Логическая история

как способ устранения аналитических ошибок

 

Введение

 

Некоторые ошибки, не дающие двигаться истории к логической разумности, каковую я понимаю как противоположность поэтичности, я уже рассмотрел в других своих работах. Например, чрезмерное внимание историков к царям и правителям уничтожает в истории народ, его стремление и чаяния к своему собственному выживанию, несправедливо сводит его социальные движения к нулю. Но и всякие там «пассионарности», за уши притянутые неизвестно откуда, выдаваемые за фантастические социальные (здесь не подобие благотворительности я понимаю, а сознание массовой души) движения, еще больше запутывают дело. Такие, например, как высыпание словно из мешка толп народов «из Азии», тогда как ни один народ, за исключением отщепенцев, никогда и никуда не стремится из ареалов своего рождения.

Унизив, в смысле не замечая, массовое сознание народа, историкам  ничего не остается, как вложить это массовое сознание в своих царей-упырей, осуществляющих дурную волю. И кроме как войной эту волю никаким другим способом не выразить. Поэтому вторым двигателям истории назначается война, тогда как дураку понятно, что ни одна война за все века не принесла полной и окончательной победы. Рано или поздно, но все возвращается на круги своя. И именно войны прекращают научно-технический прогресс, гипертрофированно обращая его в производство оружия в ущерб всем остальным его проявлениям. И в общем и целом научно-технический прогресс замедляется, дожидаясь мира, когда он снова может поступательно и всеобъемно развиваться. Между тем, не эгоизм царей, а именно эгоизм каждого отдельного человека и одного социума по отношению к другим в целом движет историю вперед. И искать ее корни надо именно в этом.

Погрязнув в династических деталях царей и тактико-стратегических подробностях войн, словно они изучают все до единой сплетни современного большого города, причем каждый из них – своего города, историки уже не могут охватить своим взором глобальные процессы. И мир им кажется как той деревенской девушке из дореволюционной песенки: «К нам юноша пришел в село. Кто он, отколь – не знаю. Но все меня к нему влекло, я все твердила – знаю». И оправдывается: «Я думала, что белый свет, весь белый свет – наш бор, река и поле…».

Из этого наивного и узкого понимания неминуемо следует, что каждый относительно замкнутый народ должен развивать научно-технический прогресс самостоятельно и практически одинаково: колесо, глиняный горшок, развитая речь и венец – письменность. При этом составную часть этого процесса – прибыльную торговлю, то есть обмен с прибылью вместо равноценного обмена, историки, поглядывая на соседний магазин, объявляют само собой разумеющимся действием вроде отправления естественных потребностей, что еще мельче, чем утренняя чистки зубов. Между тем, как это – величайшее открытие на Земле, для которого письменность – лишь составная часть, необходимая, но не главная. Примерно как  обручальное кольцо на пальце.

В то же самое время для торговли имеет большую важность по сравнению с письменностью – организация товарного производства, иначе она будет спорадической, неустойчивой, случайной, не приносящей постоянной как восход солнца прибыли. Отсюда – города, совершенно противоестественное скопище народа. Ибо народу, рассредоточенному на своем естественном «пастбище», как и коровам, рассредоточенным  на пастбище натуральном, легче жить. А скученным в загоне, по колено в собственном дерьме, надо обязательно давать есть. И это уже – технология города, вынужденная технология. Взамен необходимости обучения ремеслу, передачи опыта, преемственности поколений, повышению производительности труда и так далее. Постепенно торговля, подстегивая сама себя абсолютно во всех сферах, становится самодовлеющей, расширяющейся и неостановимой.

Только торговцам нужна развитая юриспруденция в смысле частного права, ибо здесь – весьма значительный оборотный капитал, какового нет у простых смертных, кредит,  доверие, наследственное право, разрешение неочевидных споров, не таких, как наследование удочки от почившего рыбака. Письменность же может потребоваться только для составления прейскурантов по разным городам и весям, чтоб торговец мог планировать оборот своего капитала, чтоб не возить с собой золото туда-сюда, а пользоваться векселями. Ну, естественно, писать друг другу именно торговые, а не любовные письма.

В других своих работах я эти вопросы рассматривал более подробно. В частности о том, что торговая прибыль дает основание к быстрому размножению торговцев, намного опережающему общенародный фон. Так что надо все время расширять свое жизненное пространство, иначе конкуренция замучает. Предельное содержание торговцев среди населения – 5 процентов. Поэтому надо внедряться во все новые и новые народы, заполоняя собой всю Землю.

При этом неминуемо возникает необходимость сотрудничества с верхушкой племен, в которые торговцы внедряются. Если нет сотрудничества, то его заменяет антагонизм, что для торговца совершенно недопустимо. Или сотрудничество, или даже близко не подходи к данному народу-племени. И сотрудничество покупается, хотя это и выглядит «подарками». Притом дарить надо очень умело, всегда делать вид, что даришь – последнее. И исключительно ради уважения, а не ради собственной прибыли. Поэтому торговое племя умнеет прямо на глазах. И царьки им кажутся уже такими глупыми, что невольно начинаешь задумываться: а не сесть ли на их место.

И это – очень даже просто: надо создать идеологию, она же – религия. Только на первых порах надо заинтересовать ею местных правителей, доказать им так сказать на пальцах, что при религии им управляться с народом будет легче, не надо все время размахивать палкой.  Причем втолковать, что царькам вообще ничего не надо будет делать, только получать блага, жрать, лежать и совокупляться, все остальное часть торговцев, превратившись в идеологов, берут на себя. В общем, получились так называемые самаритяне, каковые не бросили торговать и пошли дальше, в новые народы. И несамаритяне (я их не знаю, как называть), каковые матримониально и на правах совершенно необходимых идеологов вошли в состав аборигенов, став их элитою, например, японскими самураями – «светом неба» или «небесным светом». («Сам» – небо, «Ур» – свет, по-еврейски, разумеется).

Вы заметили, что я написал – на первых порах? Потому, что настала вторая пора, и лучше всего ее можно охарактеризовать появлением антрополога Миклухо-Маклая у новогвинейских людоедов, где его немедленно приняли как «Человека с Луны». Новая Гвинея и Австралия – единственное место на Земле, куда торговое племя не добралось в «доисторические времена» (подробности – в других работах). Но главное не в этом. К моменту, когда торговое племя дало имя самому восточному острову Филиппин имя Самар («земля-небо», то есть горизонт, дальняя даль по-еврейски), торговое племя настолько превосходило все народы на Земле по знаниям, что любой из них  тут же воспринимался как бог.

Именно в таком статусе торговое племя прибыло в Центральную Америку.

 

Идеологическая ценность грандиозной бесполезности

 

В любой не только человеческой душе, но даже и в душе «высшего» животного существует понятие – обомлел, обомлел до умопомрачения, до столбняка, до немоты, и стал, как говорится, сам не свой. И другое понятие существует, только о нем знают не все, а те, кому это необходимо: человек, до изнеможения уставший от физического труда, неспособен к абстрактному мышлению. В крайней степени усталости он вообще неспособен ни к какому мышлению. Он просто хочет уснуть, даже уснуть навеки. Для эксперимента попробуйте часиков восемь подряд колоть дрова, решая при этом биквадратные уравнения. Можно попробовать решать их и после рубки, если не уснете с топором в руках.

Праздность, наоборот, вызывает умственное напряжение, которое не всегда пропадает втуне. Например, пастухи – почти все поэты или звездочеты, хотя в большинстве вообще писать не умеют. А ведь – торговое племя именно из аравийских пастухов на границе с Йеменом. Именно там, они научились абстрактно мыслить, устав считать звезды на небе, и именно там перед спуском с плато на приморский пляж Йемена они придумали вместо равноценного обмена осуществить прибыльную торговлю.

Именно эти указанные два фактора всего живого и человеческой души в частности делают возможным модификацию поведения в нужном направлении. И в историческом масштабе времени – в особенности.

Вчера была сильная гроза, так наш пекинес так обомлел, пораженный в самую душу, что забрался в узенькую дырочку в панели под ванну, и жена, спустя полтора часа, оттуда едва сумела его вытащить. Примерно как через игольное ушко – верблюда.

Задрав голову на Эйфелеву башню и вы, наверное, ощущаете себя примерно как пекинес в грозу: и страх, и ужас, и восхищение и черт знает что еще. В общем, обомлели. Между тем, башня эта построена, когда еще не было телевидения, чтоб поместить туда антенну. В качестве пожарной каланчи она – тоже не годилась, так как эти штуки из-за плохой связи и тихой езды на лошадях надо было расставлять почаще и пониже «ростом». То есть, это совершенно бесполезная вещь по сумасшедшей цене с миллионом заклепок. И недаром парижане после ее постройки разделились ровно пополам: одни считали ее уродством и позором Парижа, другие гордились ею как Наполеоном. Потом привыкли, как бедуины Египта привыкли к своей пирамиде Хеопса, которая в самую жару не дает даже тени, чтоб полежать в холодке.

Перейдем к индийским и другим юго-восточным диковинкам, например, к вытесанным из натуральной каменной горы храмам. Перенесемся на остров Пасхи с его истуканами, каковые интересуют весь сегодняшний мир только по одному вопросу: как эти цельные скалы без современных подъемных кранов поставили «на ноги»?  А уж о Центральной и Южной Америке я просто боюсь вспоминать. Там наши предки таких «ужастиков» нагородили, что нынешние ученые просто никак не могут обойтись в их постройке без инопланетян.  

Недавно по ТВ видел фильм, как ученые тратили кучу бюджетных денег разных стран, чтобы привезти на плотах и деревянных катках камень тонн в триста при помощи только одних веревок и нескольких сотен человеческих рук. А потом недели две пытались на каком-то очень крепком валуне начертить хотя бы черточку с помощью других камней, костей из бульона и прочих подручных средств прошлых тысячелетий. Хотя цель-то у них была покруче – сделать такую же статую как на острове Пасхи или в перуанской глубинке. В общем, как инки и майя. Только ничего этого им не удалось, веревки рвались, катки ломались, плот из бамбука затонул под тяжестью камня.  

Я хотел им крикнуть в экран: господа, не беритесь сдуру сразу за тяжелое и крепкое, попрактикуйтесь хотя бы лет пятьсот на более мелких и более рыхлых камнях, потом у вас обязательно получится. Притом, господа ученые, разве вы не знаете, что даже чистейшая вода с ледников «точит камень», притом так аккуратно, будто древний инка полирует голыми ладошками. Другими словами, все это с физической точки зрения вполне осуществимо, только не так быстро как подъемным краном или электрическим сверлом с алмазным напылением. Так зачем же пробовать? Ведь водопады и горные речки все видели, хотя бы по телевизору. И вполне представляют, как окатывается морская галька прибоем.

В других своих работах я доказал, что архитектура общественных домов всего мира (включая пагоды, храмы, пирамиды, зиккураты, вавилонский столп, базилики) зиждется всего лишь на так называемом центральном столпе-лестнице йеменского дома-башни. И повторяю, – во всем мире, включая обе Америки. Поэтому однотипность (с самыми незначительными отклонениями от канона) меня больше не удивляет. Тем более что я нашел этому причину.

Освободившись от этой грустной мысли, я задумался, зачем нужен сизифов труд, каковой я начал описывать с Эйфелевой башни. Поразить воображение – это хорошо, но гораздо необходимее, чтоб народ не болтался без дела. И вот к какому выводу я пришел.

Без знакомства с торговым племенем любой народ и без того не болтался без дела. Слишком тяжело ему доставалось пропитание, короче – вся жизнь состояла в его добывании. Разве что немного оставалось времени на размножение и обучение детей тому же – добывать пищу. Благо, размножаться дети без учебы соображали, иногда прямо с трех лет. Как только их мама отнимала от своей груди. Но об этом у меня – в других работах, например, в книге «Загадочная русская душа на фоне еврейской мировой истории». Но тут мне нужно другого вида отступление.

Изобретение изобретению – рознь. Например, колесо изобретает каждый трехлетний ребенок, пытаясь, например, тащить какой-нибудь тяжелый ящик. Через пять-десять минут он соображает, что «плоское – тащи, круглое – кати». То есть кантовать вещь – легче. Колесо – готово. И зря ученые историки так сильно обижаются на инков и майя, «не смогших изобрести колеса». Я инков и майя плохо знаю, но вот тундру – получше. Там ведь тоже не изобрели колеса, так как оно совершенно не нужно в болоте, в которое превращается тундра летом. Там хорошо на лыжах: зимой по снегу, летом – по густой траве. А над инками – пусть еще подумают, мне это недоступно. Точно так же легко изобрести гончарное искусство (обожженный корж под костром на глине), лук с «калеными» (заостренными) на костре стрелами из обыкновенной рыбачьей удочки. Каковая, в свою очередь, изобретается, глядя, например, на цаплю или даже на змею.

Трудно изобретать то, что требует абстрактного мышления, когда сама природа ничего не напоми­нает, например ту же торговлю с прибылью, то есть – фактически обман себе на пользу под видом благотво­рительности. Даже рабство легко изобрести, так как в природе полно примеров, начиная с муравьев-рабо­владельцев или птиц бакланов, которые «горбатятся» на пеликанов. Письменность тоже изобрести трудно, но она изобретена от счета, а счет  опять же – от насекомых, которые никогда не ошибаются в обеспечении своих личинок провизией именно по счету, причем для будущих самок заготавливают больше штук пищи, а для самцов – примерно вполовину меньше.

Я все это для того говорю, что абстрактные вещи не могут изобрести поголовно все народы, притом одинаково.  Значит, нужен первооткрыватель. А остальные все – плагиаторы и модернизаторы. Примеры: первые, оригинальные – швейная машинка, паровоз, самолет, автомобиль, транзистор, теория относительности. Да, да и теория относительности – тоже, ибо она именно изобретена и находится в этом статусе до тех самых пор, пока не будет подтверждена прямым опытом.

В связи с этим я хочу обратить внимание на следующее. Нельзя сказать, что торговое племя – самое умное на Земле. Оно изобрело именно то, что ему нужно: более богатую человеческую речь для торгового международного общения и письменность, без которой торговля вообще немыслима. Точно так же как почти каждый народ изобрел весьма хитроумные технологии и технические средства их исполнения лично для себя и для своей среды обитания. Такие как весьма остроумное удаление горечи из желудей, употребляемых в пищу в Северной Америке племенами, находящимися на самой низкой ступени развития. И тысячи других, разрозненных среди тысяч племен и народов, таких как устройство каменных арок, каковые походя тоже не каждый изобретет. Например, то же самое хитроумное торговое племя так и не удосужилось изобрести арку, отчего и распространился на весь мир весьма неуклюжий столп средь дома-башни и его модификации уже без дома-башни как самостоятельный архитектурный прием в виде всяческих колонн, обелисков и стел.

Но вот самый факт прочесывания племен и народов, как волосы прочесывает расческа, позволил торговому племени аккумулировать все более или менее стоящие изобретения всех прочесанных народов в своих обобщенных головах как в энциклопедии. И на определенном этапе, когда все знания уже не умещались в головах, создать и саму, уже писаную, энциклопедию. На первых порах она назвалась – Библия, вернее – Тора.  (Смотри, например, мою статью «Языкознание», подзаголовки: «Двойной пузырь» и «Мишна – повторение. Чего?»). 

Торговое племя, они же евреи, были самым информированным народом на Земле, а ныне признано, что информация и коммуникация – самый ценный ресурс на Земле, несравнимый не только с нефтью, «черным золотом», но и с самим золотом, металлическим. Но это только признано сегодня, а сам-то факт существовал всегда.

Поэтому торговое племя несло с собой не только принцип прибыльной торговли, но и весь набор достижений научно-технического прогресса, что – более важно. И чем больше народов прочесано, тем больший багаж прогресса, точнее – снежный ком прогресса. И главное здесь не то, что торговля  фактически – обман на пользу себе, позднее названный интеллектуальной собственностью,  главное то, что принявший в себя торговое племя народ становится умнее, изобретательнее, стремительнее и целеустремленнее. В общем и целом, народ под руководством торгового племени начинает производить больше жизненных благ для себя, в первую очередь, разумеется, пищи. И у индивидуумов появляется свободное время, какового раньше не было. И у торгового племени на этот счет – большой опыт. В смысле вредности «лишнего» времени у народа.

Элита хотя и преемственна в смысле проникновения туда народа малыми порциями, но лучше, чтобы этой преемственности не было, а была бы только преемственность по родне, от отца к сыну. Тогда можно не беспокоиться о судьбе своих сыновей-дураков, если они явятся на белый свет. И царькам, как я говорил, это растолковали «на пальцах». Религия и власть всегда неразделимы, недаром все президенты крестятся на виду, под одеялом же занимаясь форменной чертовщиной, служа самому Вельзевулу.

Элитным сыновьям нужна учеба, чтоб природная дурость не сильно проглядывала сквозь головной убор в перьях, народ же должен учиться от отца к сыну колоть дрова, пахать землю и долбить кайлом природные богатства для элиты. Но беда в том, что статистикой доказано: у дураков равным образом, что и умных, рождаются умные, и – наоборот. То есть, тут нет прямой закономерности, вернее, это и есть закономерность. Примерно как в кимберлитовой трубке алмазы встречаются равномерно, почему и приходилось до недавнего времени растирать между ладонями миллионы тонн суглинка, чтобы тысячи пальчиков почувствовали отдельные и желанные стеклышки, из которых складывались всего лишь килограммы.

Сейчас для народа есть телевизор и футбол, на которых он сжигает свое свободное время, притом чувствуя себя – совершенно счастливо. И это – большой прогресс. Но что было делать в фараоновы времена? Вернее даже – немного раньше, во времена строительства Вавилонской башни, столпа йеменского жилища. Вот и был выдуман Сизифов труд по закатыванию на горку скатывающегося с нее большого камня.

Сперва, конечно, народ можно было заставить силой своего божественного дара заниматься сизифовым трудом. Но, недолго. Даже заядлый путешественник, не видя перед собой цели, приходит в уныние. Что тогда говорить о незаядлых  перетаскивателях многотонных глыб камней. Поэтому народ надо приучать строить пирамиды, начиная с маленьких.  Чтоб они хоть к старости увидели бы результаты своего труда, и возгордились. Потом народ, глядя на маленькую пирамидку, можно, не слишком налегая на пропаганду, привлечь к строительству предшественницы пирамиды Хеопса, а потом уже и до самого Хеопса добраться. Но не это главное.

Главное состоит в том, что около каждой следующей пирамиды, более крупной, надо совершать всякие «таинства» и выпивку для народа, с песнями и плясками. И это уже здорово похоже на футбол и телевизор. А потом кричать: «За работу, товарищи!» Кажется, я достиг советских времен.

Вы только посмотрите, сколько сизифова труда вы совершили в российские коммунистические времена. Вы наготовили десятки тысяч танков из самого наилучшего нержавеющего железа, напичкав их до крыши самыми дорогими вещами типа стабилизаторов в двух плоскостях для пушки. Чтоб стрелять и попадать в «противника» на ходу, двигаясь по кочкам. Хотя на этот самый момент в стране не было ни одной лопаты из нержавейки, каковую вы и дома и на работе не выпускаете из рук. Теперь все эти тысячи танков стоят стройными рядами в глухой тайге, а местные ребятишки откручивают от них понравившиеся им мелкие блестящие детальки. Вы поголовно ходили в кирзовых сапогах, между тем, с каждым выстрелом из танка в белый свет вылетала пара хромовых сапог – так и не приобретенной гордости русского населения всего прошлого века.

Тысячи спутников-шпионов по цене небольших городов каждый. «Великий сталинский план преобразования природы», в результате которого навеки засолонили самые благодатные почвы Средней Азии. «Повороты сибирских рек» по цене целых государств с наперед заданной целью затопить морем все наши нефтяные месторождения и превратить в солончаки почти все нынешнее «Содружество независимых государств». «Рукотворные моря» с плотинами, в результате которых ни морей, ни судоходства по болотам, ни электроэнергии, одни сине-зеленые водоросли – бич всего живого и полезного. И мы еще продолжаем ахать и охать, глядя на «чудеса света» по всей остальной Земле. Посмотрите себе под ноги, господа. Я ведь взял примеры с наскоку, шибко-то не задумываясь. 

Заглянем во времена «Великого» Петра и чуток раньше, во времена его батюшки, царя Алексея Михайловича. Он ведь заставил вас сделать многие тысячи километров так называемых засек на засечных чертах – границах «святой» Руси. Притом, что они были созданы не от нападения врагов, всяких там татар, а для того, чтобы сам народ в полном своем составе не ушел в эти самые татары. Я это исчерпывающе доказал в одной из своих работ, а то сами строители засек и их охранники 350 лет назад померли. Тут самое место перейти к Великой китайской стене, каковая китайским трудящимся досталась еще дороже наших засечных черт. И предназначена она точно для того же самого, что и в России, чтоб китайцы не разбежались от их «поднебесного» императора.

Теперь, я думаю, вам понятно мое объяснение всех этих «чудес» света. Ученые же и историки до сих пор ищут тут утилитарный, прикладной смысл наподобие смысла паровоза. «Не можем точно объяснить их (гигантские наземные рисунки в пустыне Пампа-де-Наска) назначение до сих пор и мы…», – пишет Я.Н. Нерсесов в 2001 году. И эту мысль он неизменно повторяет раз двадцать при перечислении «чудес» света инков, майя и прочих «доколумбовых тайнах». Как будто он не знает, что по всей остальной Земле таких «тайн», притом вполне идентифицируемых друг с другом, примерно столько, сколько селедок в бочке. Включая сюда и те почти современные «тайны» типа «тайны» десяти тысяч танков в зауральской тайге. И дело тут именно в том, что каждый историк разрабатывает свою «руду» как будто она находится в его личном погребе, совершенно не обращая внимания, что точно такая же «руда» лежит во всех погребах деревни. И называется она – семенная картошка. Но разве придет в голову в таких условиях, что картошка эта у всей деревни одинакова – выродившаяся смесь из всех сортов позапрошлого века: красная, белая, розовая и так далее.

Кстати, ученые все никак не могут догадаться о происхождении шотландских гигантских сооружений из валунов, расположенных на огромных площадях, на каковые можно любоваться только из космоса или из самолетов-шпионов с высоким «потолком полета». Так имейте в виду, что по манере исполнения они в точности соответствуют технологии сооружениям в пустыне Пампа-де-Наска. Только как эта центрально-американская технология попала на Британские остова? Почитайте мою статью «Кецаокоатл поплыл на Британские острова» – узнаете.    

 

Окунувшись в проблему «кто плавал в Америку до Колумба?»,

«забыли» себя спросить: зачем?

 

Сейчас можно считать доказанным, что до Колумба в Америку «плавали и викинги», и «древние японцы и корейцы», и даже «полинезийские Колумбы» и даже имеются доколумбовы «афро-американские связи» (Я.Н. Нерсесов. «Тайны Нового Света». «Вече», М., 2001). Но важно не это, а то, как современные ученые историки к этому относятся. Вот цитата из упомянутой книги.

«Таким образом, впервые человек оказался в Америке очень дав­но, примерно около 25—30 тыс. лет назад, когда племена азиатских охотников и собирателей, воспользовавшись естественным сухо­путным «мостом» между двумя континентами в районе Берингова пролива, первыми ступили на неведомую землю Западного полуша­рия. С этого момента, собственно говоря, и началась доколумбова история Нового Света.

Безусловно, нельзя отрицать существование единичных доколумбовых трансокеанских (как через Атлантику, так и через Тихий океан) контактов между Америкой и Старым Светом, причем как с одной, так и с другой стороны. Но следует учесть, что в каждом конкретном случае необходимо тщательно анализировать веществен­ные доказательства этих контактов и определять степень их влия­ния на местных жителей.

Известны факты доколумбовых контактов народов двух кон­тинентов в некоторых районах Нового Света: в Мексике и на побе­режье Венесуэлы (римские находки), на восточном побережье Се­верной Америки (колония викингов), «встречи» полинезийцев с не­которыми народами запада Южной Америки и другие. Американский континент посещали «путешественники» из различных точек Ста­рого Света (по времени — не ранее рубежа новой эры), но эти визи­ты носили случайный и нерегулярный характер, поэтому не оказа­ли существенного влияния ни на происхождение и развитие древ­них цивилизаций Нового Света (в Мексике и Перу), ни на знания древних географов и ученых Старого Света. Ведь распространить через океаны влияние незнакомых культур и цивилизаций с помо­щью одиночных, кораблей невозможно! Тем более что в Месопота­мии и Египте цивилизации возникли уже в конце 4-го тысячелетия до н. э., а в Мексике и Перу лишь на рубеже новой эры. А некоторые общие черты культуры и искусства Старого и Нового Света следует объяснять скорее сходством хозяйственных и политических форм древневосточного и древнеиндейского обществ.

Сегодня установлено, что сходные элементы культуры, в том числе и достаточно сложные, могут появляться совершенно незави­симо друг от друга в различных областях нашей планеты, но вместе с тем в каждой области они будут иметь своеобразные черты. В частности, иероглифы майя, клинопись египтян и вычурные китай­ские письмена настолько различны, что не может быть и речи об их общем происхождении, хотя все они отражают примерно одну и ту же ступень в развитии письменности.

Достижения цивилизации — вовсе не эстафетная палочка, ко­торую легко передать по желанию от одного человека к другому. Для того чтобы воспринять извне какие-либо новые черты культу­ры или технические изобретения, народ или племя должны не толь­ко еще «дорасти» до них, т.е. достигнуть определенного уровня раз­вития, но и обязательно испытать в них самую настоящую потреб­ность.

Стоит ли объяснять наиболее яркие культурные достижения индейцев доколумбовой Америки только и исключительно мигра­циями высокоразвитых цивилизаций Старого Света? Разве не бо­лее интересно и удивительно, что аборигенам Америки удалось до­биться очень многого своим собственным умом и энергией, отвагой и жаждой творчества?

Все новые и новые археологические данные подтверждают, что местные культуры в наиболее развитых областях доколумбовой Америки — Мексике и Перу развивались самостоятельно от возник­новения до испанского завоевания.

Не исключено, что случайных посещений Нового Света было гораздо больше, чем мы предполагаем. Но, к сожалению, мы о них либо никогда уже не узнаем, либо еще не знаем. Ведь наши совре­менные знания о прошлом — лишь ничтожная часть того, что ког­да-то существовало. Многие выдающиеся достижения древних пу­тешественников и ученых были безвозвратно утрачены под безжалостными «колесами истории». Бесценные рукописи — хранители знаний, остервенело сжигались религиозными фанатиками, беспо­щадно втаптывались в грязь копытами варварских конниц, бесслед­но гибли от наводнений и пожаров, бесшумно разрушались от ста­рости. А может быть, в них были сведения о далеких морских похо­дах через Атлантический или Тихий океаны? Кто знает?

Следовательно, проблема доколумбовых связей, т.е. были ли у Колумба предшественники, тема — вечная...

Тем не менее, уже сейчас очевидно, что ощутимое взаимовлия­ние двух миров, Старого и Нового Света, началось лишь в 1492 г. (конец цитаты, курсив – мой).

Вообще-то все это мне здорово напоминает недавнюю речь генерального прокурора Устинова на радио «Эхо Москвы», особенно, если ее слушать перед первым выступлением Ходорковского на суде, насчет предъявленной ему кучи обвинений. Но, давайте по порядку.       

Во-первых, о заклинаниях, не обоснованных никакими доказательствами. Об Устинове я здесь не буду (у меня и без Устинова есть работы по российской юриспруденции), начну прямиком с цитаты. «Сегодня установлено, – пишет автор, – что сходные, сложные элементы культуры могут появляться совершенно незави­симо друг от друга в различных областях нашей планеты». Сам Нерсесов этого не устанавливал, примеров других «установщиков» как в случае доколумбовыми плаваниями не приводил. Поэтому это голая декларация примерно как «Партия – ум, честь и совесть…», каковая и бесчестная, и бессовестная, и довольно глупая. Далее Нерсесов утверждает, что «Все новые и новые археологические данные подтверждают, что местные культуры в наиболее развитых областях доколумбовой Америки — Мексике и Перу развивались самостоятельно от возник­новения до испанского завоевания». Но сам же Нерсесов чуть ли не на той же странице приводит данные археологии, например, о находке римских монет, каковые стопроцентно попали туда до Колумба. Сам же он приводит данные о попадании кукурузы в Африку до Колумба, лишь слегка критикуя, что это может быть сорго. Так что новые археологические данные как раз подтверждают обратное, а самостоятельность развития прямо-таки повисает в воздухе. И здесь же повторяет как шаманское заклинание: «очевидно, что ощутимое взаимовлия­ние двух миров, началось лишь в 1492 г».

Во-вторых, автор не отрицает единичных доколумбовых трансокеанских контактов, но призывает учитывать вещественные доказательства этих контактов. Между тем для несравненно более фантастического заселения почти по всему меридиану неведомых обеих Америк через Берингов пролив, когда пролива еще не было, Нерсесову никаких вещественных доказательств не требуется: «подписано, и с плеч долой».     

В третьих, хотя Нерсесов и не отрицает контактов между материками через океан, но тут же старается сбить нас с толку: причем как с одной, так и с другой стороны. Нимало не заботясь о доказательствах контактов с другой стороны, то есть из Америки. Но дело-то в том, что не только попасть в исходную точку  Старого Света невозможно, но даже и вообще попасть обратно в Старый Свет многократно труднее, чем – из Старого Света в Новый. (Подробности – в других моих работах). Почти единственное исключение составляет путешествие на пустой бочке по Гольфстриму из Карибского моря в Ирландию и Шотландию (см. мою статью о Кецалкоатле). Другая сторона тут служит автору всего лишь предпосылкой типа, что если в другую сторону  трудно, то и в одну сторону по аналогии как бы невозможно. То есть это просто отвлекающий пасс фокусника перед носом зрителя.

В четвертых, автор развивает целую теорию в нескольких строчках, причем для доказательства ее использует не факты, а эмоциональные приемы, подменяя одно понятие другим у нас на виду. Например, называет переселенцев (hiber – еврей) путешественниками. А что с путешественника возьмешь? Путешественник он и есть путешественник типа туриста, едва отъехав от дома, тут же соскучился по родне и старому халату. А вот переселенец переселяется на века или хотя бы до смерти. Разница – большая. Он должен вжиться в новые условия, победить неприязнь методом необременительных уступок новому для себя социуму, например, выучить их язык, попутно и незаметно для самих аборигенов, ввернув им примерно две трети своих слов.

Дальше – больше: визиты нерегулярные, характер их случайный. Ну, разве тут создашь монолитный кружок декабристов, намерившихся ухлопать русского царя? Притом путешественники сменились визитерами, чаю попить, что еще дальше от переселенцев навсегда.

А вот то, что визитеры не оказывают существенного влияния – не аксиома. Иногда такое влияние оказывают на впечатлительных людей, что они бросаются под поезд как Анна Каренина. А уж постоянные переселенцы – тем более. Тут можно вообще всю свою жизнь чужих детей воспитывать. Так что визитеры и существенное влияние тут – просто попытка убедить без доказательств.

И вновь пассы, пока монетку прячут в ваш карман или, наоборот, незаметно снимают часики с вашей руки: дескать отсутствие четких следов в Старом Свете оттуда в виде знаний древних географов и ученых Старого Света доказывает, что и туда ничего не попало в смысле незнакомых культур и цивилизаций с помощью одиночных кораблей. Мало того, нам впендюривают в качестве несомненного доказательства разницу в четыре тысячи лет между началами Старого и Нового Света. Как будто не знают, что при строгой проверке самого «точного» метода установления абсолютного времени – радиоуглеродного анализа часто оказывались весьма пикантные подробности типа снять штаны в фойе театра.

Например, сожгли аленький цветочек, засушенный в книжке, посчитали в пепле радиоактивный углерод и гордо заявили: этот цветочек еще не появлялся на белом свете и вырастет ровно через пятьсот лет. И порукой тому наши непререкаемые мантии на плечах и квадратные шапочки на головах. Другой же случай – противоположный: один ехидный чудак срубил обглоданную зайцами яблоньку у себя в палисаднике, выстругал из нее ножку табуретки, точно такую же, как у прабабушкиной, и отнес тем же самым ученым в квадратных шапочках. Ученые повертели ее в руках, сравнили с прабабушкиной табуреткой, а потом сожгли. И установили, посчитав нужные углеродные атомы: ножке примерно пятьсот шестьдесят лет, так что она ровно восемь раз «пра»-бабушкина – 70х8= 560.

В пятых, наш ученый историк, которому еще в шестом классе школьная учительница навсегда вбила в голову его нынешние «принципы», каковые он только совершенствовал в виде заполнения полупустого мешка под завязку, ни разу не подумав произвести там хоть малейшую ревизию, выдает себя следующим образом. «Общие черты культуры и искусства Старого и Нового Света следует объяснять сходством хозяйственных и политических форм древневосточного и древнеиндейского обществ». То есть, он дает нам понять, что политические и хозяйственные формы на Земле повсюду примерно одинаковы. Как шарикоподшипники или конфетки с конвейера. Но это же прямая и довольно наглая чушь. Не в смысле одинаковости, ее-то как раз я и хочу доказать действиями торгового племени, а в смысле отсутствия первородного, мутационного стремления к разнообразию и естественному отбору, что элементарно доказывается поражающим разнообразием видов флоры и фауны. Другими словами, природа стремится к случайному разнообразию, но что-то должно давать укорот этому разнообразию. Примерно как в армии: все солдаты такие разные, но в атаку бегут как оловянные солдатики, расставленные полководческой рукой. И тут уже не до бесконечного разнообразия: каре, цепь, клин. Раз, два, три и обчелся.

Я бы на эту чушь даже бы и не обращал вашего внимания, но она в устах автора очень уж канонична. А поэтому напрочь отвергает мою концепцию продвижения и обучения народов всезнающим торговым племенем. Смотрите сами: «Достижения цивилизации — вовсе не эстафетная палочка». То есть, каждый как говорится «сам себе – режиссер». Это так, конечно, но только не далее порога собственного дома, причем дома без телевизора. Причем это не правило, а исключение, называемое «упертый мужик», что, сами понимаете, – редкость. Гораздо чаще люди поглядывают через забор на соседний огород: не начали ли там поливать или полоть, не покажется ли соседка в купальнике?

А автор, между тем, нагнетает обстановку, заклиная нас, притом как ему, наверное, кажется – весьма искусно. Дескать, плюньте раз и навсегда на мигра­ции высокоразвитых цивилизаций!  И подмените эту возможность собственным умом аборигенов, включая сюда отвагу, энергию и жажду творчества. Я вам просто-напро­сто приказываю!  Вернее, вру, но вы же этого не замечаете, олухи эдакие. Врет потому, что как раз все новые и новые археологические данные подтверждают не присутствие самостоятельности, а ее отсутствие. За исключением мелочей. Таких, как неизобретение колеса.

Можно, конечно, скрупулезно и последовательно проанализировать библейские имена, каковые через одно оказались в употреблении в Америке. Можно сравнить древние аравийские счеты с американской кипой. Кстати, архитектуру Нового и Старого Света я уже сравнил в других своих работах. Можно показать, что «рабство» аравийско-«римское» – точная копия «рабства» американского, причем раз и навсегда положив конец идиотскому мнению, что рабы завоевываются на войне. Внимательно почитав историю, неминуемо приходишь к выводу, что рабство – добровольная себя продажа в 90 процентах случаев. Можно даже сравнить и неминуемо убедиться, что организация жизни народа, так называемая восточная деспотия – точная копия организации общества у инков. Затем перейти к календарю и снова убедиться в том же самом. И окажется, что только десятиричный (пальцы на руках у «арабов» - «ал раб») и двадцатиричный (пальцы на ногах и руках у коренных американцев) счет составляют разницу. Невелика она, я думаю. Впрочем, большинство этих вопросов у меня рассмотрено в других работах.

Но у меня есть и новое доказательство, почерпнутое у других авторов, которое вполне можно представить бок о бок с данными рассматриваемого автора. Сам Нерсесов приводит кучу карт инкских и майя сверхцивилизаций. И площадь их от площади Америк оставляет едва ли не сотую часть. Притом в невообразимой скученности на тонюсеньком перешейке между обеими Америками. И только много позднее, как раз перед Кортесом, эта цивилизация немного расширилась в сторону Перу, Колумбии и Чили.

Теперь обратим внимание на остальную Америку, от Баффиновой земли до земли Огненной. Она у меня рассмотрена в других работах, почерпнутых из других источников. Это же совершенно примитивные племена, их – тысячи. И живут они бок о бок с величайшей сверхцивилизацией,  как будто отгороженные от нее советским железным занавесом. А у них не только 365-дневного календаря нет, у них еще неприкрытый промискуитет, собирательство на еду желудей, моллюсков и насекомых. А вместо каменных домов – «загородки от ветра». Какого же черта им никак не придет в глупые их головы до­биваться очень многого своим собственным умом, энергией, отвагой и жаждой творчества? Чтоб доказать правоту чуши, каковую несет ученый историк Нерсесов?

Теперь заметьте, я этому посвятил несколько работ, указный тонюсенький перешеек между Америками, там, где расположен нынешний город Панама, – конечный пункт летнего пассатного противотечения, начинающегося на Филиппинах, на его самом восточном и уже упомянутом острове Самар. А что касается самих Филиппин, то еще до португальцев на Филиппинах умели строить точно такие же арочные, ажурные каменные мосты над речками, как в древних Греции, Риме и Испании. И другие многие детали говорят, что торговое племя тут давно и надежно обосновалось: копило силы и знания перед прыжком через Тихий океан, каковой в этом месте переплыть – раз плюнуть, и даже на пустой бочке. «Без руля и без ветрил», как написал незабвенный русский поэт.

Теперь, уже без номера, о случайных посещениях, на которые напирает Нерсесов. Только не Америки из Полинезии, а Западной Европы из… Центральной Америки, прямиком от инков. В другой своей работе насчет того как Кецалкоатл убыл на свою далекую и забытую родину, я немного подправил историю Ирландии, Шотландии и Англии в целом, доказав это на примере узелкового письма, превращенного в алфавитное. Статья называется «Кецалкоатл поплыл на Британские острова». И, вообще говоря, я приберегал эту цитату из Нерсесова именно для постскриптума той самой статьи. Но мне ее сейчас не жалко, скопирую и сюда.

«Хорошо известно, что почти все прибрежные племена и народы Америки занимались рыбной ловлей и плавали вдоль побережья в лодках или на плотах. В районах древних цивилизаций даже велась регулярная морская торговля: в Мезоамерике — на лодках, в Перу — на плотах. Это не исключает вероятность вынужденных трансоке­анских плаваний «американцев», в частности из Мезоамерики или с восточного побережья Северной Америки. Лодки, унесенные бурей в открытый океан, например с побережья Мексиканского залива, могли быть увлечены мощным океаническим течением Гольфстрим к северным берегам Европы.

...Так, в 62 г. до н. э. к побережью Германии близ устья Эльбы прибило лодку с двумя людьми неизвестной расы. Они были взяты в плен, и вождь свевов (по Плинию) или бойев (по Помпонию Мела) прислал их в дар римскому проконсулу Галлии (Франция) Метеллу Целеру. Античные авторы считали их жителями Индии, проплыв­шими с востока на запад по океану, окружающему землю. Пленники были, видимо, рыбаками и питались в дороге рыбой, вместо пре­сной воды используя рыбий сок.

...При императоре Фридрихе Барбароссе в 1162 г. у берегов Гер­мании снова обнаружили лодку с ранее неизвестными по своему облику людьми. Хронист (историк) Гальвано считал их жителями легендарного острова Баккалаос в Атлантике.

Уже после открытия Америки X. Колумбом в 1508 г. француз­ский корабль встретил недалеко от Англии лодку, в которой нахо­дились семь человек небольшого роста, с кожей бронзового цвета. Шестеро из них умерли — в живых остался только один юноша. Он говорил на незнакомом языке. Его доставили ко двору короля Лю­довика XII в город Мэн.

Это только два документально зафиксированных случая само­стоятельного пересечения Атлантики жителями Нового Света в доколумбову эпоху. Однако не все попадает в анналы истории... Вот вроде бы и все, что мы пока знаем о трансатлантических кон­тактах Старого и Нового Света в доколумбову эпоху» (конец цитаты).

Да, это действительно случайные посещения. И, я думаю, что Нерсесов их намеренно приводит, чтобы отвратить нас от мысли переселения народов через океан, оставить нас при идиотском мнении, что заселение Америки произошло через Берингов «перешеек». А что это мнение идиотское я неоднократно доказал в других своих работах. Между тем, я бы на месте Нерсесова обратил внимание на то, что несчастные путешественники  «вместо пре­сной воды использовали рыбий сок», ибо это совершенно неочевидно и является изобретением, каковое не могло быть осуществлено несколько раз подряд, как только в нем возникала необходимость. И я это сейчас докажу.

Современный человек не дурнее чем до нашей эры. Лет двадцать назад во многих периодических изданиях мелькало сообщение об одном ученом энтузиасте, который, изучив как следует проблему, чисто экспериментально плавал на лодке в открытом океане без запасов пресной воды и пищи, доказывая возможность не умереть. И доказал, питаясь выловленной рыбой и планктоном и в умеренных количествах употребляя морскую воду для питься. Тут главное в том, на мой взгляд, что этот несравненно более образованный человек по сравнению с описанными невольными путешественниками до нашей эры все-таки пил морскую воду в «умеренном количестве». И поэтому находился на грани жизни и смерти, так как питье морской воды – это одно и то же, что употреблять цианистый калий в умеренных количествах: чуть ошибешься и – каюк. Притом он плавал в океане гораздо меньше трех месяцев, эдак с недельку, или чуть дольше. Поэтому недопустимое и необратимое засолонение организма не успевало возникнуть.

При всем при этом он даже в мыслях не допускал напрочь отказаться от питья морской воды, он только доказывал нам, основываясь на науке 20 века, какое минимальное количество ее можно пить, не окочурившись. Между тем, несчастные путешественники до нашей эры вообще запретили себе пить морскую воду, добывая пресную воду из рыб. То есть, наука до нашей эры в этом конкретном вопросе была выше науки 20 века. Поэтому совершенно исключено, чтобы каждый наш далекий предок, чуть попав в морскую беду, тут же бы изобретал этот неочевидный способ. Значит, это была наука, добытое многими экспериментами правило, каковое каждый, кому надо, знал.

Теперь мне надо доказать, как оно возникло. И одновременно показать, что не первый я такой умник. Носовский и Фоменко в своей книге «Библейская Русь» приводят слова Мигеля Коваррубиаса, которыми я совершенно очарован: «Великие идеи теотихуаканской культуры были привнесены в долину Мехико таинственной чужеземной элитой, родина которой находилась где-то на востоке. Подчинив себе более примитивные местные племена, пришельцы стали во главе нового цивилизованного общества, сложившегося на базе слияния двух культурных потоков: местного и чужеземного». Именно это я не устаю повторять в своих работах по отношению не только к Мексике, но и ко всему остальному миру, исключая Австралию большую часть Северной Америки и самый юг Африки. Но, чтобы не перечислять более мелкие части Земли, резюмирую: те народы по всей Земле, где не догадались изобрести письменность. Ибо всюду, где появлялись евреи, она непременно оказывалась «изобретенной».

Отдав должное Коваррубиасу, перехожу к плаванию через океан: «И после того как мы были гонимы ветром в продолжение многих дней, вот мои братья и сыновья Измаила, а также их жены начали веселиться… и говорить грубости.  И я, Нефий, начал сильно опасаться, как бы Господь не разгневался на нас, и не поглотила бы нас бездна морская.  Но вот, они вознегодовали на меня… Ламан и Лемуил схватили меня, компас, уготованный Господом, перестал действовать. А потому они не знали, куда направлять корабль. И поднялась великая буря, которая гнала нас обратно по водам в продолжении трех дней. И потому они пришли и развязали веревки на моих руках, которые очень распухли. Я взял компас и он начал действовать по воле моей. Буря утихла и я, Невий, управлял кораблем так, что мы снова поплыли к земле обетованной. <…> И было так, что мы принялись пахать землю и начали сеять семена, которые мы привезли с собой.  И было так, что они хорошо взошли, а потому были мы благословлены полным обилием (Неф. 18:9-15, 18:21-24)».  Цитаты взяты из упомянутой книги Носовского и Фоменко. 

Сыновья Измаила я выделил потому, что эти «сыновья» – мусульмане, а мусульмане оказались с одной стороны на Гибралтаре, с другой стороны – на Филиппинах. Фраза же через отточие совершенно четко показывает, что, не будь евреев, на Земле было бы куда больше эндемиков, как растений, так и животных. Ибо евреи повсюду возили за собой самое лучшее из природы и уже немного окультуренное, например, даже пчел.    

Теперь перехожу к подготовке к переселению через океан, когда и изобрели добывать воду из рыб: «И было так, что утром, приготовив все наши вещи, много плодов и мяса из пустыни, и меда в изобилии, и продовольствие, мы вошли в корабль…», – цитируют мормонскую Библию Носовский с Фоменко – «Все мы вошли в корабль с нашими женами и нашими детьми…». И эта фраза повторяется в мормонской Библии повсюду, как только речь заходит о каком-либо движении создателей мормонской Библии. «Пустыню» же я выделил потому, что согласно моим исследованиям, упомянутым в других моих работах, это слово выражает не только то понятие, к которому мы привыкли. Оно выражает, во-первых, то новое место, где евреев еще не было, пусто от торгового племени. Во-вторых, окружающая местность пустыни сказочно – сплошной мед и сахар, молочные реки и кисельные берега, включая необозримое количество мяса.  Именно поэтому по-еврейски, и  пустыня, и десерт (самое вкусное блюдо) имеет одну и ту же звуковую и графическую форму – dessert.

«И мы пришли в землю, которую мы назвали Изобилие, потому что в ней было много плодов… И мы увидели море, которое мы назвали Ирреантум, что, по истолкованию, означает Великие воды… Мы поставили наши шатры на берегу моря… Мы были весьма рады, достигнув морского побережья… После того, как Я, Нефий, пробыл много дней в земле Изобилия…., Господь указал мне: ты построишь корабль по образцу, который я укажу тебе, дабы я мог переправить твой народ через эти воды (1 Неф 17:5-8)».

«Когда мои братья увидели, что я приготовился строить корабль, они начали роптать на меня, говоря: безумен брат наш, ибо он думает, что может построить корабль; да, и он также думает, что сможет переправиться через эти Великие воды… Мои братья негодовали на меня и не хотели работать, так как не верили, что я смогу построить корабль; а также и не хотели верить, что я был научен от Господа… Смеясь надо мной, говорили: мы знали, что ты не сможешь построить корабль, ибо нет у тебя разума, а потому и не сможешь осуществить такое великое дело (1. Неф 17:17, 17:19)».

Сомнения, как говорят умные люди, – более короткий путь к истине.

Следующая фраза, несмотря на ее туманность, говорит о многом: «Я увидел Большие воды, отделяющие иноверцев от потомства братьев моих… Я видел человека среди иноверцев, отделенного Большими водами от поколения братьев моих… Перейдя Большие воды, он пришел в землю обетованную к потомкам братьев моих (1 Неф 13:10, 13:12)». Совершенно очевидно, что речь здесь идет о неоднократности не случайных (как приведены выше), а о преднамеренных и обдуманных путешествиях (переселениях) через океан. И больше мне от этой фразы ничего не надо. К этому и перейдем.   

Я выписал у Носовского и Фоменко несколько цитат из книги Ефера, а комментарии к ним – опустил, ибо смысл комментариев меня не устраивает. Вот эти фразы: «И теперь я,  Мороний, привожу историю о тех древних жителях, которые были истреблены рукою Господа по лицу этой северной страны. Мою повесть я беру с 24 листов, найденных народом Лимхия и называемых Книгой Ефера… Я не даю полной истории, а привожу только часть ее – в промежуток времени от Башни и до того, как они были уничтожены… Написавший эту летопись был Ефер – потомок Кориантора (Ефер 1:1-2, 1:5-6)» (выделение – мое).

Эта часть цитаты как бы – вводная, чтобы было понятно, откуда ноги растут. Я имею в виду выделенный текст.

А ниже приведу выбранные мной крупицы текста Библии мормонов подряд. «Этот Иаред со своим братом и со своими семьями и с некоторыми людьми со своими семьями ушли от Великой башни в то время, когда Господь смешал языки народа и поклялся в своем гневе, что он будет рассеян по всему лицу земли; и согласно слову Господа, народ был рассеян. Брат Иареда был человек большого роста и сильный и в великой милости у Господа; Иаред, брат его, сказал ему: Воззови к Господу, чтобы он не смешал нас, чтобы мы могли понимать наши слова… И Господь сжалился над Иаредом, а потому он не смешал язык Иаредийцев; И Иаред и брат его не были спутаны… И Господь сжалился над их друзьями, а также и над их семьями, так что они не были смешаны. (Ефер 1: 33-37). Затем Господь сказал Иареду и его брату: Я встречу тебя и пойду перед тобой в землю, наилучшую из всех стран земли… И не будет ни одного более великого народа по всему лицу земли, нежели тот, который я воздвигну для себя из поколения твоего (Ефер 1:42-43). И они несли также с собой дезерет, что значит: медоносная пчела; и они тоже несли рои пчел с собой (Ефер 2:3). Господь привел Иареда и братьев его к тому Великому морю, которое разделяет земли. <…> И Господь сказал: Иди, работай и построй баржи, такие, какие ты доселе строил… И они построили баржи… Много раз они были погружены в глубинах моря громадными волнами, разбивающимися над ними… Их суда были так крепки, как ковчег Ноя (Ефер 6:4-7). Они умножались и распространялись, переходя с южной земли на северную…, и начали покрывать лицо всей земли (Гел 3:8). И ламанийцы (лама, ламаизм? – мое) дали нам землю на севере, да, до узкого перешейка, ведущего в землю на юг (Мормон 2:29)».

Подробно эти выписки я рассматривал в другой своей работе, здесь же только скажу, что, на мой взгляд, это есть движение евреев на восток из Месопотамии в Китай, Японию, Корею и в Индокитай, а затем последовал Бросок через Тихий океан.

Снова повторю: торговое племя не может существовать в количестве более 5 процентов от населения, куда они внедрились (самаритяне, двигающиеся к горизонту – самар). Не считая тех, кто ассимилировался и стал элитой прочесываемых племен (называть и перечислять – бумаги не хватит). Теперь вопрос: зачем эту штуку историки так тщательно от нас скрывают? Я думаю, потому, что историю писали эти самые самаритяне, и эти самые элиты, перечислять которые – бумаги не хватит. И особенно виноваты – элиты, это именно им не нужна правдивая история. Особенно с периода книгопечатания. Смотри, например, мою статью под заголовком  – «Возрождение» как торжество мракобесия (Медичи с компанией, Гуттенберг и «древние греки»).

 

Антагонизм историков, археологов и антропологов

 

Вообще говоря, сюда надо бы прибавить и геологов, и даже химиков, специализирующихся на определении абсолютного времени, и в первую очередь, «радиоуглеродных» (период жизни на Земле), хотя и «докембрийских» (время полураспада  урана и тория – вообще существования Земли) это тоже касается. Но главные виновники все же – историки, изучающие «папирусы», «глиняные таблички» и другие «письменные свидетельства», половина из которых – прямые подделки, ими же самими и созданные, а вторая половина – «прочитанные и интерпретированные» – как надо, а не как написано в них в действительности.

История мира написана в «Платоновской» академии, созданной Козимо Медичи Старшим. Он умер в 1469 году, а первая Библия вышла из-под печатного станка Гуттенберга в 1455 году, хотя станок запустили с 1438 года, печатать индульгенции еще при жизни Козимо, отчего он и «заполнил к 1462 году папскую казну до отказа». Скалигер же – основоположник современной хронологии умер в 1509 году и, надо думать, не в последний год своей жизни он ее создал.

В исторических кругах, и я уже не говорю о широких кругах населения, принято считать, что историю писали Тит Ливий и прочие «геродоты». Но все они привязывали свои начала истории к каким-то случайным событиям: один – к началу правления одного фараона, а другой – к началу правления другого, например, Навуходоносора.  Или вообще приурочивали к какому-нибудь землетрясению или извержению вулкана. А вот мудрый Скалигер расставил все события, описанные огромной кучей историков, по временному ранжиру, от рождества Христова и до наших дней. И, опять же, от рождества Христова и вглубь веков с отрицательным временем, которое школьники до сих пор никак не могут уразуметь. У них от этих «до н.э.» и «н.э.» в головах все время кутерьма, особенно вблизи временного «нуля». Но не в этом даже дело.   

Все истории всех прежних историков для наглядности – детские кубики, при правильном прикладывании которых друг к другу должны получиться шесть целостных картин, например, избушка на курьих ножках в густом лесу, а вокруг мельтешат Иван Царевич, Серый волк, Царевна-лягушка, Баба-Яга и так далее. Если приложить другими нужными сторонами, получится например Дядька-Черномор на берегу моря-окияна с дружиною. На третьем – эпопея с Котом на цепи, намотанной на дуб и так далее. К этой игре прикладывается  шесть листов бумаги (по числу сторон у кубика), на которых нарисованы шесть картин для удобства подбора и прикладывания кубиков друг к другу. При этом одна из шести сторон кубика, нужная для составления данной картинки, выбирается практически без раздумий, ибо все шесть картин нарисованы в какой-либо одной тональности: голубой, зеленой и так далее. Более того, картина на бумажном листочке уже разграфлена на клеточки, часть картинки в каждой клеточке в точности соответствует соответствующей детали на кубике. И даже это еще не все. Картинку в целом и детали на каждом из кубиков стараются делать покрупнее, без излишней детализации, чтоб у ребенка голова не шла кругом.

И все равно, на первых порах, задача эта довольно трудная даже для взрослых. Если забыли, купите новую игру и постарайтесь быстро ее собрать. На первую сборку у вас уйдет масса времени, но с каждой новой сборкой оно будет все более и более уменьшаться пока не дойдет до предела, зависящего от индивидуальной ловкости рук, так как все кубики вы уже будете помнить наизусть.

Теперь давайте эту детскую игру приближать к исторической реальности: уберем цвета, заполоним кубики немыслимыми подробностями рисунка так, что потребуется лупа, ибо даже фигурки не поймешь: на голове они стоят или нормально. А шесть листов-подсказок вообще уберем, ибо в истории подсказок не бывает. Лучше всего каждую из картинок можно проиллюстрировать на сборочном чертеже какой-нибудь машины, например автомобиля, причем на всех шести сторонах кубиков будет начерчено тушью шесть разных машин одного и того же года выпуска. А теперь попробуйте собрать из кубиков каждый чертеж – все шесть по порядку.

Но и это еще не все. Ибо лет за пять-шесть самые усидчивые все-таки соберут картинку, раз по тысяче прикладывая каждый кубик друг к другу. Усложнение будет состоять вот в чем. На каждом из кубиков линии, переходящие из кубика в кубик, будут несколько не доведены до края. Так что каждый из кубиков в принципе можно с успехом приложить к любому другому, и вроде бы все будет приблизительно соответствовать. А как же вы хотели иначе сложить историю мира их тысячи историков, причем каждый из них начинал свою историю, черт знает, когда по времени. И точно так же ее заканчивал, причем все использованные собственные имена – остов событий и местоположений, написаны на всевозможных языках, треть букв-звуков из которых во всех остальных отсутствует.

И еще одно усложнение: среди автомобилей, оказывается, одна треть – экскаваторов, а еще одна треть – швейных машинок. Так что я теперь с уверенностью могу вас убедить, что действительная история – это загадка: зеленое, длинное, висит в гостиной и пищит (селедка), но вы никогда об этом не догадаетесь. Ибо зеленая она потому, что покрасили, висит потому, что повесили, а пищит – чтоб труднее отгадать. В гостиной же она висит, потому что мне так надо. А единственное присущее селедке слово «длинная» может даже принадлежать, например, оглобле.

Тут находится умник Скалигер и раз и навсегда раскладывает все кубики по порядку, а затем на печатном станке все это размножается как на ксероксе, и нате вам – история.

Так что хронология неразрывно связана с событийной историей, и если события переставить в другие отрезки временной шкалы, то это будет совершенно другая история.

Например, самые примитивные механические часы с шестеренками якобы созданы в 1385 году, и это основа кинематики, до этого кинематики как части механики просто не могло существовать. Мало того, изобретение часов – это интерпретация вращательных движений вселенной, ибо именно движение солнца на небосводе и перемещения звездного неба передается часами. В 1582 году Галилей написал закон маятника, а в 1656 году Гюйгенс обосновал применение маятника в часах. Так что миланские часы 1335 года, за 271 год до Гюйгенса просто не могли быть созданы на механическом принципе, если не считать песочных или водяных часов. Только я прошу еще заметить, что механические часы используют принцип кинематики в одной плоскости, здесь нет вращения в других, пересекающихся плоскостях. Другими словами, механические часы – самое начало кинематики, которой надо еще дорасти до Эйлера, жившего уже при Петре I и написавшего шесть уравнений: по три для вращательного и поступательного движения в комплексе. Ибо я забыл вам сказать о гире в часах, каковая движется поступательно и возбуждает вращательное движение.

И вот вам – идиотизм (см. мою статью «Птолемей, часы, христианская пасха и григорианский календарь»). Оказывается Птолемей за 1184 года до изобретения миланских часов, и за 1455 лет до маятниковых часов Гюйгенса изобрел геоцентрическую систему мира с центром на Земле, каковая не могла быть изобретена в принципе не только до Гюйгенса, но даже и до Эйлера. Ибо видимое движение планет с Земли, образующее так называемые «петли» в разных плоскостях, не может быть описано без системы шести уравнений Эйлера. Между тем, Птолемей якобы интерпретировал эти движения кучей «сфер», хотя и находящихся друг в друге, но не с единым центром. Причем все они вращаются вокруг своих индивидуальных осей, которые пересекаются или перекрещиваются в разных плоскостях. И именно уравнениями Эйлера их можно хоть как-то привести в порядок, математически описав петли, возникающие на наших глазах на небе.

Другими словами, система Птолемея не могла быть создана до Эйлера. Значит, «кубик» с Птолемеем надо из «до нашей эры» переносить в 17-18 века «нашей эры». И таких вполне обоснованных «потребностей» я могу написать – сотни, а десятки я уже написал в других работах. У Носовского с Фоменко, считая их предшественников, в том числе и великого Ньютона, их – еще больше.

Теперь надо ответить на вопрос, почему Медичи-Скалигера история стала канонической. Во-первых, потому, что торговое племя никогда не имело ни столицы, ни храма Соломона, они при их постоянном движении просто невозможны и, собственно, не нужны. Во-вторых, колен у них не 12 и даже не 13, а столько, сколько есть путей-дорог на Земле. Поэтому согласовывать свои частные истории тоже невозможно, Интернета ведь не было о ту пору. В третьих, единственное место на Земле, где евреи надолго задержались, это – Константинополь (Моисеево колено), и именно там у них накопился достаточный исторический, рукописный материал. Но именно Козимо Медичи весь этот материал «выкупил» у безграмотного Магомета II, якобы завоевателя Константинополя. И именно на его основе написана практически вся история человечества, размноженная на станке Гуттенберга многократно.

Причем, заметьте, вот что интересно. Большинство трудов древнегреческих историков и философов впервые увидели свет на латыни, а уж потом явились много лет спустя «на языке оригинала». О Поджо Браччолини – величайшем фальсификаторе истории я и без того написал много в других своих работах. И именно из-под его пера в «Платоновской» академии вышла в частности история не существовавшего в природе «Древнего Рима».

Именно поэтому официальная история Земли для меня выглядит как сборник детских сказок, где не требуется объяснять, как именно живая бабушка вылезла из Волчьего брюха.

Единственный метод восстановить более или менее фактическую историю цивилизации на Земле – логическая история. Где все подвергается сомнению, и все требует именно логического доказательства, а не доказательства «кумранскими папирусами», наскальными рисунками или черепками как таковыми. Теперь можно переходить к остальным наукам, заявленным в подзаголовке.   

На сегодняшний день вся археология может быть представлена в компьютерных картинках, причем каждый, без исключений, экспонат должен быть представлен со всех ракурсов и в достаточной степени разрешения. Чтобы его можно было любому разглядывать как оригинал под лупой. И совершенно точное место, где его откопали. Но этого не делается, и я знаю – почему. Потому, что выйдет вселенский стыд, и на археологов будут смотреть примерно как на фальшивомонетчиков.

На деле же происходит следующим образом. Как только археологи при зарождении этой науки нашли первый черепок или статуэтку, то сразу пошли к историкам. А те, заглянув в хронологию Скалигера, тут же безапелляционно отвечали: «Это личный ночной горшок имярек фараона такой-то династии и ему пять тысяч восемьсот с «копейками» лет». Археологи тщательно срисовывали орнамент или часть рисунка с черепка, записывали степень искусства в составлении глины, примечали небрежность или наоборот тщательность лепки, нанесения рисунка, не забывая про глазурь, и так далее. Включая применение гончарного круга или отсутствие такового, просто лепка горшка как мы вручную лепим пельмени или пирожки. И шли откапывать другие черепки.

И вскоре находили, тут же принимаясь сравнивать все мелочи, о которых я только что сказал. И кучу других мелочей, о которых я даже не подозреваю. И приходили к выводу, держа оба первых в истории археологии черепка в правой и левой руке и поглядывая на них попеременно, что первый черепок старше, так как вылеплен без гончарного круга по сравнению со вторым – прогресс ниже. При этом совершенно не обращали внимания, например на современную жизнь за окном, так как их вообще ничего кроме археологии не интересовало. А за окном оказывалось, что с одной стороны деревни современные горшечники до сих пор лепят горшки вручную, тогда как с другого конца деревни – на гончарном круге. Первые лепят мало горшков, но продают их дорого, только богатым, так как каждый горшок у них – примерно как скульптура Фидия. Вторые же за рабочий день создают  по дюжине горшков на нос и продают их – за барана дюжин так по шесть, то есть для бедняков.

Но и это – не все, так как сравнивать надо по многим параметрам, о которых я уже вам доложил, и по куче других параметров, о которых я сам не знаю. Так постепенно все черепки, статуэтки, глиняные таблички, заржавелые наконечники для стрел и копий и так далее раскладываются по всей хронологической шкале Скалигера, как на ступеньках знаменитой лестницы в Каннах. И если уж я заговорил о ржавых железках, то надо коснуться так называемого бронзового и железного веков. Кто-то раз сказал дурь, и теперь она несколько веков подряд, без какого бы-то ни было раздумья, повторяется. Примерно как очередное модное словечко в нашей простонародной речи. Дело в том, что я в других работах уже доказал по примеру – «у кого что болит, тот о том и говорит» – что бронзовые и железные века вполне могли мирно сосуществовать бок о бок в так называемых закрытых государствах, по какой-то дурости не желающих международной торговли. В общем, если нет ни железа, ни меди с оловом, но лесу кругом – завались, то все делается из дерева, например в недавней России. Если есть железо, то плавят и куют именно его, точно так же и с медью: если нет олова, обходятся одной медью. Если медь и олово рядом, то нетрудно догадаться их сплавить. Так что с первенством и вторичностью этих двух «веков» исторической путаницы возникло предостаточно. Но не в этом только суть.

Археологов также как и историков развелось много и почему-то так вышло, что даже не золотые вещи престижно откопать, их давно до археологов откопали грабители, а именно найти вещь в земле подревнее. И чем древнее, тем – лучше. И пошло соревнование примерно как в Книге бесполезных рекордов Гиннеса, например, кто дальше плюнет или съест больше сосисок. Но так как в отличие от Книги Гиннеса в археологии не существует безупречных критериев оценки, то первенство получают те, у кого глотка луженая или бесплатный доступ в Интернет. Вот мы и пришли к самому главному.

Археологи стали спорить друг с другом у кого находка – древнее, поэтому разделились на партии. То же самое сделали и историки, и вся эта невообразимая куча ученых принялась поливать друг друга грязью. И черт бы с ними, если бы они не забыли про сами археологию и историю, так сказать в целом, о всеобщей взаимосвязи всего и вся. К нашим дням распри зашли так далеко, что я им вынужден дать интерпретацию.

Археологи теперь учитывают каждую черточку на черепках, включая ее наклон к горизонту, и на этой основе пытаются доказать друг другу, что их черточка – древнее. И зовут в свидетели историков, чтоб они нашли черепку место на упомянутой лестнице подальше вглубь веков от 25 фараонской династии, ибо какой престиж во вчерашнем дне? Но и историки с хронологистами не дураки, за каждое «скользкое» признание права требуют ответного попустительства. Например, откопайте нам какую-нибудь вазу или папирус, а то у нас в такой-то династии совсем пусто от археологических находок, как-то неудобно даже: тысячу лет, знаете ли, правят и ничего не оставили. Археологи что-нибудь тут же прячут и через недельку «находят». Таких случаев – тьма.  

Мне и на это бы – наплевать, только дошло уже кажется до разборки черепков на атомы, причем те атомы, которые что-нибудь там подтверждают, складывают в одну кучку и описывают ее до изнеможения, а о другой кучке, не подтверждающей «мнения», – ни гу-гу. Будто ее и вовсе нет. В этой мелочной драке как-то само собой забывается о самом предмете, который изучается, поэтому концепция истории вкупе с археологией застыла на 1509 году – смерти Скалигера. Это мне несколько напоминает «Монну Лизу» с ее застывшей усмешкой. Только это не к самому полотну относится, а к его цене равномерно возрастающей вот уже пять веков подряд.

За это время, как в истории, так и в археологии столько накопилось сумасшествия, что хоть святых выноси. И никому, как среди профессиональных историков, так и археологов до этого нет дела. «Привязали» тот первый, упомянутый черепок к хронологической шкале и к самой истории в желанной точке, будто это Рождество Христово, и теперь все и вся с ним сопоставляют. И по времени, и в пространстве, и к живым, и к мертвым.

Вот только один пример из многих десятков, которые я бы мог привести. Взят он из книги Н.Н. Непомнящего «Тайны древней Африки» («Вече», М., 2002, С.152): «Культура Леопарде-Копье уверенно датируется радиоуглеродным анализом 1075 годом плюс-минус 150 лет. <…> Три полученные даты (тем же радиоуглеродным анализом – мое) поселений в Большом Зимбабве, относящиеся к 7 и 8 векам, были подозрительно ранними. Можно было ожидать, что эта фаза окажется современной поздней фазе культуры Леопарде-Копье, которая датируется 13-14 веками. Образцы недавно перепроверили и получили две даты, относящиеся к концу 13 – началу 14 веков. Другой кусок дерева из подобной перемычки стены в Руинах на холмах, показал ту же дату. Также имеются два образца из кучи ремесленного мусора, датирующиеся 14 веком – один из них явно относится к тому же периоду, что и ранние стены. Контекст другого остался невыясненным» (курсив – мой).

Логически приведенную фразу можно представить следующим образом. Согласно канонической истории разумная жизнь в данном уголке Земли (Большом Зимбабве) возникла в 13-14 веках. Но требуются и более веские доказательства относительно указанных веков. Позвали специалистов по радиоуглеродному анализу, те сожгли ископаемый косяк от дверей и сказали: «7-8 век».

На что историки ответствовали: «Нет, ребята, это – подозрительно рано!» 

Но и химики не дураки, они возразили: «Так вы же сами были с нами согласны, назвав культуру Леопарде-Скопье уверенно датируемой 1075 годом. Почему вы первый анализ (в единственном  опыте) назвали уверенным, а второй (при тройной проверке) – подозрительным?»  

Но и историки не дураки: «Так мы же вам в первый раз дали на сожжение из Скопье самый древний по нашему окончательному и бесповоротному мнению дверной косяк, а теперь даем – не самый древний, а почти что вчера срубленный по нашему глубочайшему убеждению. А вы ему даете не только справедливо нами ожидаемые 13-14 века, а вообще, черт знает, что, 7-8 века. Так дело не пойдет, это же просто революция, или хотя бы – восстание. Притом имейте в виду, что именно мы, историки даем философский камень истории, а вы только – вспомогательное средство истории, наподобие пробирки у алхимика. Разве так можно с начальством? Так что не выпендривайтесь, мы же вам русским языком сказали, что можно было ожидать, что эта фаза окажется современной поздней фазе культуры Леопарде-Копье, которая датируется 13-14 веками!».

Делать нечего, пробирки в человечьем образе пошли служить непререкаемой науке, и не прошло недели (недавно) как все перепроверили (вдругорядь сожгли) и, естественно, угодили амбициозной приказчице, поставив требуемые и ожидаемые «конец 13 – начало 14 веков». Только, я думаю, обидчивые химики затаили некий другой контекст, каковой положили в банк и вот-вот его оттуда вытащат на божий свет, чтоб ударить при случае разбушевавшихся историков, примерно как обухом по голове.

Историки, конечно, об этом знают, но сделать пока ничего не могут. И вынуждены делать эквилибристику на проволоке, словно они циркачи: «другой кусок дерева, подобный…», «также имеются два образца, один из которых явно относится…, а контекст другого – остался невыясненным». Это очень удобно на данном конкретном этапе истории. Если химики все же вытащат из банка свой другой, невыясненный контекст с датой, например, 7-8 века, то можно будет сказать: «Мы же говорили, что контекст невыясненный, так что будем думать дальше, и, возможно, сделаем открытие, переворачивающее…, только это сделаем именно мы, основоположники, а не какие-нибудь немытые пробирки». Если же химики, вытащив на свет божий невыясненный контекст, скажут, что он относится к 13-14 векам, то это будет всего лишь скрытый от общественности полюбовный договор алхимиков со своими пробирками.     

Пора переходить к антропологам.

Тут вот недавно случилось два открытия, гробниц, разумеется. На днях на Алтае случайно где-то откопали мумию и теперь стараются доказать, что она древнее египетских. Если докажут – вот будет переполох. А в Туве (Тыве) преднамеренно откопали заранее посоленного и закопанного в начале прошлого века «тибетского» монаха в присутствии его почитателей. И тут же, как бы случайно, обнаружилась в какой-то юрте древнейшая книга по этой самой «тибетской» религии. Так вот, специальный наряд ФСБ (она же КГБ) в ранге спецназа, такого же как при аресте Ходорковского в Новосибирске, книгу эту арестовал и посадил в Лефортово как самого настоящего шпиона или предателя Родины. Это я еще вплотную к антропологам не перешел, пока только нагнетаю обстановку.  И хочу предположить, во-первых, что без государства ни одна история не обходится, а, во-вторых, что не будь свидетелей раскопки посоленного монаха, его тут же признали бы намного древнее алтайской Нефертити.

Что касается антропологии, то, как мне кажется, у нее не оттуда ноги растут в смысле – голова. У нее первичный посыл – не оттуда. Антропология целиком и полностью – дарвиновская, то есть пляшет от обезьян как от печки. Поэтому все, что похоже на обезьян складывает в музеях и тщательно описывается, а что – не похоже, отбрасывается в сторону прямо на месте находки, как отбрасывают пустую породу при добыче руды. Я же думаю, что все люди на Земле слегка похожими друг на друга стали после внедрения в их среду торгового племени, а раньше они походили больше на местных животных самого распространенного, живучего и сильного в тех местах вида. И как бы фантастические картинки древних художников из торгового племени, изображавших аборигенов с птичьими головами и вообще без голов, а с глазами и ртом посередь груди, вовсе – не дикая фантазия, а приближение к действительности, слегка утрированное от удивления.  И сами аборигены не устают повторять, что произошли от такого-то конкретного животного, по научному называемого тотемом. Только им никто из всезнающих ученых не верит. А аборигены во всех уголках Земли продолжают настаивать на своем, притом в один голос и заранее не договариваясь. И это не может быть оставлено без внимания и отброшено как использованный презерватив.

Именно отсюда надо бы попробовать начать антропологию, оставив на время обезьян в покое. Обезьяны теплолюбивы и даже в Средней Азии и на Черноморском побережье Кавказа им зимой холодно. В этих краях и далее на север, например медведи, вполне могут стать основой для людей, ибо многие медведи до сих пор умнее некоторых из нас. Поэтому, как мне кажется, в каждом регионе вполне могла бы начаться человеческая жизнь из тотема. Но, разве мы можем это допустить даже в качестве анекдота? Мы – творение бога, исключительные и непревзойденные. Вот в боге-то человекообразном, выдуманном для дураков, притом сравнительно недавно, и кроется, на мой взгляд, кособокое представление о начале антропологии. Спрашивается, почему я не могу высказать такую точку зрения на тотем, если в распоряжении официальной антропологии нет другого способа происхождения человека, нежели от обезьян?  

 Мне тут же возразят: разные виды животных не скрещиваются. А я отвечу, что не скрещиваются они, когда генетические и морфологические пути их уже здорово разошлись, ибо родственные виды скрещиваются при некоторых умственных усилиях и настойчивости, возьмите, например, пони. Или осел и лошадь – это один и тот же вид?  А вот на пути к разнообразию видов как раз и происходит скрещивание довольно несовместимых друг с другом животных. А потом вступает в работу естественный отбор. Но я залез уже туда, где не являюсь даже дилетантом, чтоб продолжать. Главное я уже сказал: почти все возможно после миллиона попыток.

Мной стопроцентно доказано, что именно торговое племя дало почти всем народам на Земле способность соображать отвлеченно от повседневной действительности, перейти от так называемого инстинкта к разуму, хотя я и не вижу большой разницы между ними. Разница эта в самосознании себя и в отсутствии такового. А механика-то разума и инстинкта – одна и та же. Но самосознание никак не может сосуществовать с инстинктом на равных, разум его подавляет. Вернее старается его подавить, так как не может понять. Но пока – безуспешно. Надо только посмотреть, что будет дальше. Ведь инерциальные системы мы уже поняли: нельзя обнаружить прямолинейное равномерное движение, не с чем сравнивать, нужно придать ускорение и только оно даст обнаружить не подлежащее обнаружению.

И если торговое племя смогло решить более трудную задачу, то почему оно не может решить задачу более мелкую? Размножаться-то всем хочется, и как по разуму, так и по инстинкту. Я думаю, что относительное выравнивание рас и народов произошло именно по этой причине.

Однако вернемся к антропологам. По-хорошему надо бы начать все сначала, это я про то, что ненужное отбрасывали. Но, в первую очередь, надо бы дать новый стержень уже добытым результатам. Именно тот, о котором я говорю. И постараться непротиворечиво нанизать все имеющиеся факты на этот стержень. Только уж ничего больше не отбрасывать, а постараться найти всему свое место. При этом я вполне допускаю, что мой стержень, как покажет практика, никуда не годится. Ничего, кто-нибудь сотворит новый стержень, который будет намного лучше моего. Только вот стержень из обезьян, кажется, вполне уже высосан и ничего вразумительного не дал. Но основная ошибка антропологов все-таки не в этом.         

У них – гигантский материал, вот в чем трудность. Они его представляют себе математически однородным, из которого можно делать выводы, но выводы не вытанцовываются, и именно потому, что материал неоднороден. На каждую группу факторов действуют разные по своей природе силы, но они неизвестны. Тогда, естественно, приходит на ум разгруппировать весь материал на составные группы, так с ними будет легче справиться. Но раз силы неизвестны, а они-то как раз и составляют этот самый пресловутый стержень, то и разделить весь материал по этим силам невозможно. Приходится идти по самому легкому пути: делить всю эту кучу произвольно. В геологии и обогащении руд это называется квартованием (см. справочники). Только отквартованные кучки не выбрасывают, а тоже исследуют, и сравнивают с неотквартованными кучками. Этот метод для нашего исследования бесперспективен, ибо он как раз и дает среднюю температуру по больнице, усредненный скелет человечества. Тогда попробовали делить кучки по регионам, странам и весям. И бессчетные отличия по носам, ушам и черепам в целом, цветам кожи и глаз, не исключая длины и кривизны рук и ног, точно привязались к географической карте. Ну и что? А ничего. И без этих исследований ясно, что в тундре растет мох, а в тропиках – бананы.

Только я все же обратил бы внимание на совершенно общие черты у всех народов, где побывало торговое племя, и сравнил бы их с теми чертами, куда евреи – ни ногой. Только это будет расценено как антисемитизм, ибо всемирная система науки как раз и состоит из евреев. И, в общем-то, справедливо. Только от этого не легче. А дальше будет еще труднее.

Дело в том, что каждую расу, каждый народ надо разделить на глубоко наследственную элиту и простой народ. И эти общие всему миру черты исследовать у этих неравных по численности групп отдельно и почаще сравнивать между собой, не забывая искоса поглядывать на торговое племя в его истоках – на безводном плато у границы Саудовской Аравии с Йеменом, и в самом Йемене. Я уверен – у антропологии откроются необозримые перспективы.

Только обвинение в нечетко выраженном антисемитизме перерастет в подозрение в создании новой «школы Холокоста». Ну, и что? Любая наука требует жертв. Или в космос летать менее опасно? Или смертельные бактерии прививать себе – развлечение?

Вы, наверное, ждете, когда я буду вскрывать противоречия, как обещал в заголовке?  Ну, уж нет. Это – так скучно, придется повторить то же самое, только другими научными словами. Так что, попробуйте сами, для развлечения, ибо вы, в отличие от меня, всегда может бросить на полпути, набив себе оскомину. А, если я начну, то не бросать же мне всю статью в бумагорезку, надо будет заканчивать и страдать. На фиг это мне нужно.

 

                                                                                                            21.07.04.

 

Торговля

 

Я много раз рассматривал истоки этого вопроса. Не помешает и здесь его рассмотреть на предмет несусветной чуши, каковую несут по поводу торговли историки. Создается впечатление, что они всю свою жизнь ходили в единственный «свой» магазин на углу, и на этом их познания о торговле исчерпываются. Они не знают даже того, что в других магазинах некоторые товары дороже или дешевле.

Откройте любую историческую книгу, и вы немедленно прочтете, что из Индии, например, возили в Европу пряности и драгоценные камни. Из Китая по Великому шелковому пути возили шелка и фарфор, из Южной Америки, от инков – золото и кофе, а попутно привезли еще картошку и кукурузу. С жарких островов – кокосы и бананы. С Кубы – сигары и немного табачных семян.

И самое главное, обратите внимание на то, что в указанные места возили на продажу взамен перечисленных благ жизни. Самое многое, если встретите в самой лучшей исторической книге, что туда везли стеклянные бусы, в большинстве же посредственных исторических книг и этого не найдете. Вроде как купцы туда ездили за тысячи верст и миль за подарками.

Притом заметьте, даже подарок, строго говоря, у всех первобытных людей требовал отдаривания, причем отдариваемый «лучший друг» всегда искоса поглядывая на отдарок, в уме подсчитывал: не продешевил ли он в своем подарке, не сильно ли прогадал. Зачастую «великая дружба» именно на этом этапе заканчивалась, а иногда и немедленно переходила в войну. Но нынешним людям, то и дело видящим по телевизору как раздают из букета цветочки по одному всем подряд, меня уже, наверное, не поймут. Их уже приучили, что подарки делаются «от чистого сердца» и без всяких дальнейших выгод для себя. Поэтому я и пущусь в пояснения.

Даже цветочки на сцене дают по одному «в одни руки» для отдаривания  в виде аплодисментов и «хорошего настроения публики», каковое в конечном итоге – тоже аплодисменты. В некоторых театрах в нецветочный сезон дарят по рюмке водки, а для особо отчаянных любителей именно этого театра – по две-три. Это уже – цена овации. А в целом – торговля.

Перейдем к жене. Ей дарят возможно дорогие подарки, но купленные по дешевке или по случаю, кому как нравится. Ибо она все равно купит слишком долго ожидаемый подарок, то есть вещь (эталон – шуба), сама, и из того же самого кошелька, но выйдет – дороже. Поэтому «заботливый» даритель-муж, во-первых, выбирает наименьшее зло и, во-вторых, собственно, делает подарок самому себе в виде экономии на неизбежном подарке.  А неизбежен же он потому, что иначе его могут и на порог не пустить, не говоря уже о поцелуе при входе. Только не приводите мне исключений из правила, не заставляйте называть вас ханжой, ибо исключения подтверждают правило. И не я это придумал, а именно вы, большинство. И здесь – торговля, так как на базаре, говорят, ­­– два дурака.  

От жены – к любовнице. Тот случай, когда законный муж, изменяя жене, искренне любит любовницу, а она – соответственно – его,  не стоит рассматривать, ибо это всегда заканчивается разводом и возникает новая семья, каковую мы уже рассмотрели. А у нас речь идет о любовнице. Равным образом это относится к жене, изменяющей мужу, и тогда речь идет о любовнике. Тут разницы нет. Разница в том, что любовница (любовник) обходятся дороже, нежели жена (муж). И тут прохиндейские штучки не проходят: любовница всегда «знает себе цену», и цена тем выше, чем больше разница в возрасте либо в физических данных. И о любви тут говорят только в качестве рекламы как в обычной торговле.

В проституции все еще более откровенно рыночно, только не проститутка «сама себе знает цену», а рынок определяет ее, примерно как на базаре: весь день можно простоять на солнцепеке со слишком дорогой вещью. 

Вот именно такие виды торговли знал весь мир до появления торгового племени. Я называю ее бесприбыльной торговлей или равноценным обменом. Хотя кое-какая выгода все же есть, но на самом минимальном уровне прибыли, примерно как подарить греческую шубу жене вместо нормальной шубы. Или немного поторговаться с проституткой. И совсем близкий к подаркам и отдаркам пример: он тебе подарил бракованный кинжал, которым даже хлеба не отрежешь, затупится, а ты ему – сломанный патефон.

Тут мне необходимо переехать в деревню, чтобы вы поняли: что – почем? В городе это проявляется не так отчетливо. В деревне всегда знают практически твердую цену всему, за исключением городской экзотики: керосин, огурцы, кирзовые сапоги и так далее, все то, что часто покупается как спички. Вспахать огород – бутылка водки, три мешка картошки – сажень дров, бутылка водки – пять ведер молока, полбарана или три петуха. И так далее до бесконечности, включая корзины, горшки и рыбачьи удочки из талины и конского волоса. Поэтому в глухих деревнях денег вообще не надо: все можно обменять на все, притом самым честным образом. И само собой разумеется, всеобщим эквивалентом становится бутылка водки, на бутылки все очень хорошо считается, ибо и сама бутылка легко делится на троих.

А теперь попробуйте запросить за вспашку огорода не одну бутылку, а – две. Вас же засмеют, но могут и побить, ибо цены всем известны и неприкосновенны. Тут даже инфляция идет гораздо медленнее, чем в государстве и узнают ее только по водке, так как все остальное покупается не килограммами, а – мешками, примерно два раза в год.

Главный вывод из всего этого – торговая прибыль в узком кругу в принципе невозможна. Разве что на понюх табаку. И именно так живут все «примитивные» народы. Дарят друг другу всякую всячину и отдаривают. Постепенно вырабатывается «всеобщий эквивалент» наподобие водки в деревне, но только этот эквивалент всегда и повсюду – нужная вещь, опять же как водка, по современному – вещь повседневного спроса. И ни в коем случае не золото, ибо удачный камень для топора, хорошо обработанная кость – дороже. Не говоря уже о грибном, ягодном, рыбном месте, скрываемом от всех и равноценно обмениваемом на кедровое, глухариное и так далее места. Но я, кажется, уже перешел к междеревенским торговым делам, межплеменным.

При любой степени тесноты народа, например, кавказского по сравнению с сибирским, цены от деревни к деревне, от племени к племени на все и вся изменяются очень незначительно, постепенно. И никто этого даже не замечает, ибо никому не приходит в голову пройти подряд три деревни – незачем. Да и опасно, шею могут накостылять. Ведь везде одинаковое мнение, что незачем, а если незачем, но пришел, значит на уме – нехорошее. Поэтому тому, кто решил торговать, получая большую прибыль, надо сильно превозмочь себя, выйти за рамки обычая. А зачем выходить, спрашивается? Ведь никто не знает, что через три-десять деревень цены дарения и отдаривания другие – на порядки. Например, на берегу моря вам могут за курицу не пожалеть пол-лодки рыбы. Но как опять об этом узнать?

Надо просто так оголодать, чтоб превозмочь первородный стыд, который есть даже у собак и кошек, и пойти побираться. Или воровать как цыгане, ибо ворожба – это только прикрытие. Отчего я уже не раз написал, что цыгане кровная родня евреев, простите, торгового племени. Но я забежал вперед.

Вконец изголодавшийся человек – жалок, поэтому к нему не возникает синдрома неприятия чужака, о котором я говорил немного выше. К нему, наоборот, возникает жалость и желание помочь. Это видно даже по льву, сыто развалившемуся на травке, и не препятствующему не только детям своим, но даже и шакалам поедать остатки его трапезы. Поэтому такой человек беспрепятственно может пройти даже не три деревни, а – тридцать. И не заметить возрастающего благополучия деревень на своем пути – не может, ибо он жив именно благодаря возрастающему благополучию. Вот тут-то он и разницу в ценах на все и вся приметит. Но надо еще принцип возрастающего благополучия объяснить. Иначе, получится, что прибыльную торговлю изобрести может каждое племя. Примерно как лук со стрелами, колесо и глиняный горшок.

Возьмем хоть тайгу, хоть прерию, хоть летом – болотный, зимой – снежный край, называемый тундрой. И даже Кавказские или иные горы. Каждый такой край, во-первых, обширен, это минимум многие сотни километров. Во-вторых, природные катаклизмы развиваются в таких краях разом на всю их площадь. Засуха, саранча, непрекращающиеся дожди. Как голодало все Поволжье в неурожайные годы, вы и без меня знаете, а вот почему иногда голодают в благодатной сибирской тайге шорцы – не знаете.

Иногда случается недород кедровых шишек в Кузбассе, тогда как в Красноярской тайге – ветки от них гнутся. И все белки, бурундуки, исключая больных, еще когда кедр только отцветает, переселяются именно туда, примерно тысячи на полторы километров. Удивленные соболи следуют за ними. За соболями – рыси и так далее. Все, Кемеровско-Алтайская тайга опустела. В такие времена даже рыба в речках куда-то пропадает. И шорцы остаются наедине с собой и перестают размножаться, питаясь чем бог пошлет. Заметьте, на территории в полторы тысячи верст ни у кого ничего не выпросишь Христа ради. Весь ареал переживает зиму как будто это одна большая тюрьма под эгидой ГУЛага. Вот поэтому-то нам и надо поискать такое место, где контраст – на расстоянии не полутора тысяч километров, а совсем рядом, лишь под горку надо спуститься.

Такое место есть на южной оконечности Аравийского полуострова, притом длина его несколько тысяч километров и по всей этой длине контраст – ярче не бывает: узкая полоска морского берега – рай земной наподобие Эдема, а в нескольких километрах от берега – гора как стена. Притом стена эта переходит в безжизненное плато, ровное как стол. Вот на этом-то плато и жили древние семиты, пася стада баранов на одних колючках. Иногда там выпадают дожди, и травка зеленеет, но бывает и так, что за всю зиму (я уже не говорю о лете) – ни облачка. И наступает то же самое, что и в Южной Сибири, когда откуда временно, на годик – полтора, белки с соболями ушли в Красноярский край. 

Разница между судьбами шорцев и семитов – тоже диаметральная. Первые, как я уже говорил, ложатся помирать, не все, правда. А семитские племена, а сколько их на этих тысячах километров – сами можете подсчитать,  направляются побираться на побережье Индийского океана, Красного моря и Персидского залива – простор необозримый. Дальше – смотри выше.      

Только не подумайте, что это – единственное у меня обоснование, чтобы убедиться, что не единственное – загляните в другие мои работы. И я еще добавлю тут, что первый предмет торговли на Земле был – соль, и об этом у меня тоже – куча работ. Но сколько бы я не читал исторических книг, там все – одно и то же: перец, гвоздика, ладан, а в Африке – слоновая кость. Между тем, вся Римская империя подохла от хохота над эфиопами, употреблявшими вместо поваренной соли поташ из пустыни. Отчего торговое племя, имевшее соляные копи в Йемене, и прибыло в Эфиопию раньше всех, одновременно с Индией. Только это были два колена – восточное и западное. Потом они, конечно, добрались и до самой лучшей в мире и неисчерпаемой соли на озере Баскунчак, организовав там Хазарский каганат и транзит соли на Тихий океан, названный дураками Великим шелковым путем, но эти вопросы у меня уже рассмотрены, в других работах.  

Историки, между тем, ничего этого не знают, и знать не хотят. И мне их очень жалко, примерно как просящих подаяние от великой нужды первобытных семитов.

Тут вот выдумали они, покраснев от натуги (см. мою статью «Уцененная история») и ссылаясь на Геродота, «немую или тихую торговлю в Африке. Ее участники, дескать, «непосредственно не встречаются. Пришельцы оставляют свои товары в определенном месте с тем, чтобы контрагенты могли положить рядом с этими товарами соответствующий по их мнению эквивалент в виде золотого песка. Немой торг отмечен не только в Африке, но и в ряде других районов земного шара».

Геродот, надо полагать, за Уралом не был, и уж я на 99,7 процента (3σ – три сигмы) уверен, что нельзя дважды и синхронно выдумать такой «метод» в расстоянии на полземли друг от друга. Между тем, именно в Ханты-Мансийске согласно нашим историкам осуществлялась точно такая же торговля, и я ее уже упоминал в теперь уж забытой моей работе. Кажется, по поводу книг незабвенного «популяризатора» истории по фамилии Демин, каковой печет исторические книги, как пекут блинчики на тефлоновой электрической сковородке: разом – четыре блина.

Что касается Ханты-Мансийска, то это опять – Самара, вернее, село Самарское до революции 1917 года. Значит имя получено так же как город и река Самара на Волге, Самарканд – в Центральное Азии, река Самара – приток Днепра. И куча других аналогичных собственных имен, часть из которых я уже приводил в этой статье. Но большую часть – не приводил. Ясно же, что все это – еврейское. Поэтому у меня и возникли размышления насчет немой торговли.

Во-первых, как бы вы начали торговать, например, с марсианами, если бы вам посчастливилось там оказаться? Притом, не зная сколько их может прийти в условленное место, а вас – всего трое. Во-вторых, как вообще об этом условленном месте договориться?  Не проспекты же рассылать по безжизненному марсианскому пейзажу. В третьих, а если они возьмут оставленные вами стеклянные бусы, а кучку золота взамен не насыплют?  Такие вопросы можно задавать до бесконечности и прояснение в мозгах не наступит. Так зачем тогда нужен исторический термин немая торговля? И если уж применили его, то объясните разумно.

Я вот, например, думаю, что это какой-то первоначальный этап, намек познакомиться, заинтересовать, недаром он – канонический, что в Сахаре, что за Уралом. Только он ведь не может так глупо начинаться: оставил бусы и жди золота кучку. В крайнем случае, подключите психологов, они вам бесплатно скажут, притом это же интересно и с исторической точки зрения. Особенно насчет золота, золото ведь аборигенам ни для чего кроме украшения тела не нужно. Из него даже наконечник к стреле не сделаешь, ибо дуб, особенно с обожженным на костре концом (каленые стрелы), крепче. Нет, ничего этого историкам не нужно, каркнул как ворона, сыр выпал и «с ним была плутовка такова».  А археологи нашли хоть одно такое условленное место?  Так что тогда болтать? Геродот ведь просто пошутил. Или его переписчики пошутить заставили.  Но ведь история – не детские сказки про Красную Шапочку. Красную Шапочку придумал один, а вас, историков, посмотрите – сколько. И все вы – на бюджете. И, кроме того, на заработках, как Демин. Торсионные силы, видите ли, изобрел в истории, о каковых физики даже не догадываются.

Я много уже раз писал, что преклоняюсь перед торговым племенем, давно прошедшем стадию побирушничества, а вот историков мне очень жалко до сих пор. Ибо они до сих пор думают по Библии: в первый день бог создал…, во второй день…, в третий…, в энный день бог создал торговца с полным комплектом ныне присущих ему черт и особенностей, такого, какого вы видите на углу, торгующего овощами.

 

                                                                                                 23.07.04.

Раз уж Вы попали на эту страничку, то неплохо бы побывать и здесь:

[ Гл. страница сайта ] [ Логическая история цивилизации на Земле ]