Либерализм,

государственный и частный

 

Введение от Юлии Латыниной

Никто не будет спорить, я думаю, что Латынина не только классический либерал, но и умный либерал, поэтому всем будет интересно, как она совмещает государство и либерализм.

Для иллюстрации ее мнения на этот счет я воспользовался ее монологом на радио «Эхо Москвы» в рубрике «Код доступа» от 14.04.07. Если выбросить лишние слова, непроизвольно вылетающие в эфир, если не читаешь по бумажке, суть ее мнения состоит в следующем. 

Начинает она интригой: «Вот Тимур пишет мне: «Вы заявляете в статье в «ЕЖ», умереть за родину – это и есть обязанность, которую берет на себя солдат. Вы уверены, что именно это прописано у моряков в контракте с Британией? Может, вы переносите свои представления о русском солдате и пушечном мясе на британских моряков? Для них действительно важно, что они не нарушали территориальные воды Ирана». Очень много подобных писем». То есть, это заранее обдуманное заявление Латыниной, а не вырвавшиеся в суматохе эфира слова, и продолжает.

«Так вот, что для меня важно. Первое, что для меня важно, заключается в том, что когда мы трусов называем героями, это значит, что мы героев называем придурками. Если британские солдаты сделали все правильно, значит, 300 спартанцев поступили как идиоты. Когда Камбронн сказал при Ватерлоо: «Гвардия умирает, но не сдается», - значит, он был идиотом».

Я вам напоминаю, что этими словами Латынина ограничивает, вернее, распространяет индивидуальное мужество на, грубо говоря, клан, а подспудно – на государство. То есть, отождествляет частное и общее. Для подтверждения этого вывода я продолжаю цитировать ее без пропусков.

«Но Муция Сцевола, когда …сжег руку на огне, чтобы показать, какие крутые римляне, …значит, он был идиот, значит, нужно было руку не жечь, а пожимать и лобызать сапог».

Сцевола жег собственную руку, а не общеримскую, поэтому приплетенные сюда Латыниной «римляне» не должны быть употреблены. Тем более что руку сжег Сцевола, а отпущены были все его подельщики-римляне. Сцевола сожжением своей руки выкупал римских солдат, и это есть частный, а не римский героизм.

А вот оппонент Латыниной Тимур ведет речь о частной обязанности «умереть за родину», но Латынина его и всех нас мудро переводит на всеобщую обязанность, в России она называется всеобщей воинской, будь ты хоть тракторист, хоть филателист. Хоть депутат Госдумы, каковой и без Латыниной найдет способ не идти на передовую.

Умная Латынина, конечно, понимает, что очень резко перешла от частного к общему и удалилась от вопроса оппонента Тимура. Поэтому сразу же говорит комолую фразу: «О матросах и гостях и говорить нечего это, оказывается, придурки, которые не знали, что самое главное – это права человека».

Комолая эта фраза потому, что не поймешь, одобряет она или не одобряет проявленные британцами «права человека», которые строго индивидуальны, то есть частные? По-моему, Латыниной не нравятся частные права человека, иначе бы она не продолжила намеками поливать их грязью. Вот как это у нее вышло.

«…если мы становимся на эту точку зрения (частные права человека на свою жизнь – Мое), значит, нам надо переписать некоторые вещи в мировой истории и снять новые фильмы про Джеймса Бонда, где он, попав в руки своих врагов, немедленно начинает рассыпаться им в похвалах».

Во-первых, история – не священная корова, разлегшаяся посередь автобана, чтоб ее все объезжали, создавая пробки и уменьшая свое человеческое  частное право на жизнь для удобств коровы. Во-вторых, Джеймс Бонд – не человек, а пропагандистская машина, каковых в природе не бывает, и служит он исключительно для того, чтоб возможно хитрее перекрыть частное право на жизнь государственным чувством «и как один умрем за дело это», где «это» – все то, что вздумается властям.

То есть, Латынина «доказала» Тимуру что он неправ, потому что она так хочет. Но это же не доказательство, а затыкание рта оппоненту необходимостью переписывания истории и пересъемки сериала. Посмотрим, что будет дальше.   

«Во всем этом инциденте вообще есть две стороны. Одна называется фактическая сторона…». Я ее рассматривать не буду, так как Латынина пытается доказать, что плененные англичане – шпионы. Ибо, во-первых, она не доказала что они шпионы, во-вторых, эта «фактическая сторона» не имеет никакого отношения к сути частного права на жизнь.  В-третьих, сама Латынина добавляет, что «речь не шла о том, умереть или не умереть за родину, речь шла о том, опозориться или не опозориться».

То есть, «фактической стороны» вообще нет в наличии, если не считать такой «стороной» вопрос опозориться или не опозориться. Но «опозориться или не опозориться» – предмет рассмотрения Латыниной «второй стороны», смотрите сами.

«А культурологическая проблема гораздо более сложная, …заключается в том, что права человека и честь воина – это вещи очень плохо совместимые».

Во-первых, «права человека» и «честь воина», действительно культурологические понятия, так как у животных этих понятий нет. Поэтому я бы их заменил «правом на жизнь» и «правом разбойника сожрать эту жизнь». Во-вторых, это – абсолютно несовместимые понятия, а не «вещи очень плохо совместимые», что Латынина пытается нам втюрить. Вот в какой последовательности.

1. «…цивилизованные империи мира рушились под ударами варваров, потому что …варвары …считают несправедливым, что люди трусливые спят на мягких постелях, едят из прекрасной посуды, а люди храбрые гордые не имеют, где головы приклонить». И это есть – коммунистическая штучка – отобрать и поделить.

2. «…цикличность истории в том и заключалась, что всякая процветающая страна …была как область пониженного давления, которая вихрем затягивает в себя слои низлежащего воздуха». А это – расширение упомянутой коммунистической штучки с отдельной страны на весь мир, по Троцкому. 

3. «…эта цикличность кончилась с изобретением огнестрельного оружия, потому что тогда впервые изощренность цивилизации стала служить залогом ее воинского успеха, а не залогом ее поражения». Так и Рим же был якобы хорошо вооружен, а пал перед Атиллой с дубинкой. А варварская Россия, напротив, уворованными на Западе и скопированными ружьями покорила все до Тихого океана.  Так что не в огнестрельном оружии дело, а – в  желании.

4. «…страна более богатая является по определению страной, которую труднее завоевать». Богаче Рима согласно истории, которой поклоняется Латынина, ничего на свете не было, а вот надо же… Атилла.

5. «…когда более богатые, более цивилизованные и более прекрасно живущие страны пытаются завоевать или преподать урок демократии другим странам, пытаются военными методами улучшить демократическую ситуацию, то это срывается по многим причинам». Тут мне нечего сказать, так как причины не названы. Хотя я и эту штуку рассматривал, и выводы у меня получились неутешительные – мне Сорос милее Буша. 

6. «...вы можете заставить эту страну подражать себе только тогда, когда вы более храбры, когда вас уважают». Не надо ставить рядом храбрость и уважение, а то я опять начну про Грушницкого из Лермонтова, как уже сделал однажды.

7. «…проблема, с которой столкнулся современный цивилизованный мир, заключается в том, что цивилизованный мир уважает права человека, а права человека и честь несовместимы; и нельзя завоевать страну, нельзя покорить сердца людей, если они тебя не уважают».

Латынина думала, что все объяснила приведенной несуразицей, особенно в последней фразе, но тут же пришла «эсэмэска»: «Юлия, а где на этой шкале наши? между героями и цивилизацией?» Пришлось ей продолжать.

«…герой – это не тот, кто нарушает права чужого человека, а тот, кто жертвует своими, а если ты нарушаешь чужие права, то ты не герой, ты палач или грабитель. <…> Так вот, ребята, еще раз повторяю к вопросу о героизме. Недостаточно не соблюдать права человека, чтобы не быть героями».

Последняя фраза Латыниной настолько комола  при тройном отрицании, а вернувший ее к предмету разговора автор эсэмэски настолько прав, что другого от Латыниной и не дождешься. То есть, она не совместила «права человека» и «честь воина» (героя). Хотя и обещала, что «это вещи очень плохо совместимые», значит, все-таки возможные к совмещению.  А я сказал, что их в принципе невозможно совместить. Вот отсюда и следует плясать. Но так как Латынина считается умным, грамотным, в общем, искушенным либералом, то с кем же мне еще спорить, кому вправлять мозги?

Начнем с мелочей, с целого и частного

Только хитрость может овечку спасти от волка, он – герой, а ей нужны права овечки. Не так ли и мы хитрим с государством, когда оно хочет отправить нас на войну, так как за твердое «нет» нам будет хуже, чем на войне. Не думаю, чтоб Латынина и вообще либералы не знали этой простой истины. Однако они никогда на мелочах не останавливаются, а сразу начинают с государства. Вы же сами видели с чего Латынина начала, с цивилизованных империй и варваров, каковые тоже империи, коли победили империи. По гуннам видно, и по татаро-монголам.

Вот поэтому я и начал с волка-героя и овечки, требующей своих прав жить. У волка-героя есть право есть, у овечки – право не быть съеденной, пусть волк питается как она, травой, что волки, собственно, и делают, морщась от отвращения, когда не могут поймать овечку.

Стадность овечек происходит потому, что в стаде, если ты хитер, можно прожить дольше. Если, конечно, найдешь компромисс между свежей травой на окраине стада и уменьем быстро запрыгнуть в середину, на дочиста съеденную траву, когда волк показался на горизонте.

Где волки живут среди овечек, им тоже не надо объединяться в стаю, но среди, например, коров без стаи не обойтись. При этом без хитрости тоже трудно прожить, если волк не самый сильный. Недаром этологи доказали, что хитрость и сила у самцов играют одинаковую роль при привлечении к своей особе самок. И мы еще удивляемся, что собаки и кошки, проживающие в одиночестве в наших домах – хитры.

Я этим доказал, что стадность, она же социум, всего лишь удобство, а не генетическое свойство. Как только нужда в стае пропадает, например, у селедок, они предпочитают жить в одиночестве. Другими словами, социум, даже у муравьев и пчел, нельзя считать непреложным правилом, чтоб от него плясать и делать выводы как из закона всемирного тяготения.

Государство

Историческая скороговорка насчет семьи и племени, из которых через разделение труда как по щучьему велению возникли государства, никто, никогда не рассматривал последовательно и скрупулезно, шаг за шагом, с откатами по этой лесенке назад. Потому я и сказал о скороговорке. Как только «возникло» племя, племена начали воевать до последнего солдата, присоединяя к себе другие племена, сколько удастся. Вот это, дескать, и есть государство. Как только государства соприкоснулись между собой, они тоже начали воевать, и довоевались до трансокеанских империй.

Это каноническое объяснение, въевшееся в каждый из миллиардов нейронов в наших головах, абсолютно ложно, и вдолбила ее в наши головы еще Библия – первейшая книга на Земле, а кто ее написал, вы и без меня знаете. И знаете, что авторы Библии – хитрейший народ на Земле. Мало того – эгоистичнейший.

Как создавались государства через торговлю и грабеж торговцев Каинами-изгнанниками из торгового племени, я описал и пространно, и предельно кратко, поэтому здесь объяснять не буду. Мне главное здесь нужно сказать, что государство создано исключительно для грабежа и институтов для его  продолжения-принуждения. И еще добавить, что государство – противоестественное человеческой природе образование, несмотря на то, что пчелы и муравьи живут государствами. Такими страшными, что большинству «женщин» в государстве-муравейнике даже запрещено размножаться, не говоря уж об общественно-экономических формациях и кастах. Но все равно, соседние муравейники никогда не воюют, напротив, посылают отряды строителей, если шаловливые дети развалили соседнее государство накануне зимы.

Свойство количества и его мера

Создание социумов, когда они нужны, и отказ от социумов, когда они не нужны – вот основной закон природы. И это без всякого труда можно наблюдать с зари веков по настоящий день в живой природе. Однако нам вдолбили государства, и мы уж больше ничего не хотим знать. Подвижность создания и распадения социумов – примерно как ртуть, от социума бомбоубежища до человека-одиночки Конюхова, и зачем он только женился.

Поэтому нам надо хоть немного задуматься, хотя бы над тем, что есть люди, которые никогда не бросят деревни, даже став миллионерами, и, напротив такие, что не поедут из города в деревню, хоть расстреляй. А когда задумаемся, перед нами сразу же предстанет задача о величине социума, настолько сложная и подвижная, от заоблачного максимума до микроскопического минимума, меняющаяся с каждым скачком научно-технического прогресса, типа изобретения паровоза, мобильника и центров по откачке целлюлитных ляжек.

Вот именно это и надо скрупулезно, долго, неутомимо изучать, все время помня азбучную истину, что количество переходит в качество. Примерно как около наших голов все время летают атомы, например, железа и мы их даже не замечаем, но как только их наберется сколько-то там миллиардов – получится кувалда или лом. Последний очень показательный, так как против лома нет приема.

У меня недаром в заголовке стоит и мера, разумеется, мера социума, низшая, высшая и оптимальная. Вот о ней и поговорим, не забывая, что я сказал – подвижная как ртуть.

Кто эту меру устанавливает? – Разумеется, государство. А на каком основании? ­– А потому, что мы им управляем. Врут, ничем мы не управляем, а живем как бараны в загоне, которым пастух управляет. А вам как ребенку дали пустышку, и вы ее сосете, наслаждаясь, без пользы для живота. Впрочем, я все это описал в статье «Анархия», так что здесь мне не следует лишний раз государственную власть озлоблять.

Лучше я вам разрешу совершенно легкую проблему противоречия между самоопределением народов и нерушимостью государственных границ. Ведь народ по большому и изначальному счету – не больше округи в 15-20 деревень. Иногда чуть меньше, иногда – больше. Ибо в такой маленькой стране как Дагестан – 40 народов, а в Эфиопии, например, – за сотню.

Теперь можете подумать над тем, кто давал право вашему государству подминать под себя и больше уж не отпускать от себя народы. Вы за это голосовали? Ах, ваши пра-пра-пра 400 лет тому назад? Так я ж недаром вам сообщил о гибкости и ртутной текучести социумов. Именно это закон природы, а не «так было всегда и так будет», что вешают вам на уши. Ах, государства договорились между собой? Так государства же изначально – разбойники, а разбойники всегда о чем-нибудь договариваются, хотя и ненадолго. И вообще, вы голосовали хотя бы за это?  А еще обижаетесь, что я назвал вас, простите великодушно, баранами.

Вижу, вы окончательно обалдели от прописных истин. Это вам не болтовня Юлии Латыниной вокруг да около проблемы. Поэтому закончу этот раздел статьи еще более прозрачной истиной: человек автономен, а не государство. Что не отменяет возможность посадить как человека, так и государство в тюрьму, только не государственным судом, а – тоже автономным, от государства, таким, какой вы посчитаете нужным. Подравшись, помирившись и выработавши компромиссы.

Но автономность человека не отменяет социума людей, если они договорились, что им так удобнее. О скользящей величине социума вы, надеюсь, помните.

Осталось сказать о возможности войны между деревнями. Вы и без меня знаете, что войн между деревнями не бывает, особенно до последнего солдата, разве что иногда немного подерутся из-за девок на танцах, а потом наступает вновь тишь, гладь и божья благодать, совместные гулянки и свадьбы наперекрест. Так что, не будь разбойных государств, и войн бы не было.

И, главное, запомните – никто не может устанавливать вам меры, величины социума, притом – на века.

Индивид и социум

У муравьев есть воины, только не у всех, а только у которых полицейский запрет и государственное регулирование на откладывание яичек завело муравьиный социум в тупик. И социуму ничего другого не оставалось, как снаряжать отряды разбойников и посылать их на грабеж оплодотворенных яичек в соседние государства. Чтоб свое государство не перестало существовать от демографического вакуума. Но, сходив три раза на грабеж, муравьиное государство начинает понимать, что выгоднее яйца воровать, нежели производить, так как протеину на них идет много, а тлей разводить хлопотно. С пониманием вопроса возникает государство разбойных муравьев.

Вы, конечно, узнали в этом абзаце собственную свою Родину и ее нынешние проблемы, только мне на все это плевать – надо зрить в корень.

Дело в том, что воины вырабатываются в государстве примерно как производятся атомные бомбы или законы, хотя всегда государство начинает с законов для дани (налогов), себе на прожитье, а бомбы, как и воины-муравьи – следствие этих законов.

Отсюда, если социум образовался, первейшее его дело – внутренний закон, который и приводит социум к гибели. Но не всегда, а только тогда, когда индивиды социума перестают контролировать свои законы. Вы это и без меня должны знать на примере своей Родины.

Отсюда, грубо говоря, величина социума в принципе не может быть больше определенной величины, которую надо пристально изучать, вместо строительства воздушных замков. В зависимости от коммуникативных средств, позволяющих осуществлять личные впечатления, которые нельзя заменять напропалую врущими СМИ, каждый индивид должен быть уверен, повторяю – лично, кого и как он выбирает. И как только появляется предложение о принятии закона о воинах, – стоп, социум переполнен и с ним надо поступать, примерно как с транснациональной корпорацией, установившей монопольные цены, – разделить. Пусть осколки мирно соревнуются. Еще раз заостряю: я не даю рецептов величины социума, это надо глубоко изучать. Величина может быть от нескольких деревень, «малого» народа до таких городов как Москва, Нью-Йорк  и Токио, но никогда не доходить до государства, имеющего армию. Ибо армия уже сама – подобие закона.

В социуме любой величины рождаются согласно остаточным генам от прежних времен – воины, но лучше их называть казаками-разбойниками, так будет исторически вернее. Рождаются и прирожденные хитрецы, каковые иногда хуже воинов. Для них, как и для воров есть суд. В составе судей, честность и независимость каковых известна каждому индивиду социума – с пеленок. Потому и избраны, а не назначены из Москвы.

Естественно, социумы могут создавать торговые, научные и прочие содружества, исключая военные, и даже принимать межсоциумные законы, только главенство законов должно идти не сверху вниз как ныне, а снизу вверх. Чтоб не ущемлять законы социумов, а уж сами социумы позаботятся, чтоб не ущемлять интересов своих индивидов. Ах, тогда государства не получатся? – Верно, не получатся, но сперва докажите, что они нужны.

При этом любой социум по своему усмотрению может в любое время выходить из содружества и межсоциальных законов, как только почувствует узурпацию над собой своих же надстроек. И вступать в новые, хотя бы и через океан. Вот это и есть гибкость как резина и текучесть как ртуть о которых я говорил выше.

Самоопределение социумов в одночасье победит идиотскую нерушимость границ. А почему нерушимость границ идиотская, надо ли вам объяснять? Ведь с той же степенью вероятности и доказательности можно остановиться на империи Чингисхана, Тамерлана и еще штук сорока «незыблемых» границ.

Но и это еще не все.  «Незыблемость» границ установлена на окончании второй мировой войны. И я даже не буду упоминать мелочи типа Косово, Югославии и т.д. Кто позволил развалить «единый и могучий Советский Союз»? Какого черта ООН не запретила? Значит, нерушимость границ – блеф? А вы как думаете? Ели они все прошедшие века беспрерывно нарушаются.

Рассмотрев «плавающую запятую» социумов, как не остановиться на секунду на чести воина и правах человека? Права человека небольшой, вернее оптимальный, социум охраняет. А вот с честью воина как? – А точно так же как и с честью волка. Воин в любом случае бесчестен, ибо воин от слова бой, что – разбой, расчленение и поедание.

 

Разведчик и шпион, герой и бандит

Наш разведчик – это хитроумный воин в чужом социуме, который то и дело говорит о себе «честь имею». Их разведчик в нашем социуме – шпион, презренный подонок, убить мало, хотя он тоже говорит в своей среде, что он «честь имеет». Что это за «честь», если «два сапога – пара» так плохо думают друг о друге?  И не только сапоги одной пары, но и все окружающие, которые вообще ни фига в этом деле не смыслят.

И этот логический идиотизм въелся в наши мозги вместе с государством. Каковое само по себе – идиотизм. Так как по одну сторону границы одно и то же понятие приказано понимать как герой-разведчик, а по другую сторону границы этот же человек – бандит-шпион. Янус он что ли? То-то Латынина так заплуталась в трех соснах: «…герой – это не тот, кто нарушает права чужого человека, а тот, кто жертвует своими, а если ты нарушаешь чужие права, то ты не герой, ты палач или грабитель».

Это, конечно, верно. Только как быть с нашими ГРУшниками, убившими Яндарбиева за своими границами, которые у Латыниной – герои, а по мнению вдовы и детей Яндарбиева – подонки.

Поэтому не может быть в принципе героев социума, герой может быть только как личность, в любых границах без устали переводящий старушек через дорогу. Вот, если бы упомянутые ГРУшники поймали на лету кирпич, пущенный кем-то с балкона в Яндарбиева, они бы были героями в любой стране, а не только в своей собственной. То есть, героем не может быть воин при исполнении им своих воинских обязанностей. Разве только «тот, который не стрелял» как у Высоцкого.

Кроме того, нет более бесчеловечных, более подлых вещей, которые бы не совершало государство во все века. Пред преступлениями государства бледнеют любые бандиты-одиночки.

Государство – не социум

Так почему же мы всегда и до сих пор любое историческое исследование социума начинаем с государства? – Да потому что оно есть, и тщательно следит за такими исследованиями. И еще потому, что государства молча договорились не затрагивать своих основ в любом между ними конфликте. Между собой государства по фене ботают и не закон у них, а – понятия, причем в отличие от устаревших частных бандитов понятия меняются как рубашки у «джентльменов», к завтраку, обеду и ужину.

В результате выросло безобразное чудовище, я его называю государственный либерализм, то есть либерализм, истекающий из недр государства и контролирующийся государством. Но я его не буду пока рассматривать, я еще не представил вам частный либерализм.

А пока отвечу, почему государство не социум. Кратко потому, что социум прежде всего – добровольность, а на всем глобусе нет ни одного государства в формировании которого не участвовала бы война, будь она проклята. Война же асоциальна, так как противоположна добровольности. Война есть покорение, захват и бесконтрольное со стороны завоеванных социумов удержание и содержание этих социумов в неволе, как стада баранов.

Поэтому любое социальное движение масс, если оно хотя бы намеком противоречит «единости и неделимости» государства, тут же, на корню пресекается государством. С бандитской жестокостью, в том числе с отправкой зачинщиков на бойню. И я не ошибусь, если скажу, что в борьбе за свое существование против «внутренних врагов» государства убили гораздо больше людей, чем при обороне от внешних врагов. Ибо завоевание новых территорий и народов противно духу внутренних социумов государства, но именно их убивают при присоединении новых социумов. Но и в борьбе с чисто внутренними врагами государства в виде самоопределяющихся социумов и наций, таких как например Чечня и революции, государство убило своих сограждан не менее, чем во внешних конфликтах.

В целом, нет кровожадней ничего на Земле, кроме государств. Но не только кровожадней, но и обманчивей, так как пропаганда «единости и неделимости» и всего того, что связано с этой пропагандой, например, массовое искривление сознания сограждан и вдалбливание в их головы вопиющей бессмыслицы – просто ужасающа.             

Социум – не государство, а – либерализм

Не надо учиться у муравьев и пчел принципам социума. В муравейнике и улье нет ни демократии, ни либерализма, там точная копия восточного типа государства, сатрапии, и западный тип государства – всего лишь можно сравнить с заменой смертной казни пожизненным заключением без права апелляции. Как так на Западе получилось – другой вопрос и он у меня рассмотрен, например http://www.borsin1.narod.ru/download/055_gos_anarhia2.htm, но это сейчас не имеет значения, так как восточное и западное государство почти тождественны по соблюдению прав человека.

Закостеневшее муравьиное государство помехоустойчиво и до ужаса стандартно, а стандарт, как известно, враг прогресса. Прогресс преодолевает стандарт примерно как Гималаи, с огромными потерями в своем качестве и, особенно, в скорости. Например, котел паровоза 200 лет оставался впереди, наподобие лошади в конном экипаже, мешая машинисту смотреть на дорогу, пока не догадались убрать его в центр «самоходной повозки» (электровоза и тепловоза). То же самое и с автомобилем.

Но тысячелетнее «совершенствование» государства как раз и направлено к все большей похожести государства на муравейник, где шаг в сторону – побег – расстрел. И это есть движение не вперед к прогрессу, а назад – к муравейнику. Ибо муравьев никак нельзя отнести к высшим животным. Собственно, Макиавелли – любимец Латыниной, это давно понял и заменил физическое принуждение принуждением идеологическим. Но я опять увлекся государством, несмотря на заголовок.

Самая главная черта самоорганизующегося социума – его малость и многочисленность социумов. Малость социума дает возможность всем его членам принимать участие в совершенствовании социума. Многочисленность же социумов обеспечивает пищу для естественного отбора и соревнования разумностей. А это и есть необходимое и достаточное условие прогресса.

Но развитие цивилизации на Земле пошло по одному стандарту-сценарию, это невообразимо и абсолютно бессмысленно, но это так, поэтому и кажется нам заранее предопределенным и неизбежным. Я этот вопрос рассмотрел достаточно подробно, но здесь не место повторять доказательства. Загляните хотя бы на http://www.borsin1.narod.ru/download/predkratko.htm. Совсем уж кратко это можно представить как непреодолимую силу всего лишь одного племени на Земле, которое все это устроило к своей выгоде. Выглядит сказкой, конечно, но вы  все же загляните, я думаю, согласитесь, исключая пропагандистов и дураков.

Вот эту окостенелость движения к прогрессу и надо преодолеть, но это почти безнадежно. Нужно чтобы хотя бы пятая часть населения Земли это уразумела. Вот тут и кроется безнадега.

Во-первых, пятая часть населения, не считая армий, полиций и спецслужб – чиновничество, полностью зависимое от государства, в смысле как вши, сидящие на теле народов, едящие тело, но независимых от своего тучного пастбища и заглядывающие в рот государству, дескать, чего изволите. Но именно государства должны быть сломлены. Во-вторых, чиновничество наиболее жизнестойко и нахраписто, да и умом не обделено в среднем, по сравнению с травой на полях и в джунглях. Поэтому им ничего менять не надо, тем более слом кормушки.

Третью часть населения планеты я в одной из своих работ назвал «спортсменами», это люди, которые разум подключают только для работы мышц и больше – ни для чего. Поэтому им всегда хорошо, когда есть работа для мышц и больше им ничего не надо.

Вторую треть я назвал «поэтами», у которых работает в основном гипоталамус – древнейшая часть мозга, поэтому они живут прошлым, выдавая его за будущее, и мы им верим, так как у них выходит складно и красиво.

Так что же у нас осталось? – Евреи остались, евреи всех без исключения народов. И тут у нас образуется тупик, так как государства нам устроили именно они.

Тупик был бы полнейшим, кабы евреи не делились на две приблизительно равные части, полные противоположности, как это и следует из Гегеля. Кратко я их характеризую как Дети Моисея и Дети Козимо Медичи, (см. мои другие работы). Первые – бескорыстные праведники, вторые – стяжатели, у которых бог – Золотой телец. Они все века интеллектуально воюют друг с другом, но победа всегда достается Золотому тельцу, ибо он может нанять как спортсменов, так и поэтов, а Дети Моисея всегда с голыми руками, но с отличной головой, что недостаточно, особенно против спортсменов.

Но пророка в своем отечестве, как известно, нет ни у одной нации. То есть они есть, как же без них, да только их никто не слушает, ни поэты, ни спортсмены, ну и, разумеется, чиновники. Только не намекайте мне на Магомета. Я с ним разобрался. Сперва он всех покорил огнем и мечом, а уж потом назначил себя пророком, а против лома, как известно, нет приема.

В результате человечество «совершенствует» государство, примерно как мобильник, который уже командует человеком, а не наоборот, как предполагалось. Так что вся надежда на Детей Моисея, но такая слабая по указанной причине, что плакать хочется.

Наверное, вы все-таки ждете, что я начну расписывать либерализм, если у меня заголовок такой. Не надейтесь, ибо я уже это сделал, например, в статье «Анархия»  http://www.borsin1.narod.ru/download/048_anarhia.htm .

Анархия небольшого социума и есть либерализм, частный либерализм, не государственный.

17.04.07.