Глава 6

Скученные и рассеянно-изолированные народы

на старте и финише религии

 

Введение

 

Скажу сразу о терминах. В разделе географических предпосылок для жизни народов я бродил как в лесу. Старался учесть все эти предпосылки. Наиболее общей и определяющей у меня оказалась горно-предгорная часть, около теплых морей, где скучились многочисленные народы, и мешавшие друг другу, и «двигавшие» друг друга по дороге прогресса в самом широком смысле понимания слова «прогресс». Я им дал определение «скученных народов». Для другой части народов я все не мог подобрать подходящего определяющего слова. Они у меня были «степные», «лесные», «рассеянные», то есть противоположность «скученным». Когда я рассматривал Австралию, у меня к ним очень подошло слово «изолированные», ибо даже с ближайшими своими соседями с архипелагов и островов на границе Тихого и Индийского океанов, они имели очень мало общего. Вместе с тем, я подумал сейчас, что в этом отношении австралийцы и, например, чукчи, эскимосы, да и большая часть первичных народов Великой русской равнины, идентичны. Последние почти также изолированы от скученных народов, а австралийцы так же рассеяны довольно мелкими «кучками» на своем материке, как и прарусские в своих лесах. Это и заставляет меня внести коррективы. Отныне такие народы у меня будут называться «рассеянно-изолированными». На такой основе можно вполне обоснованно и значимо для дальнейшей работы разделить все народы Земли.

Видя, что все народы, которые пока почти все – простые племена, жили в неодинаковых условиях насчет пропитания, я хочу разделить указанные народы-племена, в совокупности делящиеся на скученные и рассеянно-изолированные, еще на «сытые» и «голодные». Слова не совсем подходящие по звучанию, но довольно точно выражающие смысл, который я им хочу придать. Вот, например, австралийцы – сытые и я неоднократно это подчеркивал, айны на дальневосточных островах – тоже сытые. У тех и других нет разных табу и магических действ, направленных на «улучшение питания». Я это уже показывал выше. А те народы-племена, которые уж очень усердствуют в создании всяких табу и магии, направленных на «улучшение» охоты, рыбной ловли, урожая капусты, например, запрет спать с женами перед охотой и так далее, я, не раздумывая, отношу к голодным. Разумеется, грань между сытым и голодным народом не такая уж четкая, как между словами сытый и голодный. Слова-то – полюсы, а народы не могут быть такими полярными. Но не буду же я употреблять «полусытый», «полуголодный», хотя они и ближе к действительности. Поэтому у меня «полусытый», на 75 процентов сытый – это просто сытый. Так же и с голодным, для простоты.

Сытый, он везде сытый, хоть в Австралии, хоть в Гренландии, хоть на тех же Курильских островах, включая Сахалин и Хоккайдо. А вот голодных я бы все-таки разделил на голодных от скученности при хороших географических предпосылках к изобилию питания, и на голодных, так сказать, по чисто географическим причинам, ну нечего есть в пустыне Сахаре, Аравийской или Гоби. Первых я бы назвал голодными от скученности, а вторых – просто голодными.

На основе изложенной классификации, в качестве примера для подробного рассмотрения интересующих меня народов «Древнего мира», рассмотрю кратко весь мир. Например, истоки Белого Нила очень хороши для скученных народов. Там столько рек, речушек, ущелий, долин. Там может жить в каждой щели по народу в полной безопасности, высовывая голову, как моллюск из ракушки. Совершенно так, как на Северном Кавказе, Альпах, Апеннинах и так далее. В бассейне реки Конго тоже неплохо в этом отношении. Там «участки» природа поделила довольно трудно преодолеваемыми реками. Но в долине Конго народу питаться было попроще, чем на истоках Нила, во-первых, из-за меньшей скученности, во-вторых, рыбы и бананов много. Поэтому истории их развития должны отличаться. На Ниле – побыстрее из-за трудностей с питанием и благоприятствующей научно-техническому прогрессу скученности, на Конго – значительно медленнее. А теперь взгляните на политическую карту этих мест. Весь огромный бассейн реки Конго занимает одно огромное государство Конго. А на малюсеньком пятачке истока Нила понатыкано государств как сельдей в бочке. Вылитые Кавказ и Альпы. То же самое можно сказать и о Южной Америке. В бассейне величайшей реки Амазонки одно государство, Бразилия, а, в горной части – государство на государстве. В огромной Азии, особенно в южной горной части – та же картина, а в северной, от Урала до Чукотки: раз, два, три народа (я не говорю здесь о государстве) – и обсчитался. Первобытные народы любили в целях безопасности горы и предгорья. Это истина.

Еще один пример для комплекта, вернее два, сухопутный и морской. Начнем с сухопутного. Есть в Италии, почти на побережье Адриатического моря гора на ровном месте, невысокая, с Останкинскую телебашню. Главная ее особенность – это то, что она как столб, выпертый из-под земли, с отвесными стенами, площадь – чуть больше стадиона в Лужниках. На макушке – государство, Сан-Марино. Вот это государство существует со времен, задолго до рождества Христова, и никто ни разу не сумел его завоевать. Наполеон подошел к горе, узнал про такое, и тоже не стал завоевывать, хотя у него, конечно, возможности уже были – пушки. Любой камешек, пнутый с горы носком сапога, врезается у подножья в землю как пуля. Как его завоюешь? Вот и облюбовали.

Взять опять же Венецию. Равнина – ниже не придумаешь. А она с незапамятных времен государство, да еще и знаменитое – Венецианская республика. И венецианские кружева там придумали и венецианские зеркала, и золотые украшения, и стекло, и посуду. В общем, много кое-чего, а как же охранялись? Очень просто – увидел, что скачут, сел в гондолу, лодка такая специфическая, и отплыл метров на 40-50 от дома. Все дома – исключительно на берегу. Ни мечом, ни стрелой не достанешь. Ушли – приплыл домой, посуда, конечно, побита, кой чего нет, но голова-то и руки целые, еще можно сделать. Но, место-то, какое благодатное, кругом лагуны мелкие, солнцем даже зимой прогреваются чуть не до кипения, вся рыба со всей Адриатики приплывает греться и размножаться. Так что ни одни горы делают место и неприступным и благодатным. Но таких морских мест, разумеется, меньше, вот Южный берег Крыма такой, но я уже о нем где-то выше говорил.

Теперь сопоставим развитие племен-народов в тех и этих условиях. Одни венецианцы добились больших успехов в благоприятном по рыбе месте. Что в бассейнах Конго или Амазонки поесть было нечего? Да там еды завались: хоть в воде, хоть на деревьях, хоть между ними. Племя от племени далеко, между ними еще парочку можно посадить, всем еды хватит. Вот и занимались почти одним размножением, притом в узком кругу, даже в одном тотеме. Тотем-то создали, а до любви еще не дошли – предвестницы табу на инцест.

Думать было некогда на Амазонке, до старости не доживали, то подерутся, то змея укусит, то удав задавит, геронтократия не сформировалась. Зато появились вожди, хитрые ребята, молодые да ранние. Выборную, в общем-то, должность стали передавать по наследству, ухитрились.  Я мог бы и по вождям провести следствие, откуда они взялись узнать. Но, по-моему, вождей на Руси не было, потому я заниматься этим вопросом не буду. И так я заплываю иногда слишком далеко в сторону от основной темы. Скажу только, что в это время появились у них испанско-португальские ребята и заставили их рубить сучья гевеи для латекса. Поэтому карты развития спутались, кто главнее, шестерка или туз, стало непонятно. Затем понаехали католические миссионеры и начали учить какому-то новому богу. Но это выглядело так, как если бы в нашем детском саде начали бы изучать теорию относительности или квантовую механику. Остолбеневшие аборигены, уже взрослые, устоявшиеся в своей примитивной вере, знавшие все свои табу, приметы и сложнейшие церемонии назубок, вынуждены были отвечать на провокационные вопросы типа: а, ну скажи, дорогой, как умещаются в одном лице три бога, притом один из них вообще не бог, а дуновение ветра? Притом, заметьте, на испанском языке, ибо местного языка проповедники не знали. А у аборигенов, в свою очередь, никак не вылетали изо рта испанские слова, застревали, другая артикуляция, видите ли, у них губ, зуб и языка, не того который учат, а того, который показывают.

В общем, намаялась и та, и эта сторона, но религия типа сросшихся близнецов у аборигенов лет через 250 стала вызревать. Недавно видел в телевизоре. Это такой чудовищный коктейль, приблизительно, как «царская водка» (смесь концентрированных азотной и соляной кислот), которая растворяет даже золото. Поэтому, когда им плохо, они пользуются «своими методами», когда хорошо, ходят в церковь послушать орган, хоронят по-своему, женятся два раза, раз – по-своему, повторно – в церкви. Штаны носят теперь нейлоновые, а развитие – вовсе прекратилось, запутались они. Папа, правда, туда часто ездит, инспектирует, он вообще трудоголик. А куда ему деваться? Во всей Европе почти в церквах католических – дискотеки, скоро столики поставят, - выпивать будут.

Зато в «возрождающейся» России в церкви – очередь как за колбасой в известные времена. Но это скоро прекратится тоже. Туда пока в отместку властям ходят, чтобы «отходить» те 70 лет, пока коммунисты не пускали. Даже президенты ходят, находиться не могут. И коммунистов с собой берут. Те, правда, не крестятся, но стоят там, терпят, как Иисус на Голгофе. Опять увлекся.

Возвратимся в русло. Скученные народы я уже описывал в этом плане. Они намного быстрее развивались, из-за трудностей жизни, бескормицы. Вон, посмотрите на инков, ведь в предгорьях жили, сколько наворочали? Да и в Африке таких «инков» пруд пруди, хоть она «в среднем» и отсталая. В индийских, тибетских горах и предгорьях таких храмов из целых скал понаделали, что и сегодня берет ужас от их циклопичности. А там, где равнина, места болотистые, где рис растет, там – хижины соломенные и больше ничего нет, замуж за то в 7-10 лет отдают, по старинке, как при тотемизме. Закономерность железная.

 

Что мы, русские, делали в своих лесах?

 

Если открыть летописцев и почитать, сколько народов проживало во времена оно в наших лесах, оторопь берет (об этом я уже говорил выше). Леса наши я понимаю там, где они и сейчас есть: к северу от линии Брянск – Пенза. Южнее, где начинаются степи, вообще никого не было, я имею в виду постоянное место жительства. А оторопь берет потому, что столько народов тут сейчас вообще нет, тут один народ – русские. Как так вышло? Почему?

Если бы мы жили в условиях скученности, то и сегодня народов у нас было столько же, а может быть и раз в пять больше. Я отмечал уже, что на равнинах, в бассейнах великих рек сегодня образовались крупные государства, а в горно-предгорных районах – маленькие, но много. Возьмите Польшу, равнина и государство большое по европейским масштабам, Германия, в основном тоже равнина и государство большое, Франция – то же самое. Поэтому вывод напрашивается сам: равнины заселились людьми одновременно со всеми остальными людьми гор-предгорий, но жили там редко, рассеянно по лесам, и организовались в государства позже всех. Вначале люди скучивались в горах, а потом потянулись на равнины, когда в горах совсем негде стало жить, не на скалах же висеть наподобие альпинистов. И основная причина – можно надежно и быстро спрятаться, как в раковину, и выглядывать оттуда, посматривая по сторонам. Насчет еды в горах – не сахар. Террасы приходилось делать для земледелия, а иногда и землю туда корзинами нанашивать, как в Грузии или Армении. Горные пастбища – хорошее дело, но на всех, спрятавшихся в горах, не хватало мяса этого. Пример – сегодняшний день. В закавказских и предкавказских странах баранина очень дорогая штука, коров-то на равнинах развели, в горы их не потащишь. Вот говядины и стало много, на равнинных землях, а баранину из Австралии, да Новой Зеландии возят, танкер-гигант даже переделали в барановоз многоэтажный. В общем, в странах скученных народов было безопасно, но довольно голодно, а на голодный желудок голова очень хорошо соображает, особенно насчет еды.

Сильно ли отстали равнинные рассеянно-изолированные люди от людей скученных? Я думаю достаточно сильно. Но надо проверить. Для этого хорошо подойдут поляки приморские, пруссаки. С них можно «списывать» и русских, то есть наций под сотню. Германские племена, дикие совсем и не племя, а племена. Да ими же полна история. И вспомните, какие они дикие. Это же гунны таинственные, которые «пришли, аж с Тихого океана». Чего им на этом океане не сиделось? Да просто их не знали совсем скученные народы, ведь они только высовывались из своих предгорных пещер за дровами, набрал вязанку и назад – в пещеру. Поэтому и плели про них всякую чушь. Увидят, испугаются и бегут к себе наверх. Да и, правда, они были страшные, небритые, в шкурах, глаза горят от удивления, что увидели таких горных красавцев: в пенсне  и шляпах тирольских, с перышком. В общем, боялись друг друга, не знали совсем ничего друг о друге, фантазировали.

Теперь «реконструируем» их переселение, о котором так много говорят нашим доверчивым детям в школе. Кто-нибудь знает, какие им реки надо было форсировать с грудными детьми и хоть какими-то пожитками? Ведь все реки текут в Ледовитый океан, а по пути им надо было форсировать рек с под сотню, в том числе великие, шириной в тех местах километров по несколько, а иногда и по двадцать-тридцать километров. Уверен, что Обь, Енисей и Лену они бы приняли, подойдя к ним, за океан, другого-то берега не видно. Да и европейские реки, впадающие в Белое море и Балтику, тоже не маленькие, другой берег тоже еле виден. А они идут и идут, как сумасшедшие, делать им больше нечего, лет сто, поди, шли. Вспомните военных. Как война, так больше и проблем нет, как реки форсировать. Даже последнюю войну вспомните. Форсирование Одера, Вислы, Днепра. Вся история войны – это история форсирований. И реки-то не слишком большие, так себе, речушки по сравнению с Северной Двиной хотя бы. У военных понтоны железные, саперы многоопытные, денег миллиарды, я уже не говорю о дизелях и пароходах. А тут гунны с детишками, баржи на себе по тундре тащат от реки к реке километров по пятьсот, а всего десять тысяч километров, если по прямой считать, а компаса-то у них еще не было чтобы попрямее идти. Шли, чтобы справа море было видно, а не то уйдешь в Сахару. А им-то надо в Европу, историков пугать своим видом. Так что не было никаких переселений народов, дурь это несусветная.

Леса Прибалтийские относительно узкие, не сравнить с Великой русской равниной. Там и лесов-то нынче нет совсем, так, перелески. В горах совсем нечего стало есть,– расплодились, пришлось спускаться в леса. Сначала робко, потом смелей. Познакомились с лесными людьми, от них пахнет дурно. Но делать нечего, меняться начали шкурками и медом с одной стороны, произведениями «искусников-мастеров – с другой, попросились поохотиться, те – разрешили, жалко, что ли, тайга большая. Не без драки, конечно, ругались, ссорились. Дикари они и есть дикари: сильные, выносливые, весь день на ногах, и питание неплохое, мясное. Поэтому воевать с ними – себе дороже. Мирно стали жить, дикари понятливые были, быстро все схватывали, и лет через двести их совсем уже нельзя было отличить от горцев, тоже при галстуках и с пером на шляпе. Руду совместно нашли в Руре, уголь каменный, печи поставили совместные и начали называться не гуннским, а уже германским народом, Но все равно во множественном числе – германские племена. Пока, правда, со многими князьями, потом убавят их количество до приемлемого уровня. Вот вам и вся история германского народа. На одной странице.

Забыл сказать про богов. У  жителей лесов кой-какие и свои были, родные им. У скученных приальпийских – боги тоже были. Но население так перепуталось. Боги – тоже. Деметра с Персефоной там не появлялись, Кибела с папочкой Аттисом – тоже, они болтались где-то около Средиземного моря, где потеплее. Через Альпы, там, где Суворов Чертов мост брал, тоже не ходили, летом опасно, а зимой – холодно. Теперь объединенные германцы, вместе с австрияками, - тоже не ходили на юг, пока. А потом осмелели и первыми пошли: ба, а там Римская империя и Христос уже родился. А они и не знали. Посмотрели: виноград кругом растет, сладкий какой, и вино хорошее получается, весело от него. Не то, что от пива. И теплынь какая, январь, а у них все раздетые ходят, в сандалиях. Вернулись с разведки, мечи начали ковать, завоевывать собираться. Пошли завоевывать, вернулись с христианством. Официальные лица все поголовно христианами стали, а народ нет, лет пятьсот еще своим старым богам молился, табу все блюл, праздники языческие справлял, в приметы верил, заговаривал болезни и носил амулеты. Почитайте Фрэзера, он о германских языческих «остатках», современных ему, очень много пишет. У германцев, конечно, не так все перемешалось, как в Южной Америке, но и чистым христианством не назовешь. А графы и бароны германские потому быстро в христианство перешли, что там в ту пору очень интересная для них сексуальная жизнь обнаружилась, очень уж общественную напоминала, сплошные праздники и все с сексом общественным. Народ этого не знал, а когда узнал, было уже поздно, отменили это все.  А то бы, и народ раньше перешел в христианство, потом долго жалели.

Я хочу сказать этим, что узкие длинные равнины, длинной стороной своей граничащие с предгорьями, более пронизывались с этой границы новыми веяниями. И той и этой стороне, нужен был контакт, он был взаимовыгоден для обеих сторон, поэтому и осуществился столь безболезненно. Не надо представлять этот контакт непрерывным фронтом. Это скорее две расчески соединились зубьями, и «проросли» друг в друга, и стали единым крепко сшитым организмом. Инженеры, когда хотят соединить что-нибудь тонкое покрепче, тоже делают зубчики на обоих полотнищах, входящие друг между друга. Шов получается длиннее и крепче. Надо принять во внимание и то обстоятельство, что между горами и лесом не было открытого пространства, как «следовой вспаханной полосы» на советских границах, леса непосредственно переходили в горы. Это облегчало контакт. Ни та, ни эта стороны не переходили эту опасную контрольно-следовую полосу. Поэтому скученные и рассеянно-изолированные народы Западной Европы объединились намного ранее, чем народы Восточной Европы, и уже через 100 лет были едины, создали единую промышленно-торговую систему, выгодную для всех. Прогресс пошел еще веселее, ведь рассеянно-изолированные народы юга Балтики не были глупей, они просто не знали, что можно жить лучше, приложив некоторые усилия. А теплый ватерклозет лучше выгребной ямы с надписью М и Ж.

В корне отличалась обстановка в лесах Великой русской равнины, раскинувшейся от Карпат до Урала, от условной линии Брянск – Пенза до Балтики и Белого моря. Здесь через каждые 50 километров в шахматном порядке сидели в лесах народы, далеко не полный список которых представлен в летописях, ибо сами летописи эти написаны в начале 18 века, а не около 1000–го года, как про них историки врут. И в этом вопросе я полностью согласен с авторами «Новохрона-2». Но, об этом я уже писал. В этническом отношении эти народы были почти идентичны между собой и почти идентичны с лесными пруссаками будущих Германии и Польши, «советской» Прибалтики. Одним словом – европеоиды. Они были точно на такой же стадии развития, как и германские племена перед объединением со своими предгорными соседями. Но у них была только одна страшная особенность, они были напрочь отрезаны от всего остального мира, сперва естественными границами, затем тысячу лет – искусственными, с «контрольной следовой полосой» и вышками с пулеметами. Я не оговорился, поэтому и выделил этот срок. Тот узкий перешеек, соединявший их с Западной Европой около Балтики, был ареной тысячелетней борьбы, притом, кого с кем – неизвестно. Всех со всеми. Недаром в этом месте столько образовалось государств-мелочевок, и сегодня препятствующих общению крупных этносов. Это стратегический пункт, очень выгодный пункт и здесь дрались точно так, как дрались за пещеры предгорий скученные народы. Только один пример. Прибалтика, не имеющая ни одного килограмма природных запасов цветных и редких металлов, вышла к концу 20 века, чуть ли не на первое место в мире по торговле ими, снимая «пенку» толще самого молока. Поэтому они очень быстро «преодолеют кризис развала СССР», если уже не «преодолели» когда я это пишу в мае 2000 года. И никоим образом это не надо ставить им в заслугу. Это бог им послал за что-то. А они пользуются этим, думая, что такие умные. Обольщаются. Им надо быть скромнее, а к себе относиться по заслугам своим, ибо одна половина их сотрудничала с Гитлером, а вторая со Сталиным, «равноценными» убийцами.

В Карпатах сидели скученные народы, как сельди в бочке, и никого не пускали, ни с той, ни с этой стороны. Не потому, что не знали, что такое пошлина, а потому, что сами всех боялись. Думали, что к ним идут соседи с целью воткнуться между ними, а им там самим уже жить негде, как аисты – на шесте. На Урале и в Зауралье жили точно такие же, лесные, рассеянные, изолированные народы, только глаза чуток уже, и то, не у всех. На севере – Ледовитый океан, само название говорит, что дальше ничего нет, конец мира. На юге граница была вообще самая страшная, шириной почти в 1000 километров и ни одного дерева, от дождя хотя бы укрыться. В степях бродили совершенно разные, но как бы люди. Как высунешься из леса, – прощай, пойдешь пешком, далеко, на берег моря, а потом поплывешь в рабство. Целые народы промышляли этим «бизнесом», до сих пор отвыкнуть не могут. Потому, как очень маленькие «издержки производства», почти вся цена – прибыль. Да и представьте, как чувствует себя человек, хоть и «разумный», «хомо сапиенс» по-иностранному, когда всю жизнь, просидевши в лесу, окажется вдруг на бывшем Калининском проспекте, в бывшем знаменитом двухэтажном гастрономе, где только за одной колбасой стоит человек триста, не считая десятков наименований других очередей? Оробеет ведь? Так и лесной житель на равнине, в точности, даже еще страшней. Поэтому в леса никто не ходил, и из леса не показывались. Граница на замке, как говаривали гордо советские руководители, считая, что это хорошо, дебилы. Впрочем, и «царские сатрапы», начиная с самого Рюрика, думали точно так же, но я это еще должен доказать. Но не сейчас, ниже. В итоге будущий центр России навсегда отделился от мира прочнее, чем все остальные равнины мира от своих предгорий, лучше, чем Австралия океанами.

Об этой истории России неизвестно ничего. У самих азбуки не было как в Австралии, другие, как в Австралию, к нам не ездили. Те несколько строк про скифов, какие нам оставили древние писатели, к нам никакого отношения не имеют, древние писатели писали про участок «главного проходного двора», проходящий в Причерноморье, но нас-то там никогда не было, как я и показал только что. Поэтому мне ясно, что потребуется «реконструкция», которой я подверг Австралию. Беда моя, правда, в том, что про Австралию написано много, все их табу, вся их магия, все приметы и все «вырывания зубов», «заточения молодых девушек» и так далее – наперечет. Они сопоставлены, проанализированы многочисленными авторами. Я же с древними русскими остался один на один, без свидетелей. Поэтому, с одной стороны, могу писать про них, что хочу, с другой стороны, этому можно не верить. Моя же цель, чтобы мне поверили, не на все сто процентов, конечно, но и не на ноль процентов. Про айнов у Куросавы есть знаменитый фильм. Почти весь земной шар его видел. Думаю, что элементы их жизни, присущие даже австралийским аборигенам, могут быть использованы и для реконструкции жизни на Великой русской равнине, правда, без гор, по которым лазят айны. И у нас значительно холоднее. У айнов попадает немного мокрый снег и тут же растает, а у нас он,  лежит, чуть ли не полгода. Поэтому и у эскимосов есть что взять. У австралийцев можно взять, конечно, не их жару, но относительную сытость их позаимствовать можно. Доказательство?  Нате: в России всегда продукты питания, как и в Австралии, стоили очень дешево, помните об этом. Дешевизна просто так не бывает, как и в Австралии.

К этим данным нужно прибавить древний русский фольклор. Любви, на которой я много сделал обобщений по австралийцам, в ее полном развитии, у нас, по-моему, не было. Если была бы, то – отразилась соответственно, в более высоких чувствах. Что у нас о любви есть? «Ванька Таньку полюбил» есть, но какая-то она пренебрежительная, не яркая, не всепоглощающая, как некоторые примеры на Западе. Она скорее констатирует факт совокупления, нежели любви. Примерно, так как это произошло под деревом с молодыми айнами ранней весной из фильма Куросавы. Старинные казацкие песни о любви, о любви «русского ямщика» и тому подобное, я в расчет принимать не буду. Это было все уже в 19 веке, в самом крайнем случае, в 18-м, а мы рассматриваем приблизительно 9 - 11 века, может быть чуток раньше, например, 3 век, ровесник Диоклетиана, но не римского, а константинопольского («новохрон-1»).

Песня-танец «А мы просо сеяли, сеяли, а мы его – вытопчем, вытопчем» - мне подходит по следующим причинам. Во-первых, она очень древняя, про те времена, когда и ржи еще на Руси не было, не говоря уже о пшенице. Историки подтверждают, что первым на Руси появилось просо, из которого делают пшенную кашу, единственную нашу кашу тех времен, да и многих последующих, вплоть до сегодняшнего времени. Не знаю точно, но на Западе вроде кашу такую не едят, а просом цыплят маленьких выкармливают, зерно очень мелкое, удобное для них. Во-вторых, песня эта очень информативна, даже в том до минимума сокращенном виде, в котором она мной воспроизведена. В молодости я ее знал поподробнее. Дело в том, что ее поют две шеренги, стоящие друг против друга, одна женская, вторая – мужская. Женская шеренга наступает на мужскую и поет, что они просо сеяли, и останавливаются. Мужская шеренга наступает на женскую, тесня ее назад, и поет, что вытопчет посевы женщин. И вот так то, наступая, то, отступая, поют до конца, попеременно. Жалко, слова остальные забыл, а найти – ноги собьешь. Но, для моих выводов и этого достаточно. Итак, выводы.

Песню-танец надо понимать как групповое заигрывание. Ибо «топтать просо» никто не собирается, разве что в переносном смысле. Но, все-таки, групповое, которое ближе к тому, естественному, что имелось в наличии. Пусть будущие историки здесь «видят» нечто более им приемлемое, «высоко моральное», но я вижу здесь именно то, что сказал. Может быть, это «воспоминание» всего лишь о групповом браке, о половой несдержанности, «праздник инцеста», наконец. Но «вспоминать» будут все равно то, что было.  Это косвенно подтверждает мое предположение о недавнем отсутствии парной любви. А из парной любви вы видели, что можно вывести, в том числе и табу на братско-сестринский инцест в тотеме. К этому можно добавить, что слово «топтать» выражало не только топтать просо, но и курицу петухом, и женщину мужчиной, да и сегодня еще так говорят, особенно, когда хотят передать слушателям-мужчинам свою хвастливую лихость.

Приведу слова Ибн-Фадлана про нас (10 век, если не врут): «Они приходят из своей страны и бросают якорь в Итиль (нынче Волга), которая есть большая река, и строят на ее берегу большие деревянные дома; в одном же доме собирается их десять, двадцать, также менее или более. У каждого из них есть стул, на котором он сидит (под вид трона, что ли?) вместе с красивыми его девушками для торга; иной сочетается со своей девушкой, а его товарищ смотрит на него; часто же собираются многие из них в таком положении, одни в виду других. Иногда приходит к ним купец покупать у одного из них девушку, застает его сочетающимся с нею, и тот не оставляет ее, пока не кончит соития своего».

Видите какая «простота» нравов? Как в стаде животных. Отметим здесь еще, что широко продают рабынь, где, интересно, их взяли, в какой войне, с кем? Или вырастили их на своем «огороде»? И, заметьте, продают женщин, про мужчин не говорят. Но мы знаем уже, что в те времена был жуткий дефицит женщин на земле, везде, кроме Австралии. Там дефицит был, но поменьше, не жуткий. Пока у меня больше вопросов, чем ответов на них. Подождем.

Если кто-то хочет сказать, что Ибн-Фадлан «нагло врет, стараясь опорочить», тогда я спрошу: а зачем ему это? Ведь он партнер торговый, а  не официальный враг государства Российского. Если Ибн-Фадлан написал это позже, чем в 10 веке, что вполне вероятно, судя по нескольким версиям «новой хронологии», то и это не имеет особого значения. Ибо видно, что описывается древняя история, не 16 века даже, так как в 16 веке порядки были совсем иные, и я об этом уже сообщал во вводных главах.

Вместе с тем не надо забывать и то, что я уже упоминал в том же месте вверху, что женщина на Руси, по мнению других авторов, живших несколько ранее Ибн-Фадлана, была в несравненно более высоком статусе, практически равном мужскому.  (Имела собственную дружину, в частности), но там речь шла исключительно о княгинях, к мнению которых мужья-князья очень даже прислушивались. Так что, с рабынями на продажу прошу их не путать. И еще одно. Продавцы рабынь, русские, могли быть родом из мест, где-то около Ярославля, Ивановской области, будущего Нижнего Новгорода, Чувашии, Татарстана или с бассейна реки Оки.  Ибо как бы они оказались на Волге, ближе к ее низовьям, к рынку, не из Белгородской же или даже Смоленской области, оттуда в те поры на Волгу было не попасть ни при каких обстоятельствах. Большая русская равнина, недаром она же Великая. Вы видите, я и чувашей, и татар к русским причислил. А куда мне их причислить, если они живут средь русских, многие века, притом вперемешку? Насчет татарского ига я скажу то же, что и авторы «новохрона-2», что не было его, а подробности об этом ниже, ибо они у меня несколько не совпадают с новохроновскими.

Насчет религии русских в те поры Ибн-Фадлан тоже сообщает кое-что: «Во время прибытия их судов к якорному месту каждый из них выходит, имея с собою хлеб, мясо, молоко, лук и горячий напиток, подходит к высокому вставленному столбу, имеющему лицо, похожее на человеческое, а кругом его малые изображения, позади этих изображений вставлены в землю высокие столбы. Он же подходит к большому изображению, простирается перед ним и говорит: о господине! Я пришел издалека, со мной девушек – столько и столько-то голов, соболей столько и столько-то шкур, пока не упоминает все, что он привез с собой из своего товара. Затем говорит: этот подарок принес я тебе, и оставляет принесенное им пред столбом, говоря: желаю, чтоб ты мне доставил купца с динарами и дирхемами, которые купил бы у меня все, что желаю [продать] и не прекословил бы мне во всем, что я ему ни скажу; после он удаляется. Если продажа становится затруднительной, и время ее продолжается долго, то он возвращается с другим подарком во второй и третий раз, и если желаемое им все еще промедляется, то он приносит одному из тех малых изображений подарок и просит его о ходатайстве, говоря: эти суть жены господина нашего и его дочери, и он не пропускает ни одного изображения, которого не просил бы, и не молил бы о ходатайстве, и не кланялся бы ему униженно. Часто же продажа бывает ему легка, и когда он продает, говорит: господин мой исполнил мое желание, должно вознаградить его за это. И берет он известное число рогатого скота и овец, убивает их, часть мяса раздает бедным, остальное же приносит и бросает пред большим столбом и малыми, его окружающими, и вешает головы рогатого скота и овец на столбы, вставленные в земле, а когда настает ночь, то приходят собаки и съедают это, тогда этот, который это сделал, говорит: мой господин соблаговолил ко мне и съел мой подарок».    

Тут оказалась не только религия, но и нравы, в полном комплекте. Начну с религии. Как мне кажется, судя по религии, время это несколько позднее, чем я описываю. Тут уже существует общество, притом хорошо уже организованное. Со временами образования тотема и табу его не сравнишь, но христианства еще явно нет. Эту религию я охарактеризовал бы краткой формулой: «ты – мне, я – тебе». Но по этой формуле мы и сегодня живем. Истинная наша религия именно эта, а не та, которая «считается». Значит: родились с ней, христианство пережили, коммунистов перетерпели, в возрождении христианства оказались, при «новом» капитализме формула не исчезла. Это значит: с ней и помрем. Это очень важный вывод, несмотря на то, что здесь описаны хоть так называемые великороссы, хоть чуваши, хоть татары. Из текста так и прет взяточничеством. Или вы не поняли и мне надо объяснять?

На сегодня, чтобы было понятнее, эта религия выглядит так. Приходишь в контору с подарком в виде «добрый день», маленьком, и говоришь: мне надо «купца с динарами», новую квартиру, место в детском садике, справку о состоянии моего здоровья, желательно все вместе и сразу. Вас прогоняют с порога. Тогда вы приносите шоколадку, например, вечному мэру Москвы или очередному председателю российского правительства. Можно брать ранги помельче, например, начальников, тоже вечных, ЖЭКа, СОБеса, здравотдела и прочих. Вас прогоняют второй раз. И – третий. Тогда вы разыскиваете «одно из малых изображений», окружающих «большой столб с лицом похожим на человеческое» и вручаете отвергнутую «большим столбом» шоколадку этому «малому столбу» с просьбой о «ходатайстве». Если  и это не приносит желаемого результата, то вы «не пропускаете ни одного изображения», обходите все «малые столбы с человеческими лицами и кланяетесь униженно». Дошло, наконец? 

Кто эту религию изобрел, «снизу» всенародно возникла она или «сверху» идет, не знаю пока. Знаю точно, что это было до «татаро-монгольского ига», не «испорченная» им «религия». Значит, религия наша, родная, великорусская, во всех лесах от Ярославля до Нижнего Новгорода распространенная, с древнего мира и до сегодняшнего дня мая 2000 года. Надо узнать, конечно, истоки этой религии, но у меня пока мало информации для этого. Если вспомнить шеренги сеющих и топчущих, то, может быть, и всенародная религия, но это пока строго предварительный вывод, малообоснованный. Но другой вывод, обоснованный на все сто, всеми прошедшими столетиями, в том числе и заканчивающимся, не покажется вам, уважаемые сограждане, приятным. А для меня он просто огорчительный. Дело вот в чем.

Ладно, все эти прошедшие века мне с вами не давали возможности «реформироваться» на западноевропейский лад различные «обстоятельства», например, татаро-монгольское иго, которого фактически не было, ладно. Но сегодня-то нам кто мешает? Все-таки у нас с вами сегодня демократия, хоть и куцая, тоже по формуле: «ты – мне, только тогда, я – тебе». Но, менять-то, хотя бы эту формулу, можно? А вы все голосуете за эту же формулу, даже студенты. Но даже в Африке уже, в самой дикой Африке, студенты уже не такие как вы. Они уже «передовые». А вы все ходите:  с дискотеки на «балдеж», с балдежа – опять на дискотеку. И вам совершенно нет никакого дела до «формулы любви». И на которую надо менять нашу столь осточертевшую веками формулу. А,  за Явлинского, который хотя бы пока на словах, хочет сменить нашу формулу взяточников и взяткодателей на более приемлемую формулу, вы не голосуете, вы не голосуете вообще, вам некогда. И вы даже не обижаетесь, когда Высоцкий говорит про нас: «Траву кушаем, век – на щавеле, скисли душами, опрыщавели». Я иногда пессимистически думаю, что это уже конец нации.

Вы хоть понимаете, что религия наша, «возникшая» не позднее 10 века, до христианства, и в христианстве современном такая же осталась. Церковь беспошлинно «ввозит» нам водку и сигареты, а продает втридорога, как будто пошлину платила, и ввозит не ладан, не просфорки для нас, а отраву для нас. А ради чего? Для чего? Для своего, а не нашего с вами, «величия», заключающегося для нее, «православной», в золоте, в этом дьявольском металле. А для отвода глаз заповеди: не убий, да не укради, слушай родителей». Осталось «ввести» в наших «храмах» и женских монастырях проституцию «валютную». Известная древняя богиня, не христианская, правда, языческая, Кибела, говорит, что выгодное это дело. Наверное, мы не исправимся. И еще раз простите за «не относящиеся к делу» отступления.

Ибн-Фадлан упоминает также о том, что русские сжигают своих покойников. Он этим несколько удивлен, все остальные закапывают в землю. А ему, дескать, объяснили русские, что закапывать нехорошо, черви едят покойников и их душам неприятно поэтому. А с дымом они сразу улетают туда, куда следует. Тут видна изворотливость русской мысли, как у новых эмигрантов, последних, четвертой или пятой «волны», подливающих воду в бензин на американских бензоколонках. А их предки далекие, «подлили воды» Ибн-Фадлану. Им надо было сказать ему честно. Мол, зимой у нас холодно, земля промерзает на полтора метра, иногда даже больше, а люди мрут в основном зимой, когда просо съели, охота не ладится. Не в снег же их закапывать, да и лопат, мол, у нас нет, вообще железа нет в этих краях, едва на топоры хватает. А деревянными лопатами, которые у нас в ходу, мерзлоту не возьмешь. Зато дров много, в лесу живем. Вот мы и сжигаем, чтобы не пахло. Надо полагать, что христианство изменило этот порядок со сжиганием покойников, а может, и железа больше стало, на ломы и кувалды стало хватать.

Ибн-Фадлан говорит, что лично присутствовал на похоронах русского. Вот как он это описывает: «Мне говорили, что они делают со своими главами (? – мой) при смерти их такие вещи, из которых малейшая (?) есть сожжение; посему я весьма желал присутствовать при этом, как я узнал про смерть знатного у них человека. Они положили его в могилу и накрыли крышкой, в продолжение десяти дней, пока не кончили кроения и шитья одежды его. Это делается так: бедному человеку делают у них небольшое судно (он же не знал, что это гроб; у них хоронят без гробов, дерева нет), кладут его туда и сжигают его. У богатого же они собирают его имущество и разделяют его на три части: треть дают семье, за треть кроят ему одежду, и за треть покупают горячий напиток, который они пьют в тот день, когда девушка убивает себя и сжигается вместе со своим хозяином. Они же преданы вину, пьют его днем и ночью, так что иногда умирает один из них с кружкою в руке. Когда же умирает у них глава, то семья говорит девушкам и мальчикам: кто из вас умрет с ним? И кто-нибудь из них говорит: я! Когда он так сказал, то это уже обязательно для него, ему никак не позволительно обратиться вспять, и если б он даже желал, это не допускается; большею частью делают это девушки».

Что из этой цитаты можно извлечь для нас полезного? Слово «глава» не совсем понятное, но явно это не отец. Может быть хозяин, владелец, мелкий вождь, глава тотема, или что-то другое в этом роде. Но не отец. Слово «малейшее» надо вероятно понимать как «самое малое» – есть сожжение. Что такое самое большое, что можно сделать с дорогим покойником, тоже не понятно. Может мавзолей как у Ленина? Любопытно, что одежду ему шьют 10 дней, и на это дело требуется треть имения  богатого покойного. Не простой, видать, саван. Из того, что только треть дают «семье», следует, что эта «семья» не очень-то правомочна, скорее это просто дворня с наложницами, одна из которых разделяет участь покойного хозяина. И почему мальчики и девочки, а не дочери и сыновья?

Очень заинтересовала меня невидимая простым глазом связь. Вот она: угощают горячим напитком, спрашивают желающих, один говорит да, отказываться уже нельзя – сжигают с хозяином. Притом к умершему хозяину всегда присовокупляется именно девушка, то есть очень молодая особа, но не жена и не дочь. Ибн-Фадлан все время говорит «девушка». А вот Маврикия Стратега просто-напросто обманули, как Ибн-Фадлана по поводу причины сжигания, ибо он пишет: «Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считают смерть своего мужа своей смертью, и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь» (6-7 века). Во-первых, собственно жен и не было, как ясно дает понять нам Ибн-Фадлан. Во-вторых, что это за женщины у русских, которые все подряд «превышают всякую природу человеческую»? Сплошные александры матросовы, закрывающие своим телом вражеские амбразуры. А Ибн-Фадлан, хотя и не говорит прямо, но из контекста видно. Напоили с «горя» бабу до беспамятства «горячим напитком» и говорят ласково: «мы тебя сейчас с ним положим. Нет, больно не будет». Недаром все подряд иностранцы, как сговорились, отмечают полное «равенство» русских мужчин и женщин в употреблении спиртного.

Скажу, пока не позабыл, почему я не цитирую русских историков. Во-первых, им неоткуда взять свои знания о тех временах, кроме источников, которыми и я пользуюсь. Во-вторых, они их немного подправляют, а мне этого не надо. Вот один пример. Л. Лебедев: «Во всем присутствует представление о чистоте совести, которая настолько превыше всего, что никакие земные блага, соблазны или сама смерть не должны заставить человека изменить ей. Здесь приходится вспомнить то, с чего мы начали, - отсутствие чрезмерной привязанности русских людей к земному благополучию и комфорту. Земные блага и ценности отступают на второй план именно потому, что важнее их, превыше, ценность духовная – совесть».

Это он так «реконструирует» Прокопия Кессарийского, который сообщает: «Образ жизни у них, как и у массагетов, грубый, безо всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они неплохие люди и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы». А «ценность духовная» уже изложена мной в цитатах из Ибн-Фадлана и Маврикия Стратега. Таких маленьких «неточностей» у русских историков на каждой их странице навалом. А мне-то от этих «времен» надо вернуться еще назад, в более ранние времена. Как же я вернусь в них  на такой «основе», фундаменте, который мне соорудили Лебедев, Карамзин и другие, из всех сил своих старающиеся «приукрасить» русских.  

Еще интересно, как русские приручили диких собак. Так и во всем мире сделали. Ибн-Фадлан о приношении жертв «столбам с человеческим лицом»: «…часть мяса … бросает пред большим столбом и малыми, его окружающими, и вешает головы рогатого скота на столбы, вставленные в земле, а когда настает ночь, то приходят собаки и съедают это». Моих комментариев, я думаю, не требуется.

Медицинские услуги из Ибн-Фадлана: «Когда один из них заболевает, то они разбивают ему палатку вдали от них, бросают его туда и кладут с ним кое-что из хлеба и воды, но не приближаются к нему, не говорят с ним, даже не посещают его во время болезни, особенно когда он бедный или невольник. Если он выздоравливает и встает, то возвращается к ним; если же умирает, то они его сжигают, а если он раб, то оставляют его в том положении, пока его не съедают собаки и хищные птицы». К медицинскому карантину эти правила не имеют никакого отношения, как можно подумать. Тогда бы сжигали всех умерших, в том числе и рабов, а не распространяли бы заразу с «помощью» собак. Это скорее можно отнести к мнению, что «на все воля божья». Проглядывает и сострадание, правда, смешанное с выгодой: вдруг оклемается и «на работу выйдет»? Поэтому оставляют хлеба и воды. А не ходят к больным, исключая богатых, тоже ясно почему, «общество» уже сильно расслоено. Если бы они поступали, как большинство животных, то есть бросали бы всех больных, без исключений, то у них была бы «первобытная орда». А тут дело пахнет почти государством, с кремлевской больницей. Черствость народного характера тоже видна. Что, у больных и родственников никаких нет? Есть, конечно, иначе и относить больных в уединение некому бы было, государственных похоронных команд, я думаю, еще не создали? А, заразы, как я показал, не боялись. Больной - «отрезанный ломоть», иначе я назвать это правило не могу. Присовокуплю сюда очень распространенный обычай у северных народов «оставлять стариков у костра с некоторым запасом дров» и уходить от этого костра на долгие годы. Но они-то кочевники им надо «кочевать» туда, куда кочуют якобы их олени. А нам-то, зачем это, оттащил метров на 200, чтобы не пахло, и стонов не было слышно, и считай, что «откочевал». «С глаз долой, из сердца – вон», гласит русская поговорка, а вышеупомянутый Лебедев втолковывает нам про «ценности».

Специальный абзац выделяю. Его надо было предпослать всему разделу об иностранных мнениях о нас, но и тут можно. Главное, обратить внимание. Что иностранцу больше всех бросается в глаза? То, чего у него на родине нет, например деревянные ложки, берестяные туески и матрешки, которые везут от нас нынешние иностранные туристы. В те времена «матрешками» были наши особенные от них нравы. Это и «преданность наших жен», и способы похорон, и «медицинское обслуживание», и многое другое. Поэтому о рабах они говорят деловым тоном, а о «похоронах» с изрядной долей удивления, коллекционируют. Поэтому я вряд - ли найду у них отражение многих черт русских, свойственных им самим. Они эти черты просто не замечают, как вдыхаемый воздух.        

Женский вопрос. Хлебников: «Низкое, подневольное положение женщины объясняет тот факт, что их судьбой распоряжались произвольно, на общей сходке рода племени, как это видно из народных песен». С. Соловьев: «Многоженство у всех племен славянских есть явление несомненное; наш летописец говорит о восточных славянах, что они брали по две и по три жены; обычай многоженства сохранился и долго после введения христианства». Д. Иловайский: «Рай они воображали себе каким-то цветущим, зеленым садом; но он принадлежит собственно людям свободным; а женщины и рабы должны там по-прежнему служить своим господам». Про многоженство запомните, потом я найду ему причину.

Русские и славяне, по мнению Ибн-Даста – разные народы. «Что касается Руси, то находится она на острове, окруженном озером. Остров этот, на котором живут они, занимает пространство трех дней пути; покрыт он лесами и болотами; нездоров и сыр до того, что стоит наступить ногою на землю, и она уже трясется по причине обилия в ней воды. Они имеют царя, который зовется Хакан-Рус. Они производят набеги на Славян, подъезжают к ним на кораблях, высадятся, забирают их в плен, отвозят в Хазран и Булгар и продают там. Пашен они не имеют, а питаются лишь тем, что привозят из земли Славян. Они не имеют ни недвижимого имущества, ни городов, ни пашен; единственный промысел их – торговля соболями, беличьими и другими мехами, которые и продают они желающим. Одеваются они неопрятно; мужчины у них носят золотые браслеты. С рабами обращаются хорошо и заботятся об их одежде, потому что занимают их при торговле. Городов у них большое число (выделено мной), и живут на просторе… Мечи у них сулаймановы.… Между ними нет розни.… Есть у них знахари, из коих иные повелевают царю, как будто они начальники их.… Приносят в жертву: женщин, мужчин и лошадей… Шаровары носят они широкие: сто локтей материи идет на каждые». Под этой цитатой подпись: «Абу-Али Ахмед ибн-Даста (ибн-Руста). Книга драгоценных сокровищ. Ок. 930 // Гаркави А..Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870. с. 267 – 269.

«Страна славян – страна ровная и лесистая; в лесах они и живут. Они не имеют ни виноградников, ни пашен. Из дерева выделывают они род кувшинов, в которых находятся у них и улья для пчел, и мед пчелиный сберегается. Это называется у них сидж, и один кувшин заключает в себе около десяти кружек его. Они пасут свиней наподобие овец». Под цитатой этой подпись та же, с. 264 – 267. Обе цитаты разнесены страниц на 30 в «цитатнике»: Размышления о России и русских. 1-17 вв. М., «Правда Интернэшнл», 1996.

Наша знаменитая русская баня по весьма обоснованному мнению Ибн-Дасты это не что иное, как жилой дом: «Холод в их стране бывает до того силен, что каждый из них выкапывает себе в земле род погреба, к которому приделывает деревянную остроконечную крышу, наподобие христианской церкви, и на крышу накладывает земли. В такие погреба переселяются со всем семейством и, взяв несколько дров и камней, зажигают огонь, и раскаляют камни на огне докрасна. Когда же раскалятся камни до высшей степени, наливают их водой, отчего распространяется пар, нагревающий жилье до того, что снимают уже одежду. В таком жилье остаются до весны». Похоже на славянскую хату, когда она чуть-чуть «вылезла» из земли, приблизительно на две трети. Одна треть оставалась в земле, две трети, «вылезшие» из земли стали плетнем, обмазанным глиной и побеленным, с окошечками, затянутыми бычьим пузырем. Крыша осталась прежней, но вместо земли покрыли ее соломой. А то земля тяжелая. Почему так строили? А потому, что леса не было у славян, только тальники или вербы  по речкам. Потому и храмы строить начали из камня, как в Италии или Малой Азии. Пол и сегодня в таких хатах земляной, шелухой от семечек, вдавленных в землю, отшлифованный. На болотах такой «дом» или баню не сделаешь, поднимать из земли-то надо повыше, чтобы было посуше. И лесу много, чего здесь его жалеть?

Начну анализировать цитаты для того, чтобы вы не верили им, когда будете читать их сами, в других «изданиях». Во-первых, Ибн-Даста не такой дурак, чтобы ровно через две строчки противоречить самому себе. Сперва сказать, что «они не имеют городов», и тут же поправить себя: «городов у них большое число». Цитату я не прерывал. Живут на болотном острове и плавают на кораблях. Это куда же они «плавают» по болотам, окружившим их озеро, с острова на этом озере? Дальше берега этого озера не только на корабле, на лодке не поплывешь. Оказывается, они плывут в Хазран, я думаю, в Хазарию, что на устье Волги, или в Черное море через Азовское и Дон, или прямо по Днепру, к болгарам. И, оказывается, что они по пути рабов назавоевывали, и везут их продавать. А сами, «новгородские», оказались в казацких штанах, какие только турки носят, но значительно уже. Бедный Ибн-Даста, ты попался в руки к компиляторам цитат, из которых они сделали твое «произведение» заново, в своих целях, притом, выставив тебя совершенным дураком.

Я бы мог, конечно, добраться до самого Ибн-Дасты, перевести его на русский и посмотреть, что говорит он сам обо всем этом. Но на одно это надо положить полжизни, а у меня времени нет. На это и рассчитывали его «переводчики» и «дергатели» цитат, представляя мне «независимое мнение о русских» в «удобном для моего чтения виде». Я просто отредактирую их текст так, как его писал первичный автор. И разделю его по народам, которые он описал.

Во-первых, он описал казаков на знаменитом острове средь Дона, штаны которых компиляторы отделили от самих казаков. Домов, конечно, они не строили, плавали по Дону, а не по мифическому озеру и хватали по берегам тех, кто попадется, независимо от национальности и вероисповедания. Потом плыли к устью Дона и продавали. Этим и жили, зачем им пашни? Торговлю соболями я бы пока у них отнял и положил в копилку. Мечи сулаймановы, то есть турецкие, я им оставлю, так как они честно их заработали на работорговле. Неопрятную их одежду, оставляю на них, все равно женщин у них нет, постирать. Они гомосексуалисты, поэтому между ними и нет и розни. Золотые браслеты я оставлю тоже на них, но не на всех, ибо это и отличает у них «мужчину» от «женщины». То, что они едят только то, что привозят от славян, которые тоже не пашут и не сеют, а только держат улья, я оставлю на совести «компиляторов». Прибавлю только от себя к Ибн-Дасте: недаром у нас все песни и сказки про соловьев, да казаков-разбойников и игры у детей в них же. Только недавно заменились на «наших-немцев» и «красных-синих».

Пойдем дальше. Следующий народ – это новгородцы, настоящие русь. Из копилки им вручаю соболей и белок  для торговли, но не всех, только половину. Торгуют они с западом.  Болота оставляю с ними. Половина городов – тоже у них. Царя им не оставляю, беру его пока в копилку, ибо у них подобие демократии, взятой, правда, по-обезьяньи и с издержками, на западе. На юг и восток они не ходят. Там сплошные болота, можно только зимой, как их и завоевывали потом русские же, но уже цари. Рабов я тоже заберу от них, от греха подальше.

Третий народ – это где-то Ярославль, Владимир, в верховьях Волги. Им отдаю половину соболей, половину городов, всех рабов, царя с патриархом, простите, с главным колдуном, не в христианстве ведь еще. Признаю, что царь иногда бывает ниже колдуна, у них разделение властей, к чему мы сегодня, в 2000 году,  тоже стремимся, но нынешний царь пока всю власть перехватывает, вместе с генпрокурорскими правами, но без его обязанностей. Рабов они содержат хорошо, ибо это их собственные граждане, слегка задолжавшие: брали взаймы на постройку дома и пропились на «горячем напитке». Залог пропал, самих взяли в гребцы, потому и кормят хорошо. Плавают по Волге, вниз – хорошо, обратно – вся надежда на гребцов. Этот рассказ продолжает тоже Ибн, но уже Фадлан. В Новгород не ходят, да и не знают про него ничего.

Теперь видите, что русских не только писателей, но и «цитатокомпиляторов» тоже нельзя читать. Собьют с панталыку. Но и без них в некоторых случаях нельзя, хоть что-то можно и у них выведать, но читать их надо с предельной осторожностью.

Прежде, чем переместиться в более ранние времена из нынешнего 10 века, заглянем в 16 век одним лишь глазком с целью узнать, как там идут дела с работорговлей? Из В. Ключевского, целиком и полностью обвиняющего крымских татар: «В начале 16 века южная степь, лежавшая между Московским государством и Крымом, начиналась скоро за Старой Рязанью на Оке и за Ельцом на Быстрой Сосне, притоке Дона… Пленные приливали в Крым в таком количестве, что один еврей-меняла, по рассказу Михалона, сидя у единственных ворот Перекопии, которые вели в Крым, и, видя нескончаемые вереницы пленных, туда приводимых из Польши, Литвы и Московии, спрашивал у Михалона, есть ли еще люди в тех странах или уже не осталось никого». Только прошу вас, Польшу и Литву вычеркните сразу, а Московию оставьте одну, ибо зачем «татарам» ходить сквозь Московию, полную людей, вполне годных в рабы. Это же абсолютно глупо. Это если бы мы в 1986 году, например, пошли «помогать» Афганистану, через Китай.

 

От стада до первых опытов работорговли

 

С Великой русской равниной мне придется, пожалуй, потруднее, чем с Австралией, не говоря уже о скученных народах, рассмотренных раньше австралийцев. Все те скудные «предпосылки» рассмотрены выше. В результате своей реконструкции я должен прийти именно к ним. Но, смотрите какую большую равнину мне надо рассматривать зараз. Она же больше чем вся Западная Европа. Поэтому я предыдущие «предпосылки все-таки разделю на две части как бы по диагонали: юго-западную, там, где сейчас Украина и юг Белоруссии, и северо-восточную, все остальное пространство, а называть буду юг и север. К этому меня надоумил известный литературный критик Виссарион Белинский. Он считает, что юг и север по-разному относился к женщинам. Вот его слова: «Слово о полку Игоревом резко отзывается южнорусским происхождением. (…) Все это, повторяем, отзывается Южной Русью, где и теперь еще так много человеческого и благородного в семейном быте, где отношения полов основаны на любви, и женщина пользуется правами своего пола; и все это диаметрально противоположно Северной Руси, где семейные отношения дики и грубы и женщина есть род домашней скотины, и где любовь совершенно постороннее дело при браках; сравните быт малороссийских мужиков с бытом русских мужиков, мещан, купцов и отчасти и других сословий, и вы убедитесь в справедливости нашего заключения о южном происхождении «Слова о полку Игоревом», а наше рассмотрение русских сказок превратит это убеждение в очевидность».

Прочитав это, я подумал, что Белинский совершенно прав. Сколько любви звучит в «Слове…», но ведь любовь у меня играет большую роль в становлении народа. Я на ней пол-истории австралийских аборигенов построил, да, и у скученных народов она играла немаловажную роль. Даже и сегодня на глазах у всех отношение к женщине на Западе и на Востоке. Поэтому наш «Север», скорее, принадлежит к Востоку, чем к нашему «Югу» и Западу вообще.

Похоже на то, что, нам придется к народам Великой русской равнины применить все ранее разработанные «модели», как для скученных народов, так и для Австралии. Ибо у нас появились кучки народов на упомянутой равнине, изолированные от остальной равнины, а сама равнина, как показано выше, была изолирована от всего остального мира. Но между этими кучками были действительно рассеянные народы, изолированные от всего остального мира, и изолированные от кучек. Равнина-то слишком большая и вся в лесах. Кучки же, все-таки имели некоторую связь с остальным, «большим» миром, но очень непрочную: только небольшая  часть людей этих кучек, торговцы, общались. Вот такая пестрая картина.

Обозначим кучки. Это, прежде всего, новгородско-псковская кучка, общавшаяся с Западом. Вторая кучка «ярославская», третья «окская» (судоходно-лодочного бассейна реки Оки, от Рязани до Нижнего Новгорода), четвертая чувашско-татарская кучка. Первая кучка с кучками со второй по четвертую не общалась – болота, а вот последние между собой – общались, встречаясь на Волге, посредством своих купцов, а все вместе – с представителями внешнего мира в низовьях Волги, в основном восточного происхождения. Но это было уже ближе к десятому веку, который мы только что рассмотрели, и застали их всех на Волге. Не забудем о кучке на пресловутом «пути из варяг в греки», которой посвятим специальное исследование.

А теперь вспомним и кратко сформулируем все «способы» создания табу на инцест, вернее, преодоление инцеста, ибо без этого табу дальнейшее развитие этих кучек прекратилось бы:

-                                   австралийский мирный, то есть последовательно создание тотема, фратрии мужского наследования, любовь, закон-табу об экзогамии;

-                                   амазонки, то есть побег женщин в амазонки, в женскую орду, вынужденная экзогамия, что привело к разделу оставшейся орды на кланы с одной женщиной и группой мужчин, из которых два варианта:

-                                   «фрейдовский» тотем с вынужденной экзогамией, ходящий в «гости» к амазонкам, и

-                                   богиня-мать с культом скопцов.

К этой классификации прибавим теорию Геодекяна, согласно которой женщины, мало видящие мужчин, рождают мужчин, а мало видящие женщин, рождают женщин.  На этой основе и  будем рассматривать Великую русскую равнину, но так, чтобы выйти на нравы 10 века, которые выше изложены.

Начнем, естественно, с феномена Геодекяна, как движущей силы всех перечисленных выше типов революций-эволюций. Для этого подумаем, что можно делать диким людям в диком лесу, половина года, в котором холодная зима, на снегу не переночуешь? Я недаром упомянул зиму. Зима вносит коррективы в половые отношения.

Медведь осенью накапливает много жира и ложится в берлогу спать. Берлогу он ищет и обустраивает по инстинкту, который ученые ему назначили, правда, не сказали, кто в медведя этот инстинкт вложил. Люди тоже строят берлоги, а жир сам собой нагуливается, осенью жратвы в лесу много. Думаю, что первой догадкой людей была догадка строить берлогу не на одного, ибо и сегодня говорят, что вдвоем теплее. Допускаю, что берлогу строили не на двоих с детишками, так как любви еще не было, да и потом любовь не у многих появилась, как говорят вышеприведенные нравы 10 века. Разве я  любовь получил в 10 веке? Чисто сексуальный первичный позыв, удовлетворяемый на виду всего честного народа, без малейшего сомнения, что это совестно. В общем, полагаю, что берлоги были групповые, по интересам, так как зимой никто наподобие медведей спать не собирался.

Но с начала зимы все были сытые. А сытому первобытному человеку, что надо? Правильно, ведь действует сексуальный первичный позыв по Фрейду. Поэтому массовое рождение детей надо полагать через 9 месяцев со дня залегания в берлогу - октябрь, то есть в июле. А когда медведь и люди выходит из берлог? В апреле. Поэтому у будущей мамы 6 месяцев из 9, притом все самые первые, решающие в смысле будущего пола ребенка, на глазах мужиков будет не меньше, может, даже больше, чем всегда. Поэтому, закон Геодекяна действовать так, как у всех ранее рассмотренных народов, не будет. Может быть, даже будет действовать в «обратную» сторону, то есть приводить к преимущественному появлению девочек, и в результате женщин будет в орде некоторый «перекомплект».

Но, перекомплект женщин на Великой русской равнине, вернее в ее северо-восточной части, по сравнению с их недокомплектом у всех рассмотренных ранее народов, это же совершенно другой путь развития. И этому пути никто долгое время не мешал идти, так как он идет. А потом эти народы, вернее их правители, вообще не захотели, чтобы кто-нибудь вообще видел, как они «развиваются». Это долгие века вообще было страшной тайной, наподобие тайны атомной бомбы. Одновременно, долгие века правители не разрешали своему народу не только смотреть, даже слушать «по волнам» с помощью специальных «глушилок», как развиваются другие народы. Здесь очень интересные правила жизни должны были получиться, а затем и  закрепиться незыблемо.

Давайте-ка, с этим выводом перенесемся мысленно туда, где «эксперимент» этот мирового масштаба, можно наблюдать в еще более чистом виде, то есть – за Урал и до самого Тихого океана, ограничившись только с юга границей вечной мерзлоты, которая «спускается» все более к югу, с нашим движением на восток от уральских гор. Правда, в тех краях и солнце светит несколько по иному: то светит и день и ночь, а то его совсем нет около трех месяцев. Но, я думаю, сильно картину это не испортит, ибо и в Предуралье так есть, но там, где русским делать было нечего. Но, я мало, что знаю и о нравах этих мест, даже еще меньше, чем о русских до 10 века.

Хотя, кое-что знаю. Например, что гостя в честь уважения кладут спать со своей женой. Откажешься, – обидишь хозяина, поэтому обычай этот – искренний, не показной. Но он произошел не от спанья в чуме стольких особей, сколько в нее влезает, а от способа пропитания. Дело в том, что дикие олени не бродят по тундре уж очень большими стадами, чтобы прокормить собой большую деревню, где можно вступать в брак с не очень близким родственником и избежать последствий, описанных мной в разделе любви австралийцев. Поэтому за каждым отдельным стадом ездят на лучших представителях этого же стада оленей всего несколько семей, как правило, родственников, а стадо со стадом олени предпочитают не встречаться. Поэтому и сопровождающие их для своего пропитания несколько семей, тоже не встречаются с другими несколькими семьями, сопровождающими другое стадо. Хотя им именно этого хочется, потому что давно заметили, что как только случайно где-нибудь встреча такая произошла, то детишки получаются и красивее, и смышленее. Вот они и ввели правило, чтобы при первой же возможности появления на горизонте нового человека, воспользоваться этим для улучшения своего рода. Это очень хорошее правило, до ревности ли тут.

Русские же геологи, бродящие летом по тундре в поиске нефти, газа и прочих полезных ископаемых, и заходящие иногда в чумы за мясом, этой насущной необходимости местных жителей не знают и поэтому очень удивляются обычаю. Приглашенные прямым текстом к такого вида сотрудничеству, они и рады бы использовать случай, все-таки жена-то в Питере или даже в Тамбове, но считают это несерьезным предложением, шуткой, так как воспитаны в совершенно других правилах, притом институт за плечами, считают себя очень грамотными, особенно в правилах хорошего тона. Поэтому со всевозможными ужимками, чтобы сохранить достоинство и чтобы дали мяса, отказываются. Тогда вся семья уходит «посмотреть оленей», а самая молодая и красивая дама при геологе раздевается топлес, как говорят сегодня, и подставляет как бы низкому солнцу, всю свою наготу, такую прелестную в отсутствии жены. Умный и, очень моральный геолог объясняет этот жест дамы себе следующим образом, стоя как истукан: «Здесь очень мало солнца, поэтому каждый миг его надо ловить для собственного здоровья, поэтому мораль несколько отступает, вынужденно». И несколько успокаивается, а, получив мясо, уходит в свою палатку, километрах в пяти от чума, садится там и, держа на коленке мятую тетрадку, записывает «случай».

Этот рассказ я скомпилировал. О «странном» обычае северян я прочитал в одной книжке. О топлес раздетой девушке и солнце  – в другой. Жену геолога, мясо, измятую тетрадку – сам придумал. Все это объяснил совокупно – тоже я. Поэтому, господа мужчины, если будете в тех краях, не отказываетесь, если можете, ибо не вам делают услугу, а именно вы делаете услугу гостеприимным северянам. А, то получается, что и мясо съели, и поблагодарить за него позабыли. С вас же деньги за мясо не брали, их там девать некуда. Насчет малого «количества» солнца в тундре заверяю писателя, что в тундре в течение года столько же солнца, сколько его за это же время набирается в Сахаре и даже на экваторе, только оно распределяется в тундре крайне неравномерно по времени в течение года. (см. теоретическую механику, раздел кинематика, он же «небесная механика»).

Так как, к своему стыду, на больше моей начитанности не хватает, подведу итог. Жители тундры в своем развитии, как мне кажется, прошли путь австралийских аборигенов, хотя и в неизмеримо менее благоприятных условиях, но в согласии, в том числе со стадией любви и вытекающими из нее последствиями в виде не то, чтобы прямого табу на инцест, но с большим желанием экзогамии. Чтобы вы не подумали, что я их хвалю чрезмерно, отмечу, что в этом им несколько помогло то обстоятельство, что они в своих ярангах жили почти круглогодично, а не так как мы, русские, в своих берлогах – сезонно.   

Возвратимся в леса, на север Великой русской равнины. Меня, безусловно, спросят обидевшиеся соотечественники «мужского» пола: как так у нас не возникло любви? Я им отвечу на вопрос вопросом: а, вы сильно любите воздух, которым дышите? Вы же его начинаете любить, после того как сядете в российскую тюрьму, где воздуха еще меньше, чем было у скученных народов женщин после побега амазонок. И вам будет нечем крыть. В такой для вас лафе, когда женщины не по своей вине рожали много девочек, вы перестали работать как должно мужику еще раньше, чем наступил 10 век. Вы послали женщин «сеять просо», дрова рубить, а сами стали полеживать на вновь изобретенной голландцами печке, как Емеля-дурак из русской народной сказки, и ждать, когда Лиса наловит вам своим хвостом свежей рыбки.

Вы выросли на сказке про «щучье веление и мое хотение». Вы сделали так, что лентяй-дурак на самом деле «очень умный». Хотите современные доказательства? Пожалуйста: кто сегодня почти за бесплатно кладет для ваших «жигулей» асфальт? Кто стелет рельсы, по которым вы ездите на паровозе? Вы что, забыли, что пока в трамваях надо было руками крутить чугунное тормозное колесо и стоя управлять им зимой без отопления, это делали женщины? Когда в трамвай поставили кнопки, электроотопление  и мягкие сиденья, туда пошли работать вы, мужчины. Кто говорит, что женщинам-дурам нет места в парламенте? Неужели женщины? Почему вы все так часто и кстати, и некстати упоминаете в своих выступлениях, во всех «средствах» массовой информации про «кухарку управляющую государством»?  Во всем мире нигде больше такого нет. И вам со всех трибун криком кричать надо об этом. А вы этого даже не замечаете, как упомянутый воздух, привыкли за 1000 лет, обнаглели. А из вас 20 процентов сидит в конторах, в главных креслах, специально «не замечая» этого безобразия, одновременно заглядывая под подол секретарше, которая за одну нищенскую зарплату «обязана» делать для вас сразу две работы. Не раздражайте меня, пожалуйста, русские мужчины, а то я такого могу наговорить о вас, ибо я сам мужчина и не гомосексуалист, у меня детей трое. Я вообще могу книгу эту до самого конца заполнить такими стыдными для вас примерами, у меня их хватит.

Успокоились, берете свои слова обратно? Продолжаю. Нет, не могу. Я должен высказаться до конца. Поставить все точки над «i», чтобы было несомненна «природная» лень русско-северных мужчин, о которой сами они даже не подозревают.

Сейчас не знаю, ибо немцы все разъехались «на родину», но еще в 1970 году около шоссе к озеру Иссык-Куль от города Фрунзе (сейчас Бишкек) бросался в глаза даже слепому страшный контраст между проносившимися мимо окон автобуса или электрички домами, усадьбами. Стоит вдоль шоссе несколько усадеб-близнецов: во дворах летом кучи навоза (который должен быть уже на полях), кирпичные дома обшарпаны, крашены 20 лет назад, штукатурка полуобвалилась, у рубленых домов углы сруба неровные, бревна выпирают разной длины, забор полуповаленный, из всевозможных досок, тоже разной длины, во дворе – обязательно вечная лужа, в ней – свиньи. Вдруг попадается усадьба-сказка, не по цене, а по уходу за ней. Все небогато, но так аккуратно, так чистенько, подбелено, подмазано, аккуратненькая тропиночка, песочком посыпана, свиньи – только что из душа. Опять несколько домов первого типа, а потом опять такой, аккуратненький. И так на всем пути. Я заинтересованный этим феноменом, спросил соседа по купе, местного: в чем дело? Он посмотрел и доложил: «А, это-то? В основном русские живут, а в этих – выселенные в войну из Саратова немцы». Горько мне стало за свою родную нацию.

Второй пример. Вернулся я из Италии в 1986 году и прямо из аэропорта в центр Москвы, прогуляться, соскучился. А тогда почти все в джинсах ходили, даже в паре с праздничным пиджаком и при галстуке, но не это меня смутило с отвычки. Смутило то, что джинсы у всех подряд мне показались очень грязными, не светло-голубыми или чисто чернильными, а именно грязными. Раньше я не замечал такого, сам в таких же раньше ходил, не знал, что джинсовка очень хорошо грязнится. Правда, и отстирывается хорошо. За полгода напрочь вдали от родины разучился в грязных джинсах ходить, вот и заметил. Но я уже знал, что до американцев, до 1945 года, Италия считалась самой грязной страной Западной Европы. Видите, за 40 лет напрочь отучились грязными быть. В 2000 году, когда «пускать» стали наш народ, джинсы у всех, кроме бомжей, стали чистыми, посмотрите сами. Нам 12 лет хватило, с 1988 года.

Знаменитую русскую мужскую лень я напрямую связываю с излишком женщин на заре северорусской нации, когда мужчины решили жить женским трудом, насколько только это возможно, а знаменитую русскую мужскую неряшливость с этим же самым. Запад давно стал за собой присматривать, одеколон придумал, чтобы понравиться женщинам, ибо их было слишком мало какое-то время. Мало этого, мужики придумали там даже остроумие (смотри Фрейда выше), чтобы понравиться женщине и «отбрить» соперников. А я, у своих, русских, особенно в деревнях, из самого остроумного заметил, знаете что?

Клуб, дощатый пол, скользкий как навощенный царский паркет, от лежащем на нем сантиметровом слое подсолнечной шелухи. Гармонь, потом радиола. Танцует две смешанные пары, одна из местного студента и сельской девушки, вторая – из его друга, городского, тоже с местной. Несколько однополых женских пар. Парни на лавках вокруг по стенам, курят, щелкают семечки, злятся на городского, танцевать не умеют, стесняются учиться у девчонок. Очень хочется  «остроумием» сразить городского. Выходит на круг один, он любит девушку втайне, которая танцует с городским, поэтому храбр. Разворачивается и хлесть ее пониже спины, не промахнешься, доярка. Все парни дружно и с большим удовольствием ржут, герой горд своим «остроумием». Девушка хихикает, хотя и больно, это же «остроумие», не обижается. Это «остроумие» не выстрадано многими поколениями, оно спонтанно, как причина дуэли у русского дворянства, из-за пустяка, а не из древнего рыцарства.

Мне абсолютно ясно, откуда взялась именно женская работорговля в северной Руси в начале10 века, описанная несколько выше словами араба Ибн-Фадлана. Точно так же как и многоженство, о котором я говорил выше. Точно так же как и природная русская мужская лень. Они были тут и раньше. Насколько хватает взгляда вглубь веков, с тех самых пор как появился излишек женщин, а излишек этот появился здесь вместе с самим человеком, как следствие условий его жизни. От самого человека ничего не зависело. Откуда у человека появится понятие стыда продажи излишков, которые ему почти не нужны, а спрос у «заграницы» на этот товар есть? Это то же самое, что понятие стыда эндогамии, когда неизвестна экзогамия, и все знают что промискуитет такая удобная штука. Поступил сигнал «Оно», он же сексуальный первичный позыв, в бедную голову, а остальное все так просто осуществимо. Сегодня мы делаем куда более подлые вещи, например нефть и газ продаем, хотя американцы свои не разрабатывают, берегут для потомков. А мы плевали на потомков, хотя и знаем, что это их нефть и газ. Нам можно только столько брать их, сколько нам самим сейчас нужно, а остальное надо оставить им. Мы-то знаем что нельзя, но делаем, а предки наши не знали, что нехорошо продавать своих женщин. И такие, какие мы есть сегодня, знающие, разве мы можем обвинять их, незнающих?

Давайте все-таки посчитаем немного. Не так уж много было лишних женщин, ибо историки хором говорят, что многоженство на Руси было уже позднее принятия христианства, и его едва удалось преодолеть. Что-то должно было искусственно поддерживать излишек женщин при многоженстве. Матриархата у нас, на севере, никогда не было, и быть не должно, исходя из описанной ситуации. Сразу появился патриархат, так как именно потому и появился умный Иван-дурак на печке, что он «решал» все «вопросы». А вот дети были ничьи. Разве можно считать владелицей детей родившую их мать, которая сама рабыня своего «желания», исполнение которого зависит не от ее, а от настроения чванливого и в сказке Ивана-дурака? Поэтому, продавать «чужих детей» и подростков, это разве не «золотая жила»? Которая еще больше развращала русских  мужчин, давала им возможность бездельничать. Почему русские женщины практически не рожали дома? Почти все они согласно русским писателям рожали в поле, когда просо поспевало, а затем и рожь.

Потому, что это был июль-август, а в «берлогу» они залегали в конце октября – начале ноября. Как раз 9 месяцев. Профессиональная  лень русского мужика и возможность продавать детей и женщин, я думаю, довела до того, что женщины и мужчины стали жить отдельно, кланами.

Мужчины, совсем не имея обязанностей и любя «горячий напиток», стали продавать себя, в работники. И опять работник Балда по сказке Арины Родионовны, няни Пушкина, оказался очень «умным», только по сравнению с выдуманным попом, а не с нанявшими его рубить дрова женщинами. Даже в сказке сказать было стыдно, что наняли его бабы за оплату натурой.

Из-за разделения на кланы детей продавать стало сложней, разве что воровать их. Тоже черта истинно русская, притом мужская. Много вы знаете из истории баб-воровок? А мужиков с рваными ноздрями, клейменых – пруд пруди. А наш великий герой Илья Муромец? Какого черта он 33 года на печи сидел? Кто ему жратву добывал, пока он «силушку копил»? И куда он ее потом использовал? Не на пашне ведь.

Посмотрите у русских писателей-мужиков «расписание» крестьянских работ. Мужик вспахал, не сам, лошадь, и больше на поле его не видно. Бабы серпами жнут, беременные, согнувшись в три погибели, снопы вяжут, опять в наклон, в суслоны ставят, тут же и родят. А дома – свиньи, стирка, шитье, прялка, ткацкий станок, ребятишки, ночная  люлька к ноге привязана, спит и качает. К проруби надо сбегать, белье прополоскать, вальком его раскатать, по воду сходить, жрать всем сварить, хлеба испечь, носы ребятишкам подтирать между делом.

А мужик что делает? Хомут третий год шьет, оглоблю второй год в лес ходит выбирать, в гумно сходит ведро ржи намолотит цепом. Всю зимушку молотит. Когда за день можно смолотить. Запряжет савраску, за хворостом съездит, дров порубит. Это же не работа, разминка от гиподинамии.

А сенокос? Скосить сено – мужская работа, но это только четверть работы. А переворачивает валки, сгребает, копешки ставит кто? Баба. Мужик приедет копешки на лошади свозит в кучу, стожок поставит и - в кабак. Пропьет больше, чем заработал.

Когда бабы отделились от мужиков, им стало легче. Одна за ребятишками смотрит, вторая хлеба в печь ставит, третья стирает на артель. Все дружно – просо сеять. Тут гурьба мужиков из кустов выскакивает – «топтать». Вот вам и реконструкция групповых семейных отношений, очень даже временных. Без, так называемой, любви. По требованию «Оно». Вот вам и народный фольклор, истоки его. А, то, за каким бы чертом две шеренги выстраивались и «шутили» так, как я описывал выше? У литературных критиков это называется «жизненная правда».

На основе этих «шеренг» даже браки начали иногда получаться. Женщина рада была до безумия «своему» мужику, собственному, поэтому и лелеяла его, работала за двоих, но уже было и задумываться начала об эмансипации.  Вот тут и грянуло православное христианство с иудейским принципом отношения к женщине. Все слабые ростки эмансипации были тут же, на «новой» основе, выдраны с корнем. Начиналась новая эра. Если бы сегодня заграничные мужики, измученные сегодняшней эмансипацией у себя дома, прочитали эти строки, то через неделю все наши бабы были бы выписаны по интернету, и Россия бы прекратила свое существование. Почему? Да потому, что пьяные с горя мужики наши забыли бы залить воды в атомные электростанции.  За гроши дежурных, ответственных баб-то, напоминающих им об этом, ведь не было бы уже в России.

В предыдущем абзаце я только поставил веху, которая отделила язычество от христианства, которое, в свою очередь, продолжило наступление на женщину, не дав ей даже начать свою борьбу, но возвращаться из глубокой древности северной России нам еще рано. Мы все еще находимся в приволжских кучках, которые обозначили выше. Народ здесь живет только благодаря самоотверженному труду женщин, но заметьте, ни жрецы, ни главари из них не выделяются. А как им выделиться в таком повседневном каторжном труде? У них нет времени даже задуматься, как следует. Даже полноценного сна у них нет, даже сон надо совмещать с работой, качать люльку.

Перенесемся в быт мужчин. Они тоже живут оравами. Что они делают? Не обремененные заботой о семействе, они вынуждены искать не дело, а заделье, потакать своим слабостям, кидаться от одного к другому делу, позволить себе вообще ничего не делать временами. У них одна забота: добыть пропитание свое. При отсутствии системы жизненной необходимости они поступают по формуле: «кто во что горазд». Перед ними открыты все дороги к «самовыражению». Первое еда, второе – «горячий напиток», после которого нужна драка, кулачный бой «купца Калашникова», ибо «силушки девать некуда» как у Микулы Селяниновича. Остаток сил – на чистоплотных женщин, купающихся или стирающих на речке.

Ни одного ведь древнего богатыря не показано нам женатым и за повседневной, кропотливой работой. Все как один «геройствуют», притом сами не знают, где будут «геройствовать» завтра. И «витязь на распутье», и «три богатыря» – тому подтверждение. Воля – вот их основная «профессия», «волюшка-воля», как поется в песне, но воля эта не та, прямой смысл которой яснее выглядит в обратном смысле слова «невольник», а именно в смысле «куда хочу, туда и ворочу», «волеизъявление».  Поэтому, куда она направлена, эта воля, неважно. Рассмотрим направления их «воли», первоначально поделив их крупно на два вида: общественно полезные и общественно вредные.

Общественно полезные направления «воли» мужчин – это в основном «отшельнический тип» работы, требующий уединения в единственном числе или в малой группе соратников: бортничество, профессиональная охота, бродячие печники, плотники «с одним топором да долотом в руках», рубщики домовых срубов, рыбаки, позднее кузнецы, лыкодеры, плетельщики корзин и делатели туесов. Из них потом появились знаменитые санные и колесные мастера.

Понятие «отхожие промыслы» у наших крестьян коммунисты испохабили, «объяснив» их голодом в деревнях. Нет, отхожими промыслами занимались мужчины целых деревень, волостей, специализировавшиеся на отдельных видах кустарного производства из века в век, притом ежегодно, а не тогда, когда у них «голод». Это остаток этих самых времен, которые мы рассматриваем, но когда стало неприлично быть неженатым. Ибо, что будет делать «дома» печник-искуссник, за которым посылают гонца за полсотни верст? Список этот можно продолжать почти бесконечно, но мы исследуем не древние промыслы человека, а его самого.

Самое главное. В этих профессиях нет пьяниц, в них есть уже «наследственные» любители крепко выпить, у них лозунг: «работе время, потехе – час». Из них вышли все русские изобретатели, а позднее и сам Ломоносов, тоже любивший крепко выпить. 

Общественно вредные направления «воли» мужчин. Тут тоже большая градация. С чего начать складнее и не знаю. Ну, во-первых, воровство. Первоначально – всего, «что плохо лежит», потом – специализация, потом разделение «труда» и «организация преступных сообществ», как их называют современные юристы. Ни один историк не станет отрицать очень широкого воровства на Руси во все времена. Только славянофилы говорят, что замков на дверях не было, но, это они явно врут, и никто им не верит. Не было замков у самих воров, потому что воровать нечего, украдут – пропьют. А так в доме – пусто. Рядом с воровством грабеж, с оружием в руках – разбой. Эти ватаги беззаботных мужиков, спустившихся в среднее течение и низовья Волги, стали казаками-разбойниками, а затем, обосновавшись на Яике, стали называться «защитниками русских рубежей». В их среде вырос русский гомосексуализм, а особенно, забыл, как он по латыни называется, но можно назвать и по-русски: «половая всеядность». Никаких семей, конечно, у них не было. Зачем им эта обуза?

 Кстати, обуза – обужение – заужение – обузить, это ничто иное, как сужение «прав» мужиков, вызванное необходимостью для «удобства» половой жизни создать семью, ибо и семья – прямая обуза, даже по сегодняшнему смыслу. И по конкретному смыслу этого слова «обуза» не может висеть над мужиком, как сегодня понимают это слово, а стоит вокруг его в виде чад и домочадцев, обуживая свободу его передвижения. Откуда бы произошло такое конкретное специально для мужиков слово? Это говорит о том, что я на правильном пути.

Все-таки, главные «воровские» профессии надо указать, ибо в самих избах или землянках у народа воровать и грабить особенно нечего, кроме детей и женщин. На большой дороге – Волге и притоках воровать и грабить можно многое, все, что везут купцы, но главное – их деньги. Но денег купцы не возят, только – на «командировочные» расходы. Остальные, главные их деньги сосредоточены в товаре. Грабить товары, конечно, можно, но с ними хлопот не оберешься. Лучше сбыть их следующему проплывающему купцу за бесценок. Но купцы тоже не дураки, покупать товар, заведомо ворованный, и везти его дальше продавать в одном «ряду» с обворованным купцом, неэтично. Поэтому казаки-разбойники вынуждены были создавать притоны, где бы они могли сосредоточить временно наворованное добро, подождать чуток, пока страсти улягутся, и только потом выбрасывать их на рынок. Для этого очень подходил остров на Дону, Яик, Запорожская Сечь. Тут, вдали от глаз, и подлечиться от ран можно, госпиталь потребовался, санитарки, знахарки. Потом и кой-какие домишки потребовались, а потом уже, время спустя, потребовалась и хозяйка. На Яике, что их так много обосновалось, не с Дона же переехали на постоянное место жительства, как историки думают?  А там, рядом имеются всемирно известные озера Эльтон и Баскунчак с неиссякаемыми запасами лучшей в мире соли и, естественно, проходной двор для ее вывоза. Вот где раздолье для грабежа купцов. Спустился вниз по течению, награбил,  и - в верховья, домой, в «войско».

Надо остановиться на образовании аристократии, будущих князей, и показать, как закрепощался прочий народ. Из среды общественно полезных мужиков, конечно, могло образоваться некоторое количество разбогатевших на своих изобретениях мастеровых кустарей, как разбогател Зингер, умно запатентовав свою швейную машинку, так, что никто не мог обойти его права никакими новыми «формулами изобретения». Но главными поставщиками вновь испеченных князей явились разбойники, не ушедшие на Яик, а оставшиеся дома, накопив стартовый капитал. У них все было для того, чтобы захватить власть: шайка головорезов, готовых на все, слушавших своего «пахана», как будущие казаки – своего Стеньку Разина, получившая впоследствии название «дружина».  У них был капитал: бессовестность, окрепшая в грабежах. Собственно, больше ничего и не надо было.

 Слово «дружина» – очень интересное слово. В псковско-новгородской кучке народов, которую мы еще не рассматривали, слово «дружина» – это в большей части случаев артель, например рыболовецкая дружина. В церковнославянской южной жизни, заметьте, дружина – это жена. Друг, вообще говоря, - это «другой  я», равный мне. А вот, по-великорусски, дружина это уже войско, притом отборное, гвардия, так сказать. Как так, жена, «другой я» превращается в охранников по-нынешнему, хотя и доверенных, но вассалов все же, «на жаловании», в друга на зарплате, которому я ее плачу за дружбу со мной? То-то и оно, что дружина – это бывшая шайка «сподвижников по грабежу», выбравшая главаря за ум, сметку и силу, а главарь, наплевав на бывшую дружбу, стал им деньги платить, чтобы они именно его одного защищали. Это был первый шаг к княжению.

Вы представляете себе миллионную, но разрозненную толпу на улицах Москвы и шайку грабителей среди нее, которая диктуют всем свои правила игры? Зачем тогда спрашивать, как образовались княжества: солнцевское, люберецкое и так далее. Дальше русскую историю, например, у Карамзина можно не читать до самых времен Ивана Калиты, мало того, что разбойника, но и самого подлого из них. В истории Карамзина будет очень подробно описана борьба «солнцевских» с  «измайловскими» и так далее за сферы влияния, попросту за право грабежа на данной территории. Будут описаны все «стрелки», «разборки». Особенно удачно передадут вам «хитрости» при «перемириях»,  и «милицейские протоколы» об убийствах из-за угла «друзей навек». Про народ скажут, что он очень любит главарей разбойных банд, и когда они умирают своей смертью или от пули в своем подъезде, сильно плачет. Про церковь скажет, что она составила очень хорошие «Понятия», по которым мы живем по сегодняшний день. И, вы же знаете, что всем в нашем мире правят разбойные банды, а имеющийся президент является только как бы Организацией объединенных наций (ООН) и занимается только тем, что составляет статистику разбойных нападений.  Иван Калита подчинил себе всех бандитов. Государство это стало называться Московская Русь. Матриархат, как видите, миновали не заезжая в него.

Форма закрепощения народа – пьянка в долг, в залог своей души, как это и сегодня практикуется, правда, теперь на наркотиках. Пили тогда медовуху, термин Ибн-Фадлана «горячий напиток» – это сбитень, чтобы быстрее подействовало. Умирали «с кружкой в руке» не от опьянения, а от отравления «сбитнем», так как, экономя мед, туда добавляли всякую дрянь «для крепости». Знакомый пчеловод мне рассказывал, что медовуха – тоже не совсем безопасный напиток, если долго постоит и окислится, так что это простые отравления недоброкачественным «горячим напитком». Водки же еще не изобрели, а медовуха получилась автоматически, когда «лишний», не съеденный вовремя мед, смешивали с водой, и он начинал бродить. Собственно, и вино так же получилось, автоматически. 

Карамзин практически ничего не пишет об образовании сословия смердов и холопов, скрывает от нас, а мы называем его историком. Посмотрим, что «знает» об этом Советская энциклопедия, она должна сказать все, что только возможно, о «закрепощении народа». Ведь она «советская»: «Смерды – наименование феодально-зависимых крестьян в Древней Руси и некоторых других славянских странах. В источниках 11-12 веков смерды отмечены в Киевской Руси (Русская правда и другие источники)».

Прерву и замечу, что Русская правда «из-за значительных разночтений» была в 16 веке «пересмотрена» и «закреплена» в издании 1653 года, Никоновской летописи. Значит, верить ей нельзя.

Продолжим цитату: «Смерды на Руси – крестьяне, постепенно утрачивающие свободу, полностью или частично. Правовое положение некоторых групп было различным. В отличие от раба имел имущество, платил штраф за проступки. Юридически он был неполноправен. Убийство смерда наказывалось таким же штрафом, как и холопа. Его выморочное имущество наследовал князь. С начала 12 века земли, населенные смердами, передаются в собственность отдельным феодалам».

Запомним это и продолжим: «Смерды новгородских и псковских земель 14-15 веков выступают в источниках как крестьяне-собственники, владеющие землей коллективно или индивидуально и обладающие правом свободно отчуждать свои наделы. Но их личная свобода ограничена: им запрещен переход на чужую территорию или патронат князя, а князю запрещено принимать от смердов жалобы. Смерды должны были исполнять также определенные повинности (дани, работы) в пользу города как коллективного феодального сеньора».

Эта цитата как нельзя лучше укладывается в мою концепцию. Что «смерды отмечены в Киевской Руси» не верьте, ибо их туда вписали, когда устраняли «разночтения» в 16 веке и подгоняли уже Русскую империю к «однообразному виду». «Киевских смердов» считайте смердами великорусскими, в верховьях Волги, во Владимиро-Суздальской Руси. Вот их-то и закрепощали, они-то «постепенно, полностью или частично утрачивали свободу», их-то «правовое положение» и было «различным у некоторых групп», в зависимости от степени наглости князя-бандита с воровской «дружиною». И запомните, пожалуйста, про смердов новгородско-псковских, свободных крестьян, владельцев своей земли, платящих налоги для общественных нужд. Они нам пригодятся, когда мы будем рассматривать эту демократическую кучку.

Таким образом, истинное понятие смерд – не оскорбительное, а вполне доброжелательное как тракторист, бизнесмен, юрист и обозначает «вольный земледелец». Это князья-разбойники, когда довели своих крестьян до полускотского существования, произвели от этого вполне хорошего слова слово «смердящий», а когда завоевали все народы великой равнины, в том числе, с превеликим трудом, и новгородско-псковские земли, заставили и тех смердов, пахнувших хлебом, «смердеть».

Потом начались бандитские войны между местными «князьями» и атаманами, «скатившимися» по Волге, заселившими реку Яик (Урал). Это и было татаро-монгольское иго. Как это было? Да очень просто. Дело в том, что у князей появился великий князь, главный разбойник, который подчинил силовым методом остальных князей-разбойников, как у солнцевская бандитская группировка стала главной. Вот так и великий князь. Разумеется, что остальные князья не любили «солнцевских», особенно их великого князя. А у казаков-разбойников не было великого разбойника, поэтому они жили более-менее дружно. Даже с разбойниками из будущих татар и чувашей. Поэтому вся история Карамзина и посвящена, собственно, войнам разбойников-князей друг с другом за великое княжение. Совершенно точно так, как преступные нынешние группировки борются между собой. Они иногда так «истощают» свои силы, как прошлые, так и нынешние, что даже ходить грабить простых граждан случается некому. Поэтому война между князьями и атаманами была заранее обречена на проигрыш. Атаманы просто обложили данью наших князей. Каждая сторона отчетливо понимала  состояние своих сил. Князьям было неудобно перед своим, хоть и «смердящим», но все же народом, когда он, этот народ, видел, как казаки-разбойники размазывают князей по стенке. Поэтому дань платили исправно, а своим историкам, впрочем, и нашим тоже, строго-настрого запретили писать правду, велели говорить, что это несметные орды из самой Монголии их угнетают. Все-таки не так стыдно. Когда начали платить дань разбойникам, то обнаружилось, что себе почти ничего не остается, поэтому «гнет» усилили.

Вы же знаете, что такое гнет? Это когда только что заквашенная капуста в кадке выделяет мало сока, приходится класть на капусту большой камень, а если не помогает, то – два, пока сок не смочит камень. Таким образом, гнет – это выдавливание сока, хоть из капусты, хоть из народа. И иго здесь монгольское не при чем. Почему? Да, потому, что когда монгольский довесок  убрали, гнет не стали уменьшать, весь «сок» – себе, на расширение империи. Есть и другое толкование слова гнет. Это когда сено возят на повозке, нетолстое бревно, с помощью которого стягивают сено к основанию повозки. Тоже похоже на «капустный».

Может вы не догадались, почему я сказал «монгольское» иго вместо привычного для всех татаро-монгольского? Потому, что «татарское» все-таки было. Дело в том, что со временем стало неудобно ходить грабить свой народ, попадались знакомые и родственники, и хотя совесть была бараньей, все же лучше было договориться с татарскими бандами. Те ходили «на работу» к нам, а наши – к ним. Так не сильно мучила совесть. Поэтому у нас был татарский гнет, а у них – русский, или как там он у них назывался? Историк на жалованье, проживающий у царя в прихожей, по-иностранному во флигеле при Зимнем дворце, изобрел «татаро-монгольское»: народ ведь немного помнил татар, но они рядом живут, все знают. Вот и приписал, что это не те татары, что рядом, а совсем другие, аж из Монголии. Он даже чаще употреблял слово «моголы», чем татары.

Теперь о дани. Ну, скажите, что можно взять у людей, с которых собственные разбойники-князья уже сдирали по третьей шкуре? Только шкуру же, но вместе с душой. Поэтому и возникла знаменитая «татарская десятина», каждого десятого, и мальчиков, и девочек, у кого что есть, - в налог, а затем, собрав в кучу на княжеском дворе, – в дань. Постепенно народ забыл, что он когда-то был свободен, стали говорить «княжие» мы, «царевы».

Некоторое количество рабынь на обратном пути «пользовали» до полусмерти, а затем  - за борт ее, «в набежавшую волну», остальных продавали хазарам, а те еще дальше – в «Персию». Тех, которые не находили сбыта, везли к себе. Мальчишек сразу всех продавали, тем же хазарам, для добычи соли (подробнее в следующих разделах). Собственно, они сами постепенно стали хазарами. Затем заметили, что стареют, на пенсию пора, стали «готовить» себе из них замену. Пока, наконец, не сообразили, что можно жениться. В походы ходили нечасто. Пока все не пропьют, не ходили. Поэтому историки и говорят, что набеги были не каждый день.

Теперь о гипертрофированной любви русских, особенно женщин, к своим детям, готовых кормить своих чад до пенсии, не своей пенсии, до их, детей пенсии. Ни в одной стране такого нет, там исполнилось чаду 18 лет, иди на все четыре стороны, и не мешай закончить жизнь в неге. Правда и детки, сдадут стариков в хоспис, и продолжают веселиться. Наши детки тоже сдали бы, но у нас хосписов нет, к сожалению. Поэтому, как правило, их просто бросают, «забывают» где они живут. Материнская любовь «нашего типа» – это многовековая генная память тех времен, когда детей отбирали. Только у нас, единственных в мире, создана организация «солдатских матерей», ибо их детей и сейчас отбирают, с той же наглостью, с той же неотвратимостью, посылают в рабы-солдаты, которые «не имеют права» отказаться от этого рабства, в том числе убивать свой российский народ, когда им прикажут «князья нового типа».

Перейдем к новгородско-псковской кучке. Вспомните об их смердах, Смердах с большой буквы, гордых смердах. Вспомните, чем и как они торгуют с Западом. На Западе тоже рабы нужны, но они не продают свой народ, у них знаменитое Новгородское вече не позволяет это делать. Они продают лен, пеньку, мед, соболей, рыбу, воск и мед. Все, что у них есть, все, кроме людей. Верхневолжские грабители-князья раза три-четыре кинулись туда за людским «товаром», а новгородцы были красавцы, богатыри, смельчаки, в общем хороший «товар». Но получили так по морде, что лет триста-пятьсот, пока «не объединили» народы в дремучей тайге в районе Москвы, больше туда не совались. Но дикую злобу на их нравы, не позволявшие открыто грабить свой народ, затаили. И отыгрались потом так, что у историков и сейчас еще волосы дыбом стоят. Больше мне нечего о них сказать. Добавлю только, что если бы не Иван Грозный, которого не было, и не «объединитель» Иван Калита, не  Петр I в особенности, сегодня в Прибалтике было бы не три государства, а четыре, а, может быть, и все пять, если считать Псков отдельно. О роли женщин в этих болотах может за меня сказать одна Марфа Посадница, чуть было в одиночку не победившая всю московскую свору «древних князей». Где такие женщины на владимирщине, суздальщине, ярославльщине, не скажете? Кстати, нынешний президент собрался столицу опять переносить в Петербург, по-моему, из-за псковичей и новгородцев. Чтобы быть к ним поближе на всякий случай и встать грудью на их пути, когда они вдруг вздумают «шутить» с ним, грозным. 

Совсем было, собрался закончить, но вспомнил об авторах «новохрона-2», которые трактуют, вернее «реконструируют», как они сами говорят, «раздел новгородских земель» после их завоевания совсем не так, как было это на самом деле. Я этого так оставить не могу. Они говорят в своих многочисленных трудах, что Великий Новгород это Ярославль, а так как Ярославль никто не завоевывал, то и завоевания Новгорода, дескать, не было. А это князья-грабители в сговоре с казаками-разбойниками завоевали весь мир, начиная от Японии и кончая через всю Евразию обеими Америками. Вот будто бы эти земли и делили, как новгородские. Доказывать «новохронистам-2», что этого не было, что не завоевывали мы весь мир, не буду. Скажу только «кишка тонка» у князей-грабителей, даже вместе с казаками-разбойниками. Они  могли «завоевывать» только безоружных (Сибирь) или когда «семеро на одного» как с Новгородом. Крым, и тот не могли лет пятьсот взять, все примеривались. Возьмут – отступят. Попозже, когда можно было грабить народы от Тихого океана до Карпат, тогда – да. Но Севастополь – нашу гордость, сколько раз на Запад сдавали? Поэтому мы мир завоевать не могли по определению. «Новохронистов-2» смутило то обстоятельство, что потребовалось очень много народу для заселения «новгородских земель». Всем мелким  князьям дали, - еще осталось, всем дружинникам дали, еще осталось, пришлось холопам и «смердящим» смердам остатки «давать».

Я это объясняю следующим. Давали действительно новгородско-псковские земли, а не одному князю – Испанию, другому – Южную Америку. Весь народ псковщины – новгородчины, до последнего калеки,  встал на защиту своей многовековой вольности, независимости от грабителей. На каждого из них князьям-грабителям пришлось держать по трое своих «дружинников», сами без охраны остались. Поэтому и было решено «заменить народ», притом весь, включая и калек. Народ поодиночке рассовали по своим «володениям», да вотчинам, там их быстро приучили к «порядку», быстро выбили вольность, вернее «вольнодумство». А на их земли отправили своих «людишек», покорных, от века не знавших, что такое свобода. Вот почему много народа потребовалось для заселения «новгородских земель». Вот почему наш главный историк столь невнятно описывает это событие, что абсолютно ничего не поймешь.

Эту мою версию доказывает хотя бы сталинское переселение народов в Сибирь. Это же было совсем недавно. Но и сегодня мы все еще не знаем широты охвата народов России этим переселением. Русских «вербовали», причем так, что вербованным денег хватало только доехать до места. И здесь их просто бросали на произвол судьбы. Все остальные народы (западноукраинцев, прибалтов, молдаван, северокавказцев, калмыков, «русских» немцев, татар, чувашей и других) просто хватали по деревням, садили в вагоны и выбрасывали в Сибири прямо в снег. Выживут – хорошо, не выживут – горя мало.

И в столыпинские времена (которые сейчас хвалят, захлебываясь) переселение малоземельных крестьян в Сибирь было почти такое же, как сталинские вербовки. То есть, крестьян бросали в дремучей тайге, на «авось выживут». Поэтому переселения московских рабов на новгородчину и псковщину во времена Грозного царя было именно таким, как я написал выше.  

Надо переходить в Южную Россию, Малороссию, Украину. Это потом она стала Окраиной, когда с помощью Богдана Хмельницкого ее «присоединили» к России северной, уже Московской. Долго не получалось у русских князей. Хотя, когда русские главари ватаг из бездельников только догадались продавать своих женщин, а потом и мужчин, Киев, по-моему, уже стоял на том же самом месте. Как же это вышло? Но, сперва объясню невозможность образования Киева просто так, ни с того, ни с сего. Братья Кий, Хорив с сестрой их Лыбедь, конечно, были. Но на месте Киева им было жить нельзя, ибо на таком открытом месте в те времена никто бы не согласился жить, опасно.  Я уже неоднократно говорил, что там могли бродить только грабители-бездельники и скакать амазонки. Поэтому весь народ жил в предгорьях Карпат, там, где сейчас Львовская область, Черновцы, Волынь. Ну, в общем, там, где «свирепствовали» в войну всякие «бендеровцы». Которых, почти до самой «перестройки», все никак не могли переловить. Есть где спрятаться. Поля пшеничные они, конечно, засевали на равнине, но не сейчас, немного попозже.

Сейчас нам надо понять, как у них возникли тотем и табу на инцест, там, в Прикарпатье, а потом уже создать предпосылки к постройке самого Киева. По-моему, они шли тем же путем, что и все предгорные скученные народы. Тотема у них не возникало, поэтому они пошли тем же путем, который описан выше. И амазонки у них были, и скопцы с Кибелой, и братская орда с богиней-матерью. Поэтому я и согласен, что Кий, Хорив и Лыбедь были. И любовь была. Почему они не пошли русским приволжским путем, тоже понятно, у них же тепло было, не холоднее, чем в Западной Европе. Поэтому и недостаток женщин был, и его преодоление традиционным путем было. И Белинский это подметил во взаимоотношениях женщин и мужчин.

Чтобы перейти к необходимости постройки Киева, надо сперва съездить посмотреть Венецию и поразмыслить о библейских «ливанских кедрах». На этой основе я и предложу концепцию необходимости Киева, пути «из варяг в греки» и многое другое, что и буду «с пеной у рта» защищать.

Дело в том, что на определенном этапе скученные народы принялись строить храмы. (Этот вопрос я буду очень подробно изучать, но уже – в другом месте). Построив храмы, они «увидели, что это хорошо», как говорит Библия, и принялись строить дворцы для знати, потом переключились на частные дома. Для этого потребовалось много леса. Потому-то первые храмы делали с куполами, не знали где достать хорошего строевого леса, длинного, почти одинаковой толщины, что в комле, что в вершине. Какой был у себя, – весь вырубили. Вы же помните как евреи мучились насчет леса для своего храма, пока не нашли его в «Ливане», в котором такого леса, по правде говоря, сроду не было. Так называемые ливанские кедры что-то перестали расти там с тех пор. А какие растут, только – на дрова годны, или, например, - для изготовления стула. Я думаю, что «ливанские кедры» нашли где-то в Прикарпатских лесах.

А потом венецианцы задумали обезопасить свою жизнь в знаменитых лагунах, поездили они по свету немало и знали приблизительно, где что растет. Сосна им была нужна, конечно, – потолки перекрывать, но в первую очередь надо было фундаменты закладывать на илистом дне лагуны. Толщина ила большая, да и неизвестна, поэтому кессоны закладывать – дело бесполезное. Кессоном можно «бык» мостовой установить, но нельзя же себе представить кессон под весь город. Место было очень хорошее, я о нем уже говорил, а венецианцы были люди упорные. Им нужна была лиственница, которая в воде не гниет, а только крепче становится.

Лиственница – дерево северное, даже в средней полосе России не растет, похолоднее любит. А, только на один Исаакиевский собор в Питере, вернее на сваи под него,  лиственниц ушло несколько десятков тысяч. Можете себе представить, сколько надо свай под всю Венецию? Там же ни один дом без свай построить нельзя. Все венецианцы и сегодня помнят, на чьих сваях их город стоит. Стоит венецианцу узнать, что вы русский, как он тут же начинает показывать на сваи забитые в дно каналов для привязывания их лодок, гондол, и говорить, что это русское дерево, вечное. И, правда, из воды торчат тут и там толстенные бревна, забитые в дно, немного пообтершиеся от миллиардов причаливаний и лодочных цепей. Сколько они тут стоят, никто не знает, вечно. Но это только вершина айсберга, основные-то лиственницы не видно, на них дома и храмы стоят, в том числе и знаменитый Дворец их дожей, выборных. А, вокруг на тысячи километров нет ни одной растущей лиственницы.

И зачем, скажите к нам венецианские, а затем и римские послы, один за другим, ездили? Что касается Менандра Византийца в 6 веке, то он, наверное, за ливанскими кедрами приезжал. А вот вторым после него пожаловал Амвросий (Амброджо) Контарини (Кантарини) в 1475 году, чистокровный венецианец. Этот Амброджо книгу о нас написал, поэтому мы его сейчас и знаем. Первые же венецианцы книг не писали, они чисто деловые люди были, им книги писать некогда, бизнес превыше всего. Потом Рафаэль Барберини  в 1565 появился и тоже книжку про нас оставил. Потом Поссевино в 1581 году заявился, якобы мирить нас с Польшей, и тоже родил книгу. Потом в 1647 году пожаловал Антоний Крижанич, сам серб, но служил в Болонье и Риме. И тоже книжку написал. Потом  в 1670 году послом Рима был Рейтенфельс, тоже разродившийся книгой. Мы их по книгам и помним, а то бы забыли, как забыли тех, кто «путь из варяг в греки» и Киев порекомендовали нам организовать, да сами, можно сказать, и организовали.

Посмотрим на путь из варяг в греки по карте. Поплывем из варяг, из озера Ильмень по реке Ловать, вверх по ее течению. Если даже плыть на резиновой надувной лодке, и то, до истока ее не доплыть, она вытекает из болот. Потом надо тащить по сплошным болотам древнюю лодку, а она, разумеется, не резиновая, намного тяжелей, километров 60 к югу. Встречаем реку Западную Двину, переправляемся через нее и опять по болотам тащим лодку снова километров 60-70 до Днепра, тоже болотистой реки в верховьях. Можно, конечно, немного спуститься по Западной Двине, а потом подняться вверх против течения по ее притоку и вновь пересекать болота. На мой взгляд, все же лучше – по первому варианту. Итого, по прямой не менее 120 километров нужно тащить лодку голыми руками по сплошному болоту, чтобы потом попасть в Днепр, а затем – и в «греки». А потом проходить днепровские пороги, опять вытаскивая лодку на берег, и обтаскивать ее посуху, минуя пороги. Да с такими трудами можно только чистое золото возить, серебро возить будет уже невыгодно.

А что, вообще, можно возить с озера Ильмень? Меха можно, но их можно и пешком принести, они легкие. Воск тоже нужная вещь в христианской вере, но его уже этим путем не повезешь, овчинка не будет стоить выделки. Рыбу? Дешевле наловить своей, - в лагуне. Золота и серебра тут отродясь не было. А на Ильмень чего возить «из греков»? Возить-то, конечно, можно, там, «в греках» много добра разного. Главное, платить – чем? Вот лес возить, вернее, сплавлять по Днепру можно, сосняк отборный, корабельный называется. Доплывет сам прямиком до Черного моря, не споткнется на порогах. Но сосны растут и на реке Припять, много, хорошие. Вот это и была плата за товары греческие. Вот потому-то и построен был Киев: патенты выдавать, пошлины брать и, вообще, за порядком следить. Стратегический пункт был, как Астрахань на Волге, как Царьград на Босфоре. Половцы всякие, хазары с печенегами, вся бродячая рать сперва набегали, грабили, а потом часть их, наиболее башковитая, на работу устроились в Киеве, постоянную прописку получили, евреи меняльные конторы открыли. Жить стало веселее. Народ с Карпат спустился, пшеницу стал сеять, киевское государство вызрело, но не Русь киевская, а просто государство, без приставки русь. Настоящая Русь сюда грабить приходила по пути, по которому бревна плавали. Я думаю, лесосплав был на уровне, не молевой (бревна вразброс плывут) как у коммунистов, а в плотах, как положено хорошим хозяевам. Поэтому после порогов плоты приходилось ремонтировать. Там был специальный «пункт» ремонта с запасом лозы вымоченной, плотовязы опытные.  Там свои бандиты сгруппировались, запорожские казаки-разбойники.

Так и шла жизнь в древности, но венецианцам от этого не легче. Им именно лиственница требовалась, такая, на которой Исаакий стоит, которого, естественно, еще не было. Есть ли лиственница в брянских лесах, не знаю. По-моему, нет. Вот и ходили нанятые итальянцами разведчики, искали лиственницу, к князьям захаживали, спрашивали, взамен про  Иисуса Христа рассказывали, он к этому времени уже появился, вернее евреи его нарисовали, воображаемого, похожего на Митру. Поэтому эта сторона стала тяготеть к католицизму, начиная от реки Ловать. И не только «тяготеть», но и приняла его. Потом нашим царям долго с ним пришлось бороться. Но я опять забыл про венецианцев, им ведь лиственница нужна, а я о католичестве. Лиственницу им нашли, только возить ее по пути из варяг в греки было совершенно невозможно. Три дня в воде полежит и тонет, проклятая, перестает плавать, тяжелая. Поэтому наняли варягов возить лиственницу вокруг Европы. Оно, конечно, долго, зато надежно. Не было бы «лесных богатств» на Руси, и сейчас бы она никому не потребовалась, так бы и стояла одинокая как остров Шпицберген.

Пора переходить к основанию Московского княжества. Но прежде давайте посмотрим на древний Волок Ламский, ныне Волоколамск на реке Лама, который связывают сегодня только с 28-ю героями-панфиловцами, но никак не с образованием Московского княжества. Даже официально Волок Ламский (1135 год) старше Москвы (1147 год). Вспомните также, что в этот Волок Ламский московские князья ездили из своей Москвы едва ли не ежемесячно. В летописях любой московский царь, любой князь то и дело «поехал на Волок Ламский». Чего им там надобилось? И почему волок от слова волочить, перетаскивать сухим путем якобы лодки?

Ныне как попадают из Москвы-реки в верховья Волги? По каналу имени Москвы. Но можно и не по каналу, а по притокам Москвы-реки до Ламы и там чуть-чуть перетащить в нее лодку и плыви себе по Ламе до самого нынешнего Рыбинска, попадай в Волгу. Отсюда и в Тверь легко попадать уже по Волге, а Тверь тоже старше Москвы. По самой Москве-реке, если плыть не вверх, а вниз, попадаешь в Оку возле Коломны, а дальше и до Рязани – рукой подать, которая тоже старше Москвы (1095 год). Мало того, Рязань владела истоками Дона под Тулой. Но и это еще не все.

От притока Ламы можно попасть в реку Рузу, а от Рузы до истоков Днепра не более 4 -5 километров. А немного ниже, где Днепр уже принял вид настоящей реки, стоит Смоленск, основанный в 862 году еще до христианства. Вы представляете, что за стратегическое место это? По реке Осетр, впадающий в Оку можно добраться до старинного города Венев, стоящего на водоразделе бассейна Дона, от которого до реки Упа совсем недалеко. Волоколамск, таким образом, связывает в единое целое всю южную водную систему Восточной Европы: Днепр, Дон и Волгу. И этот стратегический пункт, который  для России важнее Константинополя на Босфоре, никому не принадлежит. Представьте, - никому.

Тверское княжество Москва «присоединила» только в 1485 году, после полной победы над «татарами». Рязанское княжество Москва «присоединила» только в 1521 году после более чем четырехсотлетних войн между ними. Ярославль Москва «присоединила» в 1463 году, Тульское княжество – в 1521 году, Новгород, основанный в 859 году, – в 1478 году. Смоленск Москва «присоединила» в 1514 году. Но Смоленск – это Вам не Ярославль какой-нибудь. Он стоит на пути лесных «стратегических интересов» Запада. Его пришлось отвоевывать у Литвы в1514 году, а потом снова, и уже у Польши в 1654 году.

Самое «позднее присоединение» состоялось в 1521 году (Рязань и Тулу, Смоленск уже был наш с 1514 года). Таким образом, сильное Московское государство в 1521 году напрочь отрезало Причерноморские степи своей сплошной могучей границей, а с татарским «игом» было покончено еще ранее, в 1480 году, как раз после «присоединения» Ярославля в 1463 году.

И  НАСТУПИЛ  историко-логический ИДИОТИЗМ. Отдельные маломощные государства-княжества в период «расцвета» татарского ига не имели от «татар» столько «набегов» для захвата рабов, сколько стало иметь сильное единое Московское царство от более чем 150 лет назад поверженных, «татар», правда, теперь крымских? Привожу цитату из Ключевского, уже приведенную, еще раз: «В начале 16 века южная степь, лежавшая между Московским государством и Крымом, начиналась скоро за Старой Рязанью на Оке и за Ельцом на Быстрой Сосне, притоке Дона». Пропущу немного и далее: «Пленные приливали в Крым в таком количестве, что один еврей-меняла, по рассказу Михалона, сидя у единственных ворот Перекопии, которые вели в Крым, и, видя нескончаемые вереницы пленных, туда приводимых из Польши, Литвы и Московии, спрашивал у Михалона, есть ли еще люди в тех странах или уже не осталось никого». Польшу и Литву я выбросил, смотри выше.

1521 год, год присоединения последнего окрестного княжества к Москве, разве не начало 16 века? Несомненно, начало. В чем же дело? А дело вот в чем. На Западе нашли поваренную соль в Германии и Польше, из морской воды научились выпаривать получше, не такую горькую, поэтому озера Эльтон и Баскунчак утратили свое значение для европейского импорта, Большой проходной двор почти перестал функционировать на Запад, хазары растворились в пространстве, как соль в воде, без остатка. Спрос на волжских рабов резко упал. Но зато возрос в устье Дона, в Крыму и в низовьях Днепра. Древний мир начинал «строиться» на полную катушку.

Поэтому все рассмотренные выше кучки-ровесники: Ярославль, Казань, Рязань и прочие, значительно старше Москвы, постепенно приходили в упадок. Не было сбыта рабов тут. А кроме них из «святой» Руси возить было нечего по Волге. Яицкие казаки-разбойники, каких я выше направил на Яик ошибочно (они все-таки болтались в низовьях Волги до этого дня), только сейчас переехали на постоянное жительство на Яик, и занялись честным трудом: стали ловить осетров (читайте про их рыбалку, есть сведения и правила ловли). Спрос на осетров был громадный, река Яик была полна осетров, никто не мешал. Сегодня этих казаков считают самыми честными. 

Работорговцы-князья, продававшие в рабство свой народ, призадумались и двинулись в сторону Волока Ламского, пытаясь перехватить торговлю лесом. Поэтому и получилось, что Ярославль они потом «завоевали» первым. Но ничего у них не вышло. Я даже думаю, что Иван Грозный и прочие не просто «ездили в Волок Ламский», а ходили туда отвоевывать этот «волок». Но, так как историки уже написали, что все это уже дескать принадлежало им, то военные действия пришлось вычеркнуть. И получилось, что «ездили» совершенно бесцельно, но – часто. А так ведь не бывает, заметьте.

Тут бы надо остановиться немного на Куликовской битве, которая, я согласен с «новохронистами-2», была, несомненно, в Москве. Неподалеку от нынешнего Кремля, где и сегодня сидят наши правители, продолжающие «делать» рабов, и «продавать» их, только на новых «принципах». (Смотрите выше, найдете). Я уже говорил, что казаки-разбойники держали верх, говоря блатным языком, над своими поставщиками рабов, князьями-грабителями, обложили их данью, «десятиной».  Но, при плохой конъюнктуре, слабели, большая часть их перебралась на Яик, а перебравшиеся в Московское княжество, на дармовые работорговые «хлеба», наоборот, усилились. Пришел час расплаты – Куликовская битва. Ну, вот и все. Освободились от «татар» и начали продавать рабов без посредников, «нескончаемыми вереницами», вся «прибыль» шла в карман Ивану Калите, «Мешку с деньгами», как в истории написано. Притом заметьте, раньше они продавали собственный народ, жителей своих «княжеств». А, теперь-то «княжества» были «чужие»: смоленское, тверское и прочие. Поэтому чего их жалеть, если своих не жалели? А историки нам напишут потом, что Иван Калита был таким хорошим, что платил «дань татарам» за «соседей», псковичей, смолян. А, потом брал с них «свои затраты на дань татарам», но, конечно, «чуть-чуть больше». И на эти деньги «собирал Русь», в кучку что ли? Просто раньше была одна дорога – Волга, а теперь три стало вместо одной.

Конечно, сами туда, в устье Дона не плавали, страшно. Они и сегодня – за кремлевской стеной, где за каждым зубцом по пулемету, притом автоматическому, без пулеметчиков. А то возьмут и развернут пулеметы не в ту сторону, знаем мы их. Поэтому образовались посредники, донские казаки-разбойники. Те довезут до Перекопа рабов в сохранности. Правда, «мировые» цены у них были все время очень низкие. Приходилось увеличивать «товарооборот». Вот и интересовались любопытные: а много там у вас народу на продажу осталось?

Посмотрим, что пишут историки по этому поводу. Как крымские татары, которых было раз в тысячу меньше, терроризировали такую большую, единую уже Русь Московскую? Слово историку Ключевскому: «Татары, кое-как вооруженные луками, кривыми саблями и ножами, редко пиками, на своих малорослых, но сильных и выносливых степных лошадях, без обоза, питаясь небольшим запасом сушеного пшена или сыра да кобылиной, легко переносились через эту необъятную степь, пробегая чуть не тысячу верст пустынного пути». Остановимся.

Во-первых, где кормили в выжженном солнцем, безводном Крыму эту ораву лошадей, хоть и «низкорослых», но все равно корм требующих? Негде там, в Крыму их содержать. А если бы и было, то и сегодня бы было крымское коневодство. И не орловские рысаки бы у нас были, а крымские. Кроме того, из Крыма татары не высовывались, чтобы пасти коней на просторе. У них Перекоп был всегда на запоре. По степи за Крымом и без них разбойников хватало: от хазар и печенегов до нынешних чеченцев.

Во-вторых, заметьте, на каждого татарина надо было минимум по три лошади, а то и по пять, чтобы питаться «кобылиной», в боях терять, да и назад надо на чем-то добираться. Притом на каждом по десятку пленников.

Продолжим цитировать: «Частыми набегами они прекрасно изучили эту степь, приспособились к ее особенностям, высмотрели удобнейшие дороги, сакмы или шляхи, и выработали превосходную тактику степных набегов; избегая речных переправ, они выбирали пути по водоразделам; главным из их путей к Москве был Муравский шлях, шедший от Перекопа до Тулы между верховьями рек двух бассейнов, Днепра и Северского Донца. Скрывая свое движение от московских степных разъездов, татары крались по лощинам и оврагам, ночью не разводили огней, и во все стороны рассылали ловких разведчиков. Так им удавалось незаметно подкрадываться к русским границам и делать страшные опустошения». Останавливаю историка-фальсификатора.

Изучить, степь, конечно, можно, но не на тысячу верст. Русские «витязи» прилегающие к ним степи должны знать намного лучше, ведь не даром же у них тут «разъезды». Поэтому они должны знать каждую расщелину у себя и не заметить такую армаду татар с пятью лошадями на каждого, просто невозможно. Это первое. Кто это соорудил татарам Муравский шлях? Никак они сперва саперов посылали? Муравский шлях Потемкин как следует не мог сделать сотни лет спустя, императрица Екатерина II очень была недовольна, несмотря на «потемкинские» деревни.

Кроме того, любой водораздел – это до предела ломаная линия, увеличивающая расстояние по линейке в 1000 верст не менее чем в три раза, точно так же как петляющая река. Вдобавок, говорю как человек, изучавший не менее дюжины наук о земле, включая геологию, от исторической до кристаллографии, и геодезию: вдоль водоразделов лощин и оврагов не бывает, все без исключения – поперек водораздела. Поэтому «прятаться в них при движении» нельзя.

Но и без мостов и гатей не обойтись ни в коем случае, если не желаешь увеличить путь не в три, а в десять раз и кроме того выдать себя. Говорю, как человек, много ходивший по сибирской тайге, дым от одинокого костра, если забраться на вершинку, виден окрест на многие километры. Скрыть невозможно, даже один костер, не говоря о массовых кострах «набегающих» татар. Что же, сырыми «кобылятину и сушеное пшено» ели  татары?

Спрашиваю Ключевского далее: «ловкие разведчики татар» оказались ловчее русских, притом у них дома?

Продолжаю цитирование: «Углубившись густой массой в населенную страну верст на 100, они (татары) поворачивали назад и, развернув от главного корпуса широкие крылья, сметали все на пути, сопровождая свое движение грабежом и пожарами, захватывая людей, скот, всякое ценное и удобопереносимое имущество. Это были обычные ежегодные (выделено везде мной) набеги, когда татары налетали на Русь внезапно, отдельными стаями в несколько сотен или тысяч человек, кружась около границ, подобно диким гусям, по выражению Флетчера, бросаясь туда, где чуялась добыча. Полон – главная добыча, которой они искали, особенно мальчики и девочки. Для этого они брали с собой ременные веревки, чтобы связывать пленников, и даже большие корзины, в которые сажали забранных детей. Пленники продавались в Турцию и в другие страны. Кафа была главным невольничьим рынком, где всегда можно было найти десятки тысяч  пленников и пленниц из Польши, Литвы и Московии. Здесь их грузили на корабли и развозили в Константинополь, Анатолию и в другие края Европы, Азии и Африки. В 16 веке в городах по берегам морей Черного и Средиземного можно было встретить немало рабынь, которые укачивали хозяйских ребят польской или русской колыбельной песней. Во всем Крыму не было иной прислуги, кроме пленников. Московские полоняники за свое умение бегать ценились на крымских рынках дешевле польских и литовских; выводя живой товар на рынок гуськом, целыми десятками, скованными за шею, продавцы громко кричали, что это рабы, самые свежие, простые, не хитрые, только что приведенные из народа королевского, польского, а не московского». Идет пример про еврея-менялу и далее: «В продолжение 16 века из года в год тысячи пограничного населения пропадали для страны, а десятки тысяч лучшего народа страны выступали на южную границу, чтобы прикрыть от плена и разорения обывателей центральных областей. Если представить себе, сколько времени и сил, материальных и духовных гибло в этой однообразной и грубой, мучительной погоне за лукавым степным хищником, едва ли кто спросит, что делали люди Восточной Европы, когда Европа Западная достигала своих успехов в промышленности и торговле, в общежитии, в науках и искусствах?»  («Курс русской истории». Соч.: в 8 т. М., 1957. Т.2. с. 200-210, 214).

Передохнем немного, или сразу бить по морде «историку»? Давайте последовательно и спокойно, не жалея страниц, показывать, возможно или невозможно практически осуществить все то, что написал похабный «историк». Ведь надо доказательно говорить.

Итак, начну. «Углубившись густой массой в населенную страну верст на 100, они (татары) поворачивали назад и, развернув от главного корпуса широкие крылья, сметали все на пути, сопровождая свое движение грабежом и пожарами, захватывая людей, скот, всякое ценное и удобопереносимое имущество». Известно ли читателю, что человек, всю жизнь проживший в открытой как стол степи, заблудится в лесу, где нет дорог, на первом же километре леса, не говоря уже о ста километрах «углубления в него»?

Сами жители редких в то время лесных деревень, знают вокруг каждую кочку. В деревнях не очень много людей, тихо, и даже шум оравы «татар» с многочисленными ржащими конями и «корзинами для детей» будут слышны на многие километры. Это притом даже, что их забудут предупредить наши «разъезды» о приближении опасности. Ведь рассыплется деревня на меленькие осколочки, татары пройдут в двух шагах и не заметят.

Вы представляете, что такое сто верст? Коломна к Москве ближе. Но, автобус ныне идет до Коломны по асфальтированному шоссе самой высшей на «святой» Руси категории «Москва-Урал» около двух часов. Пересекает сотни ручьев и речек, а «татары» все на конях, а мостов нет, берега крутые, глинистые, дно рек и ручьев топкое. Все  реки, кроме Москвы-реки, ориентированы поперек пути татар. А сама Москва-река петляет так, что лучше к ней не приближаться. Гати для татар никто из будущих пленников не делал. Наоборот, зная «татарские нравы», сделают им сплошные заломы (искусственные буреломы), хотя для природных степняков и естественных буреломов хватит.

Отойдите от шоссе Москва-Рязань на 20 метров в сторону, даже сегодня, и  попробуйте параллельно шоссе проехать верхом километров 10. То же самое и по шоссе на Тулу. Мосты почти сплошняком идут. Да, «татарам» даже и сегодня, и за месяц не преодолеть всего лишь 100 километров этого расстояния по бездорожью. А шума они наделают столько, что не только люди, звери разбегутся и попрячутся.

И это еще не все. Дойдут они, например, до окраин Москвы, тут надо им «развернуть широкие крылья» и идти назад, ловить в свои «крылья» деревни. Представьте, что деревенские жители, слыша, как они «ехали на своих выносливых лошадях» еще туда по бурелому, еще не «развернув своих крыльев», ждут их, уже четвертую неделю ждут, чтобы попасться в эти крылья.

Теперь о «конструкции» этих самых «крыльев». В хорошем лесу как далеко видно? Самое многое10 метров, а «татар» – тысяча, все на конях, в поводу еще два коня с «корзинами для детей». В итоге захват 10 километров. Идут такой цепью по сплошной тайге, чтобы, видели друг друга, иначе нельзя, заблудятся. У начальника – компас. Один попал в колдобину, другой в ручье застрял, третий перестал видеть «соседа» и тоже не туда пошел, аукаются, перекликаются по-татарски. Да эта их «шеренга» и за полгода не дойдет до того места, с которого в лес углубилась.

Стоп, встретилась деревня, домов эдак в десять. Жители, четыре недели назад услышав землетрясение, которое татары тут натворили своим походом еще «туда», все – на местах, ждут, когда их в плен возьмут. Коров не пасут, привязали к ограде. Бабы держат ребятишек у подола. Мужики тоже стоят, потупя взор, не пашут, стесняются «иностранцев». Но, и это опять же не все.   

Деревни в то время были маленькие, дворов по 5 – 10, от силы 15. Набрела на них часть цепи татарской, человек 10 (фронт 100 метров), а остальные не заметили деревню, идут себе и идут дальше, ведь «крылья»-то 10 километров «охватили». Тут им полевую рацию надо, чтобы вся цепь их остановилась, подождала, пока 10 татар не возьмет в плен человек семьдесят русских, включая младенцев, чтоб посадить их в «корзины». Ну, и своих лошадей ведь покормить надо, их же у них по три штуки на каждого, двух лошадей они уже съели, каждый.

Вы вот как думаете насчет дальнейшего похода татар до Перекопа? Или ограничиться одной этой деревней для обоих татарских «крыльев»?  Или «крылья» подождут в тайге, на ночь глядя, пока 10 татар не управится со своей добычей, не рассадит всех младенцев по корзинам, мужиков не перевяжет, баб – тоже? Надо бы подождать, я думаю, а то на 1000 татар добычи в 70 душ мало. Тогда помечтайте, как именно каждые 10 татар из состава этих крыльев в 1000 душ будут поочередно натыкаться на лесные деревни, и брать их в плен. Я думаю, за год они управятся и уже в полном своем составе предстанут из леса перед Муравским шляхом, по которому им почти ползти (имею в виду скорость) еще 1000 верст. 

Эта скорость у меня будет складываться из следующих обстоятельств. Отбраковав негодных, на каждого татарина придется по 5 человек. Вышли  в степь, сели отдохнуть, увязали багаж, пленных детей навьючили в корзинах на лошадей, остальных, ходячих связали «ременными веревками» гуськом, привязали к своим седлам и пошли на Перекоп, со скоростью 5 километров в час. Идут с этой средней скоростью 1500 километров, считая извилины водораздела. И это самый минимум пути, скорее, он будет намного длиннее. В день идут по 12 часов, кормить же пленных надо. Ведут коров, те быстрее 5 километров в час вообще не могут. В день проходят 30 километров, у спецназовцев марш-бросок тоже 30 километров, и далеко не каждый день, иначе помрут. Делим 1500 на 30, получаем, что за полтора месяца дойдут до «Перекопии».

А великая держава и ухом не ведет, не догоняет. Не знает, где Муравский шлях. «Разъезды» свои временно сняла, чтоб не мешали «татарам».

Надоело мне все это, но что поделаешь? Это же официальная «история» страны Россия. Ведь «в Крыму всегда можно было найти десятки тысяч наших пленников». Повторяю – «всегда». 

Нынче (1991 год) в Крыму проживает 2,5 миллиона человек, в СССР в том же году проживало 270 миллионов, на Крым приходится около 0,9 процента. При Петре I в Российской империи проживало 18 миллионов человек, экстраполируя, получим, что в Крыму при Петре I проживало 160 тысяч татар. Для начала 16 века никоим образом нельзя брать более половины «петровской численности, ведь 200 лет прошло, а население за 100 лет минимум удваивается. Таким образом, можно считать, что в Московском княжестве в начале 16 века жило 9 миллионов человек, а в Крыму 80 тысяч татар. Татар было более чем в сто раз (112,5) меньше, чем русских. Соотношение между русскими и крымскими татарами было как сегодня между русскими и чеченцами. Чеченцы не хуже татар умеют брать пленных, но пока, слава богу, в чеченском плену на сегодняшний день намного меньше десятков тысяч человек, и в Москву они за пленными не ходят, тоже, слава богу. Или все у нас впереди?

Особенно умиляет, что «татары» браковали русских, а ходили «сквозь них» на сотни километров в Литву и Польшу, там пленные были получше, «не бегали».

И зачем, скажите на милость, такую дурь нести, учить этой дури десятки миллионов школьников в наши дни, на пороге третьего тысячелетия?

Давно пора это остановить, сказать правду: да, наши князья были нехорошими, но и время было такое, нехорошее. Мир ведь не стесняется, что он прошел через промискуитет, выработал табу на инцест, экзогамию. Людоедство было, да и сейчас иногда встречается (Новокузнецк). Девочек насилуют в лифтах не только у нас, но и в благополучной Америке. Мир со всем этим борется, и уже достиг некоторых успехов, но до полной победы еще далеко. В северной России не случилось дефицита женщин как во всем мире, поэтому мужчины ленивы и слишком много о себе думают, до сих пор слишком унижают женщин, в отличие от других стран. А продавать собственный народ в рабство мы больше не будем, и даже под видом «военных советников» в Африку. А людям своим объясним, что они имеют такие-то и такие-то права, и не только скажем, что есть Международный Кодекс прав человека, но и заставим в школах выучить его весь наизусть как таблицу умножения.

Полноте господин покойный Ключевский! Плохому танцору всегда мешают яйца! Вы плохих от природы мужиков учили, что им «мешали», то татары монгольские, то татары крымские, «пока Западная Европа достигала своих успехов». Лучше бы сказали им: «Мужики! От природы вы разгильдяи, всю работу свалили на баб, исправляйтесь, возьмите себя в руки, будьте усердны как немцы, а водку пейте хотя бы только по воскресеньям. А, то Вы нашли нашим мужикам оправдание, душегубов-князей покрываете, половину из них святыми сделали.

Кто подавлял восстание новгородцев в 864 году? Рюрик. А вы князья, вплоть до Романовых, все рюриковичи. И наши кремлевские князья сегодняшние? Тоже им, то татары, то чеченцы мешают. Заметьте, Великий Новгород когда-то владел всем Беломорьем, Зауральем, демократия была не хуже западной, нормальная для тех времен. Что Вы с ним сделали? Раздавили, размазали, людей перевешали, а остатки в древнерусский ГУЛаг отправили.  На исправление. И вся наша история пошла по этому пути, то военные поселения устроят, то стрельцов перевешают, то казаков-разбойников усмирять народ вызовут, то декабристов вздернут, руду копать отправят, потом Ленин начал, Сталин довершил. И сейчас величие России пытаются «возродить». Какое «величие»? Солдатских штыков подневольных? Захватить то, что плохо лежит и не дать ему «ума» триста лет, как Сибири, Дальнему Востоку? Это что ли величие? Это безалаберность, расхлябанность, жадность непомерная, а не величие. Заставить народ 70 лет все  свои силы, соки отдать на гонку вооружений, а потом выбросить этот народ на помойку, как использованный презерватив. Это что ли величие? Или менее 20 долларов пенсии за 40 лет каторжного труда, это тоже величие? Зато Кремль отделали так, что Клинтон от зависти облизывается. Он, величайшей, богатейшей страны президент, стесняется попросить свой конгресс подремонтировать Белый дом, а наши без спросу все золотом покрыли в своем доме потомственных работорговцев. Величие в скромности, а не в разврате.

Мне надо еще рассказать и проанализировать народы, которые проживали в Московском государстве до появления тут князей, которых князья начали продавать в рабство оптом. Слово опять Ключевскому, длинное слово, не сердитесь, читатель.

«Встреча Руси и Чуди. Как они встретились, и как одна сторона подействовала на другую? Вообще говоря, встреча имела мирный характер. Ни в письменных памятниках, ни в народных преданиях великороссов не уцелело воспоминаний об упорной и повсеместной борьбе пришельцев с туземцами. Самый характер финнов содействовал этому мирному сближению обеих сторон. Финны при первом  своем появлении в европейской историографии отмечены были одной характеристической чертой – миролюбием, даже робостью, забитостью. Тацит в своей «Германии» говорит о финнах, что это удивительно дикое и бедное племя, не знающее ни домов, ни оружия. Иорнад называет финнов самым кротким племенем из всех обитателей европейского севера. То же впечатление мирного и уступчивого племени финны произвели и на русских. Древняя Русь все мелкие финские племена объединила под одним общим названием чуди. Русские, встретившись с финскими обитателями нашей равнины, кажется, сразу почувствовали свое превосходство над ними. На это указывает ирония, которая звучит в русских словах, производных от коренного Чудь, - чудить, чудно, чудак и т.п.

Судьба финнов на европейской почве служит оправданием этого впечатления. Некогда финские племена были распространены далеко южнее линии рек Москвы и Оки, там, где не находим их следов впоследствии. Но народные потоки, проносившиеся по Южной Руси, отбрасывали это племя все далее к северу; оно все более отступало и, отступая, постепенно исчезало, сливаясь с более сильными соседями. Процесс этого исчезновения продолжается до сих пор. И сами колонисты не вызывали туземцев на борьбу. Они принадлежали в большинстве к мирному сельскому населению, уходившему из юго-западной Руси от тамошних невзгод и искавшему среди лесов севера не добычи, а безопасных мест для хлебопашества и промыслов.

Происходило заселение, а не завоевание края, не порабощение или вытеснение туземцев. Могли случиться соседские ссоры и драки; но памятники не помнят ни завоевательных нашествий, ни оборонительных восстаний. Указание на такой ход и характер русской колонизации можно видеть в одной особенности той же географической номенклатуры Великороссии. Финские и русские названия сел и рек идут не сплошными полосами, а вперемешку, чередуясь одни с другими. Значит, русские переселенцы не вторгались в край финнов крупными массами, а, как бы сказать, просачивались тонкими струями, занимая обширные промежутки, какие оставались между разбросанными среди болот и лесов финскими поселками. Такой порядок размещения колонистов был бы невозможен при усиленной борьбе их с туземцами».

[…]  Надобно допустить некоторое участие финского племени в образовании антропологического типа великоросса. Наша великорусская физиономия не совсем точно воспроизводит общеславянские черты. Другие славяне, признавая в ней эти черты, однако, замечают и некоторую стороннюю примесь: именно, скуластость великоросса, преобладание смуглого цвета лица и волос и особенно типический великорусский нос, покоящийся на широком основании, с большой вероятностью ставят на счет финского влияния». Уфф…,  конец цитаты.

Начнем с того, что «не уцелело воспоминаний о повседневной борьбе». А какие могут быть воспоминания у народов, не имеющих письменности? Что касается размахивания палицей небезызвестного Ильи Муромца, то не в Причерноморских же степях он ей размахивал? Там таких «муромцев» пруд пруди. Сам-то он из Мурома, а Муром известен с 862 года на устье Оки, позднее с Рязанью в одной компании был, с 1097 года. (Об остальных Муромцах – у меня много других работ, в том числе и о предводителях декабристов). Будь Муромец героем только муромских сказок, тогда можно предположить, что он «защищал» своих, муромских от казаков-разбойников с низовьев Волги. Но мы-то знаем, что он «герой великорусский», а великорусские герои все на Москве обретались, и «звание» тут получили, да и сегодня получают. Много ли вы, умный читатель, знаете, например, официальных «героев» Великобритании, Франции, Америки? То-то и оно. Нет там таких. Да и не получил бы он от муромцев звания «Муромец», там это само собой разумеется, а вот в московских лесах прозвище «муромец» получить можно: дескать, не наш, а пришлый, и не только из Мурома. Тем более что Муромец числился атаманом донских казаков-разбойников, притом главным атаманом всех донских казаков. Притом, что Муравский шлях все-таки от того же самого корня происходит (см. другие мои работы).

Вот еще несколько слов о Муромце.  Всеволод Арсеньев «Илья Муромец под рентгеном» («Экспресс-газета» № 3 (313) 2001 г.): «Оказывается зятьями у Соловья-разбойника (мужьями его бандитских дочерей) были кто бы, вы думаете? – Алеша Попович и Добрыня Никитич. Те самые, что изображены на известной картине в виде дружной богатырской заставы. Странных друзей себе выбирал Илья Муромец. Невольно задумаешься. (Собрание народных песен П.В. Киреевского. Стр. 43). С Идолищем поганым Илья Муромец бился и в Царьграде, и в Киеве. Причем нарывался всегда первым Идолище, кидал в Муромца нож, но Муромец «… ускакивал от ножищо-кинжалищо, да кидал его в татарина поганого. Пролетел ножищо-кинжалищо татарина насквозь …»

Далее Арсеньев пишет: «Богатырь закладывал в государевом кружале свой золотой крест, требовал: дайте мне вина …» или  «Гостил когда-то богатырь у сторонней девицы Северьяничны. И … одним словом … вот и сын Вася. …Василий такой новости не обрадовался, обозвал знаменитого батюшку старой собакой и седым псом. И кинулся убивать. Тут Илья Муромец и забросил его за облака, а ловить не стал. Все. Вернулся к государственным делам:

А ён от младости ездил до старости.

А ён от старости до гробовой доски,

А ён стоял за веру за отечество».

 

И о любви к царям да королям: решил жениться. Невеста:

«Мы пойдем с тобой во ложни теплые,

Да на те ли кровати слоновых костей».

 

Хорошо. Добрая такая. Но почему-то предлагает Илье Муромцу лечь к кирпичной стенке. Но Муромец чувствует, что королевична-то сволочь. Берет ее и швыряет на койку. Кровать-то оказалась фальшивая – переворачивается. А под ней пропасть, погреб в сорок сажен. Буквально набитый заложниками, царями и королями. Илья Муромец всех освободил, а девицу разрубил и отдал волкам. Затем отправился в Киев, и там помер». Вот и весь он тут – «защитник обездоленных королей».

Вот поэтому, «встретившись с финнами», наши муромцы «сразу почувствовали свое превосходство над ними». Еще бы? Тут с палицей пудовой, а «там» вообще «не знают оружия». У нас-то тоже оружия небогато, видать было, судя по Муромцу, дубина одна, но тяжелая: «раззудись плечо, размахнись рука!», как не то в песне, не то в сказке поется.

«Некогда финские племена были распространены далеко южнее линии рек Москвы и Оки, там, где не находим их следов впоследствии», - пишет Ключевский. А где их найдешь теперь, если их всех в рабство продали? Их теперь надо искать в Турции.

Очень интересно Ключевский «обосновывает» «не завоевание, а заселение, не порабощение или вытеснение туземцев», - тем, что русские «просачивались тонкими струями». А какими струями им просачиваться, толстыми? На толстые струи их просто не хватало, было бы в «дружинах» народу побольше, просачивались бы струями потолще. Тогда бы они и распродали финнов побыстрее, а то весь 16 век на это ушел. Местных финнов распродали, правда, по пути получив в наказание свои «широкие основания носов». Помните, как у «персидских» купцов работорговцы напропалую «пользовали» свой «товар»?

Поговорим вообще о «струях», любой толщины. Дорог в России и сегодня нет, я имею в виду настоящие дороги. Поэтому «струи» могли совпадать только со струями рек, речушек и ручьев. Вдаваться в тонкости не буду. Распродав финнов около Москвы, пошли к ним поглубже, на север, встретили новгородцев за болотами. Сил на них не хватало, хотели обойти их справа, в направлении Белого моря, но оказалось, что новгородцы «контролируют» и эту территорию, убоялись. Пошли назад, силушку копить, совершенно точно как Илья Муромец, на печке. Думали, накопят и пойдут завоюют еще себе народов на продажу, желательно, таких как финны, робких, не имеющих оружия. Домашними делами не занимались, ни науками, ни искусствами, надеялись, что вечно будут жить на работорговле.

Тут подвернулась возможность «прислониться» к Уралу по выражению Карамзина, атаманы-казаки совсем перебрались на Яик, не мешали. Татары с чувашами давно уже строили свои опорные пункты за Уралом (см. выше). Про северных финнов на некоторое время, до Петра, забыли. Да, опять же, плохой товар, малоценный на рынке в Кафе. Еще бы, оторвали людей от дела, они только-только начали сеять, хотели уже западные страны догонять в смысле образования своего, ведь им войны не нужны были, они все силы свои бросили на научно-технический прогресс. Но тут ворвались русские, и началось, какой тут научно-технический прогресс? Вот поэтому они дешево и стоили, не успели еще догнать Запад, а Ключевский говорит, что из-за того, что «бегали». Куда из Турции убежишь?

Вы чувствуете благостный, приторно-сладостный, усыпляющий, «благозвучно-покровительствен­ный» привкус у Ключевского: «Происходило заселение, а не завоевание края, не порабощение или вытесне­ние туземцев», причем исключительно «тонкими струями»? Этот привкус не напоминает вам «спи, моя ра­дость, усни…» из знаменитой, а значит, действенной колыбельной песенки? Так это именно для вас: спите, милые, не беспокойтесь: и «пчелки заснули в саду, и рыбки уснули в пруду…»  Один Ключевский не спит, ваш сон охраняет. И  прошу заметить, что «историк» среди почти полного перечня характеристик завое­вания («заселение», «порабощение» и «вытеснение») специально не указал «продажу» в рабство. Забыл вто­ропях, наверное. Поэтому чувствуется, что забывчивость у него преднамеренная. Если бы ее не было, то он хотя бы «крымских татар» сюда бы приплел, чтобы не выглядело идиотизмом «племя все более отступало и, отступая, постепенно исчезало…». Значит, знал, куда большинство чуди подевалось. И не «дразнил быка» в вашем сознании.

Оно ведь и хазары у наших «историков» почти так же «исчезли» навсегда и неизвестно – куда. Только по другой причине, каковую и буду искать. А что касается «чудаковатой» чуди, то и здесь изыскания мои продолжатся. Я просто не хочу сейчас на них отвлекаться. 

Чтобы навсегда расстаться с «чудаковатыми» финнами, скажу кратко о них, сегодняшних. Страну у них почти всю отобрали. Но остатки их, которые никуда не отступали, а жили там вечно, в нынешней Финляндии, в «Карело-Финской»  республике СССР, которую потом, после разгрома финнами на линии Маннергейма русских в 1939 году, стали называть в СССР просто «Карельской» республикой, сделали свою страну Финляндию образцовой даже по западным меркам. В Хельсинки у них весь мир собирается, обще планетарные проблемы решает, финны завалили Россию своей мебелью, бумагой отличной, даже унитазами. А Карельская республика, которая осталась в России, вместе с остатками финнов,  все время просит «трансферты» в Москве, по-русски что-то наподобие подаяния.

Несколько слов о тотеме и табу на инцест у финнов. Сдается мне, что финны прошли в этом вопросе «австралийский путь», только намного раньше австралийцев. Единственно, что они сегодня мужественно «преодолевают», так это – «русский алкоголизм», наподобие австралийского алкоголизма, внедренного английскими каторжниками. По-моему, у них получится. Похож их путь и наш путь, в берлогах. И на наших северных народов похож, разделившихся на «хутора», только не по стадам оленей, а из-за природной несговорчивости характера, как и у русских, выработанного зимней скученностью в берлогах.  

Да, совсем забыл «попротиворечить» Ключевскому насчет темного цвета волос, ширины скул  и оснований русских носов, якобы приобретенных «великороссами» у финнов. Мне известно, что у финнов как раз волосы, как правило, светлые, почти белые. Насчет скул и «широких оснований носов» у финнов мне неизвестно доподлинно, но вполне возможно, что и то, другое вовсе ни у кого не «приобреталось», а свое – естественное. Ибо, я не могу признать незыблемой «локализацию» татар и чувашей в тех республиках, где они сегодня проживают компактно. Как это так получилось, что финны проживали чуть ли не по всей великой Русской равнине, а остальные народы на ней же, в том числе и сами русские, оказались строго локализованными кучками, вынужденными потом «переселяться»? По-моему, и я это не раз доказывал, ни один народ на земле не переселился никуда полностью, без остатка. Изгои и отщепенцы были, конечно. Да и сегодня их полно. Просто в московских лесах, как и в брянских и муромских, жили и татарские, и финские, и русские племена и всякие другие, одних побольше, других поменьше. Но когда к своим обязанностям приступили князья-разбойники, тоже национальные, они-то и предприняли сегрегацию «подведомственного» населения. Ведь сколько раз они воевали между собой, мирились, роднились, называли друг друга братьями, как «паханы» нынешние, и потом снова из-за угла начинали убивать друг друга? Вот на этой основе у них «основания носов» и перепутались.

Говоря о финнах, Ключевский и некоторые другие историки, ни слова не говорят об уграх, венграх. Мне это кажется неправильным. Ведь раньше этих историков другие историки говорили исключительно об угро-финских племенах, что я считаю правильным. Я думаю, что угорские племена, как финские, русские и другие племена шли полосой от Зауралья до нынешней Венгрии. В Московском государстве их тоже продали вместе с финнами в Турцию, а два остатка, как нынешняя Финляндия, остались: один в Венгрии, другой в Зауралье. Это будет походить больше на истину, нежели, то, что угры, забрав своих детишек и имущество, «пошли», - как гунны с Тихого океана в Германию, – только в Венгрию.

Возвращусь все-таки к так называемому «татаро-монгольскому игу». Я писал уже в разделе о «проходных дворах» о так называемом татаро-чувашском БАМе, о том, что от Волги и почти до Байкала татары и чуваши расселены пятнами от 45 до 100 градуса восточной долготы, то есть больше чем 15 процентов окружности земного шара на широте 55 градусов. Эти пятна в половину небольшой западноевропейской страны каждое. При этом, как правило, каждое отдельное пятно компактного проживания татар соседствует с таким же пятном чувашей (карта у меня – в другой работе). Совершенно так же как соседствуют эти нынешние республики на берегах Волги. Интересно, что немного выше нынешней Самары ближе к Татарстану есть отдельное  довольно значительное пятно чувашей, а между Самарой и Оренбургом по реке Самара тоже довольно большое пятно татар, но намного дальше от Татарстана. Здесь же разместились пятна мордвы, отдаленные от Мордовии.     

И монголы бы по этой широте, по сплошным лесам никогда бы не пошли по одной простой причине. Они степные скотоводы и в лесах им нечего делать со своим многочисленным полудиким скотом. Монголы бы пошли по своей широте, 47 параллели, не поднимаясь выше 50, и оказались бы между Волгоградом и Астраханью, преодолев Казахстан.  Собственно, туда, где и живут сегодня их родственники – калмыки.  А чуваши с татарами шли на восток между 53 и 57 параллелями. Но только-ли на восток они шли? Наши «правительственные» историки как-то стыдливо писали, что, дескать, наши цари «разрешали» селиться татарам в Московии, что по всей Москве дворниками были одни татары. Стыдливость же обуяла их потому, что Казань ведь «брали», «воевали», «подавляли» и прочая бессчетное число раз, враги ведь искони наши. А тут им «разрешали» селиться, как будто у них места было своего мало. Ведь не в Сан-Марино же в ровной степи на высокой горе татары возникли? Стыдливость же и потому еще, что фактически-то татары компактными поселениями обнаруживались в Московии и до, и после «татарского ига». Конечно, на современной карте расселения народов Великая русская равнина закрашена сплошь «русским» цветом. Поэтому тут не найдешь сегодня «татаро-чувашских» пятен. Ластик-то давно изобрели.

Вот что Вячеслав Михайлов пишет в газете  «Вечерняя Москва» в статье  ««Золотая орда» в польской глубинке»:  «Краков. Мариацкий костел. Город окружили татары, стражник затрубил тревогу, а вражеский лазутчик сразил его стрелой. Предки современных польских татар – беженцы из Золотой Орды или военнопленные. Вначале они селились в литовской части. Оказавшись на чужбине, поступали на службу к литовским великим князьям или к польским королям. В награду за службу получали землю и людей, становились помещиками и приравнивались в правах к шляхте. Польские уланы из числа татар служили в армии Наполеона, носили тюрбаны с полумесяцем и звездой. Король Ян III Собеский разрешил им селиться на исконных польских землях. В 17 веке их наделяли землей в окрестностях Белостока. Татарские деревни и сегодня можно узнать по мечетям. Деревни немноголюдны. Молодых татар все больше тянет в город. Сегодня их больше проживает в Белостоке и Гданьске, нежели в сельской местности. В Курбан-байрам со всей Польши татары стекаются в деревню Бохоники, чтобы поклониться могилам предков».

Насколько мне известно, «татарского ига» в Польше и Литве не было. «Беженцы из Золотой орды или военнопленные» – это вообще нонсенс. Разве не видно по карте, где была Золотая орда и где Польша? И вообще надо идиотом быть, чтобы взять в плен такое количество людей, а потом поселить их компактно, чтобы они, оправившись, наделали много шума. И за что, собственно, «награда» не только землей, но и людьми? Да еще и в дворянство произвели. А про «разрешении» селиться мы уже и от Карамзина знаем, без Яна Собеского. У Наполеона же вообще был в армии интернационал. Ему нужны были хорошие воины, а «пятой графы» у него не было в паспортах. А татары у всех очевидцев описаны как мужественные и целеустремленные воины, чего, кстати, о русских не говорят. Мы об этом сами говорим в газетах. Мне к этому нечего добавить, кроме того, что и в Польше было «татарское пятно», далеко до новой эры. Но поляки более демократичный народ, ближе к Западу все-таки. Поэтому не вмешивались в это пятнышко и оно дожило до наших дней. А на Руси татарские пятна не только закрасили «русским» цветом, но и паспорта сменили. Вот у нас и остались только «широкие основания носов», которым очень удивляется историк Ключевский и другие. Недаром заграничные историки упоминают про угров, а наши даже слова такого не знают. Притом заметьте, польское «татарское» пятно в аккурат на той же самой «татарской» параллели обнаруживается. Эта параллель и через Москву проходит.

Возвращусь на минуту к «А, мы просо сеяли – сеяли…». Не одни мы такие, оказывается. Энгельс пишет в своей книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (стр.52): «А о жителях полуострова Калифорния (высшая ступень дикости) Банкрофт рассказывает, что у них бывают празднества, на которые сходятся вместе несколько «племен» в целях беспорядочного полового общения. Речь идет, очевидно, о родах, для коих эти празднества являются формой, в которой сохраняются смутные воспоминания о том времени, когда женщины одного рода имели своими общими мужьями всех мужчин другого рода, и наоборот».

Это, конечно, дурь в том виде, в котором она представлена. Но об «обмене кровью» все же она говорит, если вы все еще не верите моей, как «австралийской», так и «тундровой» версии «оберега от дурости» собственного племени.   

 

Причерноморье

 

Как видите, я уже окружил таинственные Причерноморские степи, открытые всем ветрам, со всех сторон народами. Приступаю к ним, степям этим, со всем своим пристальным вниманием.

Народы Северного Кавказа, которые и сейчас там живут, нами рассмотрены. В самих степях каких только народов не было, но все равно, с кого-то надо начинать, поэтому начнем с хазар.  Хазараджат - среднеафганские горы в Афганистане согласно Большой советской энциклопедии. Хазарейцы – хазара, народность монгольского происхождения, населяющая центральную горную часть Афганистана (Хазараджат), говорят на таджикском с большой долей монгольских и тюркских слов, мусульмане-шииты, живут там сейчас, откуда и когда появились не указано. Откуда известно, что хазара монгольского происхождения? Сразу подумаем над тем, может ли степнякам понравиться жизнь в горной части Афганистана? Отвечаем: никогда, ни при каких обстоятельствах, ни одного примера в истории нет. Что касается «большой доли монгольских слов» в их языке, то в их языке такая же большая доля и тюркских слов. Значит, с такой же в точности вероятностью можно говорить об их тюркском происхождении. Но говорят-то они все-таки на таджикском языке, хотя и «с большой долей» примеси. Значит, с подавляющей вероятностью они таджики, но «с примесью» в языке. А «примесь» не в них самих, а все-таки в их языке, это же большая разница.

«Примесь» в их языке произошла, не потому, что они, преодолев свои генетические особенности, с равнины перешли жить в горы, а потому, что они жили в «малом проходном дворе», который ответвляется от «Главного проходного двора», уже описанного мной в подробностях, в Индию, и как раз через них. Видите, как хорошо «примеси в их языке» укладываются в практику проходных дворов, созданных мною. Может быть и некоторые монголы, и некоторые из тюрок ходили через них в Индию чайку попить и некоторые свои словечки, очень уж образные, оставили на их блокпосту при переговорах о пошлине. Таким образом, я считаю, что к хазарам афганская хазара не имеет никакого отношения. Пойдем дальше.

«Хазария - область кочевания хазар: западное побережье Каспийского моря, Дагестан, нижнее течение Волги. Это название долго сохранялось за Восточным Крымом». Никаких дат. Самое интересное в этой цитате «за Восточным Крымом». Это как же получается? Со школьной скамьи мы знаем, что Крым очень специфично устроен: кругом море и узенький перешеек связывает этот полуостров, почти остров, с материком. На этом перешейке стоит стена с узенькой дверкой, над дверкой сова, видящая в темноте. Даже Красная Армия с пушками не могла взять эту дверку прямым штурмом и была вынуждена по Арабатской стрелке добраться посуху к задверному пространству, а затем по грудь в воде пожаловать на полуостров, минуя маленькую эту дверку. Граф Миних не пожелал мочить ног, поэтому взял эту дверку, наложив рядом с ней трупов русских солдат выше стены, и просто перешагнул по ним на полуостров. Потемкин эту дверку не брал, он просто вызвал из-за дверки сюда всех русских, работавших там, у татар рабами, и татары, не умевшие своими руками даже зашить дырку на своих штанах, не то, что шашлык пожарить, остались голые, босые, голодные и сдались. Больше с севера в Крым никто не проникал. Сам Крым можно поделить по горам на южный прибрежный пляж и северную безводную степь. А, вот как поделить Крым,  на восточную и западную часть,  - неизвестно. Ровная как стол. И где эта линия там, за которой была  Восточная Хазария?  Продолжим цитирование, самую суть, без фиоритур и рулад.

«Хазары - кочевой тюркско-язычный народ, появившийся в Восточной Европе после гуннского нашествия (4 век), покорены в 6 веке Тюркским каганатом (выделено мной). В середине 7 века хазары создали Хазарский каганат. После его падения растворились в среде тюркских кочевых народов».  Немного комментариев сделать к этому сообщению придется, хотя главные выводы впереди. Тюркско-язычные народы, собственно, никогда не были кочевыми. Относятся к Алтайской семье. К тюркским относятся следующие народы: чуваши, татары, башкиры, ногайцы, кумыки, карачаевцы, балкарцы, азербайджанцы, гагаузы, туркмены, узбеки, каракалпаки, казахи, киргизы, алтайцы, хакасы, тувинцы, шорцы, якуты, долганы.

О чувашах, башкирах, татарах мы уже говорили выше. Ничто их не заставит менять свои леса и реки в средней полосе на степи, и они это доказали, строя свой «БАМ» (см. выше). Ногайцы с кумыками - малочисленные народы, перебивающиеся «с хлеба на квас», как говорится, в тех местах, какие им бог выделил при сотворении мира. О казахах я тоже много говорил, им никто не мешал на «главном проходном дворе» и они никому не мешали. Зачем это им понадобилось создавать мощное государство, а потом бросить все и вернуться на «круги» свои нефигуральные, да еще и с ивритом и иудейством в придачу, которые сразу же и позабыли, как вернулись. Да ни один из них и плавать не умеет, и никогда не умел, а тут сплошные водные преграды. В северном Казахстане и кочевать лучше, чем в безводном Крыму, где и сегодня никто не живет, исключая предгорья.

Можно было бы о каждом народе из списка сказать особо, но зачем? Все они живут, где жили вечно. Отщепенцы, конечно, среди них были, ушли семьями или ватагами, пристроились и живут поныне среди других народов в своих «чайна-таунах», но так чтобы основать могучее государство - грозу русских и, особенно, украинцев, уж извините, не бывает. Притом держать в страхе такую огромную территорию, в том числе Крым вместе с проживавшими там греками и генуэзцами, весь Северный Кавказ с кучей народов, прирожденных бандитов «большого проходного двора», установить мировую монополию на соль и рыбу, а потом вдруг испугаться какого-то Тюркского каганата, хотя и сами «тюрки»? Не вяжется. Лень переписывать статью о Тюркском каганате, поверьте на слово или почитайте сами про это в БСЭ. Там нет ни слова о том, что они воевали с Хазарским каганатом. Вообще Тюркский каганат какой-то странный. Центр на Алтае. Завоевали все, включая Якутию, Среднюю Азию по Сыр-Дарью, Манчжурию и Китай. К Волге даже не подходили, но Херсонес и Керчь взяли, наверное, с Сыр-Дарьи - парашютным десантом. Да и как могли воевать своих братьев-хазар? А затем, как и хазары, испарились. Считаю доказанным, что Тюркский каганат не трогал и пальцем Хазарский каганат. Думаю, вообще такого каганата не было, а если и был, то не больше среднего нынешнего района, части области. Пойдем дальше. 

«Хазарский каганат - государство в Нижнем Поволжье и восточной части Северного Кавказа (середина 7 века) захватило приазовских болгар. Затем владели всем Северным Кавказом, всем Приазовьем, большей частью Крыма, а также лесными и лесостепными территориями восточной Европы до Днепра. Через Каспий прорвались арабы, верхушка и каган приняли мусульманство. В 8 веке часть хазар в Северном Дагестане приняли иудаизм. Каган - почитаемый, но безвластный владыка. В 8 веке прочные отношения с Византией, что способствовало распространению христианства. Византии было разрешено создать митрополию, в которую входило 7 епархий. В 8 веке ставший во главе хазар Обадия объявил государственной религией иудаизм. В конце 9 века Северное Причерноморье захватили печенеги (выделено мной). В конце 10 века каганат перестал существовать».

Добавим, что русские тоже ходили и  громили Итиль, хазарскую столицу. Странно как-то получается, хазары жили в Киеве, а русским князьям нет, чтобы со своими хазарами покончить, нет, они ходили Итиль громить. Делать им было нечего. Это раз. Болгары из-за них облюбовали себе хорошенькое новое местечко, лучше старого. Они же не знали, что турки появятся и будут их воевать. Впрочем, болгары остались, сменив равнину на горы, что не бывает с народами. Я могу понять, что часть болгар-отщепенцев переселилось на берега Черного моря, да так там и прижилась, но не наоборот, как написано в истории.

И от кого, спрашивается, «часть хазар в Северном Дагестане приняли иудаизм»?  Вы представляете, в Северном Дагестане принять иудаизм. Не иначе как от самого бога Яхве. Иудеев здесь в 8 веке и быть не должно так много, чтобы «совратить» такой большой и сильный народ. Странно как-то, за 150 лет три религии приняли и пропали вместе со своими религиями.

«Каган со своей верхушкой принял мусульманство», часть его подчиненных - иудаизм, потом этот «почитаемый, но безвластный каган» заставляет принять свой народ христианство с семью епархиями в придачу. И все это в одном 8 веке? Мало того, умер один каган, сел другой, Обадия, и заставил в четвертый раз менять религию, всех записав в иудеи.

А на каких это основаниях завели дружбу с Византией? Что было общего у этих государств?  Почему они вдруг нужду друг в друге почувствовали? Разумного объяснения этому не находится.  Хазары только «захватили в середине 7 века приазовских болгар», как в 8 веке началась чехарда. «Через Каспий прорвались арабы» и сразу же мусульманство у верхушки хазар»? А, ну-ка, прорвись через Каспий?  С востока - нельзя, пустыня. С запада - можно, но попробуй, пройди через такую гущу народов по узкому «пляжу»? Апшерон один, и тот не пройдешь, нейтронной-то бомбы, слава богу, в те времена еще не было. Все это так неестественно, так необъяснимо, что принимать на веру - нельзя, а доказательство - следующее.

«Хазарский язык - известен по собственным именам в древнееврейских, арабских и европейских источниках и по одной надписи енисейско-орхонскими буквами в древнееврейском письме предположительно 10 века. Принадлежит к тюркским языкам. Точное место среди этих языков не установлено. Некоторые считают, что он близок к булгарскому языку. Другие, видя связь его с тюркским, видят связь и с чувашским»  (выделено мной). Хороша цитата?

Смысл ее похож на загадку из сумасшедшего дома: «Что такое: зеленая, длинная, висит в гостиной и пищит». Ответ: «селедка». Недоумение сумасшедший развеивает: «Почему висит - повесили, почему зеленая – покрасили». На: «но, почему пищит-то?» «А, чтоб труднее отгадать». Так и здесь, «плетень»  какой-то: «принадлежит к тюркским», имеет «связь с тюркским», «видят связь и с чувашским», «близок к булгарскому», но «точное место среди этих языков не установлено».

На чем же основаны эти столь противоречивые, если не сказать идиотские, предположения? Оказывается, всего лишь на одной «надписи на древнееврейском письме». Не само письмо написано на этом таинственном языке, а только надпись на нем сделана. При этом надпись сделана «енисейско-орхонскими буквами». Енисей – река, вблизи которой ни одного алфавита неизвестно.  Слово «орхон» непонятно откуда взялось, есть «архонт» – древнегреческий чиновник. Почему именно эта надпись «открыла глаза» на происхождение хазарского языка? И почему в 10 веке было написано «письмо» на древнееврейском языке? В этом веке древнееврейским языком уже не пользовались, уже современный еврейский язык был.

Особенно умиляет, что хазарский язык историки «восстановили» из собственных имен «в древнееврейских, арабских и европейских источниках». К этому случаю очень подходит выписанная мной цитата из знаменитого в прошлом веке литературного критика Добролюбова к таким же «потугам» авторов «новохрона-2», вернитесь к ней, не пожалеете. А, вывод из этой галиматьи всего один и краткий: хазарский язык – фантом, выдумка. Если говорите, доказывайте, ребята, строже. Сами хазары – тоже фантом, с перепугу про них написали.         

Повторю еще раз: «хазары - кочевой тюркско-язычный народ, появившийся в Восточной Европе после гуннского нашествия. Растворились в среде тюркских кочевых народов».  Снова спрошу: где тюркские кочевые народы, кроме казахов, которых с иудеями никак не спутаешь? А где, собственно, сами иудеи? Никогда их и в Палестине не было, кроме заблудших туда по своим делам, как и отщепенцы от любых других народов. Можно сказать с большим основанием, что родина иудеев - город  Одесса или город Харьков, где их несравненно было больше, чем в Израиле и всей Палестине до 1948 года. 

Чтобы узнать, кто же «выгнал» хазар из Причерноморья, цитирую: «Печенеги - союз племен кочевников-тюрков, сарматов, угро-финнов в заволжских степях. Европеоиды с небольшой примесью монголоидности. Язык относится к тюркским. Ушли на запад под напором хазар. Заняли территорию от нижней Волги до устья Дуная. Племена возглавлялись великими князьями, роды - «меньшими князьями», избиравшимися. Пленников продавали в рабство или отпускали за выкуп. Часть пленников принимали в свой состав на основе полного равноправия. В 944 и 971 году киевские князья Игорь и Святослав Игоревич водили отряды печенегов в походы на Византию и Дунайскую Болгарию. В 972 году печенеги, уже возглавляемые ханом Курей,  по наущению византийцев уничтожили дружину Святослава Игоревича. В 1036 году Ярослав Мудрый навсегда разбил печенегов. В 13-14 веках печенеги перестали существовать, слившись с торками, половцами, венграми, русскими, византийцами и монголами» (выделено мной). Ничего не могу понять. Хазар покорил Тюркский каганат в 6 веке. Потом хазары как-то «возродились». В 9 веке «все Причерноморье захватили печенеги» (см. выше). Здесь, несколькими строками выше, «печенеги ушли под напором хазар». Они что, по кругу бегали друг за другом? Куда делись и хазары, и печенеги?

Но «печенеги» мне очень напоминают один очень интересный народ. У того тоже были великие князья и князья помельче, но уже не избиравшиеся, а убивавшие друг друга, и переходившие в зависимости от величины «дружины», то из ранга «великих» в ранг «простых» князей, то – наоборот. Эти же князья «продавали пленников» и «принимали пленников в свой состав на основе полного равноправия» тогда, когда «мафиозные их разборки» принимали вид общей «крыши». Убив «пахана» у одной дружины, принимали эту «дружину» в свой состав.  Я только недавно, немного выше их описывал на примере солнцевской и измайловской преступных сообществ наших дней. А лет так 500 ранее это были русские, татарские и чувашские  «казаки-разбойники» в низовьях Волги. А потом эту «организационную структуру» унаследовали русские князья-грабители и князья-разбойники в Московской Руси.

Ну, как их было не узнать в «печенегах»?

Особенно хорошо выглядит фраза «В 944 и 971 киевские князья Игорь и Святослав Игоревич (сынок-наследник) водили отряды печенегов». А кому же водить «печенегов» как не «русско-печенежским» князьям? Подтверждением предыдущему абзацу моему служит следующий отрывок из выделенной мной фразы с незначительной редакцией: «В 972 году, то есть через год, когда папа-князь скончался, произошла очередная «разборка». Часть «печенегов», уже возглавляемая ханом («паХаном») Курей, убили сыночка-наследничка. У него, видите ли, материно молоко на губах не обсохло. Большую часть его «дружины», сговорчивую, «присоединили».  Шибко преданных наследничку дружинников, убили. Вот так-то будет и понятнее, и правильнее. «По наущению византийцев» можно вовсе отбросить, как недостоверную информацию. «Печенегам» без Византии дел хватало. А, что «Ярослав Мудрый навсегда покончил с печенегами», тоже вранье, с ними еще поборется Потемкин, а потом и генерал Ермолов, только они уже будут называться не печенегами, а чеченцами, а князей у них уже не будет, будут имам Шамиль, сейчас Шамиль Басаев. Но это будут уже маленькая часть печенегов, «русские печенеги» их навсегда покинут, и будут называться «графами, гетманами» и так далее. И они будут иметь крепостных крестьян, чтобы не брались за «старое». Это будет даже выгоднее для них, и сыт по горло, и воевать не надо.    

«Печенежский язык - кипчагско-тюркский  с примесью огузских, болгарских, византийских, венгерских и славянских языков», - сообщает БСЭ. Что же это за язык такой, смесь из почти всех известных, но даже далеко не родственных? Скорее надо было бы сказать честно и откровенно: печенеги - это те же самые хазары, кем-то и зачем-то «переименованные», как говорится, «чтоб труднее отгадать». Они же русские, татары, чуваши, может быть даже финн один среди них был, ну а уж венгр-то – обязательно.

Пойдем далее. О хазарах-тюрках мы уже говорили, что это чушь. Сейчас о печенегах-тюрках: все тюрки на своих местах, а о печенегах не слышали. Да и как тюрки-печенеги «поглотили» тюрков-хазар? Чушь сплошная. Это же разные названия одного и того же «феномена». О сараматах ниже, а вот на угро-финнах – «союзниках» печенегов скажем здесь. Печенеги - степные кочевники, угро-финны - лесные бирюки нынешнего Подмосковья и далее на север, которых в это самое время массово продают в рабство. Как это им удалось вступить в такой неправдоподобный, попросту невозможный «союз племен», на каких таких жизненно необходимых предпосылках для каждого из народов. Молчит наука, «прокукарекала», а там хоть не рассветай. И как это угро-финны оказались в заволжских степях, чего им там понадобилось? Зачем сразу и вдруг изменили свою «лесную» природу. Так не бывает. Похоже на то, что угры и финны, вернее часть из них, не были проданы. Ведь не сами же князья их продавали, посредники, казаки-разбойники. Некоторые им так понравились, что они их не стали продавать, а взяли к себе. Все равно князья не знали истинной цены своему «товару», поэтому казаки и платили им мало. Экономия шла на восполнение «потерь в боях». Вот и вышло, что «часть пленников принимали в свой состав на основе полного равноправия». 

И как понимать, что у «европеоидов с небольшой примесью монголоидности» вдруг оказался «тюрский язык»?  А как от простого, не матримониального «союза племен» облик монголоидов переходит в облик европеоидов?  Или «небольшую примесь монголоидности» получают «от ветра»?  А чем объяснить тот факт, что «чистые» монголоиды и тюрки вдруг превратились в европеоидов «с небольшой примесью» основной, первоначальной семьи народов?  И еще вопрос. В статье про Хазарский каганат у меня выделена фраза о том, что «в конце 9 века  все Северное Причерноморье захватили печенеги», то есть «европеоиды с небольшой примесью». А в статье про печенегов мной выделена фраза «печенеги ушли на запад под напором хазар». Так кто на кого «напирал» все-таки?  И куда ушли печенеги? На Западе их не видно. И почему печенеги все завоевали, а хазары здесь же, на этих же землях ведь жили, но печенегов куда-то вытеснили? И только вытеснили, как и сами перестали существовать. Сплошная дурь какая-то. Поэтому я повторяю еще раз, что печенеги и хазары – это одно и то же.

Хазары, тюркские кочевники, «появились в Причерноморье после гуннского нашествия в 4 веке». Кто же такие гунны?  Может быть, они прольют нам чуток света, заставят меня отказаться от моей версии?  «Гунны - кочевой народ 2-4 веков в Приуралье из прикочевавших тюркско-язычных хунну и местных угров и сарматов, дали толчок великому переселению народов, победили вест- и остготов, завоевали Сирию. Обосновавшись в Паннонии (Польше) делали набеги на Восточную Римскую империю, став союзниками Западной Римской империи в борьбе с германскими племенами. В гуннский союз племен входили остготы, герулы, гепиды, некоторые германские и негерманские племена (Атилла, 434-453 годы). Общественный строй - военная демократия. Широкое распространение рабства. Покоренные племена обкладывали данью и их заставляли участвовать в своих походах. Германские племена восстали против гуннского ига, разбили их, и они опять ушли в Причерноморье. Союз распался. Гунны исчезли». 

Сделаем небольшой анализ. Опять тюрки-кочевники? Сколько же можно?  Я же уже доказал, что первичные народы теснились в предгорьях и горах, прятались, а настоящие кочевники кочевали там, где в их жизнь никто не вмешивается, и их было относительно мало. В лесах же безвылазно жили лесные люди и никуда из лесов своих не выходили, исключая казаков-разбойников. Это раз.

Угры в отдельности историками не «применяются», всегда говорят финно-угорские племена, потому что отличить одних от других все никак не могут, живут в лесах около речушек. Никогда не пойдут в степи, притом на ранней стадии своего развития. Все-таки 2-4 века. Да они еще на деревьях сидели. И что же все Приуралье, да Приуралье, как будто медом там намазано. А там суровые условия, выживают с трудом, едва размножаются. Это вам не Адриатика. Чем это они победили готов, завоевали Сирию?  В те времена весь народ планеты жил в теплых странах, и такие многочисленные народы победила непонятно чем какая-то горсточка неандертальцев? Пусть детям рассказывают, до 5 класса. И как это вышло, что горсточка народа, «сборного», объединившегося только ради грабежа, если допустить их реальное существование, «завоевала» все от Сирии до современной Германии?  Может здравомыслящий человек, если конечно задумается, поверить в эту чушь?  Притом, что половину готов, германцев взяли в союзники, а с другой половиной воевали с помощью этих «союзников». А на каких это жизненно-необходимых основаниях вдруг объединились с папским Римом, которого, правда, и не было в наличии в те времена. И это зауральские почти дикари? В финно-угорских лаптях?  А как ловко германцы с ними расправились, с полусоюзниками, полуврагами. Да сами германцы в лесах тогда сидели и носа оттуда не высовывали, потому как незачем.

Но, «военная демократия» гуннов и их «лозунг»: побежденных – в строй, кое-что напоминает. Например, печенегов, ну просто вылитые «печенеги», вылитые хазарские казаки-разбойники.

Напрашивается обобщение. В Причерноморских степях, на переходе от предгорий к равнине бродили разношерстные конные стайки и стаи горцев-разбойников. В долинах трех великих восточноевропейских рек, в их низовьях, на лодках и конях разбойничали гомосексуальные «братья», они же казаки-разбойники. Вообще они друг с другом не общались, но временами что-то, а точнее возможность крупного разбоя, заставляла их объединяться и огромной смелой и жаждущей добычи лавиной нападать на цивилизованные страны, давно забывшие своих собственных разбойников, которые на основе награбленных богатств, приобщились к «честному» труду и стали их «респектабельными» правителями. Сделав такой «рейд» под именами, то гуннов, то сарматов, то хазар, то готов, то половцев, эта свора, как правило, не могла «честно» поделить добычу и начинала ссориться, а потом и воевать, но уже между собой, между своими плохо «склеенными» национальными частями. Потом разбредалась по своим «квартирам» и начинала «пропивать» награбленное. Хватало надолго. Очередные «кочевники» с таинственного и неизведанного Востока прекращали существовать. Наступало временное затишье. Когда одна волна таких временных объединений быстро сменялась другой волной, историки говорили, что «гунны» вытеснили «хазар», или наоборот. Когда объединений долго не случалось по причине затянувшейся вражды между собой вдали от «цивилизованного» мира, историки говорили, что «сарматы», «готы», «половцы» и другие «восточные варвары» «исчезали неизвестно куда».

Такие объединенные в крупную силу банды разбойников очень далеко не могли ходить. Если, например, такое «содружество независимых государств», сокращенно СНГ, скучковалось в низовьях Волги, то направление грабежа известно: Персия, как у Стеньки Разина, Южные рубежи Владимиро-Суздальской Руси, Рязанского княжества или сам древний город Итиль. Больше им некуда было податься. В Византию, на Балканы дороги не знали, да и были в основном «лодочными» грабителями, коней использовали только часть из них, например, калмыки. Это давало повод историкам писать потом, что такие набеги осуществлялись чуть ли не каждую неделю. Тем самым «обеляли» собственных князей-грабителей, продававших свой народ тем же казакам-разбойникам в периоды между их действительными набегами. А набеги эти были «профилактическими», чтобы помнили князья, «кто в доме хозяин».

Если такая армада разбойников сформировывалась на Дону, шли на Крым, Тьмутаракань, или на саму Святую Русь, то есть на Московское княжество, никаких «крыльев не расставляя в стороны», но делая глубокий рейд, как знаменитый партизан Ковпак по тылам немцев в прошедшую Вторую мировую войну. Но это было не часто, пленных не брали, грабили княжеские хоромы, ибо знали совершенно точно, сколько у кого денег, серебра-золота, сами за рабов давали недавно. Пора было забирать обратно. Русские же историки превратили это в еженедельное «мероприятие» крымских татар, которые сидели у себя в Крыму, не высовывались, ждали, когда им привезут рабов к дверке в Перекопии, дешево. А они уже сами отведут их в Кафу, к евреям. Иногда сборная «донская» армада переправлялась на Волгу, там, где сейчас Волго-Донской канал и разбойничала там. Впрочем, наоборот – тоже.

Небольшое отступление. Я уже говорил где-то выше, что у нас на Руси была игра в казаков-разбой­ников, где брали в плен участников игры. То есть играли в то, что было на самом деле, как, например, игра в «немцев» и «русских» после второй мировой войны. Оказывается, не мы одни играли в эти игры. Играли и кое-кто подревнее нас. Недавно узнал, что «игра в разбойники» – прообраз игры в шашки. В игре в разбой­ники камушки-пешки брались в плен, как сейчас в игре в шашки. Это было в Древнем Египте, сообщает об этом автор «Левкиппы и Клитофона», а расшифровывает переводчик в текстовой сноске. 

Возвращаюсь к теме. Эти две, время от времени совершаемые «экспедиции» в западных источниках отражались как «темные слухи», ибо их народов не касались, но слухи будоражили воображение, что существуют грозные и непобедимые «кочевники». Они же не знали, что эти «кочевники» жили в «благоустроенных квартирах», а «кочевали» только на «работу», как это и сейчас делают тюменские вахтовики, добывающие вдали от дома нефть и газ.

Совсем другое дело, когда армада разбойников собиралась на Днепре, в которой участвовали даже и князья, когда конъюнктура лесного рынка была неустойчива, или «раззуделось плечо». Эти могли и до Константинополя добраться. Как ветер, промчавшись и похватав все, что плохо лежит, растворялись в пространстве. Один замешкался, щит свой к воротам прибивая, и его узнали. Все древние средства массовой информации сообщили: «был вор по имени Олег». Вы же знаете, что в древнем русском языке слова «вор» и «разбойник» – синонимы. Естественно, ни о каком «завоевании» речи не шло. Это выглядело примерно так, как русский ОМОН производит «выемку документов, необходимых для следствия» в различных конторах. Забрали и ушли и никто не только фамилий, но даже и лица их не знает, в масках. Поэтому-то и не называли днепровских гуннов «гуннами», говорили прямо, что был русский Олег. Он же был не в маске.

Уважаемые современники, если вы считаете, что великая западноевропейская река Дунай не такая же, как Дон или Днепр, то вы глубоко ошибаетесь. Совершенно точно такая же, даже, по-моему, шире в устье будет. Вот их готы, вестготы, остготы и прочие «гунны» именно оттуда. А немецкие «гунны»? Нам врут, что это гунны из Причерноморских степей, степняки вдруг «пошли» в непроходимые леса, форсировали тысячи рек, речушек и топких болотистых ручьев. А зачем собственно? Чтобы соединиться с «тихоокеанскими гуннами», «братьями по крови». Покуролесили по Пруссии и тоже куда-то исчезли. Уж не «атланты» ли это?

Нет, уважаемые современники, это их собственные, родные «гунны», из их собственных бассейнов северных рек. Они тоже приходили в их такие благоустроенные города пограбить. Потом стали у себя на речках прусскими баронами. А барон прусский всегда договорится с бароном баварским, хотя последний немного подольше родословную свою ведет, и шляпа у него с перышком. Потом, договорившись, вместе сперли нехорошие дела на пришлых «гуннов» и жить стало очень спокойно, совесть была совершенно чиста. Заметьте, это произошло точно так же, как русские князья-грабители сперли свои грязные дела на «татар», бывших только посредниками в работорговле. Но баварские бароны тоже, поди, продавали рабов своим «гуннам»? Иначе, чего бы им покрывать своих бывших противников, спирая факты на якобы пришлых «гуннов»? Добавлю сюда только то, что в прусских лесах намного теплее, чем в восточно-европейских лесах. Поэтому в берлогах сидели более короткое время, из-за чего переизбытка женщин не случилось. Продавать женщин и вводить многоженство не имело смысла. Тут пошли, видать, по украинскому пути.

А кстати, не от русских ли купленных женщин-рабынь появилось в Средней Азии многоженство и выкуп невест? Ибн-Фадлан и Ибн-Даста недаром нам всю эту историю расписали. А за рабынь им было, что дать русским разбойникам, народы с древней культурой, посмотрите только на Хорезм и Бухару.      

Этот абзац для чистых «процеженных» цитат. Собственно, «угры - имя, присвоенное родственным по языку народам, манси, хантам, венграм. Язык древнейший, относится к угорской  ветви уральской языковой семьи».  «Хунну - кочевой народ из монголоидов и европеоидов Китая, воевали с китайцами, потом объединились с уграми и образовали гуннов».  А, откуда европеоиды взялись в Китае, не знаете?  «Сарматы – ирано-язычные племена, расселившиеся от Тобола до Дуная до нашей эры. Двигались за пастбищами и остановились в Причерноморье. Среди них особенно усилились аланы. Власть сарматов подорвали готы, а готов разгромили гунны. Но часть сарматов, аланы, проникли в Испанию и Северную Африку». Ха-ха, да и только.

«Готы - готоны, восточные германцы, жили на юге Балтики, потом достигли Северного Причерноморья (добавлю, регулярными авиарейсами), устроились на Днепре и Днестре, потом их разгромили гунны». «Готика – готический стиль от готов, варварское искусство, зародившееся в северной Франции в 12 веке (чартерными самолетами с Тихого океана), совершенствовался до 16 века. Крестоносцы донесли готику (добавлю, на своих плечах из Флоренции) до Сирии. Романтизм 19 века снова усилил интерес к готике». «Готский язык - древнегерманский язык 4 века, в Крыму долго сохранялся крымско-готский язык» (добавлю, от корейцев). 

Надо ли комментировать галиматью, приведенную в предыдущем абзаце? Хотя я ее и прокомментировал немного в скобках. Все же приведу всего один лишь яркий пример, имеющий косвенное отношение к «готике». Во всем мире теперь уже знают, что такое русская матрешка. И вряд ли найдется хоть один дом на Западе, из которого кто-нибудь побывал на нашей «святой» Руси, чтоб в нем не оказалось этой самой матрешки. Теперь зайдите в любой русский дом.  Там в девяти домах из десяти, даже в 95 домах из 100 ни одной матрешки не найдете. То есть вся «готика» в форме «матрешки» – есть фактическое и неотъемлемое «достояние» Запада.  А ведь русские еще даже не успели Запад «захватить», хотя наши вожди и намеревались это сделать.  

Если краткие формулы событий, приведенные выше, приправить ничего не значащими словами, ахами и вздохами, «описанием» древних пастбищ, которые и представить себе никто не может, любовными похождениями всех «аттил», выдуманными дворцовыми переворотами, заговорами аристократии в звериных шкурах и лаптях, описаниями переправ через реки на надувных шкурах, прибавив к ним распорядок дня войска от чистки зубов до военных упражнений и вечерней зорьки и растянуть этот абзац страниц на 700, то, может быть, некоторые, не представляющие себе карту Евразии,  любители «подробностей», сосредоточив на них все свое внимание, и поверят этой «истории». А, вот  такому «сверхкраткому курсу истории» поверят? Очень сомневаюсь.

Для полноты иллюстрации приведу еще одну «выжимку». Великое переселение народов - переселение народов с окраин Римской империи на ее территорию. Начали гунны, к ним примкнули аланы, вместе набросились на готов, присоединив готов, опустошили Сирию, потом разграбили Рим. Это имело большое моральное значение. В течение 5 века западногерманские племена расселились по всей Римской империи, образовав на ее территории ряд варварских государств. Византии удается отвоевать у варваров Северную Африку, Италию и часть Испании. Германцы приписывают себе исключительную роль в Великом переселении народов, романские представители расценивают это как разрушение античной цивилизации, русско-советские говорят о романо-германском и, соответственно, о византийско-славянском синтезе как источнике формирования новых обществ.

Почему это пресловутое «переселение народов» так убого понимается историками? Что они все дураки, сказать, безусловно, нельзя. Но ведь и умными не назовешь, судя по изложенному? На историю мира, когда-то сделан заказ, чтобы скрыть истинное ее движение, направив нас по ложному пути. Заказ выполнили, как написали на бумажке: 100 рублей. И мы все верим, что эта бумажка – 100 рублей, и не только верим, но и покупаем за эту бумажку ровно на 100 рублей. Попробуй, усомнись?  Дураком будешь ты, а не тот, кто назначил ей цену в 100 рублей. Произошла подмена понятий, да такая ловкая, что все приняли понятие «на ассигнации» за истину. Совершенно забыв, что «на ассигнации» совсем еще недавно продавец запрашивал вдвое, против оплаты «серебром». Забыв и то, что ассигнации все время дешевеют, и сегодня даже, а серебро только дорожает.

Осталось напомнить, что Причерноморские степи, не единственные в Евразии, но колоссально больше по размеру всех остальных. Казахстанские степи я отбрасываю, как «некруглогодичные», временные. Там степи только три месяца в году, с середины апреля до середины июля, в остальное время года там – пустыня, выжженная солнцем. В самых жарких междуречьях Волги, Дона и Днепра, на водоразделах, почти такая же картина, но все же помягче. В северной, низменной части Италии – вообще хорошо. Неплохо обстоят дела с климатом во французских, немецких, венгерских, польских «степях». Почти так же как в казахстанских степях, худо в испанских «степях». Совсем плохо в пустыне Гоби. Там как на Луне, пока светит солнце – Сахара, ушло солнце – Антарктида.

Во всех этих степях в древние времена никто не жил, там очень опасно, несмотря на то, что земля там для сельского хозяйства превосходная, только воды в некоторых не хватает. Все перечисленные степи были вотчиной разбойников и амазонок. Итальянские «степи» начали осваивать раньше всех других степей, и именно амазонки. В те времена, когда русские вылезли из берлог, там уже давно не было амазонок, а стояли города Милан, Турин, Верона, Болонья и ряд других, мелких. Французские «степи» начали осваиваться практически одновременно, а вот северные степи – намного позже. Что же заставило людей осваивать степи, такие страшные? Голод. Расплодились и в предгорьях стало нечего жрать. Создали армии и стали охранять свои поля, нет, не от кочевников-разбойников, они убирать урожай не умели, и не хотели, а друг от друга. Постепенно для разбойников не оставалось «оперативного простора», их зажали между армиями. Тогда они пошли устраиваться на «работу». А что им было делать?

Причерноморские же степи, с Потемкина уже называвшиеся русскими, и сегодня как следует не освоили, шибко они большие, а нашим лесным дикарям для их «проса» и лесных прогалин хватало. Впрочем, и с захваченной Сибирью точно так же произошло, там же тоже необозримые степи, вернее лесостепи, до сих пор пустые стоят. Если не ошибаюсь, за Уралом «россиян» живет не больше двух-четырех процентов. Если нам не помогут, мы их никогда не освоим. Но помогать не даем. Надолго ли? Скоро китайцев и корейцев в Сибири будет больше, чем россиян. Впрочем, как и американцы не осваивают подаренную им нами Аляску. Тоже «глаза завидущие, руки загребущие». Немцев, некогда при Екатерине запущенных в Саратовские степи, сильно размножившихся и приведших эти степи в божеский вид Сталин выселил в Казахстан, он же знал, что там Брежнев будет «поднимать целину». Теперь русские, въехавшие в немецкие дома саратовщины, не пускают туда немцев обратно. Обиженные немцы уехали в Германию, так как «поднятую» в Казахстане целину, выдул ветер, до самого камня. Там теперь даже овец негде пасти.

Теперь меня, забравшегося не в то время, пора остановить и спросить, какие нации проживают на равнинах? Никаких, отвечу я. Там такая мешанина наций, что определить их состав не представляется никакой возможности. Отличить их можно только по языку, который принят на данной равнине и который учат в местных школах. По антропологическим данным – совершенно невозможно. У всех равнин одна и та же по антропологическим замерам нация, только язык разный. Там можно встретить гуннские уши, соседствующие на одном лице с русским носом на «широком основании», орлиный нос типа «римский» - с рыжими волосами и широкими скулами, а несколько раскосые глаза – с французской или испанской грацией в фигуре.

Вот те, которые остались в своих горах – чистые этносы, носы у всех строго одинаковые, уши как на подбор, размер межцентрового расстояния между зрачками можно брать в Париж как эталон, наподобие иридиево-платинового метра. Но с научно-техническим и культурным прогрессом у них стало туго. Ранее такие «находчивые» от скученности и общения, ныне они «окуклились», каждый в своем ущелье.

Взять чеченцев. Люди равнинные давно продюсеров, коммивояжеров, брокеров, эксклюзивных дистрибьюторов изобрели, не считая простых банкиров, а чеченцы все «купцов для выкупа» воруют, как и тысячу лет назад. Сильно отстали. Если бы русские не нашли у них нефть, они бы до сих пор думали, что бензин в их бандитских джипах – это сок какого-то заморского дерева, наподобие гевеи. Психология горцев осталась древней: увидел – хочу – беру. Вы хоть раз видели горца, стоящим в цивилизованной равнинной очереди? Он идет, видит прилавок, на прилавке нужный ему товар. Очередь или ошалело молчит, или начинает журчать, как ручей, обтекая камни. Он обходит очередь, как мешающие ему на горной тропе камни, подходит к прилавку и требует то, что ему нужно. Кто же обращает внимание на шум воды, обтекающей камни в горной речке? И их нельзя винить за это непонимание, как не винил я аборигенов Австралии, не знавших, что такое промискуитет. Как не винил продавцов женщин, которым просто некуда их было девать. Не выбрасывать же? Или «кажущаяся нам» развязность кавказских горцев на наших русских улицах. Ведь они не понимают смысла наших правил, заставляющих нас заниматься интимными вещами в туалетной комнате. В их диких ущельях все делается прямо на природе, а наши дома для них – скалы, а мы сами – не больше как животные и птицы вокруг, ничего «не понимающие».

Правда, спустившись на равнину, и увидев «цивилизацию», горцы  лет за пять привыкают к ней, становятся иногда в очередь, а из некоторых получаются впоследствии и брокеры, о существовании которых они впервые узнали, спустившись с гор. Теперь их уже нельзя отличить по повадкам от равнинного народа, выдает только «антропология». Поэтому-то они и любят жениться на «равнинках», чтобы хоть дети избавились от клейма этнической «чистоты». Ничего особенного тут нет. Одни евреи женятся в основном на своих, но это уже требование иудаизма, о котором мы поговорим в соответствующем месте. 

 

   

     

 

 

  

 

 

 

 

 

 

 

 

[ Оглавление ]

[ Назад ]                                    [ Вперед ]