. Заголовок – вот что определяет существо предмета. Тем не менее, я заменил эти слова.

Согласно Определению основанием по оставлению жалобы без движения является статья 130 ГПК РСФСР, которая, в свою очередь, основывается на статьях 126 и 127 ГПК РСФСР. Но, если к моей жалобе не могут быть применены статьи 126 и 127, то не может быть применена и статья 130 ГПК РСФСР.

В Определении указано: «суд лишен возможности рассматривать в одном производстве требования искового и неискового характера». Эта фраза не основана на законе. В Законе «О судебных приставах» (ст.19) сказано: «ущерб, причиненный судебным приставом гражданам и организациям, подлежит возмещению в порядке, предусмотренном гражданским законодательством». Отсюда моя ссылка на ГК РФ и Закон «Об исполнительном производстве». Ущерб, причиненный приставом, от самих противозаконных действий пристава неотделим, если ущерб – прямое следствие действий пристава. Поэтому ущерб от действий пристава и сами действия пристава не могут быть рассмотрены раздельно, по «исковому» и «неисковому» производству. Тем более что статья 145 ГПК РСФСР судье прямо об этом напоминает: «всестороннее, полное и объективное выяснение всех обстоятельств дела».

Я не могу переписать сюда все законы, мной упомянутые, как здесь, так и в первом абзаце самой Жалобы, но я их читал, и знаю. И ссылаюсь на них для установления судом нарушения их, или ненарушения в фактах данных конкретных обстоятельств дела (жалобы). Поэтому я должен получить четкий ответ у суда на эти мои заявления: да или нет. И если нет, то – почему?

На основании изложенного и сделанных мной исправлений прошу рассмотреть мою жалобу по существу.

24.10.03. Б. Синюков».

Я думаю что и вы теперь поняли, судья Сухова прикидывалась дурочкой. Проглотив, не морщась кусок говна и делая вид, что она вовсе не оставляла беззаконно моего дела «без движения», вновь финтит.

На эту писульку, хотя она и противозаконна, я письменно пока отвечать не стал, так как к этой писульке была приложена повестка о моей явке в суд на 19.03.03. Я считал, что смогу сделать заявление на судебном заседании. Но заседание пошло так, что я вынужден был на следующем заседании суда представить заранее заготовленную мной следующую бумагу.

«Зюзинский межмуниципальный суд

Москвы,

Судье Суховой Н.И.

Дополнение № 2 (Заявление № 1 в зале суда)

к «Жалобе на неправомерные действия судебного пристава,

приведшие к материальному и моральному ущербу нашей семье»

Судебное заседание 19.03.03 началось с вопроса суда истцу предъявить и конкретизировать ущерб, причиненный исполнением судебного решения судебным приставом-исполнителем, несмотря на то, что в жалобе этот ущерб конкретен. Но не только в этом дело. Жалоба начинается не с ущерба, а с неправомерных, как я считаю, действий судебного пристава-исполнителя, а ущерб – это только следствие этих действий.

Суд учел это обстоятельство и предложил истцу конкретизировать неправомерные, как он считает, действия судебного пристава-исполнителя. Истец устно кратко изложил то, что написано в жалобе, в том числе:

- предъявленное судебным приставом-исполнителем «предписание на выселение» не является «постановлением о возбуждении исполнительного производства», это «предписание» не предусмотрено законом, поэтому произвольно и не является обязательным для исполнения;

- «постановление о возбуждении исполнительного производства» ответчику не представлено, а в «предписании на выселение» нет ссылки на возможность его обжалования в 10-дневный срок;

- тем самым ответчик был лишен возможности на обжалование, то есть, лишен права на защиту;

- «предписание на выселение» представлено всего за 15, притом ночных, часов до начала самого акта выселения;

- тем самым ответчику не предоставлено 5 дней для добровольного исполнения исполнительного производства;

- «предписание на выселение» датировано 06.12.02, но не представлено «не позднее следующего дня», то есть, 07.12.02, оно представлено только 10.12.02 в 19-00 часов с датой принудительного исполнения 11.12.02 в 10-00 часов;

- тем самым ответчик был лишен времени для сбора и упаковки своих вещей;

- исполнительный лист ответчику не предъявлен;

- понятых не было;

- опись имущества не составлялась.

В результате всего этого ответчик потерпел моральный и материальный ущерб, к конкретизации которого суд не приступал. Однако прерывал ответчика по исполнительному производству и подателя жалобы по настоящему делу следующими вопросами, процессуальными действиями и объяснениями.

Вопрос суда: «Получили ли Вы исполнительный лист?»

Ответ: «Не получил и не видел».

Вопрос суда: «Вы утверждаете, что «постановление о возбуждении исполнительного производства» не получили?»

Ответ: «Да, не получил».

Объяснение суда: «По закону Вы должны доказать факты, которые предъявляете в жалобе (заявлении). Чем Вы их докажете?»

Ответ: «Свидетелями».

Процессуальное действие суда: «Назовите свидетелей».

Ответ: «Моя жена…».

Процессуальное действие суда, прерывая меня: «Ваша жена не может быть свидетелем, так как она уже присутствует в зале на судебном заседании».

Продолжение ответа: «Следующие свидетели…»

Процессуальное действие суда: «Вы можете вручить повестки названным Вами свидетелям?»

Ответ: «Могу.

Процессуальное действие суда: «Заседание закрыто, переносится на 02.04.03».

Таким образом, судебное заседание 19.03.03 закончилось следующим:

- кратко озвучено то, что написано в жалобе (заявлении), о чем моя жена знала и без заседания суда;

- названы свидетели, которых моя жена и без суда знает;

- судом назначен вызов свидетелей.

Согласно ст.172 ГПК РФ «рассмотрение дела по существу начинается докладом председательствующего. Затем председательствующий выясняет, поддерживает ли истец свои требования, признает ли ответчик требования истца…» Ответчик в судебное заседание не явился. Между тем, согласно ст. 246, п.2 в таких делах «не применяются правила заочного производства».

В результате, судебного заседания как такового не было. Тем более что согласно ст. 150 ГПК РФ судья «разрешает вопрос о вызове свидетелей» при подготовке дела к судебному разбирательству, а не в процессе рассмотрения дела по существу, если об этом не заявят стороны процесса в ходе его.

Начав процесс с материального и морального ущерба, а не с неправомерных процессуальных действий судебного пристава-исполнителя (что я исправил), суд сбил меня с толку, и я назвал свидетелей не процессуальных неправомерных действий пристава, а свидетелей исполнительных действий пристава, то есть ущерба.

А вот свидетелей неправомерных процессуальных действий пристава вообще не требуется. И доказывать эти факты должен не я, а ответчик, то есть пристав должен доказывать суду, что я не прав, объявляя суду эти факты. Если, конечно, сможет это сделать.

Во-первых, согласно ст. 249 «обязанности по доказыванию обстоятельств, послуживших основанием для принятия законности оспариваемых решений, действий (бездействия)… возлагаются на органы и лиц, которые приняли оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездействие)». То есть, это служба судебных приставов должна доказывать суду, что она, например, законно не представила мне в установленный срок постановление о возбуждении исполнительного производства, а не я.

Во-вторых, абсурдно по самой своей сути требовать доказательств того, например, что не получено не доставленное почтой письмо от неизвестного отправителя. А с меня ведь суд потребовал доказать, что я не получил, например, исполнительный лист или упомянутое постановление. Для меня служба судебных приставов – тоже «неизвестный мне отправитель». Нет от него известий в форме постановления о возбуждении исполнительного производства, и я не знаю, что таковой вообще существует.

Из изложенных фактов и объяснений следует:

1. Судебное заседание не могло начаться из-за отсутствия ответчика, службы судебных приставов.

2. Поэтому судебное заседание следует считать лишь подготовкой дела к судебному разбирательству.

3. Исходя из этого моя жена Синюкова Г.В. может быть свидетелем, так как она не присутствовала на судебном заседании, которого фактически не было.

4. Для начала судебного разбирательства в части процессуальных неправомерных действий судебного пристава-исполнителя не требуются свидетельские показания, но требуется сам ответчик – судебный пристав-исполнитель.

5. Если не будут доказаны в суде процессуальные нарушения судебным приставом-исполнителем, то и следствия из этих якобы нарушений в виде материального и морального ущерба не могут быть предъявлены.

6. Из этого следует, что свидетели ущерба от процессуальных нарушений судебным приставом-исполнителем потребуются только тогда, когда судом будут установлены сами процессуальные нарушения.

7. Следствием процессуальных нарушений судебным приставом-исполнителем являются нарушения по производству исполнительных действий судебным приставом-исполнителем, которые и будут доказаны свидетелями.

8. Учитывая, что показания свидетелей не потребуются до установления судом процессуальных нарушений судебным приставом-исполнителем, а свидетели – занятые люди, которым попусту тратить свое время неразумно, их свидетельские показания вручены мне для передачи их в настоящее судебное заседание. Этого достаточно для того, чтобы у суда было представление о сути этих свидетельских показаний. В случае если процессуальные нарушения судебным приставом-исполнителем будут доказаны, и у суда возникнут сомнения в письменных доказательствах свидетелей, только тогда вызов свидетелей для устного подтверждения в судебном заседании своих показаний будут иметь смысл.

Суд не может не знать упомянутых законов. Поэтому у меня возникают обоснованные сомнения в справедливости и беспристрастности суда.

Прошу суд принять и учесть настоящее заявление и прилагаемые к нему свидетельские показания.

Приложения:

1. Свидетельские показания Веселова С.А. и других (им названных) свидетелей.

2. Свидетельские показания Петровой В.М.

3. Свидетельские показания Николаевой Л.П.

02.04.03. Синюков Б.П».

Эту бумагу с приложениями я попытался вручить судье Суховой в судебном заседании. Она взяла бумагу и спросила, будто не умеет читать: «Свидетельские показания заверены у нотариуса?» Она же ясно видела, что в письменных свидетельских показаниях стоят подписи свидетелей, но они не заверены нотариусом, что и не требуется, так как они все живые и могут быть вызваны в суд в любой день, когда они потребуются суду. Кстати, она же их и вызывала повестками, врученными мне для передачи им. Но свидетели не нужны до того времени пока в суд не явится ответчик и не станет опровергать заявленные мной нарушения им процессуального закона, например, отсутствие понятых и описи имущества при производстве исполнительных действий – переселения.

Тем не менее, судья Сухова Дополнение №2 приняла, а приложенные к нему – показания свидетелей не приняла, возвратила мне. И на этом перенесла заседание суда.

Далее пошла имитация суда. Мне назначали дату явки в суд, ответчик не являлся, суд переносился. Мне это надоело, и я написал следующее заявление.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

Судье Суховой Н.И.

Заявление

о заочном для меня рассмотрении дела

по моей «Жалобе на неправомерные действия судебного пристава…»

Жалобу я составил и направил в суд 30.12.02. Прошло два судебных заседания, 20.02.03 и 02.04.03, но они фактически не состоялись из-за отсутствия ответчика. Сегодня, 28.04.03 ответчик вновь не явился.

Согласно статье 246, п.2 ГПК РФ «не применяются правила заочного производства, установленные главой 22 настоящего Кодекса».

Согласно главе 22 ГПК РФ заочное производство касается только ответчика, но не подателя жалобы. Поэтому я и настаиваю на том, что три раза подряд судебное заседание не могло быть даже открыто из-за неявки ответчика.

Мне неизвестно, принял ли суд к ответчику за трехкратную неявку какие-нибудь санкции согласно статье 246, п.4 ГПК РФ. Поэтому я могу являться в суд бесконечное число раз с тем же результатом, что и три предыдущих раза.

Учитывая, что закон не запрещает подателю жалобы отсутствовать на процессе, а ответчику – запрещает, я прошу суд рассмотреть мою жалобу в мое отсутствие, и уведомить меня о своем постановлении согласно статье 236 ГПК РФ.

Вручено в зале суда 28.04.03.

Податель жалобы Б.П. Синюков 28 апреля 2003 г».

Тем не менее, я в суд являлся и только лишь для того, чтобы узнать: явился ли ответчик? Ибо без него решать ничего нельзя, поэтому вполне вероятно, что суд мне откажет в удовлетворении жалобы, как в мое отсутствие, так и в отсутствие ответчика. Так оно и вышло, только отказано было не в мое отсутствие, а в отсутствие ответчика. Ответчик ни разу не явился в судебное заседание в течение всего процесса с 30.11.02 по 28.04.03. Естественно, никакого рассмотрения не было, так как каждое заседание суда начиналось с неявки ответчика и заканчивалось тут же переносом заседания на новую дату.

Наконец, 28.04.03 судья Сухова в отсутствие ответчика устно произнесла свое решение: «В удовлетворении жалобы – отказать».

Я прекрасно понимал, что судья Сухова будет всячески тянуть с допуском меня к делу для ознакомления с протоколами судебных заседаний и, главное, с ознакомлением с письменным мотивированным решением суда. Поэтому, чтобы не пропустить процессуальный срок в 10 дней из-за этого, я написал краткую кассационную жалобу.

«Московский городской суд.

Судебная коллегия по гражданским делам

Краткая кассационная жалоба

28 апреля 2003 года Зюзинским районным судом, судьей Суховой Н.И., было вынесено Решение об отказе в удовлетворении моей жалобы на неправомерные действия судебного пристава-исполнителя, приведшие к материальному и моральному ущербу моей семье.

С вынесенным Решением Зюзинского районного суда я не согласен.

Полная кассационная жалоба будет подана после представления дела судьей Суховой Н.И. в канцелярию суда, ознакомления с решением суда, протоколом судебного заседания и формулирования частных жалоб по ходу судебного процесса.

Прошу Решение Зюзинского районного суда отменить.

30 апреля 2003 г. Синюков Б.П».

Судья Сухова прекрасно знает, что по закону она обязана представить мне свое мотивированное решение не позднее пяти дней со дня его устного объявления. Но она этого не делает, чем прямо и явно нарушает закон. Мотивированное решение совместно с протоколами и самим делом она отправляет в канцелярию суда только 12 мая 2003 г., то есть спустя полмесяца вместо пяти дней. И в этот же день пишет следующее определение.

«ОПРЕДЕЛЕНИЕ

12 мая 2003 года, федеральный судья Зюзинского районного суда Москвы Сухова Н.И. рассмотрев кассационную жалобу Синюкова Б.П. на решение суда 28.04.2003 года

УСТАНОВИЛ:

Жалоба должна быть оставлена без движения, так как не выполнены требования ст. ст. 339, 340 ГПК РФ, а именно:

кассационная жалоба не содержит требование Синюкова Б. П. а также основания, по которым она считает решение суда неправильным;

кассационная жалоба подается в суд с копиями, число которых должно соответствовать числу лиц, участвующих в деле;

Руководствуясь ст. 341 ГПК РФ, судья

ОПРЕДЕЛИЛ:Оставить жалобу Синюкова Б. П. без движения, разъяснив о необходимости устранить отмеченные недостатки сроком до 23 мая 2003 года, в противном, случае жалоба будет считаться не поданной и возвращена.

Я понимаю, что вместо этой пустой бумажки с печатью судье Суховой лучше было бы поторопиться с самим мотивированным решением, ибо в моей краткой кассационной жалобе четко написано: «Полная кассационная жалоба будет подана после представления дела судьей Суховой Н.И. в канцелярию суда, ознакомления с решением суда, протоколом судебного заседания и формулирования частных жалоб по ходу судебного процесса». Так что судья вместо дела занимается его имитацией, что сильно похоже на онанизм.

Итак, все у меня теперь есть и я в три дня готовлю две бумаги: полную кассационную жалобу и замечания на протоколы судебных заседаний. Только с последней бумагой у меня опять случился идиотский казус, причем идиотом выглядит опять суд. Я написал следующее заявление.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

Судье Суховой Н.И.

Заявление

О восстановлении пропущенного процессуального срока и

Замечания

на протоколы судебных заседаний по делу № 2-603/03

по моей «Жалобе на неправомерные действия судебного пристава…»

Судебное Решение вынесено и оглашено 29.04.03.

Дело поступило для моего ознакомления в канцелярию суда 12.05.03.

Прошу продлить процессуальный срок для подачи Замечаний на указанные Протоколы.

На протокол от 19.03.03

1. Заявитель возражал против заслушивания дела в отсутствие заинтересованного лица, мотивируя это пунктом 2 статьи 246 ГПК РФ, на что получил ответ суда: «Суд не рассматривает настоящее дело в порядке статьи 246».

2. В протоколе не зафиксирован следующий диалог:

Суд: Прошу конкретизировать ущерб от действий судебного пристава-исполнителя.

Заявитель: Жалоба начинается не с ущерба, а с неправомерных, как я считаю, действий судебного пристава-исполнителя, а ущерб – это только следствия этих действий.

Суд: прошу конкретизировать неправомерные действия.

Заявитель: Конкретизирую:

- тем самым ответчик был лишен возможности на обжалование, то есть, лишен права на защиту;

- «предписание на выселение» представлено всего за 15, притом ночных, часов до начала самого акта выселения;

- тем самым ответчику не предоставлено 5 дней для добровольного исполнения исполнительного производства;

- тем самым ответчик был лишен времени для сбора и упаковки своих вещей;

- исполнительный лист ответчику не предъявлен;

- понятых не было;

- опись имущества не составлялась.

В результате этого заявитель потерпел материальный и моральный ущерб.

На протокол от 02.04.03

Не зафиксированы два диалога:

1. Заявитель: Ходатайствую о вручении суду Дополнения № 2 (Заявления № 1 в зале суда) к Жалобе.

Суд: Предъявите (Предъявлены суду).

2. Заявитель: Ходатайствую о вручении суду письменных свидетельских показаний, подтверждающих материальный ущерб. Но эти показания могут быть использованы только после установления судом фактов нарушения закона судебным приставом-исполнителем.

Суд: Эти показания нотариально заверены?

Заявитель: Нет. (Свидетельские показания не предъявлены).

Зафиксировано несуществующее требование суда: «Обязать Синюкова Б.П. конкретизировать свои требования», так как эти «конкретизированные требования» в этом же судебном заседании предъявлены суду в виде Дополнения № 2 (Заявления № 1 в зале суда) к Жалобе по п.1, а «конкретные требования» судом были запрошены на предыдущем судебном заседании 19.03.03. Поэтому заявителем суду и предъявлено Дополнение № 2 в начале судебного заседания 02.04.03.

В соответствии со статьями 230, 231, 232 ГПК РФ прошу суд в течение 5 дней удостоверить настоящие Замечания к указанным Протоколам судебного заседания и приобщить их к делу № 2-603/02.

15 мая 2003 г. Б.П. Синюков».

Я прекрасно понимаю, что согласно закону продление процессуального срока и рассмотрение замечаний на протокол должно производиться судьей в открытом судебном заседании, притом тем судьей, который вел процесс. В данном случае это судья Сухова. Поэтому я и объединил просьбу о продлении (судья виновна, что я эту просьбу вынужден сделать) и сами замечания на протокол в одном заявлении. Это и логично, и законно. Однако это заявление не было принято канцелярией суда и меня заставили написать отдельно заявление о продлении процессуального срока (это я сделал прямо на прилавке окошечка) и исправить замечания на протоколы, что я тоже сделал. Свои страдания, вызванные явным издевательством суда надо мной, я опускаю и представляю, что из этого вышло.

Но и это еще не все. Я объясняю, почему суд вроде бы идиотски заставлял меня разъединить заявление о восстановлении пропущенного срока и замечания на протокол по разным бумагам. Вы же сами видите, что это – идиотизм. Но он почему-то нужен судье Суховой.

А дело оказывается в том, что судье Суховой во что бы-то ни стало нужно отклонить замечания на протокол, притом так, чтобы эти замечания в дело, идущее в кассационную инстанцию, не попали. Чтобы кассационная инстанция эти замечания не видела и даже не знала о них. Ибо эти замечания на протокол показывают, что судья Сухова не только беззаконно, а значит и несправедливо судит, но она просто-таки занимается подделкой судебного дела, произвольно изымая из дела документы, порочащие ее «честь» судьи.

Если бы совместное заявление о продлении процессуального срока и о замечаниях на протоколы было ею принято к производству, то замечания на протокол автоматически были бы приобщены к делу, даже, если бы она отклонила часть заявления, касающуюся самих замечаний на протокол. Ибо, отклоняя протокол, она его все равно, даже отклоненный, по закону обязана приобщить к делу. С тем, чтобы кассационная инстанция его увидела. Но именно этого нельзя допустить. Почему?

Потому, что в замечаниях на протокол стоит (см. выше): «Заявитель: Ходатайствую о вручении суду Дополнения № 2 (Заявления № 1 в зале суда) к Жалобе». Но ведь судья Сухова выбросила из дела это, врученное ей в руки, Дополнение. Его же больше нет и, вроде бы, даже не было, а я сообщаю в замечаниях на протокол, что было, и вручено прямо в руки судье Суховой.

В итоге меня, во-первых, заставляют разделить указанные бумажки, что я и вынужден был сделать. Во-вторых, судья Сухова рассматривает не замечания на протокол как таковые, а всего лишь насильственно отделенное от замечаний заявление о восстановлении пропущенного процессуального срока. И, естественно, не восстанавливает его. Противозаконно, конечно, не восстанавливает, но, тем не менее, сейчас уже не надо приобщать к делу сами замечания на протокол.

Прерываю эту эпопею на время, чтобы обратиться к своей кассационной жалобе. Я видел перед написанием кассационной жалобы, что в деле нет Дополнения № 2, оно выброшено судьей Суховой из дела, поэтому кассационная жалоба имела следующий вид. Замечу только, что в случае подачи кассационной жалобы решение суда не выдается на руки, оно выдается только, когда решение вступает в законную силу, то есть, если бы я пропустил срок обжалования. Поэтому я и не привожу сейчас решения суда, которое обжалую в кассационной инстанции, в Мосгорсуде. Я его только переписал себе в тетрадку.

«Московский городской суд.

Судебная коллегия по гражданским делам

Кассационная жалоба

(Дополнение к краткой кассационной жалобе от 30.04.03)

28 апреля 2002 г. Зюзинский межмуниципальный районный суд ЮЗАО Москвы под председательством федерального судьи Суховой Н.И. вынес Решение об отказе в удовлетворении моей Жалобы на неправомерные действия судебного пристава-исполнителя по ЮЗАО Москвы.

Краткая кассационная жалоба подана 30.04.02.

Дело № 603 передано судьей в канцелярию суда для моего ознакомления 12.05.03.

Замечания на протокол судебного заседания поданы 15.05.03.

С вынесенным решением суда я не согласен по следующим основаниям.

1. Суд не исследовал следующие факты, заявленные в Жалобе:

- тем самым ответчик был лишен возможности на обжалование, то есть, лишен права на защиту;

- «предписание на выселение» представлено всего за 15, притом ночных, часов до начала самого акта выселения;

- тем самым ответчику не предоставлено 5 дней для добровольного исполнения исполнительного производства;

- тем самым ответчик был лишен времени для сбора и упаковки своих вещей;

- исполнительный лист ответчику не предъявлен;

- понятых не было;

- опись имущества не составлялась.

Без исследования этих фактов невозможно судить о неправомерности действий судебного пристава-исполнителя, на что я жаловался.

2. Жалоба рассмотрена судом в порядке ст. 441 ч.2-я ГПК РФ при неявке судебного пристава-исполнителя, на что я категорически возражал. (См. Замечания на протокол судебного заседания от 19.03.03). Ибо, именно он должен был опровергнуть факты по пункту 1 настоящей жалобы. Никто другой этого не может документально сделать. Я настаивал на рассмотрении жалобы в соответствии со ст. 246 п.2 ГПК РФ. Тем более что согласно ч.3 ст. 245 ГПК РФ моя жалоба является заявлением «об оспаривании решений и действий (бездействий) органов государственной власти, должностных лиц, государственных служащих». А судебный пристав-исполнитель согласно п.2 ст.3 ФЗ «О судебных приставах» «является должностным лицом, состоящим на государственной службе». И согласно ст. 249 ГПК РФ «обязанности по доказыванию законности оспариваемых решений, действий (бездействия) должностных лиц, государственных служащих возлагается на лиц, которые приняли оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездействие)».

Однако суд отклонил мою просьбу и самостоятельно не обратился к упомянутым законоположениям.

3. Суд «установил», что я заявил только о нарушении требований ст. 8 и 17 ФЗ «Об исполнительном производстве», тогда как я также заявил о невыполнении судебным приставом-исполнителем ст., ст. 9, 44, 75 этого закона.

4. Суд «установил», что «в материалах исполнительных производств, которые были истребованы судом», во-первых, «не усматривается каких-либо доказательств, подтверждающих доводы Синюкова Б.П., изложенных в жалобе» и, во-вторых, что «исполнительное производство содержит: постановление о возбуждении исполнительного производства, акт о выселении, постановление об окончании исполнительного производства».

Однако никаких следов этих «материалов исполнительных производств» в деле № 603 нет. Согласно ст. 57 п.2 ГПК РФ «лицо, у которого находится истребуемое судом доказательство, направляет его в суд». Доказательства не направлены, так как согласно ст. 58 «Осмотр и исследование доказательств производится судом с извещением лиц, участвующих в деле». Ни в одном из судебных заседаний таких доказательств представлено не было, и они судом не рассматривались. И это подтверждено протоколами заседаний суда. Кроме того, согласно ст. 71 п.3 «копии письменных доказательств, представленных в суд лицом, участвующим в деле, или истребуемых судом, направляются другим лицам, участвующим в деле». И этого не сделано. Даже если эти «письменные доказательства» и были когда-либо в руках суда, то согласно ст. 72 «эти доказательства возвращаются судом после вступления решения суда в законную силу». Решение не вступило в законную силу, но и никаких следов в деле этих «доказательств» нет.

5. Суд «установил»: «заявителю известно, что при исполнении судебного решения осуществляется процедура выселения». Нет, мне это неизвестно. В решении Зюзинского суда, которое принудительно исполнял судебный пристав-исполнитель сказано: «Выселить, прекратить право собственности, предоставить в собственность» ту квартиру, куда нас фактически переселил судебный пристав-исполнитель. То есть решение суда состояло в том, чтобы переселить, а не только выселить. Однако в «предписании на выселение» судебного пристава-исполнителя значится только выселение. Выселение производится, так сказать, «в никуда», а судебный пристав-исполнитель перевез наши вещи в «новую» квартиру, половину бросив на улице, то есть, произвел фактическое переселение (выселение плюс вселение). Другими словами выполнил решение суда в полном объеме и вопреки своему же «Предписанию на выселение». Поэтому суд не мог «установить», что мне «известно…».

6. Суд «установил», что «заявитель был посвящен в ход исполнительных действий». Это утверждение основано на том, что «Синюкову Б.П. было известно, что часть мебели была передана ему на ответственное хранение». Заявляю здесь и это подтверждается моей распиской, выданной судебному приставу-исполнителю, что это, так сказать, микроскопическая «часть мебели», всего лишь часть платяного шкафа, а именно два зеркала, каковые судебный пристав-исполнитель побоялась разбить при перевозке теми специалистами-доставщиками, которые разбили почти всю остальную мебель.

Я не могу понять, почему суд вывел из этого факта, мной заявленного, мое «посвящение в ход исполнительных действий»?

7. Суд «установил», что у судебного пристава-исполнителя не возникало вопросов» и он именно поэтому «не воспользовался действующим законодательством». Во-первых, в материалах дела нет ни одной бумажки, кроме расписки об уведомлении о заседании суда, исходящей из ОССП по ЮЗАО Москвы. Во-вторых, судебный пристав-исполнитель ни разу не явился в судебное заседание. Откуда тогда все это «установил» суд?

8. Суд «установил», что «требования, предъявляемые к исполнительным документам, предусмотренные ст. 8 ФЗ «Об исполнительном производстве» соблюдены». Откуда суд это «установил», если в материалах дела нет ни единого документа, свидетельствующего вообще о каком-либо общении судебного пристава-исполнителя с судом?

9. Суд «установил», что «не основано на законе» мое утверждение, что я не являюсь должником, так как никому ничего не должен. И здесь же дал квалификацию «должника»: «Должником является гражданин или организация, обязанная по исполнительному документу совершить определенные действия (передать денежные средства, иное имущество, исполнить иные обязанности или запреты, предусмотренные исковым документом) или воздержаться от их совершения». Но и эта квалификация судом «должника» голословна, не основана на законе, ибо закон не указан. И суду отлично известно, что такого закона нет. Иначе бы он его указал. А толковать закон суд не имеет права. Он может только использовать аналогии закона и права (ст.11 ГПК РФ). Но эти понятия как раз и говорят в мою пользу, о чем сказано в моей жалобе, на стр.2.

Добавлю следующее. Если законом не установлено понятие термина, он существует в общеупотребительном понятии. Словарь Ожегова: «Тот, кто взял в долг у кого-нибудь, должен или обязан кому-нибудь чем-нибудь: считайте меня своим должником, я Вам очень обязан». То есть, долг выступает как следствие одолжения, даже и алименты. Кому-то сделано одолжение, например, родив его или родив ему ребенка, и он становится должником за этот акт: помогать отцу-матери или роженице содержать предмет одолжения. С материальными долгами совсем просто. Взял – должен отдать. И статью 75 «выселение должника» ФЗ «Об исполнительном производстве» именно так и надо понимать в общеупотребительном понятии: или не платит за нанятую квартиру, или должен что-то другое, а долг обращается на собственную квартиру. И «совершение определенных действий или воздержание от их совершения» тоже связано только с физическим долгом: запрет покупок или продаж, переуступка и принятие на себя долга другого лица и так далее.

Именно поэтому я в своей жалобе обращал внимание суда на то, что судебный пристав-исполнитель – юрист по образованию должен был бы заинтересоваться решением суда, а не работать наподобие необразованного палача, не раздумывая.

Человек, у которого суд «изъял» собственность (я не рассматриваю здесь: законно или незаконно), все равно никому ничего не должен, он не является должником даже нового владельца его бывшей собственности. И новый собственник (префектура) должен возбудить новый иск, уже «о выселении», если к этому будут причины, основанные на законе. Например, неуплата за съем квартиры у нового собственника. Тогда прежний владелец станет именно должником нового владельца. И можно применять ст. 75 «исполнительного производства о выселении должника».

Поэтому я обращал внимание суда, что юридически образованный судебный пристав-исполнитель должен был заинтересоваться вопросом: должник ли я? Ибо ФЗ «Об исполнительном производстве» судебный пристав-исполнитель должен знать. И именно поэтому я настаивал в своей жалобе, чтобы судебный пристав-исполнитель на основании несоответствия исполнительного документа требованиям статьи 8 потребовал разъяснения у суда согласно ст. 17 ФЗ «Об исполнительном производстве».

10.Исходя из изложенного:

- Определение суда от 03.02.03 об оставлении моей жалобы без движения противозаконно, что следует из Дополнения № 1 к Жалобе на неправомерные действия судебного пристава-исполнителя…» от 23.01.03, находящемуся в материалах дела.

- Определение суда в протоколе от 19.03.03 о рассмотрении моей жалобы в отсутствии заинтересованного лица незаконно, так как противоречит ст. 249 ГПК РФ. Тем более что в двух случаях (19.03.03 и 28.04.03) суд рассматривает дело в отсутствии заинтересованного лица, а в другом случае (02.04.03) – откладывает.

- Определение суда от 19.03.03 об отклонении в качестве свидетеля Синюковой Г.В. незаконно, так как суд до этого не просил свидетелей покинуть зал. Об этом ничего нет в протоколе. (См. также Дополнение № 2 к «Жалобе…» и Замечания на протоколы).

- Определение суда от 28.04.03 в отказе от рассмотрения дела в мое отсутствие незаконно, так как суд все время называет меня в протоколе заявителем и в то же самое время постановляет, что я «не являюсь заявителем». Заявление и жалоба – тождественны, ведь не называет же меня суд «жалобщиком»? Кроме того, согласно ст. 441 ГПК РФ я – «жалобщик», а согласно ст. 245, 246 ГПК РФ я – «заявитель».

11.Суд утратил мое Дополнение № 2 к «Жалобе…» от 02.04.03, которое составлено мной по требованию суда от 19.03.03 «конкретизировать жалобу», что видно из Замечаний на протоколы судебных заседаний. Во всяком случае, этого Дополнения № 2 в материалах дела нет. (Прилагаю).

Учитывая изложенное, прошу Решение Зюзинского районного суда отменить и Жалобу рассмотреть в кассационной инстанции по существу, притом по каждому изложенному здесь, в Жалобе и Дополнениях № 1 и № 2 факту, без исключения.

Кроме того, вынужден заявить, что не доверяю Мосгорсуду, так как он пять раз подряд показал в других делах, косвенно связанных с настоящим делом, насколько он несправедлив, зависим от властей и пристрастен. Но у меня нет другого выбора. Я обязан получить постановление Мосгорсуда для дальнейшего движения дела.

В связи с этим и опираясь на ст.350, 354 и 236 ГПК РФ, а также на то, что мне нечего больше добавить по этому делу, прошу рассмотреть мою кассационную жалобу в мое отсутствие.

Приложение: Дополнение № 2 (Заявление № 1 в зале суда) к «Жалобе на неправомерные действия судебного пристава, приведшие к материальному и моральному ущербу моей семье» от 02.04.03.

16 мая 2003 г. Б.П. Синюков».

24 июня 2003 г. состоялось заседание коллегии Мосгорсуда. При первой же возможности я спросил коллегию: «Есть ли в деле мое Дополнение №2 к жалобе и замечания на протокол?» Председатель ответил, что «Нет, ведь Ваше заявление о восстановлении процессуального срока по поводу подачи замечаний на протокол отклонено определением судьи Суховой». Я, в свою очередь, удивился: «Как так? мне ничего не известно ни о каком определении судьи Суховой по поводу отклонения указанного восстановления процессуального срока по замечаниям на протокол. Меня в суд не вызывали и определения суда мне не высылали». «Ну, тогда мы прекращаем разбирательство, возвращаем Ваше дело в суд первой инстанции, чтобы Вы смогли ознакомиться с определением и подать, если хотите, частную жалобу на него», – ответил мне председатель коллегии Мосгорсуда, выразив на лице полнейшее равнодушие. Тогда как перед его глазами был факт подделки судебного дела судьей. И обязанность более высокого по рангу суда состоит в том, чтобы замечать такие факты, даже, если бы я сам не призывал Мосгорсуд к этому.

Совершенно очевидно теперь, что судья Сухова преднамеренно, а значит – преступно, выбросила из дела мои Дополнение № 2 и замечания на протоколы, а на принудительно написанное мной заявление о продлении процессуального срока, несмотря на обязанность его продлить, ответила отказом. Причем этот необоснованный отказ утаила от меня в надежде, что все это ей пройдет как бы незамеченным, и мной, и Мосгорсудом. И это есть предмет и факт преступления.

Не солоно хлебавши вернувшись домой из Мосгорсуда, я тут же написал судье Суховой следующее заявление.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

Судье Суховой Н.И.

Заявление

о предоставлении определения суда

по замечаниям на протоколы судебных заседаний

Судебное решение постановлено и оглашено 28.04.03. Дело поступило в канцелярию суда 12.05.03. 15.05.03 в сопровождении письма с этой же датой мной направлены замечания на протоколы судебных заседаний, о чем есть штамп экспедиции суда. До 24.06.03 никакого ответа на свои замечания на протоколы я не получил и поэтому считал их принятыми судом.

16.05.03 мной направлена кассационная жалоба на указанное решение суда в сопровождении письма с этой же датой, о чем есть штамп экспедиции суда.

28.05.03 мной получено письмо суда от 20.05.03 о назначении слушания дела в Мосгорсуде на 24.06.03.

24.06.03, явившись на заседание коллегии Мосгорсуда, я обнаружил, что в деле, направленном Зюзинским судом в Мосгорсуд, имеется определение об отказе в утверждении моих замечаний на протоколы, и потребовал ознакомиться с этим определением Зюзинского суда. Однако коллегия Мосгорсуда не дала мне с этим определением ознакомиться, заявив мне, что возвращает дело в Зюзинский суд с тем, чтобы я мог получить это определение на руки и иметь возможность подать на него частную жалобу в составе кассационной жалобы.

В связи с изложенным, прошу выслать мне указанное определение суда по указанному выше адресу и, соответственно, продлить процессуальный срок подачи на него частной жалобы. Срок продления: до получения от меня самой частной жалобы на это определение с соответствующим заявлением о направлении ее в составе повторного представления в кассационную инстанцию кассационной жалобы.

25 июня 2003 г. Б.П. Синюков».

Прождав почти месяц и не получив ни ответа, ни привета от судьи Суховой, я направил аналогичное заявление председателю Зюзинского суда.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

Председателю суда

Заявление

о предоставлении определения суда

по замечаниям на протоколы судебных заседаний

24.06.03, явившись на заседание коллегии Мосгорсуда для рассмотрения моей кассационной жалобы по указанному делу № 2-603/03, я обнаружил, что в деле, направленном Зюзинским судом в Мосгорсуд, имеется определение об отказе в утверждении моих замечаний на протоколы судебных заседаний, и потребовал ознакомиться с этим определением Зюзинского суда. Однако коллегия Мосгорсуда не дала мне с этим определением ознакомиться, заявив мне, что возвращает дело в Зюзинский суд с тем, чтобы я мог получить это определение на руки и иметь возможность подать на него частную жалобу в составе кассационной жалобы.

Жалоба мной подана 30.12.02. Судебное решение судьей Суховой постановлено и оглашено 28.04.03. Дело поступило в канцелярию суда 12.05.03. 15.05.03 в сопровождении письма с этой же датой мной направлены замечания на протоколы судебных заседаний, о чем есть штамп экспедиции суда. До 24.06.03 никакого ответа на свои замечания на протоколы я не получил и поэтому считал их принятыми судом.

25.06.03 я направил письмо судье Суховой о высылке мне указанного определения суда по указанному выше адресу и, соответственно, о продлении процессуального срока подачи на него частной жалобы. Срок продления: до получения от меня самой частной жалобы на это определение с соответствующим заявлением о направлении ее в составе повторного представления в кассационную инстанцию кассационной жалобы.

До настоящего времени я не получил ни определения суда, ни ответа от судьи Суховой на мое письмо от 25.06.03.

Обращаю Ваше внимание на нарушение статьи 6 Европейской Конвенции в части разумности срока судебного разбирательства и прошу ускорить представление мне указанного определения судьи Суховой.

19 июля 2003 г. Б.П. Синюков».

Прождав ответа еще 10 дней и не получив его, старик поплелся в суд и получил проклятое определение. Вот оно.

Я только одно хотел бы знать, почему я эту бумагу смог получить только спустя 70 дней после ее написания судьей? И тем самым вновь пропустил процессуальный срок на ее обжалование в 60 дней, целых два месяца.

Притом заметьте, в этом определении опять серьезнейшее нарушение закона. Нарушение закона судом, будто это бандит с большой дороги. По закону в определении должно стоять: «На данное определение может быть подана частная жалоба в соответствии со статьей такой-то Гражданского процессуального кодекса». Но вы же сами видите, что этих слов в определении нет. А что касается «забывчивости», то это совершенно невозможно, так как любое решение и определение суда должно по закону заканчиваться именно этой фразой. И «забыть» ее написать, это одно и то же что – забыть дышать.

Поэтому я вновь начал со следующего заявления.А уж потом дать ход следующему заявлению.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

Председателю суда

Заявление

о повторном направлении кассационной жалобы в Мосгорсуд с

входящей в ее состав частной жалобой

24.06.03 я был вызван в судебную коллегию по гражданским делам Мосгорсуда для рассмотрения моей кассационной жалобы на решение Зюзинского суда (судья Сухова) от 28.04.03 в отказе удовлетворения моей жалобы на неправомерные действия судебного пристава-исполнителя. Еще до открытия судебного заседания выяснилось, что в деле имеется определение судьи Суховой от 19.05.03 об отказе восстановить пропущенный срок для подачи замечаний на протоколы судебных заседаний. Об этом определении мне ничего не было известно. Наоборот, не получив никаких известий от суда (судья Сухова) на свои замечания к протоколам, я считал, что они приняты судом. На основании этого кассационная инстанция дело возвратила в Зюзинский суд, не рассматривая, с тем, чтобы я мог ознакомиться с указанным определением суда и подать на него частную жалобу.

25.06.03 я обратился заказным письмом с уведомлением к судье Суховой с просьбой выслать мне упомянутое определение (приложение 1). По настоящий день никакой реакции не последовало.

19.07.03 я обратился к председателю Зюзинского суда с просьбой выслать мне упомянутое определение (приложение 2), и тоже безуспешно.

28.07.03 я, несмотря на преклонный возраст и недомогание, лично прибыл в Зюзинский суд и получил в канцелярии это определение на руки, о чем есть отметка в деле от 28.07.03.

В настоящее время указанная частная жалоба подготовлена мной, я прошу присоединить ее в состав кассационной жалобы и повторно направить в Мосгорсуд.

Приложение: частная жалоба в 2-х экземплярах.

01.08.03 Синюков Б.П».

А уж к этому письму приложить частную жалобу.

«Московский городской суд.

Судебная коллегия по гражданским делам

Частная жалоба

(Дополнение к кассационной жалобе от 16.05.03)

Все выше изложенное дает мне основание подозревать, что Зюзинский суд намеренно не представлял мне указанное определение суда.

С указанным определением суда от 19.05.03 я не согласен по следующим основаниям.

1. В своем заявлении о продлении пропущенного процессуального срока я указал: «Судебное решение по делу № 603 вынесено 28.04.03. Дело поступило в канцелярию суда 12.05.03». Разве это не является основанием для продления процессуального срока? Тем более что замечания на протоколы я представил 15.05.03, то есть через три дня как протоколы стали мне доступны. Суд же в своем определении пишет: «В заявлении не указано, в силу каких обстоятельств Синюков не имел возможности ознакомиться…». Разве суду было не понятно, что я не могу ознакомиться с делом, которого в канцелярии до 12.05.03 не было в наличии?

2. В определении суда установлено: «В заявлении не представлены доказательства уважительности причин, в силу которых Синюков не имел возможности своевременно ознакомиться с протоколами…». Разве не является уважительной причина, что я не мог ознакомиться в силу того, что мне не с чем было ознакомиться до 12.05.03 в канцелярии суда? Поэтому выделенная мной фраза «…решение … вынесено 28.04.03. Дело поступило в канцелярию суда 12.05.03» абсолютно все объясняет суду, и «силу обстоятельств», и «уважительность причин».

3. Рассмотрим следующие даты. Устное решение суда вынесено 28.04.03. Краткая кассационная жалоба в целях резервирования процессуального срока мной подана 30.04.03. Определение суда на эту краткую жалобу постановлено 12.05.03: «оставить без движения до 23.05.03». То есть, если бы дело было в канцелярии до 12.05.03, то судье не имело бы смысла оставлять краткую кассационную жалобу без движения именно в день 12.05.03. И именно 12 или 13.05.03 (точно не помню) я получил это определение на руки при ознакомлении с протоколами и письменным решением суда в канцелярии в полностью сброшюрованном деле. Поэтому раньше 12.05.03 дело (без сброшюрованного в нем определения от 12.05.03) в канцелярии не могло просто быть. От этой временной точки 12.05.03 и стали исходить все мои дальнейшие действия.

4. 16.05.03 мной подана полная кассационная жалоба в сопровождении «заявления в порядке статьи 341 ГПК РФ» от этой же даты 16.05.03. А заявление о продлении процессуального срока в сопровождении замечаний на протоколы подано 15.05.03, то есть на день раньше. Я знал, что делаю. Сперва – замечания на протоколы 15.05.03, затем уже – полная кассационная жалоба 16.05.03 с тем, чтобы замечания на протоколы обязательно вошли в состав дела до отправки его в кассационную инстанцию. Поэтому факты совокупной подачи мной указанных документов практически сразу же за датой 12.05.03 (15 и 16.05.03) свидетельствуют, что до 12.05.03 протоколов в канцелярии суда не было. Но, не только эти факты.

5. Зная о наступлении полосы сплошных выходных и праздничных дней начала мая (решение суда, повторяю, вынесено 28.04.03), я 07.05.03 прибыл в суд лично. В канцелярии дела не было. Тогда я пошел к судье Суховой – ее на месте не было, была одна секретарь суда Гурьянова Е.Н., которая сообщила мне, что судьи Суховой «сегодня не будет». Тогда я обратился к секретарю с вопросом: «Почему нет дела в канцелярии?» Секретарь ответила: «Я написала протокол и дело должно быть в канцелярии». Я возразил ей: «Но, его там нет, проверьте сами». Тогда она предположила: «Значит, оно у судьи» и вошла в пустующий кабинет судьи. Затем вернулась и сообщила: «Да, дело у судьи на столе». Я предположил: «Может быть, мне завтра прийти, 08.05.03?» Секретарь ответила: «Вы же понимаете, в какое время Вы попали, приходите лучше после праздников, 12.05.03» (с 9 по 11 – праздники).

6. Теперь предположим, что судья все-таки передала дело в канцелярию 08.05.03. Но, тогда возникает вопрос: как в сброшюрованное нитками дело попало определение от 12.05.03? Ведь с 9 по 11 включительно – праздничные дни. Это – важный момент. Судья знает, что протоколов и письменно оформленного решения суда в канцелярии до 12.05.03 нет, а краткая кассационная жалоба уже находится в деле с 30.04.03. Именно поэтому она была вынуждена написать свое определение от 12.05.03 об оставлении краткой кассационной жалобы без движения и дать срок до 23.05.03, заведомо покрывающий будущее представление дела в канцелярию суда в полном составе, с протоколами. Иначе определение суда от 12.05.03 теряет весь свой смысл.

7. Призываю статистику. Ни с одним постановлением суда в письменном виде из шести дел, рассматриваемых Зюзинским судом с моим участием в течение года, я не мог ознакомиться в срок, определенный для этого законом: по «старому» ГПК – 3 дня, по «новому» – 5 дней. Судьи Ахмидзянова, Пименова, Сухова ни разу не уложились в установленный законом срок для письменного оформления своих решений. По делу № 2390/02 судья Ахмидзянова представила свое решение спустя 13 дней после провозглашения (10 дней опоздания). По делу № 2882/02 судья Ахмидзянова представила свое решение спустя 12 дней после провозглашения (9 дней опоздания). По этому же делу по второму его рассмотрению судья Пименова представила свое определение спустя 18 дней (15 дней опоздания). По делу № 3416/02 судья Ахмидзянова представила свое решение спустя 27 дней (24 дня опоздания). По делу без номера, которое судья Сухова так и не начала рассматривать, представила свое определение спустя 38 дней (35 дней опоздания). На фоне приведенных данных разве можно поверить, чтобы в обычные, непредпраздничные дни у тех же судей Зюзинского суда были опоздания в письменном оформлении постановлений, а именно в данном случае, в дефиците времени из-за праздников судья Сухова уложилась в срок?

8. Первоначально я очень пугался таких опозданий, у меня как сердце чувствовало, что я с этим еще столкнусь. Поэтому я ходил ежедневно на почту и отправлял судьям заказные письма с уведомлением о вручении (приложения 3, 4, 5, 6), дескать, поторопитесь, у меня срок заканчивается. Потом я устал от всего этого и перестал писать напоминания. И тут же меня пытается «поймать» судья Сухова: «протокол составлен в тот же день и направлен в канцелярию суда». Как будто я не знаю, что никогда этого не бывает на практике. Во всяком случае, со мной, шесть судов подряд набиравшем только что упомянутую статистику.

Итак. Суду не нравится мое Дополнение № 2 к жалобе, поданное в руки судьи на втором судебном заседании 02.04.03 по результатам первого судебного заседания 19.03.03. Это дополнение и не могло понравиться, так как протокольно восстанавливает события первого заседания и обращает внимание суда на процессуальные нарушения, допущенные судом. Поэтому суд выбрасывает из дела упомянутое Дополнение № 2 и в таком виде представляет его 12.05.03 в канцелярию суда для моего ознакомления. Но, так как дела не было в канцелярии до 12.05.03, суд постановляет определение от 12.05.03 о продлении срока подачи полной кассационной жалобы до 23.05.03.

Я же, вместо того чтобы ограничиться только подачей полной кассационной жалобы в продленный судом срок, предварительно подаю мотивированное заявление о пропущенном сроке для замечаний на протоколы в сопровождении самих замечаний на протокол. И самое главное: с упоминанием утраченного судом Дополнения № 2 к жалобе. Замечания на протокол трудно оспорить, так как все это происходило в присутствии свидетеля – моей жены. Но можно оспорить саму возможность подачи этих замечаний, отвергнув заявление о продлении процессуального срока. Именно так поступил суд, постановив определение от 19.05.03.

Мало того, это определение мне не было представлено с 19.05.03 до 24.06.03 – дня заседания коллегии Мосгорсуда. Наверное, для того, чтобы я о нем вообще не знал, ибо я уже сообщил выше, как трудно мне было его получить и после 24.06.03.

О манипуляциях с делом после подачи мной замечаний на протоколы и полной кассационной жалобы говорит тот факт, что номер листа дела с обжалуемым определением суда неоднократно менялся, тогда как этого не должно было быть, потому что этот лист должен быть – последним в деле.

Учитывая, что настоящая частная жалоба является составной частью кассационной жалобы, я настаиваю, чтобы кассационная инстанция, отменив определение Зюзинского суда от 19.05.03, рассматривала кассационную жалобу совместно с замечаниями на протоколы (приложение 7) и Дополнением № 2 к жалобе (в составе кассационной жалобы).

Приложения:

1. Письмо судье Суховой от 25.06.03.

2. Письмо председателю Зюзинского суда от 19.07.03.

3. Письмо судье Ахмидзяновой от 04.09.02.

4. Письмо судье Ахмидзяновой от 05.09.02.

5. Письмо судье Ахмидзяновой от 06.09.02

6. Письмо судье Ахмидзяновой от 21.10.02.

7. Замечания на протоколы, которые, я думаю, также отсутствуют в деле.

01.08.03 Синюков Б.П».

Что же было делать Московскому городскому суду? Только и оставалось, что принять следующее определение.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

4 сентября 2003 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда в составе председательствующего Жбановой Т.И., судей Васильевой И.В. и Жбановой Э.А.

Рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу Жбановой Э.А. дело по кассационной жалобе Синюкова Б.П. на решение Зюзинского районного суда г. Москвы От 28 апреля 2003 г., которым постановлено:

В удовлетворении жалобы Синюкова Бориса Прокопьевича на неправомерные действия судебного пристава-исполнителя по ЮЗАО г. Москвы отказать,

УСТАНОВИЛА:

06.12.2002 г. судебным приставом-исполнителем ОССП по ЮЗАО г. Москвы Симоненко Т.А. было возбуждено исполнительное производство №22-407 в отношении должников Синюкова Б.П., Синюковой Г.В., Синюкова Д.Б. о выселении из квартиры 9 по адресу: г. Москва, ул. Грина, д. 16.

11.12.2002 г. состоялось принудительное выселение семьи Синюковых Б.П., Г.В., Д.Б.

Синюков Б.П. обратился в суд с жалобой на действия судебного пристава-исполнителя ОССП по ЮЗАО г. Москвы Симоненко Т.А, ссылаясь на то, что последним без законных к тому оснований вынесено предписание о выселении Синюкова Б.П. и его семьи из занимаемого жилого помещения; не выполнены требования ст.8,9,17,44,75 ФЗ «Об исполнительном производстве»: ему не была вручена копия постановления о возбуждении исполнительного производства; не предоставлен срок для добровольного исполнения решения суда, напротив он был поставлен в такие условия, что не смог своевременно подготовиться к освобождению жилого помещения, собрать и упаковать вещи, которые вследствие их недобросовестной транспортировки и хранения потеряли свой внешний вид и предназначение.

Указывал, что при выселении отсутствовали понятые, акт о выселении ему не представлялся. Судебный пристав- исполнитель не обратился за разъяснением решения Зюзинского районного суда г. Москвы от 04.12.2002 г.

Суд постановил приведенное выше решение, об отмене которого просит Синюков Б.П. по доводам кассационной жалобы, полагая его неправильным.

Проверив материалы дела, выслушав объяснения Синюкова Б.П., обсудив доводы жалобы, судебная коллегия приходит к выводу о том, что решение постановлено судом в нарушение требований закона и материалов дела и подлежит отмене.

Отказывая в удовлетворении жалобы, суд пришел к выводу о том, что заявителю было известно, что при исполнении судебного решения осуществляется процедура выселения, тем более что Синюков Б.П. не отрицал, что накануне выселения ему было вручено предписание. Заявитель участвовал при проведении исполнительных действий, поскольку часть мебели ему была передана на ответственное хранение (л.д.8). Материалы исполнительного производства, обозревавшиеся судом, содержат все необходимые документы: постановление о возбуждении исполнительного производства, акт о выселении, постановление об окончании исполнительного производства.

Однако данный вывод не является достаточным для отказа в удовлетворении жалобы Синюкова Б.П.

Согласно требованиям ч.3,4,5 ст.9 ФЗ «Об исполнительном производстве», в постановлении о возбуждении исполнительного производства судебным приставом-исполнителем устанавливается срок для добровольного исполнения содержащихся в исполнительном документе требований, который не может превышать пять дней со дня возбуждения исполнительного производства, и уведомляется должник о принудительном исполнении указанных требований по истечении установленного срока… либо судебный пристав- исполнитель одновременно с вынесением постановления о возбуждении исполнительного производства вправе произвести опись имущества должника и наложить на него арест, о чем указывается в постановлении, если сочтет это необходимым в целях обеспечения исполнения исполнительного документа по имущественным взысканиям. Копия постановления о возбуждении исполнительного производства не позднее следующего дня после его вынесения направляется взыскателю, должнику, а также в суд или другой орган, выдавший исполнительный документ.

Синюков Б.П. в своей жалобе указывал, что копия постановления о возбуждении исполнительного производства ему вручена не была, срок для добровольного исполнения судебного решения предоставлен не был.

Судом данные доводы Синюкова Б.П. проверены не были и не нашли своей оценки. В силу ст.39 ФЗ «Об исполнительном производстве», присутствие понятых обязательно при совершении исполнительных действий, связанных со вскрытием помещений и хранилищ, занимаемых должником или другими лицами либо принадлежащих должнику или другим лицам, осмотром, арестом, изъятием и передачей имущества должника. Судом также не проверено и не дана оценка заявлению Синюкова Б.П. о том, что понятые, указанные в акте о выселении, отсутствовали.

В заседании судебной коллегии Синюков Б.П. заявил, что суд не обсуждал необходимость вызова в качестве свидетелей понятых, указанных в акте от 11.12.2002 г. Из протокола судебного заседания от 28 апреля 2003 г. не усматривается, без участия каких свидетелей выразил согласие Синюков Б.П. закончить судебное разбирательство.

Основанием для отмены решения суда в кассационном порядке является согласно ч.1, п.1,2 ст.362 ГПК РФ неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела и недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела.

При новом рассмотрении дела суду первой инстанции следует устранить изложенные выше недостатки и постановить решение в соответствии с установленными обстоятельствами, имеющими значение для дела.

Руководствуясь ст.360, 361 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Зюзинского районного суда г. Москвы от 28 апреля 2003 г. отменить, дело возвратить в суд первой инстанции на новое рассмотрение в ином составе судей.

На первый взгляд решение это справедливо, а если подумать хотя бы чуть-чуть, то – не совсем, и даже напоминает троянского коня, возведенного коллегией Мосгорсуда на ниве правосудия.

Во-первых, непонятно кто «обозревал материалы исполнительного производства». Судья Сухова или же судебная коллегия Мосгорсуда?

Во-вторых, где эти «материалы» хоть Мосгорсуд, хоть судья Сухова достали? Ведь я же Мосгорсуду сообщал, что ни разу представители Службы судебных приставов-исполнителей в заседания суда не явились. И даже ни одного письма или даже конверта от письма из Службы судебных приставов-исполнителей в деле нет, и никогда не было. Или судья Сухова и Мосгорсуд общались со Службой судебных приставов-исполнителей за моей спиной, вне зала судебного заседания? Значит, не общались? ибо это нарушение закона? Тогда почему в определении стоит: «Материалы исполнительного производства, обозревавшиеся судом, содержат все необходимые документы: постановление о возбуждении исполнительного производства, акт о выселении, постановление об окончании исполнительного производства»? Их же просто нет в сшитом, прошнурованном и пронумерованном судебном деле, как поступившем в Мосгорсуд, так и вернувшемся из Мосгорсуда в Зюзинский суд.

В третьих, коллегия Мосгорсуда в своем определении делает вид, что я не подавал частной жалобы на определение судьи Суховой, отказавшей мне в продлении процессуального срока в части подачи замечаний на протокол. Ибо о моей частной жалобе в составе кассационной жалобы нет в этом определении ни единого слова. Но я же подавал частную жалобу, и вы сами только что видели ее со всеми печатями и подписями. Тогда почему Мосгорсуд ее не рассмотрел и не выразил к ней своего мнения?

Впрочем, это – предмет следующей главы, где на арену выступает вновь судья Пименова, только уже по данному, шестому судебному делу.

10.08.04.

Государство – людоед

(Роман в письмах)

Часть четвертая

Суды – мафия

Шестой мафиози

Глава II. Судья Пименова

Итак, дело о бандитизме судебных приставов-исполнителей вернулось вновь в Зюзинский суд, к судье Пименовой, каковая вообще никогда не слышала о Европейской Конвенции и не стала защищать мои права, даже защищенные Конституцией России. Мало того, она закрыла другое дело, каковое ей вернул на новое рассмотрение Московский суд, нимало не озаботившись тем обстоятельством, что ей поручено рассмотрение, а не закрытие дела. Подробности – в разделе «Первый бандит» и «Третий бандит». Так что вы судью Пименову теперь знаете.

Но дело о приставах не сразу попало к судье Пименовой, сразу оно попало к судье Ахмидзяновой. Каковая вообще рассматривала четыре дела из шести между правительством Москвы и моей семьей и все «разрешила» в пользу этого правительства, попутно нарушив не только все законы, какие ей под руку попадались, но и саму Конституцию.

Поэтому, как только судья Ахмидзянова вызвала меня в суд по делу о приставах, я сразу же, еще дома, приготовил ей заявление и сразу же, как только она открыла рот, вручил его.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

федеральному судье Н.Ф. Ахмидзяновой

Заявление

1. Об отводе данного состава и Зюзинского суда в целом и

2. О рассмотрении дела в мое отсутствие, если заявление об отводе не будет удовлетворено

(вручено судье Н.Ф. Ахмидзяновой в зале суда 14.10.03)

Настоящим заявляю отвод, как составу данного суда под председательством Н.Ф. Ахмидзяновой, так и Зюзинскому межмуниципальному суду в целом. Основания для отвода следующие.

Зюзинский суд непрерывно рассматривает с моим участием (как истца, заявителя или ответчика) уже 6-е дело подряд в течение 2002 – 2003 годов. При этом с одной стороны на процессах выступаю я, с другой стороны – публичные власти (правительство Москвы – пять случаев и подразделение Минюста РФ – один случай).

На всех этих процессах судьи Зюзинского суда прямо и открыто нарушают:

Первое. Закон в пользу публичных властей и в ущерб для меня.

Например, моя жалоба о защите прав человека, гарантированных Европейской Конвенцией (дело №2390/02), незаконно отклонена судьей Г.А. Пименовой без рассмотрения. (Определение отменено Мосгорсудом).

Например, судья Н.Ф. Ахмидзянова незаконно, в нарушение статей 143, 219, 220, 221 ГПК РСФСР рассматривала, и удовлетворила иск префектуры ко мне по делу № 2882/02. (Решение отменено Мосгорсудом).

Например, по этому же делу судья Н.Ф. Ахмидзянова прямо и открыто нарушает статью 49-3 ЖК РСФСР в части моего согласия, которого я категорически не давал. (Решение отменено Мосгорсудом).

Например, по этому же делу судья Н.Ф. Ахмидзянова беззаконно (статья 206 ГПК РСФСР) отказала мне в разъяснении решения суда, тем самым, понуждая меня к нарушению закона, статьи 170 ГК РФ (мнимая, притворная сделка) и отбирая у меня другие возможности пользоваться подаренной мне (насильственно обмененной) судом собственностью (статьи 568, 573, 577, 581 ГК РФ). (Решение отменено Мосгорсудом).

Например, судья Н.Ф. Ахмидзянова по этому же делу в нарушение статьи 197 ГПК РСФСР принимает свое решение не по конкретной статье закона Москвы, а по всему закону в целом, не по конкретной статье ГПК РСФСР, а по их набору (191-197), противоречащему друг другу в конкретной ситуации. Не по конкретной статье ГК РФ в конкретной правовой ситуации, а по противоречащему друг другу набору ситуаций (процессуально-отсылочная статья 235 ГК РФ), ни одна из которых не отражает сути дела (статьи 237, 238, 239, 240, 241, 242, 243, 252, 272, 282, 285, 293). (Решение отменено Мосгорсудом).

Например, судья Г.А. Пименова незаконно, даже без вызова меня в суд, закрыла это же дело после возвращения его из Мосгорсуда с отменой предыдущего решения судьи Н.Ф. Ахмидзяновой и с надеждой на законное решение дела в будущем.

То же самое, что перечислено выше, относится к делу № 3318/02 в производстве судьи Н.Ф. Ахмидзяновой. Плюс незаконное обращение решения суда к немедленному исполнению.

Например, судья Н.И. Сухова незаконно отказала в принятии искового заявления о компенсации материального и морального ущерба моей семье, причиненного действиями публичных властей. (Определение отменено Мосгорсудом).

Например, судья Н.Ф. Ахмидзянова по этому же делу при повторном рассмотрении незаконно оставила исковое заявление без движения. (Определение отменено Мосгорсудом).

Например, судья Н.Ф. Ахмидзянова по этому же делу при третьем рассмотрении, получив предыдущее постановление Мосгорсуда, тут же оставила вновь это исковое заявление без движения, притом по тем же основаниям, каковые Мосгорсуд постановил незаконными. И сейчас это дело, которое Зюзинский суд преднамеренно не начинает даже рассматривать двумя составами суда вот уже целый год, вновь находится в Мосгорсуде.

Например, судья Н.И. Сухова незаконно рассматривала мою жалобу на действия судебного пристава-исполнителя (дело № 603) в отсутствие ответчика, она же незаконно не продлила процессуальный срок, она же незаконно изъяла из дела предоставленные мной документы, свидетельствующие о нарушении судьей процессуального права (изменение протокола). (Решение отменено Мосгорсудом).

И это далеко не полный перечень нарушений закона Зюзинским судом, подробнее – в моих кассационных и частных жалобах по делам №№ 3390/02, 2882/02, 3318/02, 3416/02, 603/03. При этом все без исключения нарушения закона происходят в пользу публичных властей и мне во вред.

Поэтому, исходя из изложенного, я не могу себе даже представить справедливое судебное разбирательство в Зюзинском суде, по крайней мере, в отношении меня. Преднамеренное же и постоянное нарушение закона в пользу публичных властей, без единого исключения в мою пользу, показывает, что Зюзинский суд в целом небеспристрастен и зависим от властей. Иначе бы он хотя бы один раз «ошибся» в мою пользу.

Второе. Зюзинский суд прямо и открыто нарушает разумный срок судебного разбирательства, притом тогда, когда иски подаю я. Притом так сильно, что строго регламентированные процессуальные сроки рассмотрения нарушаются не на дни, а во многие разы.

Когда же иски подают публичные власти на меня, судебный процесс завершается почти мгновенно.

Например, моя жалоба о защите прав человека, гарантированных Европейской Конвенцией (дело 3390/02) рассматривалась двумя составами суда 240 дней вместо 10 дней по закону. Первый же иск публичных властей ко мне о конфискации моего имущества, хотя он и назывался «о выселении» (дело № 2182/02), рассмотрен судом за 7 дней вместо 30 дней по закону.

Например, мой иск к публичным властям о компенсации материального и морального вреда вот уже почти год (подан 26.11.02) Зюзинский суд даже не начинал рассматривать по существу, фактически гоняя меня в кассационную инстанцию и обратно. На сегодняшний день процессуальный срок превышен в 11 раз. А вот второй иск властей о моем «выселении» (дело № 2882/02) суд рассмотрел тоже за 7 дней при процессуальном сроке 30 дней.

Например, моя жалоба по настоящему делу № 603/03 о неправомерных действиях судебного пристава-исполнителя, поданная 30.12.02, все еще далека от разрешения судом, несмотря на то, что процессуальный срок ее рассмотрения судом превышен уже в 10 раз. В то же самое время третий иск публичных властей ко мне «о выселении» (дело 3318/02) рассмотрен за 8 дней при процессуальном сроке в 30 дней.

О какой же «разумности» срока судебного разбирательства может идти речь? В отношении меня законный срок неразумен в 10 раз, а в отношении публичных властей, против меня, срок «сверх разумен». Так «разумен», что я по сравнению с публичными властями, как минимум, в 30 раз более дискриминирован.

Из всего изложенного вытекает, что как судья Ахмидзянова, так и Зюзинский суд в целом систематически нарушают весь правовой объем требований пункта 1 статьи 6 Европейской Конвенции, и я не могу бесконечно долго обращаться к такому суду заведомо не только без надежды на успех, не только надежды на справедливость, но даже и без надежды на исполнение закона судом.

На основании пункта 1-(3) статьи 16 ГПК РФ прошу удовлетворить ходатайство об отводе судьи Н.Ф. Ахмидзяновой.

На этом же основании прошу Председателя Зюзинского суда удовлетворить ходатайство об отводе Зюзинского суда в целом.

Будучи уверенным (см. дело № 3318/02 в части отвода суда), что отводы судьей Н.Ф. Ахмидзяновой не принимаются, и, если отвод не будет принят и на сей раз, прошу дело рассматривать в мое отсутствие. Так как не могу больше испытывать на себе ни несправедливость суда (беззаконие), ни его пристрастность, ни неразумность срока судебного разбирательства.

Настоящее заявление, кроме вручения судье Н.Ф. Ахмидзяновой в зале судебного заседания, направляется также по почте Председателю Зюзинского суда.

13 октября 2003 г. Б. Синюков».

Эта несгибаемая эсесовка, кажется, немного растерялась. Заявление в руки не стала брать, заявив: «Я ухожу в отпуск, поэтому Ваше дело будет рассматривать судья Пименова, так что Ваш отвод оставьте при себе». И не успел я спросить ее, «какого же Вы черта вызывали меня к себе на заседание суда?», как она закрыла судебное заседание и юркнула из зала суда в свою комнатушку, а я остался один. Посидел минуты три и тоже пошел домой – в противоположную дверь.

Чтобы вы не думали, что я лгу и меня Ахмидзянова не вызывала, я скопировал для вас повестку, в которой черным по белому написано: «зал № 53», а это зал судьи Азмидзяновой, это вам любой скажет, кто ориентируется в залах Зюзинского суда. Так что факт вызова меня к судье Ахмидзяновой – неоспоримый.

Следующий раз меня вызвала уже судья Пименова, и мы с ней ровным счетом ничего не делали примерно так месяца четыре. Я приходил, она мне объявляла, что «заинтересованное лицо» (ответчик) не явился (впрочем, я это и без судьи видел, сидючи в коридоре) и объявляла, что заседание переносится на такое-то число такого-то месяца.

Но, повторное знакомство с судьей Пименовой у меня, конечно, началось не с этого. Оно началось точно с того же, что и с судьей Ахмидзяновой. При первой же возможности открыть свой рот я также заявил: «Даю Вам отвод» и сунул в руки следующее заявление.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

федеральному судье Г.А. Пименовой

Заявление

1. Об отводе данного состава и Зюзинского суда в целом и

2. О рассмотрении дела в мое отсутствие, если заявление об отводе не будет удовлетворено

(вручено судье Г.А. Пименовой в зале суда 29.10.03)

Настоящим заявляю отвод, как составу данного суда под председательством Г.А. Пименовой, так и Зюзинскому межмуниципальному суду в целом. Основания для отвода следующие.

На всех этих процессах судьи Зюзинского суда прямо и открыто нарушают:

Первое. Закон в пользу публичных властей и в ущерб для меня.

Например, настоящее дело рассматривается судами двух инстанций в течение почти года, но ни на одно из судебных заседаний, в том числе и 14.10.03, ответчик (заинтересованное лицо) судебный пристав-исполнитель на судебное заседание ни разу не явился. Но согласно статье 246, ч.2 ГПК РФ дела, возникающие из публичных правоотношений, не могут рассматриваться заочно для ответчика. Тем не менее, дело рассматривается вот уже почти год.

Когда же иски подают публичные власти на меня, судебный процесс завершается почти мгновенно.

Например, судья Н.Ф. Ахмидзянова 14.10.03 по настоящему делу № 603 вызвала меня повесткой на судебное заседание по результату отмены предыдущего решения этого же суда (судья Н.И. Сухова) Мосгорсудом (04.09.03) на повторное рассмотрение. Но, не начиная судебного заседания, сообщила мне, что дело передается на рассмотрение судье Г.А. Пименовой на 29.10.03. Этим, во-первых, преднамеренно затягивается процессуальный срок рассмотрения дела. Во-вторых, я лишился возможности объявить отвод суду, так как судебное заседание не начиналось. В третьих, зачем вызывать меня повесткой на судебное заседание, если суд заведомо знал, что заседание не состоится?

Из всего изложенного вытекает, что как судья Пименова, так и Зюзинский суд в целом систематически нарушают весь правовой объем требований пункта 1 статьи 6 Европейской Конвенции. И я не могу бесконечно долго обращаться к такому суду заведомо не только без надежды на успех, не только надежды на справедливость, но даже и без надежды на исполнение закона судом.

На основании пункта 1-(3) статьи 16 ГПК РФ прошу удовлетворить ходатайство об отводе судьи Г.А. Пименовой.

Будучи уверенным (см. дело № 3318/02 в части отвода суда), что отводы Зюзинским судом не принимаются, и, если настоящий отвод не будет принят, прошу дело рассматривать в мое отсутствие. Так как я не могу больше испытывать на себе ни несправедливость суда (беззаконие), ни его пристрастность, ни неразумность срока судебного разбирательства.

29 октября 2003 г. Б. Синюков».

Я, конечно, понимаю, что некрасиво приводить два раза кряду почти одно и то же заявление, но из песни, как говорится, слова не выкинешь. Притом надо же показать, притом документировано, насколько я ненавижу судей и не верю в их «титул» – Ваша честь. Ибо этот титул настолько не соответствует содержимому, что Вельзевула и то легче назвать Вашим преосвященством и ныне, и присно, и во веки веков.

Судья Пименова внимательно прочитала это ей послание и произнесла: «Суд удаляется на совещание», встала и ушла примерно на час двадцать, каковые я коротал в одиночестве в зале суда. А весь коридор, ожидающий очереди к судье Пименовой, благодушно полагал, что судья решает чуть ли не глобальные проблемы. Затем вернулась и вручила мне отказ в отводе в письменном виде. Вот он.

Разумеется, я этого ожидал, но мне надо было удостоверить уже Европейский Суд, насколько российские судьи блудливы и бесстыдны. А мой отвод и отказ в отводе – есть прямое и исчерпывающее доказательство этому.

Особенно примечательно то, что «отводы судов в целом нормами Гражданского процессуального кодекса не предусмотрены». В сталинские времена тоже «не предусматривалось», чтоб протестовать против осуждения какими-нибудь «двойками» и «тройками» олухов царя небесного. И не только олухами, а вообще бандитами на государевой службе.

Значит, как было, так и есть.

И потянулись дни, недели, месяцы. Я приходил, сидел у дверей, ответчик не являлся, меня приглашали в зал, судья констатировала факты и без нее известные, затем объявляла: «Следующее заседание назначено на…», я вставал и шел домой.

Но нельзя сказать, что я только ходил и сидел у дверей зала судебного заседания, я еще думал. В очередной раз я придумал, написал и вручил судье следующее. Вы же, наверное, помните мое удивление, когда Мосгорсуд в предыдущей главе нашел в деле «материалы исполнительного производства», каковых в деле не могло возникнуть ни при каких обстоятельствах. Если, конечно, нет ни бога, ни черта. Поэтому я решил, что этот факт надо отразить при новом рассмотрении дела. В результате и получилось следующее обращение к суду.

Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

федеральному судье Г.А. Пименовой

Заявление

в зале суда 16.12.03 по поводу «материалов исполнительного производства»

11.11.03 при повторном рассмотрении указанной жалобы под Вашим председательством Вы заявили мне, что в деле имеются копии «материалов исполнительного производства» судебного пристава-исполнителя. Я возразил Вам, что я их в деле не видел при подаче кассационной жалобы по первому рассмотрению дела судьей Н.И. Суховой. Вы уточнили, что я мог не заметить эти «материалы», так как они не подшиты к сброшюрованному делу, а просто вложены отдельными листами между переплетом и брошюрой дела. Я отлично знал, что при ознакомлении с законченным рассмотрением делом при подаче кассационной жалобы никаких вложенных и не подшитых к делу листов с «материалами исполнительного производства» в деле не было, но решил проверить вновь. Для этого я посетил канцелярию суда 27.11.03 и попросил дело для ознакомления. Служащая канцелярии при выдаче мне дела открыла его и вытащила из него несколько сложенных пополам листов бумаги и хотела оставить их у себя. Тогда я попросил ее вручить мне и эти листы бумаги, что она и сделала. Эти листы оказались копиями «материалов исполнительного производства», о которых у нас с Вами шла речь. И я понял, что при ознакомлении с делом при подаче кассационной жалобы мне точно так же эти листы не вручили, но только я не заметил, когда служащая канцелярии вытащила их из дела перед вручением мне дела для ознакомления.

По этому немаловажному факту я должен заявить суду следующее.

1. Для Зюзинского суда и для Мосгорсуда дело существует в виде как собственно сброшюрованного дела, так и отдельных листов дела, не сброшюрованных в него. А для меня дело существует только как часть этого комплекта документов – только брошюра, без дополнительных отдельных листов, сосредоточивших в себе «материалы исполнительного производства» судебного пристава-исполнителя.

2. Именно поэтому я был очень удивлен, когда прочитал следующие строки в определении Мосгорсуда от 04.09.03 по моей кассационной жалобе после первого рассмотрения под председательством судьи Суховой: «Материалы исполнительного производства, обозревавшиеся судом, содержат все необходимые документы: постановление о возбуждении исполнительного производства, акт о выселении, постановление об окончании исполнительного производства». Как же так, думал я, суды видят в деле «материалы исполнительного производства», а я – не вижу их. Мне же не могло даже прийти в голову, что суды прячут от меня эти «материалы».

3. Ни на одно судебное заседание, как при первом рассмотрении моей жалобы, так и при настоящем втором ее рассмотрении представитель ответчика (заинтересованного лица) не явился. В сброшюрованном деле нет, и не было ни одного заштемпелеванного почтового конверта, который бы мог содержать указанные «материалы исполнительного производства». Значит, эти «материалы», на которые ссылается даже Мосгорсуд, появились в деле незаконным образом, например, в результате частных, внепроцессуальных контактов судьи Суховой с одной из сторон процесса, когда вторая сторона процесса об этом не знала.

4. Факт несброшюрованности «материалов исполнительного производства» с самим сброшюрованным делом не дает права суду ссылаться на эти «материалы», так как они не входят в состав дела, и могут быть изъяты из него в любое время, как это и было при вышеупомянутой попытке служащей канцелярии суда. Именно поэтому я заявляю, что в деле нет «исполнительного производства», а ссылка на него Мосгорсуда незаконна. И я буду протестовать, если настоящий суд будет вновь упоминать, что в деле есть «материалы исполнительного производства».

5. Я все-таки читал эти «материалы», хотя они и незаконно оказались в деле, тем не менее, я должен их прокомментировать и выразить к ним свое отношение, так как они могут быть узаконены при появлении в судебном заседании ответчика и по его просьбе приобщены официально к делу. Это ускорит процесс.

5.1. Доверенность представителя РУ «Северное Бутово» Горбачевой О. Е. недействительна, так как на ней указан срок действия доверенности, но не указана дата ее выдачи.

5.2. Нет моей подписи, что мне вручено постановление о возбуждении исполнительного производства не позднее 07.12.02, значит, я был лишен возможности его обжалования в суде. Ибо во врученном мне «предписании о выселении» нет упоминания о возможности его обжалования в суде, что незаконно. Как незаконно и само это «предписание», оно не заменяет собой «постановления об исполнительном производстве.

5.3. Указанные в акте понятые Макарова Н.В. и Калюжная Л.К., как работники Государственного унитарного предприятия префектуры и правительства Москвы – Дирекции единого заказчика, по закону не могли быть «понятыми». Так как они находятся в прямом подчинении префектуры, которая, в свою очередь, является истцом по делу нашего переселения. Понятые не должны быть зависимы ни от одной из сторон исполнительного производства (статья 39 закона «Об исполнительном производстве»).

5.4. Именно поэтому понятые Макарова и Калюжная, будучи зависимыми от префектуры, не принимая участие в нашем переселении ни одной минуты, каковое продолжалось с 10-00 до 20-00 часов, поставили свои подписи под актом. Если, конечно, их подписи не подделаны. Чем нарушили закон и должны быть преследуемы по уголовному праву.

5.5. В постановлении о возбуждении исполнительного производства, во фразе пункта 2 «В срок до ________ предлагается добровольно исполнить» не вписан, то есть, не указан этот срок. Пункт 4 этого же постановления «копию постановления направить должнику» – не выполнен, копия мне не направлена.

5.6. В акте о выселении указано: «от подписей Синюковы отказались». Это неверно. Пристав-исполнитель не представлял нам 11.12.02 акт на подпись. Этого акта к 20-00 часам 11.12.02, времени окончания переселения, вообще еще не было в природе. Он был составлен позднее, хотя на нем и написано «11.12.02», так как в нем указано: «ключи от квартиры 9 по ул. Грина, 16 Синюковым Б.П. переданы Горбачевой О.Е.», но ключи вообще 11.12.02 не были никому переданы, они были переданы только 13.12.02. Но после 11.12.02 мы больше не видели судебного пристава-исполнителя по настоящий день. Поэтому, написав в акте факт о передачи ключей, которая состоялась 13.12.02, судебный пристав-исполнитель не мог представить нам этот акт на подпись 11.12.02.

5.7. Сведения, указанные в предыдущем пункте, подтверждаются вторым, рукописным актом от 11.12.02 об «оставлении мне 2 зеркал в квартире на хранение», подписанным мной с примечанием. В примечании, в частности, указано: «Ключи от квартиры я не передал…» Поэтому упомянутый акт, в котором указано, что «ключи от квартиры 9 по ул. Грина, 16 Синюковым переданы Горбачевой» именно 11.12.02 и «от подписей Синюковы отказались», насквозь – фальшивка, составленная не ранее 13 или 14.12.02.

5.8. В этом же фальшивом акте указано: «Семья Синюковых с 04.12.02 не проживала в квартире 9 по ул. Грина, 16, так как получила ключи от квартиры 121, дом 13 по ул. Бартеневская и проживала в данной квартире». Во-первых, как это может утверждать судебный пристав-исполнитель, которого мы впервые увидели в глаза только 11.12.02, и который увидел нас впервые именно в этот день? Во-вторых, факт проживания или не проживания нас в квартире 9 по ул. Грина не имеет никакого отношения к исполнению обязанностей, возложенных на судебного пристава-исполнителя. В третьих, именно я 11.12.02 в 10-00 часов открыл дверь позвонившему судебному приставу-исполнителю, что подтверждает, что я жил именно там. В четвертых, в квартире 121 по Бартеневской улице нам не на чем было спать, так как именно судебный пристав-исполнитель перевез туда наши кровати и постельные принадлежности 11.12.02. В пятых, моя приписка в упомянутом акте о «хранении зеркал» подтверждает, что я охранял все свои вещи в совершенно пустом доме между 04.12.02 и 11.12.02. И только в ночь на 12.12.02 не остался охранять оставленные мне «на хранение зеркала» в совершенно пустых квартире и доме. Разве можно сравнить цену всех вещей, нажитых тяжелым многолетним трудом, и цену двух зеркал из всей этой совокупности вещей? Я только одного не могу понять, зачем судебный пристав-исполнитель лживо утверждает, что мы не проживали в своей квартире 9 по ул. Грина, 16 с 04.12.02 по 11.12.02?

5.9. В «оправдание» прямого нарушения закона (статья 75, п.4 закона «Об исполнительном производстве») в части обязательной описи имущества, которой судебный пристав-исполнитель не делал, он пишет в своем упомянутом фальшивом акте от 11.12.02 : «Опись … имущества не производилась, так как имущество перевозилось … в присутствии Синюкова Б.П.». Ни о каком «присутствии Синюкова» не может даже идти речи, так как было сделано три или четыре рейса автомобиля с вещами. В итоге, часть вещей была в одной квартире, часть вещей – уже в другой квартире, а часть – вообще находилась в пути. И как же мог один человек (Синюков Б.П.) одновременно находиться в трех разных местах, чтобы не только обозначить свое «присутствие», но и контролировать целостность вещей в трех разных местах? Вещей этих было сотни наименований, так как переселение состоялось через ночь с момента предъявления нам ультиматума, и мы не успели вещи сгруппировать и упаковать. И целая бригада грузчиков без какого-либо контроля с моей стороны разом из всех жилых комнат, примерно как сборщики яблок в саду, грузили, возили, выгружали все самые мелкие вещи без всякого счета и контроля. В результате мы до сих пор, год спустя после подачи рассматриваемой жалобы все еще не досчитываемся некоторых своих вещей, на утрату которых сразу просто не обратили внимания. Именно поэтому законодатель предусмотрел опись имущества, а судебный пристав-исполнитель законом этим пренебрег. И так смешно «оправдывается».

6. Кстати, в деле вот уже год лежит второй экземпляр моей жалобы, которую суд должен был отправить ответчику, судебному приставу-исполнителю для ознакомления и подготовки своей защиты. Поэтому я делаю вывод, что суд вообще не намеревается уведомлять вторую сторону процесса о моей на нее жалобе.

Прошу суд данное заявление приобщить к делу и исследовать эти важные для дела обстоятельства.

Прошу также обязать судебного пристава-исполнителя вручить мне заверенную копию документов исполнительного производства, каковая должна быть мне вручена по закону еще год назад.

01.12.03. Б. Синюков».

Наверное, это заявление все-таки подействовало, так как на следующее заседание суда явилось аж два пристава, причем с материалами исполнительного производства, и у меня сразу появилась причина прокомментировать этот факт суду. Так как это должно было повлиять на весь ход процесса.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

федеральному судье Г.А. Пименовой

Заявление

в зале суда 10.02.04 по результатам судебного заседания 04.02.04

Впервые с момента подачи 30.12.02 указанной жалобы в суд ответчик (заинтересованное лицо) явился 04.02.04 на судебное заседание. При этом суду и подателю жалобы официально вручено исполнительное производство, которого я был лишен более года.

По этой причине я не мог ранее сформулировать в полном объеме нарушение моих прав, обстоятельства и доказательства, требующие исследования, и выражения к ним отношения суда согласно ст.ст. 12 (п.2), 156 (п.2), 172 ГПК РФ.

Поэтому, с целью упростить обращение к ним суда, я сгруппировал их по ниже перечисленным пунктам, каждый из которых прошу суд исследовать.

1. ОССП должен исполнять не определение суда от 04.12.02, а решение суда от 19.11.02, а указанное определение является только предпосылкой к исполнению указанного решения суда в смысле срока его исполнения (ст.8, п.6 закона «Об исполнительном производстве»).

2. И даже определение суда от 04.12.02 ОССП не выполнил в полном объеме, так как не вселил меня в квартиру 121 по Бартеневской ул., 13 и никому не передал удаленные из квартиры 9 по ул. Грина, 13 вещи. Об этом нет актов. Поэтому постановление об окончании исполнительного производства прошу суд признать недействительным.

3. ОССП выселял меня из квартиры по ул. Грина, право на которую у префектуры ЮЗАО не только не зарегистрировано в установленном законом «О регистрации…» порядке, но даже еще и не возникло по решению суда. Поэтому я не являлся «должником» согласно ст. 75 закона «Об исполнительном производстве» на момент выселения. Прошу суд обязать ОССП возобновить исполнительное производство со стадии постановления об его возбуждении, причем не по определению от 04.12.02, а по решению суда от 19.11.02 с учетом указанного определения.

4. ОССП допущены также следующие нарушения закона «Об исполнительном производстве»:

- угроза штрафом по неконституционной статье 81;

- непредставление мне постановления о возбуждении исполнительного производства, лишившее меня прав по статьям 18, 19, 20 закона «Об исполнительном производсте»;

- допуск к исполнительному производству представителя взыскателя по недействительной доверенности;

- в качестве понятых ОССП назначены заинтересованные, подчиненные и подконтрольные взыскателю лица, но и они не присутствовали при выселении;

- не передано имущество на хранение (ст. 51 и 53).

5. ОССП сфальсифицировал документы и факты:

- в постановление о возбуждении исполнительного производства от 06.12.02 не только после этой даты, но даже позднее рассмотрения дела Мосгорсудом 04.09.03 вписано слово «немедленно», которого в первичном документе не было;

- в постановлении о приводе и письме в УВД ОССП (листы 6 и 5) сфальсифицирован факт «уклонения без уважительных причин от явки по вызову судебного пристава-исполнителя или к месту совершения исполнительных действий»;

- в пункте 3 постановления об исполнительном производстве указан «неимущественный характер исполнительного производства», тогда как исполнялся именно имущественный характер – выселение из своей законной собственности;

- акт о выселении на печатном бланке от 11.12.02 (лист 7) – подделка, ибо в нем указано событие, которое 11.12.02 еще не произошло;

- в этом же акте (лист 7) фраза «от подписи Синюковы отказались» – фальсификация факта, так как этот акт не мог быть представлен нам на подпись;

- в этом же акте (лист 7) фраза «имущество на ответственное хранение не передавалось» – фальсификация факта, так как часть имущества именно передавалась на хранение в день якобы написания этого акта;

- в этом же акте (лист 7), фактически написанном позднее 11.12.02, не ранее 13.12.02, стоят подписи понятых от 11.12.02. Значит, понятые находились в постоянном распоряжении ОССП несколько суток, что для настоящих понятых – невозможно. И они подписывались за заведомо недостоверные сведения.

- из факта оформления задним числом этого же акта (позднее 13.12.02 вместо 11.12.02, лист 7) следует, что и дата постановления об окончании исполнительного производства от 11.12.02 – тоже поддельна. Ибо окончание исполнительного производства основывается на этом акте. И не может быть написано без акта, написанного позднее написания постановления об окончании исполнительного производства. Поэтому это постановление является недействительным не только по факту неисполнения в полном объеме исполнительного производства (мой пункт 2), но и по факту датирования задним числом.

6. ОССП по статье 75 закона «Об исполнительном производстве» должен составить «обязательную опись имущества и обеспечить хранение имущества должника». Поэтому ОССП не сделав обязательной для него описи имущества и никому не передав его на хранение, должен отныне отвечать за неопределенный состав имущества, удаленного им из выселяемой квартиры. И только по одному этому пункту, исполнительное производство не может считаться законченным.

Поэтому прошу суд всесторонне и полно исследовать все пункты указанных фактов и обстоятельств и отразить свое к ним отношение по каждому в отдельности.

10 февраля 2004 г. Б. Синюков».

У меня было мало времени между двумя заседаниями суда, чтобы более подробно и доказательно сформулировать то, что я только что привел. Но и просить суд отсрочить следующее судебное заседание не имело смысла, так как это рассмотрение и без того продолжалось год и два месяца, причем суд не продвинулся ни на шаг в исследовании дела. Поэтому я лишь кратко зафиксировал факты, требующие изучения судом и, самое главное, зафиксировал их перед судом, вручив сей документ судье Пименовой в руки. И если судье стало бы что-нибудь непонятным, то она могла задать мне любой вопрос. Однако судья, прочитав документ, сказала мне: «Прошу уточнить и расширить объяснения по каждому заявленному пункту». Я ответил: «С удовольствием», и на следующем же заседании вручил судье следующий, уточняющий документ.

«Зюзинский межмуниципальный суд Москвы,

федеральному судье Г.А. Пименовой

Заявление по доказыванию позиции заявителя

в зале суда 25.02.04 по результатам судебного заседания 10.02.04

10.02.04 я озвучил и подал суду «заявление в зале суда 10.02.04 по результатам судебного заседания 04.02.04». Суд потребовал у меня доказательства по моей позиции и фактам, изложенным в этом заявлении. Настоящим представляю их.

1. Доказательства: «ОССП должен исполнять не определение суда от 04.12.02, а решение суда от 19.11.02, а указанное определение является только предпосылкой к исполнению указанного решения суда в смысле срока его исполнения».

Во-первых, ст. 210 ГПК РФ сказано: «Решение суда приводится в исполнение после вступления его в законную силу, за исключением случаев немедленного исполнения». В законе не сказано, что в исполнение приводится определение суда как таковое. Тем более что определение суда от 04.12.02 согласно ст.8, п.6 закона «Об исполнительном производстве» (в дальнейшем ЗоИП № 119-ФЗ) всего лишь устанавливает «дату вступления в силу…» в смысле «немедленно», без каковой исполнительное производство вообще начинать нельзя. Именно поэтому я просил суд обозреть исполнительный лист, на основе которого возбуждено исполнительное производство.

Во-вторых, определение о немедленном исполнении от 04.12.02 «вступило в законную силу 16 декабря 2002 года» (приложение 1), то есть спустя десять дней после даты постановления о возбуждении исполнительного производства (в дальнейшем ПоВИП). Другими словами, до 16.12.02 ПоВИП возбуждать было нельзя. В результате только по этим двум фактам ПоВИП, основанное на определении суда о немедленном исполнении, должно быть объявлено незаконным.

2. Доказательства: «определение суда от 04.12.02 ОССП не выполнил в полном объеме, так как не вселил меня в квартиру 121 по Бартеневской ул., 13 и никому не передал удаленные из квартиры 9 по ул. Грина, 13 вещи. Об этом нет актов. Поэтому постановление об окончании исполнительного производства прошу суд признать недействительным».

Даже если признать, что ОССП исполнял только определение суда от 04.12.02 и не нарушил закон по моему пункту 1, то в этом определении написано: «Обратить решение… в части выселения… из квартиры № 9 дома 16 по ул. Грина с предоставлением другого благоустроенного жилого помещения по адресу: г. Москва, ул. Бартеневская, дом 13, кв.121…». Другими словами, определение суда диктует не только выселение, но и вселение.

Выселение регулируется статьей 75 ЗоИП № 119-ФЗ, согласно которому судебный пристав-исполнитель должен составить «обязательную опись имущества». Кроме того, «судебный пристав-исполнитель в необходимых случаях обеспечивает хранение имущества должника…». Причем статья 53 этого закона диктует: «имущество должника передается на хранение под роспись в акте ареста имущества должнику…». Под арестом же имущества согласно статье 51 этого же закона понимается в частности всего лишь «передача на хранение». И если судебный пристав-исполнитель не передал имущество, удаленное им из квартиры 9 по ул. Грина, 16 никому, то оно числится за ним по настоящее время. (См. также акт о выселении на печатном бланке исполнительного производства).

Вселение регулируется ст. 76 ЗоИП № 119-ФЗ, так как я перехожу в отношении вселения из прежнего статуса должника в статус взыскателя присужденной мне квартиры. И «исполнение исполнительного документа о вселении взыскателя оформляется судебным приставом-исполнителем актом о вселении». Но и этого акта нет в исполнительном производстве.

Поэтому постановление об окончании исполнительного производства от 11.12.02 прошу суд признать

а) незаконным и отменить его, а также с учетом предыдущего пункта

б) обязать ОССП возобновить исполнительное производство и завершить его в соответствии с законом.

в) признать факт, «имеющий юридическое значение», что всему имуществу моей семьи, удаленному судебным приставом-исполнителем Герасевой из квартиры № 9 по ул. Грина, № 16, указанный судебный пристав Герасева «обеспечивает хранение» до передачи его нашей семье по акту.

г) обязать ОССП обеспечить поворот исполнительного производтва.

3. Доказательства: «ОССП выселял меня из квартиры по ул. Грина, право на которую у префектуры ЮЗАО не только не зарегистрировано в установленном законом «О регистрации…» порядке, но даже еще и не возникло по решению суда».

Согласно ст.75 ЗоИП № 119-ФЗ выселять можно только должника. Согласно ст.29, п.3 этого закона «должником является гражданин, обязанный по исполнительному листу совершить определенные действия», например, выселиться. В пункте 3 ПоВИП именно так и сказано: «неимущественный характер исполнительного производства». Но дело в том, что как статью 75, так и «неимущественный характер» применять нельзя. Ибо меня ОССП выселил из законной собственности, каковая действительна по настоящий день. А человек, проживающий в своей законной собственности, не может быть «должником» по отношению к владельцу этой собственности, ибо она по закону никому иному не принадлежит. Это видно из следующего.

Суд у меня собственность изъял в пользу префектуры, но этот акт не имел совершенно никакого значения для ОССП на дату 06.12.02 (ПоВИП):

- до тех пор, пока само решение суда «прекратить право собственности на жилое помещение по адресу ул. Грина 16» и «жилое помещение по адресу ул. Грина 16 перевести в муниципальный фонд г. Москвы» не вступит в законную силу. Ибо на эти пункты определение от 04.12.02 о немедленном исполнении не распространялось, а вступление их в законную силу произошло только 30.01.03.

- до тех пор, пока новый собственник не зарегистрирует свои права в соответствии с законом от 21.07.97 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав…», так как «государственная регистрация является единственным доказательством существования зарегистрированного права» (ст.2). А «датой государственной регистрации прав является день внесении соответствующих записей о правах в Единый государственный реестр» (ст.3). И эта «дата государственной регистрации» не наступила до настоящего дня, а значит, нет «единственного доказательства» права префектуры на мою собственность. И, стало быть, я не «должник, обязанный совершить определенные действия».

Прошу суд обязать ОССП возобновить исполнительное производство в соответствии с законом, со стадии постановления об его возбуждении, причем не по определению от 04.12.02, а – по решению суда от 19.11.02 с учетом указанного определения. Причем не слепо выполнять исполнительное производство, а получить соответствующее разъяснение суда согласно ст.17 ЗоИП № 119-ФЗ.

4, ч.1. Доказательства: «угроза штрафом по неконституционной статье 81». В ПоВИП судебный пристав-исполнитель Симоненко незаконно предупреждает меня, что «в случае неисполнения исполнительного документа с меня будет взыскан исполнительный сбор». Как будто она не знает, что пункт 1 статьи 81 ЗоИП № 119-ФЗ, по которому этот сбор возможен, признан неконституционным (постановление Конституционного Суда РФ от 30.07.01 №13-П). Это, во-первых. Во-вторых, как судебный пристав-исполнитель, не установив срока исполнения (прочерк), может запугивать меня штрафом «исполнительного сбора»?

4, ч.2. Доказательства: «непредставление мне ПоВИП, лишившее меня прав по статьям 18, 19, 20 ЗоИП № 119-ФЗ».

Статья 18 ЗоИП № 119-ФЗ гласит: «При наличии обстоятельств, препятствующих совершению исполнительных действий, судебный пристав-исполнитель по заявлению сторон, а также сами стороны вправе обратиться в суд с заявлением об отсрочке, а также об изменении способа или порядка исполнения». Не имея на руках постановления о возбуждении исполнительного производства, я не мог воспользоваться этим своим правом.

Статья 19 ЗоИП № 119-ФЗ гласит: «При наличии обстоятельств, препятствующих совершению исполнительных действий, судебный пристав-исполнитель может отложить исполнительные действия на срок не более 10 дней по заявлению должника или по собственной инициативе». Не имея на руках постановления о возбуждении исполнительного производства, я не мог воспользоваться этим своим правом.

Статья 20 (пп.4, 5, 6) ЗоИП № 119-ФЗ гласит: «Исполнительное производство подлежит обязательному приостановлению в случае оспаривания должником исполнительного документа в судебном порядке, подачи жалобы в суд на действия органов (должностных лиц), вынесения постановления должностным лицом». Причем срок приостановления исполнительного производства – «до окончания рассмотрения вопроса по существу» судом (ст. 22, п.1,2 ЗоИП № 119-ФЗ), а «по приостановленному исполнительному производству никакие исполнительные действия не допускаются (ст.24, п.2 ЗоИП № 119-ФЗ). И этих своих прав я лишен судебным приставом-исполнителем, не представившем мне ПоВИП.

Теперь о якобы «направлении» мне ПоВИП, на котором настаивает представитель ОССП. В судебном заседании 04.02.04 представитель ОССП утверждает, что ПоВИП мне выслано по почте, какового я не получил до сего дня.

Во-первых, это утверждение вступает в логическое противоречие с фактом вручения мне лично на квартире предписания о выселении 09.12.02 в 19-00 часов судебным приставом-исполнителем Прокопенко. Ибо совершенно непонятно, почему мне не вручено вместо упомянутого «предписания» само ПоВИП? Ведь если бы мне вручили ПоВИП, то не потребовалось бы даже писать «предписание». И если «предписание» все-таки написано, сделана дополнительная работа, значит, эта дополнительная работа зачем-то была нужна? Не затем ли, чтобы там не была указана возможность обжалования? Ведь в не предусмотренном законом «предписании» можно не указывать это наиважнейшее процессуальное право, в то время как в ПоВИП этого никак нельзя избежать. Поэтому сам факт наличия «предписания» говорит, что мне заведомо не хотели вручать ПоВИП. И тем самым заведомо и преднамеренно пресекли мне возможность воспользоваться указанными выше своими правами.

Во-вторых, судебный пристав-исполнитель Симоненко на судебном заседании 04.02.04 заявила по просьбе суда, что она представит на следующем заседании почтовое уведомление об отправлении мне ПоВИП. Не представила. Я думаю, потому, что этого уведомления у нее нет. И это еще более усиливает изложенное подозрение.

В третьих, я в течение целого года после выселения, по специальному заявлению регулярно и исправно получаю в почтовом отделении № 117216 даже простые письма, не говоря уже о заказных письмах, направленных мне по старому адресу по ул. Грина 16. Я специально прилагаю копии таких конвертов с поч товыми штемпелями (приложение 3). И этот последний факт с учетом двух предыдущих опровергает заявление представителя ОССП о том, что мне было выслано ПоВИП.

4, ч.3. Доказательство «допуска к исполнительному производству без доверенности…» не требуется, ибо оно – в деле.

Продолжение главы.