Раз уж Вы попали на эту страничку, то неплохо бы побывать и здесь:

[ Гл. страница сайта ] [ Логическая история цивилизации на Земле ]

Бедная «счастливая» Аравия,

 

Бедная «счастливая» Аравия,

как тебя испохабил Н.А. Морозов!

 

Как говорится, если нельзя, но очень хочется, то – можно. Это всесветское оправдание произвола давно известно, им даже ныне принято пользоваться открыто, в том числе в СМИ, ни капли не стесняясь. Дескать, обманул, украл, убил, ограбил, ну и что, мне очень хочется. И совсем не в том смысле, в котором применил это «плевать, мне очень хочется» Высоцкий в знаменитой песне про намерение обольстить бомжиху, именно обольстить, а не принудить любым упомянутым способом. И это, как видите, – разные вещи.

Морозов нас обманывает, потому что ему хочется обмануть. Почему ему хочется обмануть? Потому, что им придуман стержень всеобщей истории, якобы исходной точки которой был вулкан Везувий. На этот стержень он опять же хочет намотать все известные исторические факты, и всю эту конструкцию (вновь, в третий раз) хочет втемяшить в наши головы. Именно для этого ему хочется врать.

Хотя, замечу, ранее его воткнуть упомянутый стержень в гору Везувий уже пытался сделать знаменитый Фрезер, только он это делал интеллигентно, без подтасовки фактов, то есть без прямого обмана читателей. Фрезер ошибался, на мой взгляд, выстраивая свое умозрение, однако его нельзя упрекнуть в подтасовке фактов в угоду своему умозрению.

А вот Морозов не пренебрегает поговоркой, с которой я начал эту статью. И это очень плохо, особенно в науке, не терпящей научного бандитизма в отличие от просто бандитизма, макиавеллизма и иезуитства, где все методы – хороши и цель оправдывает средства.

Короче, к делу! Назначив исходной точкой Везувий, Морозов отлично понимал, что культура Аравии – древнее, значит, Аравию надо, простите, обгадить. Причем обгадить так, чтоб из-за возникшего запаха к ней более никто не приближался. Поэтому мне и приходится выполнять роль ассенизатора, все равно кому-то надо это сделать, рано и ли поздно, но – надо.

Мне придется процитировать с небольшими сокращениями целую главу из части I книги VI эпопеи «Христос» (стр. 429-42), называется глава: «Мог ли Аравийский полуостров быть когда-нибудь исходным пунктом какой-либо теологии или культуры?». Только я сделаю это, во-первых, меняя местами абзацы и выставляя наиболее значимые вперед. Во-вторых, присовокупляя к ним несомненные сведения, почерпнутые из двух энциклопедий, Британники и БСЭ, так как в энциклопедиях все же вранья несколько меньше, чем в отдельных исторических монографиях. Так как данных много, а мне и вам все время придется сравнивать данные Морозова с энциклопедическими данными, я расположу их в таблице из двух столбцов: слева – Морозов, справа – энциклопедии. В промежутках между цитатами я курсивом вставлю некоторые собственные слова, некоторые слова в цитатах выделю жирным шрифтом. Думаю, я имею на это право.

 

По Морозову

Фактически

 «Аравия, — говорит нам А. Крымский, по-аравийски на­зывается «Джезирет-аль-араб», т. е. «остров кочевников», и хотя это название случайно, но оно оказывается во многих отноше­ниях очень удачным. Нечто специально островное действительно есть в положении Аравии».

Заметьте, Морозов радуется как дитя, хотя надо сожалеть, так как «джезие» по-арабски  – подать, налог. Тогда джезирет-аль-араб будет примерно – земля податных людей.

Изолированность (!!! – мои) этого полуострова усиливается еще и тем, что он замкнут на своих границах в виде треугольника тремя горными цепями. И я специально отмечу, что вся Аравия находится вне области землетрясений и вулканической деятельности в совре­менный нам геологический период. (Взгляните направо, там, ниже найдете вулканы).

Таким образом, огромная внутренняя часть Аравии, запятая низменностями и плоскогорьем, с песчаными пустынями и тра­вянистыми степями, всегда была очень мало доступна, как для завоевателей, так и для путешественников, а следовательно, и из нее, тем более, не могло выходить ни тех, ни других.

У ста­ринных культурных европейцев не было об Аравии даже хоть сколько-нибудь отчетливых представлений, как это видно не только из греческих писателей (Геродота и др.), но и из писа­телей греко-римских (вроде Диодора Сицилийского, Страбона, Плиния), которые приписывали самой Аравии вывозимые из нее индийские товары. Наиболее хорошо знал и описал Аравию лишь Птолемей, который разделяет ее на три части: Аравию Каменистую, Аравию Пустынную и Аравию Счастливую (южная часть), где Птолемей насчитывает 56 небывалых народов с небывалыми городами.

(Взгляните направо, найдете довольно обширные представления культурных европейцев об Аравии).

Неджед— кочевая пастушеская область, — идиллически прославлена в поэзии правоверных. Ее бедуины независимы, и значительная часть их образует так называемое Ваххабитское государство со сто­лицей Хайлем.

Аравия—это до сих пор одна из наиболее неизвестных и неисследованных областей всего мира. «Для северного полюса мы имеем лучшие карты, чем для внутренней Аравии!»— замечает один миссионер. Возможно, что внутри колоссальной «Голодной степи» есть кое-где вода с растительностью и фауной; есть там, говорят, кое-где и люди, «обращающиеся к вам на непонятном языке». Но все это — раз­говоры.

К востоку, от Йемена, вдоль Индийского океана тянется гористая «страна ладана» Хадрамаут Хаджар знаменит своими жемчужными ловлями.

В климатическом отношении вся Аравия отличается чрезвы­чайной сухостью и зноем, но северная Аравия еще суше южной. Судоходных рек нет ни одной. В южной Аравии некоторые маленькие речки продолжают, правда, течь и во время лета, а в северной Аравии они текут только в дождливое время года, достигая среди ливней даже значительного полноводья, а летом все пересыхают, так что на арабском языке слово «вади» одинаково значит и «долина» и «река».

В южной Аравии по ночам наступает прохлада и спадает довольно обильная роса, а в северной Аравии, через которую только и есть выход к остальному миру (мое выделение, подумайте над ним), ночная прохлада бы­вает только в горных местностях, особенно в Неджеде, а на равнинах температура днем обыкновенно стоит на 45° по Цельсию, и ночью опускается только до 37.

Наиболее жаркое место, быть может, на всем земном шаре — это песчаное побрежье Красного моря, откуда, говорят нам, — будто бы и вышли калифаты Европы и Азии. Там в течение двух летних месяцев не заметно ни малейшего движения воздуха. Да и ветер далеко не всегда приносит прохладу. При переменах времен года бывает восточный,  жгучий,  иссушающий   «самум». Он удушлив на побережьях, а безводную пустыню он обращает в бушующее и бурлящее море песчаных волн, которые грозят путешественнику гибелью и могут бесследно занести весь караван.

Таковы дороги в Аравии, как для завоевателей, так и для культуртрегеров из нее на соседние континенты. Не легко по ним ходить даже и без книг или военного снаряжения.

Возможно ли тут в древности или в средние века какое-либо культурное движение, способное выйти за пределы этой ловушки кочевых народов, этого подвала Азиатского континента, могло ли здесь образоваться какое-либо правительство, способное завоевать соседние более счастливые и людные страны? Сразу видно, что абсолютно нельзя даже и допустить такой мысли.

Замечу, что эдак-то  можно доказать, что и в Гренландии, и на Крайнем Севере Азии жить нельзя. И тем более, нельзя допустить, что именно у них «культурные» народы научились гарпунить морского зверя. А уж об австралийском бумеранге и говорить невозможно. И вообще, что за нагнетание ретроградных страхов на пустом месте, будто и поныне Аравия пуста как Луна. Но Морозов меня не слышит.   

Несколько богаче оказывается отделенный этими безотрад­ными странами от остального мира юг Аравийского полу­острова — Йемен и Хадрамаут со «Страной ладана». Эти земли (куда тоже только легкомысленные люди могут относить сказания о классических цветущих царствах Минейском и Савейском") имеют действительно несколько, хотя и очень жалких, старых городков. Это область с садами пальм, и некоторых плодовых, пряных и бальзамиче­ских деревьев. Исстари славились южно-аравийские благовония, алоэ, смола ладанного дерева и финики, которыми, впрочем обладают отдельные места и в северной Аравии. Теперь в качестве предмета вывоза оттуда важна аравийская камедь («гумми-ара-бик»), вытекающая из одного вида акации, а с XIVXV веков лучшим богатством Иемена и Хадрамаута был открытый лишь тогда кофе. Его возделывают теперь особенно у Мохи («мокко»), Адена, Макаллы и других портов в Хадрамауте, связанных подъезд­ными путями с внутренними городками. В новые времена было там акклиматизировано много деревьев и кустарников Индии. Растет в Йемене кое-где и пшеница, которая в других местах Аравии появляется разве как предмет роскоши, а в Дымаре (к югу от Сана) существует и коневодство.

И все же и эта страна (Спрошу,  кстати, помните анекдот про стрижено и брито? Вот он, его прототип):  не может быть не только руково­дительницей культурного движения на прилегающие континен­ты, но даже и прокормить сама себя. Значительные партии хадрамаутской молодежи отправляются на заработки и поиски счастья в порты самой Аравии, в Египет, в Британскую и в Ни­дерландскую Индии, так что представляют собою чернорабочих, а не властелинов.

А область к востоку от Хадрамаута, Махра (с Шыхром) эта «страна ладана», уже менее плодоносна, чем западные части юга. Культура ладанного дерева, снабжавшего когда-то этим пред­метом христианские церкви континента, теперь здесь очень ограничена. Торговля слаба, и гавань Мырбат запущена. Пищу для жителей доставляет море, которое здесь до того богато, что рыбы хватает даже для верблюдов. А чем дальше на восток к Оману, тем страна беднее и скуднее, и славится только породою бы­стрых верблюдов, так называемых «махари». Местные кочевники приписывают их быстроту случке своих верблюдиц с внезапно налетающими на стадо духами пустыни, но и эти помеси верблюдов с чертями, едва ли были способны возбудить когда-нибудь в уме аравитян новые идеи о боге, творце миров, и перенести их в остальной более культурный мир.

Я мог бы напомнить Морозову, что хазарско-татарское махан – лошадь и мясо лошади. Я мог бы напомнить ему, что евреи не только верблюдов делали «быстрыми», но и лошадей на «шелковом» пути, (см. мои другие работы). Но это же бесполезно. Вы помните, чем заканчивается только что упомянутый анекдот? – утопил муж (он был за «брито») жену, утверждавшую, что «стрижено». Так она, уже уйдя под воду с головой, высунула руку и пальцами сымитировала ножницы, а уж потом пустила пузыри.

Оман тоже беден и неплодороден, но в прибрежной полосе богат гаванями, в числе которых Ма­скат не даром называется: «Врата к Китаю». Жители Оманского залива — исстари мореплаватели и рыбаки, и море там изобилует рыбою, а главный предмет вывоза — финики. Культивируется здесь также и рис, но и его далеко недостаточно, чтобы слу­жить основою сильного и культурного государства.

Заметьте, Морозов назойливо навязывает нам рыбу, ибо отлично знает наше представление об Аравии: песок и солнце как в печке несовместимы с рыбой в нашем сознании.

А какова же та страна, «где выросли знаменитые учителя и завоеватели народов?» — Очень не веселая.

Земледелие во всей северной Аравии развито еще несра­вненно менее, особенно внутри полуострова, в его степях и пу­стынях. Северная Аравия, через которую имеется единственный выход на континент (еще раз – !!!), — преимущественно страна «кочевников» (бедуинов). Земледельческие (с плантациями финиковых пальм) оседлые торговые города имеются лишь на западных и восточных  приморских окраинах — Геджасе и в Бахрейне.

В Геджасе находятся Мекка и Медина, пункты паломни­чества, с их гаванями Джиддой и Янбо, и славящийся своими розовыми садами Таиф, недалеко от Мекки. В Мекке, между прочим, продается смола бальзамного дерева (Ancyris opobal-samum), собираемая повсюду в Геджасе, но ни Мекку, ни Ме­дину нельзя считать детьми самой Аравии (посмотрите направо, чуть выше).

Это удивительное создание двух значительных городов в пустыне миллионами па­ломников, оставлявших здесь в продолжение нескольких веков свои сбережения из более культурных стран, и, как только па­ломники прекратятся, оба города захиреют.

Наглое ведь вранье о создании  паломниками, ибо Моисей отсюда, из Медины начал свой путь, когда о исламских паломниках не было ни слуху, ни духу. Зато именно здесь впервые в истории Земли  упоминаются посредники, разрешающие споры.

А почему же стекаются сюда паломники? Неужели ни с того, ни с сего? Конечно нет! Всему была причина. И то обстоя­тельство, что они приходят в Мекку целовать хранящиеся там обломки метеорита, показывает ясно, что по близости произошла большая метеоритная катастрофа, поразившая воображение окружающих стран и выбившая колодезь-родник, который, мо­жет быть, дал повод к легенде, что Моисей извлек воду из скалы ударом своего посоха.

Неужто Морозов не знает, что на Земле найдено столько метеоритов, что из них можно музей составить? Неужто он не знает о Тунгусском метеорите? Но на Тунгуске так же пустынно, как и в Аравии. Тогда почему крошечный метеорит (если это все же метеорит в Каабе), один из многих тысяч, перевернул сознание на всей Земле? Это же чушь собачья. И причем тут Моисей? Он и жил до ислама намного раньше и воду высекал из скалы в другом месте. И вообще таких родников в той же Аравии считать – не пересчитать. И вообще слово хадж – искони еврейское, так что мусульманский хадж тут не при чем. А если причем, то сам ислам придумали евреи. Но он же сам пишет то, что я привел в начале таблицы – «подвал континента» и там ничего не может возникнуть, даже пилигримства.

Но так как в правую часть таблицы мне больше нечего вносить, перехожу к нормальной странице, так как в левую часть мне еще цитировать есть что.      

 

«Хаму же достался юг: Египет, Эфиопия, соседящая с Индией, и другая Эфиопия, из которой вытекает река эфиопская Красная, текущая на восток…». Ничего нет древнее этого текста. Раньше я ошибался, представляя себе эфиопскую реку Красная неверно (см. главы 15 и17 моей книги). Теперь, набравшись знаний, 100-процентно отождествляю ее с китайской рекой Хуанхэ, вытекающей из Другой Эфиопии – Тибета. Тогда не только нынешняя Эфиопия в те времена была Эфиопией, но и Аравия была Эфиопией, соседящей с Индией. И даже еще во времена Пушкина арабы – эфиопы.    

Йемен из БСЭ. Самые высокие горы Аравийского полуострова, до 4000м., – это горная цепь, приблизительно параллельная морю, отделяющая морское прибрежье от остальной Аравии. Они задерживают влагу на берегу. Поэтому Йемен и Оман имеют достаточно дождей от муссонов Индийского океана, и это наиболее плодородная часть Аравии.  

«Британника»: «Расовые свойства аравийской совокупности народонаселения не прослеживаемы. Теория, в соответствии с которой Аравия рассматривалась местом рождения и родиной народов семитской культуры,  теперь не расценивается как надежная. Аравийцы связаны с разнообразием групп народов вне Аравии. Африканцы тоже присутствуют в Красном море. Расовый состав древних йеменских народов остается неразрешимым.

В своих работах я, основываясь на официальных данных, доказал, что Йемен, Эфиопия и верхний Египет составляют однородные по расовым признакам народы, абсолютно однородные. Так что сплошное «не знаю» Британники меня немного раздражает.

Но слово «араб» в большой степени соответствует центральным и северным народам Аравийского полуострова».

Тем более, добавлю и допишу: см. выше.

Затем «Британика» объясняет, что не всегда было в Аравии так жарко как сегодня, о чем «свидетельствуют» сухие русла древних потоков в пустыне. Этим нас подводят к тому, чтобы далее сказать: «Аравийская культура – «отросток» или проникновение семитской цивилизации». Другими словами, в те времена, когда по всей Аравии текли реки, ничто не мешало племенам и народам общаться. Поэтому семиты и арабы перемешались, позаимствовали друг у друга культуру и язык.

Древние заброшенные горнодобывающие предприятия Йемена свидетельствуют о процветании золотодобычи в старой шахте Mahd adh-Dhahab в Hejaz, производства серебра в шахте в горах к западу от Ma'rib, меди – в Омане, пока сведение лесов не прекратило поставки древесного угля для плавильных печей. Здесь же добывался кварцевый песок для производства стекла и легко обрабатываемый мрамор для – табличек, но затем перешли на глиняные таблички, глину добывали здесь же. Хлопок и производство индиго также были здесь известны. Согласно Плинию Хадрамаут (современный Оман) – единственное место в Аравии, где климатические условия позволяют производить ладан.

Арабский кофе мокко поступал тоже из Йемена. Соль извлекалась из подземных шахт около Salif в Tihamah и из поверхностных отложений около Адена. В течение многих столетий именно здесь добывался всемирно известный самый прекрасный жемчуг и перламутр, пока японцы не научились культивировать его искусственно.

Итак. У Эратосфена Eudaimon (Иудея? – мое), она же Аравия  равнозначна Йемену. Йеменские хабашиты (Habashite), они же абиссинцы – люди, которые улаживают дела, что можно перевести и как  «терновник во плоти».

Эратосфен пишет, что химиариты (Himyarites) простирались от юга Красного моря до залива Аден (400 г. до н. э.), которые не то племя, не то династия, все время вмешивающейся в жизнь Йемена, а потом еще и объединившей Йемен под одной своей властью до самого прихода мусульманства. Этот термин «химиариты» применяется теперь ко всем предисламским  памятникам Йемена. Династия хадрамитов сменила химиаритов, сведений о них почти нет за исключением того, что они были очень богаты. То есть, Йемен и район Медины и Мекки – одна страна, одна культура, они неразделимы от Адама.

Именно в Йемене появились четыре народа (Minaens, sabaeans, oatabanians, hadramites), один из которых – торговцы. Это, если я правильно читаю, минеи, сабанеи, отабанеи и хадмариты. Но хадмариты чем отличаются от хадрамитов, кроме переставленной буквы? Притом заметьте, что эту перестановку букв, которых в природе в те времена не было, ученые установили по какому-нибудь камушку, на котором нарисованы какие-то каракули. Минеи, по моему, где-то встречаются тоже, не то в Библии, не то у какого-нибудь «древнего грека». Сабанеи и отабанеи, язык сломаешь, пока произнесешь. Но и они «написаны» какими-то значками на глиняных или каменных табличках, которые, попадись они мне, я «расшифровал» бы вообще задом наперед. Видите как мало информации в этих словах? А вот то, что один из этих четырех племен-народов прямо названы торговцами, как цыгане однозначно называются конокрадами и гадалками, еще более важно. Ибо это всего более характеризует отдельно взятый этнос. Это очень важно, что отдельная чистая этническая линия имеет такую генетическую приверженность к торговым и денежным делам, которая просочилась сквозь столько древнейших веков. И не забудьте про относительно чистую линию евреев, которую они сумели сохранить в веках, проживая среди сотен других народов в абсолютном меньшинстве. Отметьте это и в цыганах, а теперь вспомните о том, что, например русские, оказавшись за границей, уже в следующем поколении перестают быть русскими окончательно и бесповоротно. То же самое можно сказать и обо всех остальных народах.

Первоисточники, а за ними и «Британика», утверждают, что «народность-торговцы отличалась от других народностей (племен)», но это была именно народность, а не социальная общность разных племен. Далее «Британика» прямо говорит, что «основные части этого народа не были дислоцированы в центрах их родовых территорий, но вместо этого лежат близко друг к другу на западных, южных, и восточных краях песчаной пустыни», «… и ладан проник к нам от них».

Это очень важные по своей сути цитаты и стоят больше, чем все многочисленные и многостраничные династические описания князей, царей и императоров, основанные на трех-пяти словах на каком-нибудь камне, то есть, высосанные из пальца. Строго и четко: народ, специализированный на торговле, поэтому не может жить там, где родился, а должен жить там, где идет торговля, хотя бы даже и среди чуждых ему по происхождению и нравам людей.

Далее «Британика сообщает, что у торгового племени появилась Шеда-богиня, а затем их стали называть сабанеи. Те самые, которые то сабанеи, то отабанеи. Эта Шеда здорово напоминает  эфиопскую богиню-мать Шеба, которая,  в свою очередь, «отождествляется» с эфиопской Македа идаже – с  еврейским Соломоном. А написание “b” и “d” сильно отличаются, например, в латыни? А на глиняных табличках, на которых и букв-то в нынешнем понимании не было?

Есть и еще одна особенность в этих торговцах – одноплеменниках: «все они носили клетчатую юбку в складку», совсем как шотландцы (см. мои другие работы).

Йеменский город Аден «имеет самое раннее зарегистрированное упоминание в Ветхом Завете, в книге Иезекииля, где этот город назван рядом с Canneh как одно из мест, с которыми Шина имела связи торговли». Опять какая-то или какой-то Шина, как назло близкий и к Шеба, и к Шеда, а значит – и к самому Соломону. И как ему не иметь связи торговли, когда сам Первочеловек (Ам) был оттуда родом, иначе он бы не был Ад-Ам, где Ад – наш мир, а часть его – Аден. Причем фундамент этого мира – Ар, что значит земля или ее участок.   

Этот экскурс я хочу закончить также из «Британики-2000»: «Позже, Aден продолжил функционировать как центр торговли под йеменским, эфиопским или арабским контролем». И еще: «С приходом мусульманства в Йемен, народы как бы разделились на политические и экономические».

Известны ли вам хоть «политические», хоть «экономические» народы? Но это же исторический факт, не так ли? Во всяком случае, один такой народ есть – евреи. Не замечать его нельзя.

И говорить, что «теория, в соответствии с которой Аравия рассматривалась местом рождения и родиной народов семитской культуры,  теперь не расценивается как надежная», хотя бы – нескромно.

А если уж эти слова были сказаны Британникой, то не сомневаюсь, приведенные факты были все же, хотя бы немного, «оскоплены» в угоду этим словам, чтоб их можно было написать, меньше кривя душой, чем следовало бы.   

 

Еще немного о Йемене, уже из БСЭ. В переводе и «правая сторона», и «счастливый». Экспорт мирры и ладана, «дорога благовоний» через Аравию в Европу. Западный Йемен. На юго-западе много потухших вулканов. Джебель – горная страна, плато 2-3 тыс. метров над уровнем моря, расчлененное глубокими долинами, обрывается к морю и континентальной пустыне многочленными уступами. Западный берег Красного моря – пустыня, дальше от моря – плато, плотно заселено (арабы, эфиопы).

Заметьте, эфиопы, откуда они взялись в Йемене? Ведь не добавляют же, что Баб-эль-Мандебский, довольно узкий  пролив набит островами как бочка селедками. И скорее напоминает лужу, через которую пешеходы перебираются с камня на камень, чем морской пролив. 

До сих пор пашут сохой, вручную убирают, собирают по 2-3 урожая в год. Но давайте все же перейдем в «до н.э.»)  Тот же наркотик разводят, что и в Эфиопии (кат). Каменная соль в горах. Как и в Эфиопии, каменные дома-башни, вплотную друг к другу, но и плетеные дома на глине есть. Первый этаж – хлев, на втором этаже – люди.  Южный Йемен. Потухшие вулканы (посмотрите налево, там вулканы не нужны, у автора есть Везувий), каменная соль в горах. «Пластовые» возвышенности (фактически плато) до 1000 метров над уровнем моря, тоже круто обрываются как к морю, так и к континентальной пустыне.  Дома-башни здесь в 6-7 этажей  Мирра и ладан – застывающая на воздухе смола – сок деревьев, имеется как в Эфиопии, так и в Йемене.

Эфиопия по БСЭ. Большую часть территории занимает Эфиопское нагорье (плато) высотой от 2000 до 3000 метров. Действующие вулканы (Габули). Эфиопское нагорье резко переходит в Эфиопский грабен (рифт). Впадина ниже уровня моря (-116 м), что значительно глубже Прикаспийской впадины (ниже уровня моря всего на  26 м). С севера – пустыня. Рифт расширяется, образуя океаническую кору (совсем также как по оси Атлантического океана и Красного моря). Сейсмичность.

Золото, платина, колчеданная медь, никель, в пустыне калийная соль, самородная сера. Зимой снег на горах.

Переселение племен из Южной Аравии. Дикорастущие кофейные деревья (взгляните налево, там увидите, что родина кофе – Йемен), растение «кат» – наркотик, экспортируемый в Аравию, (хотя там и свой есть, на западе Йемена, посмотрите выше».

Архитектура древняя, смешанная с арабской, каменные дома, но и плетеные с обмазкой глиной. Плоские крыши, (такие же, как в Йемене). Эфиопская раса – между европеоидами и негроидами: волнистые волосы, темная кожа, утолщенные губы, узкий выступающий нос, «выдвинутая» вперед челюсть, удлиненная голова.

И я понимаю, почему «узкий выступающий нос», столь нехарактерный для негроидов, не соотнесен с йеменским носом, точно таким же.   

 

   

 

Таблицу я комментировать не стану по двум причинам. Во-первых, ясно ведь видно, что в левой части ее сплошные эмоции, которые на корню засыхают при сопоставлении с правой ее частью. Хотя сама правая часть могла бы быть объективнее, но тогда бы левая часть совсем уж рухнула. Как рухали решения съездов КПСС через месяц после обнародования, как рухают нынешние послания президента России к парламенту на следующий же день после опубликования, так как они еще до опубликования рухнули, в период «доводки» в президентской администрации. Во-вторых, этот известный метод «выдергивания цитат» я уже достаточно проиллюстрировал на примере критики Фрейда в уже прочитанной вами, надеюсь, книге «Загадочная  русская душа на фоне мировой еврейской истории».

Чтоб вы не разучились понимать мою методу, я буду цитировать Морозова прямым шрифтом, а примечания свои давать курсивом. Выделять жирным шрифтом тоже буду кое-что, чтоб хотелось обратиться к курсиву. Итак.  

«И вот, опять для разъяснения крупного и загадочного факта в истории народов мы принуждены обращаться с вопросом не к человеческим воспоминаниям, а к самой природе», – начинает автор. И мне понятно, что автор недоволен сам только что процитированным, он чувствует, что неубедительно, иначе бы остановился на достигнутом. И пренебрежение «человеческими воспоминаниями» тоже неспроста, по правой части таблицы это хорошо видно, «воспоминания»-то – против него. А «сама природа» – она же молчаливая, примерно как рыба, и именно тем она хороша для Морозова.

«Но это («разъяснение крупного и загадочного факта в истории народов») возможно будет сделать лишь после того, как мы ознакомимся и с остальными частями рассматриваемого нами пустынного по­луострова». То есть, Морозов уже разъяснил все, что надо, метеоритной катастрофой в отдельно взятом районе Аравии, но этого почему-то  – недостаточно, надо ему зачем-то рассмотреть всю Аравию. Может, тогда мы еще более убедимся. Ну что ж? Я терпеливый, давай-давай.

«В Бахрейне на северо-востоке Аравии главный город — Ховуф, или Ахса (Ляхса), основан лишь в X веке сектантами-парматами (заранее знаю, объяснений, что это такое, не последует) у древнего города Хаджара; а в старину там был известен приморский город Хатт, куда из Индии привозился бамбук для бедуинских копьев. Ляхса богата финиками (опять эти финики, будто это золото), но шумное оживление и торговое движение развиваются в Бахрейне только во время жемчужной ловли на прилегающих островах, когда для меновой торговли стекаются на побережье Персидского залива разные бедуинские племена из глубины страны. В остальное же время торговля замирает: бедуины опять уходят вглубь страны, купцы уезжают в Индию и Персию, города пустеют, и все по­бережье Персидского залива от Омана до Басры является для мореплавателей одним из самых печальных и безлюдных. По насмешливому замечанию поэта Абу-Новаса там не певцы бы­лых времен, а только тонкорунные бахрейнские овцы оглашают воздух своим блеянием».

Так, приближаемся мы к цели, только что обещанной? Насчет «разъяснения крупного и загадочного факта в истории народов». По-моему, отнюдь. По-моему, даже немного удались от нее, так как ни ярмарка, ни жемчуга, ни то, что все разъехались, кто в – вглубь страны, кто – в Индию и Персию ничего не дали нам дополнительно, только вызвали новые вопросы. И даже незабвенные финики не помогли. Вопросы такие, только не забудьте, что это время – сразу же после Адама:

- «жемчужные ловли» что? Заготовка сена, уборочная страда, заготовка дров, наконец? Чтоб влиять на все народонаселение, а не на единицы богатых носителей жемчугов;

- и вообще, где это видано, чтоб на питерский аукцион собольих шуб, например, из всех колхозов России съехались крестьяне в ватниках  и кирзовых сапогах?

- вы не встречали не только  города, но даже «целого побережья от Омана до Басры» – целый год не только пустого, но и  «самого печального и безлюдного» круглый год, и существующего только на период жемчужной ловли? Как будто там была нефтяная вахта, как в Тюмени, и ловцов жемчуга возили самолетами со всей России и даже из Азербайджана.

Вопросы еще есть, но я их не буду задавать. Доказано, что просветление не наступило, поэтому сей экскурс Морозова примерно то же самое, как таксист везет «чукчу» с Ярославского на Ленинградский вокзал через Домодедово. Зачем же это все написано? Вот зачем.     

«Мы видим, что и отсюда не могли прийти завоеватели и культуртрегеры ни в Египет, ни в Сицилию, ни в Испанию. Да и железных и медных руд для изготовления оружия здесь нет». Странно, подумал я, автору только что объяснили в правой колонке таблицы, где в Йемене рудники, как весь лес Йемена на выплавку этой руды спалили, да и сам он Йемен уже описал, только о рудниках призабыл. Потом зачем-то полез на жемчужные ловли, заранее зная, что в этих песках, только что намытых морем, отродясь никаких руд не залегало. Или он специально затащил нас на жемчужные ловли, чтоб воскликнуть: «Каким же образом появился миф, что отсюда вышел даже и язык, на котором пишет весь мусульманский мир? Не из блеяния же только что описанных бахрейнских овец?». Похоже, что именно так, только не из блеяния овец, а из мистификаций автора. Пожалуй, и нам с вами следует прикинуться дураками, чтоб узнать, что будет дальше.

Вы же знаете, как только враль видит, что его слушают внимательно и не кидают на трибуну  плохо пахнущие предметы, он приходит в экстаз и из него  прет «поэзия», совсем лишняя для серьезного доклада: «Но спрячем и глубине души это свое недоумение и продол­жим паше исследование и далее». Что ж, продолжим прикидываться дураками.

«Как в Хиджазе, так и в Бахрейне наряду с оседлыми арабами живут всюду и кочевники-бедуины. Классическою обла­стью кочевников является и плоскогорье Неджед и вообще вся центральная Аравия — песчаное море Нофуд, Сирийская пустыня, или к юго-востоку от нее песчаная пустыня Дахна. В Неджеде много холмов и песчаных равнин, но много также и мелких оазисов с постоянными хорошими пастбищами. Здешние кони (их не так много) и верблюды славятся своею крепостью и быстротою. В стадах много овец и коз. В дождли­вое время года покрывается травою на три-четыре месяца вся эта страна, и бедуины из обычных племенных становищ пере­селяются вглубь ее, пока солнце не спалит пастбищ. Сочность тогдашней травы избавляет животных (кроме коней) от необхо­димости пить воду, а люди пьют молоко. Незаменимые услуги оказывает здесь верблюд, этот «корабль пустыни». Он перевозит аравийца и его имущество, кормит всех своим молоком или мя­сом, одевает своей шерстью, одним словом играет в жизни беду­инов первую роль».

«Поэзия» льется из Морозова, словно он казах в Актюбинской степи  или даже монгол из Гоби в период дождей, едущий верхом и воспевающий во всю глотку, что видит вокруг, и совсем уж собравшийся ехать завоевывать Россию. Кстати, ведь эта, только что процитированная поэма Морозова вполне подходит к Монголии и Казахстану. Только он ведь не про это спеть обещал, а если вы забыли, то дать нам   «разъяснения крупного и загадочного факта в истории народов». Ну, и что, дал? Пока вроде бы нет, не дал, посмотрим, что будет дальше.  

«Так как воды мало, то моча верблюдов употребляется для подмывки детей от их детских нечистот, и даже для мытья головы и тела у взрослых людей. Пустыня доставляет иногда и очень недурную еду: дикий поспевающий к июлю зерновой злак «самх», трюфели, красную смородину и так далее. В степях и песчаных равнинах водятся кое-где дикие га­зели, антилопы, дикие ослы, дрофы, страусы, а по зубчатым скалам и горным кряжам ютится каменный баран. Там же гне­здятся орел и коршун, а в низменных равнинах бывает много саранчи, которая производит опустошения, но служит также и предметом нищи: ее жарят или варят в рассоле, набивают в мешки и продают. К съедобным предметам относятся также и ящерицы. По ночам, среди обычной тиши, вдруг завоет шакал или волк, захохочет гиена, и бедуину-наезднику чудятся тогда голоса злых духов и упырей. Самые крупные хищные звери Аравии — это пантера, напрасно смешиваемая с тигром, и реже — барс».

Так как я, не знаю как вы, уже нахохотался до колик, очередное резюме привожу без комментариев: «Мы видим, что и отсюда не могли никогда излиться мощным потоком в более культурные страны новые неведомые там идеи. Ведь всегда ученые учили пастухов, а не пастухи ученых, особенно  моющих за недостатком воды свою голову и тело мочою верблюдов. Да и нравы этого кочевого населения мало подходят для носителей культуры».

Хотя ученый астроном Морозов, или его недалекие предки, астрономии научились именно у аравийских пастухов, так как у них 365 дней в году над головой – безоблачное небо и они, от нечего делать, всю ночь напролет пялили на него свои глаза, это в данном случае не имеет значения. Имеет значение то, что вместо науки он нам подсовывает современный проспект туристической фирмы по Аравии, где возможность умыться утром верблюжьей мочой будет – гвоздем программы. Вполне может быть, что он один из таких проспектов-путеводителей и переписал где-то в самом начале 30-х прошлого века. Тогда это действительно было в новинку. Особенно, следующий пассаж.   

«Обычай обязательного потомственного кровомщения — харак­теристическая арабская черта: за убийство родича мстит целый род и даже целое племя. Эта месть не раз доводила до того, что два враждебные рода совершенно уничтожали друг друга. Начальники разрозненных племен обыкновенно наследственны. Они называются шейхами (старейшинами), но иногда носят и титул эмиров (князей). А ученого сословия или просто гра­мотных кочевых бедуинов нет до сих пор и в помине! 

Да-да, это именно проспект турфирмы 30-х, сегодня это знают даже в детском саду. И я прошу у читателей снисхождения, что цитирую его, не отрываясь. Стоит мне только пропустить полпредложения, меня сейчас же обвинят в «выдергивании из контекста». Но так как сам-то я пишу не проспект, а научную критику, а Морозов все  же обещал нам «разъяснение крупного и загадочного факта в истории народов», я не могу пропустить из него ни буквы. Вдруг там окажется искомое «разъяснения крупного и загадочного факта в истории народов». Поэтому терплю я, терпите и вы, другого выхода у нас  с вами просто нет.

По понятиям благородного бедуина, его достойные заня­тия — только скотоводство, торговля, охота и грабеж, а земледелие, ремесла и мореходство – занятия низменные. В мирное время аравиец живет ленивой жизнью в своем шатре, и вся его работа ограничивается засыпкой корма верблюдам, а кто богач — коням. Стада пасет наемный пастух, а домашние работы испол­няются женой и дочерьми. Жена приносит топливо и воду, доит скот, готовит масло, стряпает, занимается тканьем. Единожен­ство тут преобладает благодаря тому, что женщин не рождается более чем мужчин, богачей для содержания многих жен нет, и только потому бедуинка там свободнее, чем горожанка. Фата здесь не в моде, хотя для женщин и имеется в шатре особая половина, отгороженная висящим ковром от мужской части. Шатер здесь около сажени в высоту, сажени три в длину и более сажени в ширину. Для предохранения от дождя он покрывается непромокаемым войлоком из овечьей шерсти. Ника­кого места для домашней библиотеки в нем нет,  и никогда не было. В город бедуин ездит редко, лишь тогда, когда привозит на продажу масло, шерсть, домашние шерстяные ткани, приго­няет скотину или коней, и приобретает взамен их зерновой хлеб, финики (!!!), одежду, утварь, кофе, табак и ружейные при­пасы. Обычная пища аравийца — крупа из проваренной пшеницы или кукурузы, реже хлеб в виде лепешки, и преимущественно кислое молоко. Где есть финики (!!!), там главная пища они. Иногда пищу разнообразит дичь; по случаю праздника или появления гостей закалывают козу или ягненка, но вообще мясо — редкая пища. Аравиец гостеприимен и условно великодушен. Он не только ничего не жалеет для гостя, но готов грудью защищать его, а в обыкновенных сношениях с чужими он жаден, корыстолюбив и бесчестен. Да и к религиозным вопросам кочевник-бедуин очень равнодушен, и потому я снова спрашиваю читателя: каким же образом можно поверить, что отсюда-то и вышли на три континента учителя и завоеватели? Каким образом можно до­пустить, что от жителей этой бедной, изолированной от всего остального мира, страны могло чуть не мгновенно выйти (оче­видно, вымывшись почище мочою своих верблюдов!), руководя­щее тремя прилегающими и более культурными материками философско - религиозное племя, одаренное такою мощностью и силой ума и тела, что оно завоевало и Физически и духовно вдруг ни с того ни с сего, все окружающие культурные страны? Ведь это годно разве только для баллады об Илье Муромце, который сиднем сидел тридцать лет и три года, а потом вдруг вскочил и натворил чудеса храбрости на весь мир. Итак, по­ставим себе как аксиому такое положение: Аравийский полуостров — этот подвал азиатского конти­нента — мог играть лишь пассивную роль в развитии магоме­танства в Европе, Азии и Африке. Мекка и Медина могли стать центрами пилигримства не потому, что в них жил когда бы то ни было основатель ислама и что там был написан Коран. Все могилы первых деятелей этой религии, — начиная от про­рока и кончая могилами его сподвижников, — обыкновенные религиозные подлоги для привлечения верующих. Все рассказы о них не правдивее евангельских рассказов об Иисусе и его апостолах, и человеку науки тут не остается   ничего делать как отыскать в более подходящих странах и в более подходящие времена как и ав­торов Корана, так и лиц, которые могли дать повод к составлению мифов об аравийском пророке и о его аравийских спо­движниках.

Во-первых, как ни старался Морозов скрыть от нас действительную историю Аравии, у него это не получилось чисто автоматически, он и сам этого не ожидал. Дело в том, что торговля и грабеж все время стояли рядом: половина торгового племени торговала, а вторая половина грабила, но так как это у меня равно и во многих других работах рассмотрено, направляю вас туда.

Во-вторых, скотоводство, в особенности приручение людей, не-торговцев, всегда было любимым занятием торгового племени, недаром они так Авеля любят, а вот Каин-земледелец для них – только предмет для приручения, а ремесленников торговцы вообще культивировали, так что градация любви-нелюбви определена верно. Но я и это рассмотрел в других своих работах.

В третьих, ошибочка вышла с нелюбовью евреев к мореходству, ведь даже в Египте, в пирамидах найдены морские деревянные корабли в полном комплекте, их даже собрали на веревках в специальные дырочки в досках уже во времена Тура Хейердала. И вообще йеменский дом-башня назывался нефом, то есть кораблем, а группа таких «кораблей» по замкнутому кругу составляла баз (база), откуда – базилика и базилевс. Только это уже слегка по-гречески, но основа все равно еврейская, что подтверждает даже казацкий двор на Руси – тоже баз. Так что мореходство надо перенести из занятий «низменных» – в «достойные». Кстати и слово низменный произошло от земли (низа), то же что  еврейский месяц низан (14 низана - еврейская пасха), посевная у низменных земледельцев.

В четвертых, «домашняя библиотека» в те поры состояла из глиняных табличек, которые г-н Морозов просто не заметил в углу «шатра», на них сковородки лежали. Для «ружейных припасов» я вообще не буду заводить специальный пункт – много чести, ведь их до нашей эры не было.

В пятых, а вот для «крупы из проваренной пшеницы» пункт заведу, так как сам же Морозов написал, см. таблицу, что арабы ели одни финики, а пшеница у них была примерно как за пределами России – осетровая икра. Но я – снисходительный, забыл человек, что только что наврал, разве можно к склерозу придираться? Болезнь ведь все-таки.

В шестых, если уж начал быть снисходительным, то надо на этой позиции и оставаться. Так что предложения, выделенные жирным шрифтом, насчет «разъяснения крупного и загадочного факта в истории народов» оцените сами, своими словами. И можете не стесняться, я за вас обязательств не брал.

 

Первое мая 2005 г., православная пасха, не считая

«Дня международной солидарности трудящихся».

Раз уж Вы попали на эту страничку, то неплохо бы побывать и здесь:

[ Гл. страница сайта ] [ Логическая история цивилизации на Земле ]

Hosted by uCoz