Насажденные и надсаженные наши русские души

 

Введение

 

Насаждение в российские души всеохватывающего, сегодня уже генетического, страха, тотальной неуверенности в себе и окружающем мире, непреоборимости самодурства власть имущих, невозможности народа объединиться – на этом, и только на этом стоит, и этим же держится «неделимая» Россия. Больше держаться ей не на чем. И «родственность» чувств к своей «большой Родине», например, чукчи, татарина и горного шорца, или даже смолянина, новгородца, курянина и рязанца – это бред сивой кобылы. Даже в армии, которая безжалостно выжигает землячество, оно вовсю процветает, и дает хоть какой-то шанс защититься индивидууму. Ибо внутри армии идет еще большая война, чем ведет сама эта армия в полном своем составе. Недаром все части и подразделения в Чечне – земляческие: вологодских привозят туда «защищать конституционный строй», а волгоградских или пермских – увозят. Вместе и особенно вперемешку им никак нельзя, они воевать будут между собой, а не с «бандформированиями».

У народа остается только одна возможность противостоять всему этому: не выдавать правителям виновных, ибо вина любого преступника меркнет перед преступлениями государства перед своим народом. Именно поэтому у россиян ум заходит за разум, они не могут понять, как можно человека «сдать» государству? В последнее время в печати часто приводят примеры из западного общежития. Западный человек «стучит» государству на другого человека, который не уплатил налог, в нетрезвом виде сел за руль и так далее, причем второй человек не сделал ничего плохого первому человеку лично, чтобы затаить на него злобу. Мы можем понять такое «стукачество» только из-за личной злобы или зависти, но никак не помощь своему государству, ибо помощь своему государству у нашего народа равносильна предательству отца с матерью. Западный человек уверен, что если он предает неплательщика налога, то ему от этого будет лучше, именно он получит больше от государства, с учетом возврата в общий котел недоплаты налога соседом. Если он предает государству нетрезвого друга за рулем, то он знает, что на дорогах будет безопаснее, и его личное дите не попадет под колеса пьяного водителя. И это есть прекрасное сотрудничество общества и государства.

Другое дело у нас в стране. Каждый наш житель отлично знает, что если он предаст в руки государства своего соседа – неплательщика налога, то последствия будут двух типов: либо государство в лице олицетворяющих его чиновников выдадут его самого тому, кого он «сдал» государству, и тот ему жестоко отомстит. Либо «сданного» соседа государство обдерет как липку и на эти деньги построит для своего президента еще одну базу отдыха, а для всяких там чиновников и депутатов – шикарные квартиры, лимузины и так далее. Мало того, ободранный как липка сосед перестанет помогать бедному соседу, даже и не зная, что именно он его «сдал». В любом случае наш народ, все до единого, отлично знает, что все то, что уплыло в руки государства, так к ним прилипает, что к народу никогда не возвращается. Так зачем же потворствовать алчности?

Этот частный случай надо рассматривать, вообще говоря, шире, как отказ народа сотрудничать со своим государством в любом виде и по любому поводу. Например, не отдавать своих детей в государственную армию, чтобы государство не отправило детей убивать своих сограждан, или вообще завоевывать какой-нибудь Афганистан, Мозамбик или Сомали. Не платить налоги, ибо они будут использованы не на народ, а на те же войны и вообще на красование наших правителей перед иностранными правителями своей «крутизной», на всякие «безвозмездные помощи» тем, кто раз в десять живет лучше нас с вами как, например, английские шахтеры. Остатки же налогов будут разворованы представителями государства. Притом так явно и беспардонно, что хоть святых выноси. Народ перестал сотрудничать с государством даже в проявлении своих гражданских чувств. Я имею в виду выборы. Ведь перестали на них ходить люди. Они же прекрасно знают, что не они выбирают себе правителей, а государство под видом выборов обделывает свои делишки, назначая на всевозможные «посты» методом «подсчета голосов», «досрочным» голосованием за бутылку, отмечая за не явившихся голосовать избирателей в бюллетенях нужных государству кандидатов. При этом государство делает вид, что ничего не замечает. Почти повсеместно «потолок» явки избирателей узаконен всего на четверти потенциального их числа. Это же смешно. «Потолок» явки не может быть в принципе меньше 51 процента, иначе выборы будут алогичны. А если люди не идут голосовать, то всему государству надо подать в отставку. Значит, не те кандидаты зарегистрированы. Надо их всех заменить. Причем столько раз заменять, пока люди не придут голосовать. А у нас что? Скоро, когда перестанут ходить и 25 процентов избирателей, процент явки еще снизят? Оно бы снизили, но ведь и «заграницы» стыдно. Лучше бюллетени подбрасывать.

Вы не знаете, почему на Руси родилась поговорка: не зарекайся от тюрьмы и от сумы? Может честный человек сказать себе: я никогда не дойду до тюрьмы. Я не позволю себе действий, туда ведущих. То-то и оно, что ты будешь поступать по закону, но все равно в тюрьме окажешься. Поэтому ты не должен зарекаться, не от тебя это зависит, отнюдь не от тебя, а от тех, кто в тюрьму сажает. Они туда и ангела небесного затолкают, и Христа со всеми его апостолами. Вот почему родилась первая половина древнейшей русской присказки. Вторая же половина поговорки вовсе не о суме, как принадлежности нищего, говорит. Она говорит о просительстве вообще, и сума тут – его образ. Я же могу воспользоваться правом на труд и не просить подаяния, но мне государство будет платить так мало, чтобы я стал просить разрешение на подработку. Любого гордого человека государство заставит просить справку, чтобы получить другую справку, без которой ему вообще не дадут жить на свете. Вот что такое фигуральная «сума», от которой русскому человеку нельзя зарекаться. Это вечное «прошу Вас…», наперед зная, что многого не выпросишь, живу бы остаться. И большинству из россиян не приходит даже в голову сказать или написать «требую от Вас выполнить» … конституцию, закон, наконец, простые права человека. Я уже не говорю о том, чтобы кто-нибудь спросил: почему не только прокурор области, республики, но даже и генеральный прокурор страны, не может согласно действующей конституции вызвать на допрос никого из чиновников страны выше министра? Даже абсолютно неконституционного по должности руководителя кремлевской администрации, у которого власти в стране больше, чем у всех министров России вместе взятых. Подробнее об этом у меня в другой статье, «Граждане, а зачем нам наше государство?»

В первом абзаце я перечислил основные, на мой взгляд, черты русской души, которые не дают русскому человеку не только стать человеком гордым, но даже и узнать свои права, характеризующие человека гордого, подписанные всем миром вскоре после окончания второй мировой войны. Они действуют уже 50 лет, но мы их даже не изучаем в школе. Наоборот, государство всячески скрывает Права человека от нас. И спроси любого человека на российской улице об этих правах, данных человеку самим фактом его рождения на Земле, и он начнет мычать что-нибудь несуразное, тогда как он их должен знать наизусть, и никогда не забывать. Недаром в западных фильмах при аресте или задержании полицейский, надевая наручники, заученно бубнит права арестованного: «все, что Вы скажете после этого мгновения, может быть использовано против Вас…» То есть, он сообщает Вам, что сказать что-либо желательно только после консультации с адвокатом. Это Ваше неотъемлемое право. Вы слышали от российского милиционера что-либо подобное? И не услышите. Именно на вашей темноте построено владение государства своим народом как стадом животных.

Я буду рассматривать упомянутые четыре черты вашей загадочной души по порядку, и по времени от Рюрика до наших дней, заостряя ваше внимание на том, что эти ваши черты культивируются в вас, как, например, сахарная свекла на поле. А для разгона напомню о собаках, которые то и дело кусают прохожих, иногда чуть ли не до смерти, за тридцать рублей штрафа для их хозяина, и то, если вы полгода побегаете по судам, получите в них инфаркт и потратите уйму денег. Случайно ли, что для простого российского прохожего нет не только защиты от нападения бойцовского пса, прогуливаемого хозяином без поводка и натравливаемого на вас хозяином, но даже и закона такого, чтобы хозяин собаки отвечал за последствия членовредительства, нанесенного простому советскому человеку. Хотя, если подходить скрупулезно, ответственность хозяина есть и равняется 30 рублям штрафа. Больше ничего, пусть у него на поводке будет даже тигр в образе собаки. Раньше, до того как взялся за эту статью, я тоже думал, что это законодательная случайность. Ну, не предусмотрели законодатели, проморгали, недоглядели, хотя, например, превышение скорости автомобиля свыше положенного дифференцировали чуть ли не через каждый километр в час, и штрафы за эти градации тоже распределили от 0,5 до 10 минимальных месячных оплат труда бывшего советского человека.

Вот, когда я вспомнил о ГАИшной скрупулезности, мне и стало ясно, что безнаказанность собаководов за увечья, нанесенные их питомцами, специально предусмотрена, чтобы в населении всегда поддерживался страх, вернее частица страха, коих не счесть в нашей жизни, а все вместе они создают эдакое поле страха, очень нужное нашим владельцам в нас. Кстати, о ГАИ. Многие газеты аж захлебываются, хваля новый Кодекс административных правонарушений, согласно которому нашу с вами частную собственность – так называемые «права» на вождение автомобиля, купленные нами у государства за очень большие деньги, – теперь государство в лице ГАИшника не имеет права у нас отобрать прямо посреди дороги, как было раньше. И совершенно не обращают внимания на то обстоятельство, что, как и прежде, деньги в виде штрафа с нас будут брать ГАИшники наличными и прямо на дороге, чего нет ни в одной цивилизованной стране мира. Почему бы это, ведь банки попадаются на пути чаще, чем, например, химчистки? А на что тогда будет жить руководство этой самой ГАИ? Ведь всем известно, что две трети наличных штрафов рядовые ГАИшники собирают в кучки купюрами покрупнее и передают эти кучки по службе «наверх». И если на любой станции метро можно почти даром купить диплом любого института о высшем образовании со всеми печатями и подписями, то вшивый квиток на штраф, выданный вам ГАИшником наподобие трамвайного билетика – разве это проблема для самого захудалого ксерокса? Да, и многие ли станут требовать этот квиток, если ГАИшник «назначает» вам штраф в 100 рублей с квитком, но 50 рублей без квитка? Поэтому этот «пробел» в совершенно новом законе, за 2002 год, - совершенно однозначно побуждает продолжать всероссийскую коррупцию от Владивостока до Калининграда, с которой государство и его президент якобы борются.

Что порождают в наших загадочных русских душах только два приведенных примера: безнаказанность собаководов и ГАИшные штрафы на дорогах? Страх, который всегда с нами. Неуважение к власти, граничащее с ненавистью. Пример от власти воровать у государства, так как мы отлично знаем, что наши штрафы не попадут в бюджет для нашей же пользы. Ненависть к чиновникам, обирающим нас на любой дороге такой большой страны. Неуважение к институтам власти, начиная от президента, подписавшего закон, министерства внутренних дел, его «протолкнувшего», безмозглых и продажных законодателей и, кончая последним мордоворотом с полосатой палкой на дороге, жадно сующего в свой карман наши жалкие трудовые рубли.  Неверие в правду, честность, честь и достоинство. Горькую обиду и невыполнимое желание разгромить все и вся, сделать знаменитый русский бунт, жестокий и беспощадный. От невыполнимости желания этого оно еще больше возрастает. Но мы держим себя в узде, скрипя зубами подчиняемся, привыкли, смирились. Симбиоз страха и ненависти мы обращаем внутрь себя, разряжаем его на случайного пешехода, на одноклассника, на собутыльника, на самых близких нам на Земле людей. Недаром самая отличительная наша черта, бросающаяся в глаза в течение суток любому иностранцу: мы не улыбаемся.  Мы серьезны и злы как танк, как баллистическая ракета с десятью атомными боеголовками на десять городов разом.  

Мы только не знаем, что все это специально культивируется в нас, давно культивируется, результативно. Оно уже на генетическом уровне в нас. Поэтому в безумной, безрассудной атаке стадная куча нас – страшна не потому, что русские воины непобедимы наподобие рыцарей, а потому, что непобедима в них накопившаяся злоба. Она в нас копится всю жизнь и выливается там, где наши владетели пожелают. Хоть в Чечне, хоть еще дальше. Без улыбок живем, с оскалом – воюем.

Вот что пишет Н. Хлебников (1840-1880): «Единственный класс общества, который все потерял и ничего не выиграл в смутное время (от Ивана Грозного до Романовых – мое), – это были крестьяне (это мы с вами, так как других сословий простого народа в те поры не было – мое). Царская власть должна была принести в жертву социальной необходимости интересы крестьян, потому что их прикреплением она приобретала себе расположение всех мелких поземельных собственников, дворян и детей боярских, которые составляли опору государства».

Вы думаете, Хлебников не знает, что такое социум, что такое социальная необходимость? Разве может проявиться социальная необходимость в 95 процентах народа стать рабами? А царская власть, дескать, только реализовала эту социальную необходимость, спонтанно возникшую у народа. Притом, в виде своего долга народу – «должна была». Это же людоед, оправдывающий свое людоедство тем, что у него необходимость кушать.

Хлебников: «Изучая нашу древнюю историю, я удивлялся не тому, что у нас явилось крепостное право, но тому, что оно образовалось так поздно. <…> Можно думать, что в некоторые эпохи эта тяжелая опека, которая называется крепостным правом, решительно необходима для того, чтобы приучить народ к труду и образовать богатое и образованное сословие, которое так необходимо для государства» (выделение – мое).

Теперь-то я могу через 122 года спросить покойника Хлебникова: ну, и что? Приучили народ к бесплатному труду? Ведь у нас ныне производительность труда «в общественном секторе» в 10 раз ниже, чем, например, у американцев. А посмотрите на жалкие огородики в черте столицы, обнесенные обломками фанеры, обрывками проволоки, ржавыми листами и еще черт знает чем, на которых народ выращивает себе картошку, капусту, но уже после «работы», к которой народ так и не приучили. Или Вы, покойник, это тоже себе в заслугу поставите? Так, «решительно необходимо» ли, и вообще необходимо ли рабство для приучения народа к труду? И можно ли вообще так думать, как «думали» Вы, покойник?

Но покойник не успокаивается, не хочет меня понимать: «Приучить общество к постоянному труду – вот цель крепостного права. В нашей истории, как известно, факт прикрепления совершался дважды, и второе прикрепление совершилось при Екатерине II, в 1783 году. В обоих случаях причиной была та же необходимость заставить трудиться бродячее народонаселение» (выделение – мое).

Насчет «бродячего народонаселения» напомню покойнику слова Д. Флетчера (1588): «Царем простой народ подвержен такому грабежу и такими поборами от дворян …, что …многие деревни и города, в полмили, или целую милю длины, совершенно пустые, народ весь разбежался от дурного с ним обращения и насилия. …по дороге к  Москве, между Вологдою и Ярославлем (немногим более ста английских миль) встречается, по крайней мере, до пятидесяти деревень, совершенно оставленные, так что в них нет ни одного жителя».

Насчет «приучения общества к постоянному труду – цели крепостного права по Хлебникову, Д. Флетчер продолжает: «Чрезвычайные притеснения, которым подвержены бедные простолюдины, лишают  их вовсе бодрости заниматься своими промыслами, ибо чем кто из них зажиточнее, тем в большей находится опасности не только лишиться своего имущества, но и самой жизни». «…как они пугаются, когда кто-то из бояр или дворян узнает о товаре, который они намереваются продать. <…> Вот почему народ (хотя вообще способный переносить всякие труды) предается лени и пьянству, не заботясь ни о чем более, кроме дневного пропитания».

Ну как, покойник? А это ведь было сказано ровно за 252 года до Вашего рождения, покойник. После Вашей смерти, покойник, прошло на сегодняшний день 122 года, а воз, как говорится, и ныне – там.

Вы знаете, покойник, что первое «прикрепление» крестьян к рабству сделал второй Романов по прозвищу «Тишайший» в 1649 году знаменитым своим «Соборным» уложением, так сказать «по просьбе трудящихся». Ведь «соборность» уложения как раз об этом и говорит. Соборность – это по-старинному народность, если кто забыл, но покойник-то должен помнить. Петр «Великий» в процентном отношении угробил своего народа не меньше Сталина, а про Екатерину «Великую», ужесточившую рабство, покойник уже сказал. Поэтому обращаюсь к здравствующему народу, а не к покойнику: заметьте себе, что самые людоеды наши – все тишайшие, да великие. Это кто же дал им эти прозвища? Надеюсь, не вы.

Может быть, господа читатели, вам мало одного примера для составления представления о русских историках? Вот вам уже советский историк П. Савицкий (1895-1968), у которого очень «свежий» взгляд на «татарское иго», которого, впрочем, никогда не было. Под «татарским» игом надо понимать иго нашего государства над народом. Об этом читайте другие мои работы. Цитирую Савицкого: «…без «татарщины» не было бы России. <…> Велико счастье Руси, что …она досталась татарам, и никому другому. <…> Татары не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве созидателей государств, милитарно организующейся силы они, несомненно, повлияли на Русь. <…> …дали России свойство организовываться военно, создавать государственно-принудительный центр, достигать устойчивости; они дали ей качество – становиться могущественной «ордой»».

Я не буду развивать здесь доказательства того, что «татарское» иго – это на самом деле княжеско-царское иго, свое собственное, изрядно сдобренное хазарско-еврейским лозунгом «Избранный народ, вечно пользуйся услугами рабов», это у меня в других работах. Здесь же я только спрошу: что же нам делать со своей историей? Вся же наша отсталость от Западного мира целиком и полностью, до сегодняшнего дня, зиждется на «трехсотлетнем татарском иге»? Как отстали мы при нем от всех цивилизованных народов Европы, так все и не можем догнать их. Ведь если принять концепцию Савицкого, кстати, тоже уже покойника, о «великом счастье Руси, что она досталась татарам, и никому другому», то на кого же списывать теперь нашу отсталость? 

Послушайте лучше вновь Флетчера, почти за 350 лет до Савицкого написавшего: «Закон, обязывающий каждого оставаться в том состоянии и звании, в каком жили его предки, весьма хорошо придуман для того, чтобы содержать подданных в рабстве. И так сообразен с этим государством, что, он не способствует к укоренению какой-либо добродетели или какого-либо особенного или замечательного качества. Никто не может ожидать награды или повышения, к которым бы мог стремиться, или же заботиться об улучшении своего состояния. Напротив, подвергнет себя тем большей опасности, чем более будет отличаться превосходными или благородными качествами». 

 

Вечная «глушилка»

 

Нынешняя молодежь не знает, что такое «глушилка», память у народа коротка. Поясняю. Народ должен знать, что он живет лучше всех в мире. Для этого существуют у нас «внутренние» газеты, радио, телевидение. Но он не должен узнать правду, которая может прибежать к нам по радиоволнам из-за границы. Поэтому на всех частотах, которые достигают наших пределов, в эфир посылался такой электронный треск и шум, что разобрать ничего было невозможно. Совсем недавно эти глушилки сняли и мы про них через год-другой забыли. Я, собственно, буду говорить о древних «глушилках». 

Я не буду цитировать русских историков по этому поводу. Во-первых, смотри выше. Во-вторых, они врут, желая приукрасить себя, русских, а не выставить их на витрине со всеми их недостатками и достоинствами. В третьих, они не могут судить о самих себе, ибо любой кажется себе в зеркале красивым, в крайнем случае, симпатичным. В четвертых, они же на службе, им за историю Руси деньги платили, а кто же за плохую историю жалованье пожалует? Наиболее ценны для того, кто хочет знать правду, а не сказку, нужен свежий взгляд, сравнительный анализ с тем, что писатель имеет у себя дома.

Вот что пишет Я. Маржерет (в России 1600-1606 годы): «Россия не такая свободная страна, куда всяк волен приходить, учиться языку, выведывать то и другое и потом удаляться: в этом государстве, почти недоступном, все делается с такою тайною, что очень трудно угадать истину, если не видишь ее собственными глазами». (Все цитаты взяты мной из книги «Размышления о России и русских», АО «Правда Интернешнл», М., 1996). Эту цитату я привел, чтобы показать «непрозрачность» нашей жизни, начавшуюся 400 с лишним лет назад, и только 10 лет назад немного ставшую прозрачной, и то только в самых крупных городах, глубинка же и ныне непрозрачна.

С. Герберштейн (1517 и 1526 г. в России): «Князь имеет власть как над светскими, так и над духовными особами, и свободно по своему произволу распоряжается жизнью и имуществом всех…» Повторю, что Иван Калита грабил собственный народ, «тишайший» Алексей Михайлович ввел крепостное право и у него разбежалось полстраны в первую очередь не от церковного раскола, а именно поэтому. Петр I загубил миллионы на строительстве Петербурга и волго-донском канале. Все остальные цари губили свой народ в войнах по просьбе любого западного монарха и для покорения отсталых народов. Сталин просто так погубил 30 миллионов, да еще в войне – столько же, в три или четыре раза больше, чем погибло немцев на всех фронтах, включая Запад и Африку. Хрущев и Брежнев продавали своих людей в фактическое рабство за границу: люди работали, а зарплату получало государство, платя самим рабам столько, чтобы не подохли с голоду там, за границей. Ныне нефть, газ, алмазы, ценные металлы, древесину, рыбу  – все идет за границу на многие десятки миллиардов долларов, а добывающий все это народ имеет денег только на пропитание, как рабы. И никто из нас не знает, что западный рыбак, три года проплававший на сейнере, может уже не работать всю оставшуюся жизнь. Как же достичь всего этого без народного страха? Только одно то, что наши власти и поныне «распоряжаются нашей жизнью» в Чечне, могло бы остановить эту статью, ее можно было бы уже не продолжать. Но она же у меня не про уже насажденные русские души, а про процесс насаждения этих душ рабством.

Д. Флетчер (1588-89 в России): «…им (нам – мое) не дозволяют путешествовать, чтобы они не научились чему-нибудь в чужих краях и не ознакомились с их обычаями. Вы редко встретите русского путешественника, разве только с посланником или беглого; но бежать отсюда очень трудно, потому что все границы охраняются чрезвычайно бдительно, а наказание за подобную попытку…есть смертная казнь и конфискация всего имущества. (Конфискацию я выделил, так как буду рассматривать ее отдельно и подробно). <…> По той же причине не дозволено у них иностранцам приезжать в их государство из какой-либо образованной державы иначе, как по торговым сношениям, для сбыта им своих товаров и для получения через их руки произведений чужеземных. С этой целью, в нынешнем 1589 году, они рассуждали между собой о переводе всех иностранных купцов на постоянное жительство в пограничные города, и чтобы на будущее время быть осмотрительнее относительно прочих иностранцев, которые будут приезжать во внутренние области государства, дабы они не завезли к ним лучшие обычаи и свойства, нежели какие они привыкли видеть у себя».

А. Поссевино (1582 в Москве): «…никто из московитов обычно не ездит в другие страны, если его не пошлют. Не разрешается даже иметь кораблей, чтобы никто не сбежал таким путем, и, наконец, считается, что слишком тесным общением с иностранцами можно нанести какой-то вред князю. Но даже тем, кого он иногда отправляет в качестве послов к христианским государям, не разрешается разговаривать с посланцами, прибывшими к великому князю московскому в ответ на его посольство. Так не разрешалось Фоме Шевригину разговаривать с нами, хотя мы, по приказанию вашего святейшества, провезли его через Италию со всем нашим дружелюбием и с большим почетом».

А. Мейерберг (1661 в Москве): «…по царскому запрещению, никому из Московитян нельзя заносить ногу за пределы отечества, ни дома заниматься науками, от того, не имея никаких сведений о других народах и странах мира, они предпочитают свое отечество всем странам на свете, ставят самих себя выше всех народов. <…> Ни один народ в свете не скрывает своих дел тщательнее Московского; ни один столько недоверчив к другим и ни один не получил привычки так великолепно лгать о своем могуществе и богатстве».

Я. Рейтенфельс (1670-73 в Москве): «Дабы открыто явить себя ревностными хранителями стародавних обычаев, Русские не допускают всех, без разбора, чужестранцев внутрь страны, а тех, кои допущены и кои начнут говорить об изменении существующего порядка, тех они выслушивают не благосклонно, не выезжают, наконец, за пределы отечества, с целью попутешествовать. Мало того: говоря об иностранных делах, они обыкновенно упорно твердят: хорошо это у них делается, да только не по нашему обычаю». «Ключевое» слово я тут выделил, чтобы вы не подумали, что «интервью» Рейтенфельсу даются от чистого сердца. Страх движет ими. Не верите? Н. Добролюбов пишет: «В Уложении (том самом, мной упомянутом уже, царя Алексея Михайловича от 1649 года) есть статья, в которой говорится, что если бусурман обратит русского человека в свою веру, то бусурмана того «по сыску казнить: сжечь огнем без всякого милосердия»».

Опять Маржерет: «Никто из посольской свиты не может прогуливаться по городу без особенных проводников, которые наблюдают, куда пойдет чужеземец, что будет делать и говорить».

Петр Петрей (1605-11 в Москве):  «…ни одному чужеземцу (кроме послов) не дозволяется ездить в эту страну и путешествовать по ней, как водится в других краях. Попавший туда должен был оставаться навсегда в тамошней службе; если же бы ему захотелось выехать из нее, его наказывали ужаснее убийцы, разбойника и преступника. От того эта страна, большею частью, и неизвестна…»

Вновь Майерберг: «У ворот нашего подворья стояли …40 караульных…их каждый день сменяло такое же количество других стрельцов, беспрестанно караулили в разных местах здания, внутри и вне его, чтобы мы могли ночевать безопасно от воровства (по словам Москвитян), или, как полагали мы сами, чтобы не допускать к нам никого, кто бы, может быть, и хотел прийти».

Я. Ульфельд, посол (1578), за десять лет до Флетчера, который описывает то же самое, едет по Руси и наблюдает: «…дома совсем разоренные и непокрытые, ибо нигде во всей России не видели хозяина, на всех местах, в которых мы въезжали во двор, домы были пустые, и людей и скота не было в них, так что едва поверить мог я, чтоб нашлось какое государство не разоренное неприятелем, которое в больший беспорядок приведено было, нежели сие государство».  

Подводя итог, я не буду комментировать по существу сказанное нашими гостями, тут и без комментариев все понятно, я только обращу ваше внимание, что шпионские «дела» Никитина, Пасько и так далее из этой же оперы. Границы с «не нашими» странами, особенно в Шереметеве, так же крепки. «Домов без крыш» и «пустых деревень» не пересчитать сразу же за кольцевой московской автодорогой. Ездить «по другим странам» мы было начали, но тут же средний класс обанкротили, чтобы не ездили в массовом порядке. Теперь опять можно ездить только «боярам» и «послам».

Хватит, однако, о грустном. Давайте повеселимся. Я думал, что это коммунисты придумали выгонять народ на улицы прямо с работы с флажками для встречи знатных иностранцев и наших космонавтов с орбиты. А потом уже новая «демократическая власть» на основе «свободного предпринимательства» стала за деньги нанимать студентов под именем «идущих вместе» для выражения восторга нашим правителям.  Отнюдь. Вот что пишет по этому поводу С. Герберштейн, посетивший Москву в 1517 и 1526 годах: «Ибо у них (нас – мое) такой обычай: из окрестных и соседних мест, по приказанию князя, созывают народ, крепостных людей и воинов всякий раз, как надобно вести во дворец знатных послов от иностранных князей и королей. Около этого времени запираются все лавки и мастерские в городе, продавцов и покупателей гонят с площади. Наконец граждане сходятся со всех сторон. Это делается для того, чтобы этим огромным многолюдством и толпами подданных показать чужестранцам могущество князя, а такими посольствами от иностранных государей явить всем  (своим) его величие».  Что-то не очень смешно. Даже еще грустнее стало.

 

Как надо просить и как чваниться

 

Я уже говорил, что в России ничего нельзя требовать, даже исполнения конституции, даже прав человека, все надо только просить, «прошу Вас…» Не думайте, что это ввели коммунисты, а то ныне принято все на них сваливать. «Демократы»-то ныне хитрые. Поэтому заглянем поглубже в прошлые века.

Р. Барберини (1565 в Москве): «…если один обещает что-нибудь на словах, то другой, сняв шапку, пренизко ему кланяется, опуская руку книзу. Если требуется большей благодарности, в таком случае, достает он рукою даже до земли. А еще для большего подобострастия или, показывая как он умеет ценить обещаемую милость, касается земли обеими руками. Если же, притом, один из них сановник и оказывает какую-нибудь милость или покровительство, или тому подобное, другому, который меньше его званием, тогда сей последний становится на колени и, обеими руками касается пола, бьет челом о земь. Таким образом поступают, когда идут просить какой милости, чтоб по ходатайству того была оказана. И по этому самому большая часть из них имеют мозоли на голове. У них уже так принято, что чем сильнее бьют головой о земь, тем соблюдается более церемонии или чинности!»  Вы обратили внимание на выделенные слова? Не после выполнения обещанного, а перед этим. Мы же и сегодня просим на бумаге, когда детям есть нечего, чуть ли не на коленях: «прошу выдать зарплату…», которую вам не платят уже несколько лет.

Д. Принц (около 1600 года в Москве): «Чем кто знатнее, тем большее уважение оказывается ему этим наклонением. Желая показать великое унижение, они хватают правой рукой за подол платья и им касаются до земли. Если припадают к стопам Великого Князя и вымаливают его милосердия, то ударяют челом в землю. Отсюда, для изъявления покорности кому-нибудь, употребляется выражение: «челом бью»».

Барберини: «…(послы), будучи заранее предуведомлены о нравах и обычаях страны, принимали из рук его (царя) кубок, держали свои шапки в руке и, не оборачиваясь спиной к государю, отходили от него шагов за несколько, где вдруг остановясь, кланялись ему по-турецки. Потом выпивали все до дна, либо отведывали только, как кому было угодно. Потом отдавали кубок присутствующим, и не говоря ни слова, уходили. <…> Но тот час же после этого, как послам, так и мне, хмель сильно ударил в голову, так что, позабыв все приличия и скромность, бросились мы все скорее в двери. <…> …но когда мы спустились с крыльца, чтоб добраться до наших лошадей и уже ехать домой, мы должны были брести по грязи, которая была по колено, а ночь претемная, нигде ни огонька, так что довольно мы поизмучились, пока смогли сесть на коней. А все это одно чванство со стороны Московитян: они не хотят, чтоб кто-нибудь смел у дворца ехать верхом или слезать с лошади».

Обратите внимание, государственные послы, шапки в руках, кланяться надо по-турецки, а прямо у царского крыльца – грязь по колено. Но прибавьте сюда в самолете обоссавшегося президента, проспавшего спьяну официальный визит. Прибавьте Хрущева, стучавшего башмаком по трибуне ООН и кричащего: мы вас закопаем. И сынка его, просящего подаяние у тех, кого его папаша обещал закопать. Прибавьте запинающегося на ковре генерального секретаря, а потом спрашивающего переводчика в микрофон: «это надо читать?»  И того же президента с «загогулиной» в роли дирижера. А блатная «феня» в устах нынешнего главы государства? По-моему, современники даже смешнее тех, древних «чванов». Но это внешняя сторона чванства, она стране недорого стоит, хоть и постыдна. А как смотрится то, что, не заплатив учителям страны зарплату, тут же эти деньги потратят на «марш-бросок» танков в Косово? Не заплатив зарплату медикам, тут же пустят ее на МЧС, чтобы оно фраернулось где-либо на заграничной аварии. Вспомните наш воено-промышленный комплекс, который в состоянии выпустить всего по одному образцу новой военной техники для показа на выставках, а свои собственные солдаты гибнут в Чечне, воюя на допотопной технике. А как вам нравятся знаменитые американские «ножки буша», выданные нам как подаяние, «битье челом» перед МВФ за подаяние в денежной форме? И все это на фоне выпячивания губ по поводу СОИ, расширения НАТО на восток. Вот чванство так уж чванство, чванство в квадрате.

Послов нельзя обвинять, что они мало пишут о чванстве более мелких чванов перед простым народом, вы же читали, как их охраняли от народа. Но вот А. Олеарий (1636) все-таки подметил: «Все они, в особенности же те, кто счастьем и богатством, должностями или почестями возвышается над положением простонародья, очень высокомерны и горды, чего они, по отношению к чужим, не скрывают, но открыто показывают своим выражением лица, своими словами и поступками. <…> Насильно протискиваются они вперед, чтобы ехать и идти выше послов, и совершают еще много иных грубых нарушений вежливости. Они полагают, что нанесли бы большой ущерб своему государю и всей нации, если бы они по отношению к иностранным гостям и послам великих государей вели себя с приятной вежливостью и почтительностью. <…> Говорят, что раньше они были еще невежливее, но несколько исправились вследствие общения и сношений с иностранцами».

Сколько я помню телевизор и сколько по нему показывают наших правителей, общающихся со своими подчиненными чуть пониже рангом, столько у меня и стоят в глазах они, не иначе как распекающие подчиненных, правда, без мата. В телевизоре же все-таки. Без телевизора они матерятся так же как и мы, грешные. Затем эти обруганные подчиненные спускаются этажом ниже и вызывают своих подчиненных, и делают тоже самое, только в более грубой форме. Без телевизора же. Постепенно эта эстафета докатывается до сантехников, секретарш, «пенсионных», «жековских», «больничных» и других всяких «присутственных» дам, которые уже напрямую «работают с народом». Ну, остальное вы знаете. Я что хочу сказать? Чванство спускается по властной лестнице вниз, другого способа у него нет, чтобы добраться до народа.

Президент, конечно, может нажраться как свинья, но на следующий день он должен подать в отставку. Тогда чванство не спустится вниз по властной лестнице. Оно заглохнет там, наверху. Но наши же президенты, унизив себя, в результате чего  любой другой иностранный президент не только подал бы в отставку, а просто застрелился бы, наутро, как ни в чем не бывало, начинают рулить страной, с того же самого места, в котором они накануне оказались. Разве что штаны заменят. А вся властная лестница что? слепая и глухая что ли? Она же быстренько все это донесет на самый «низ», до самого народа. Недаром же народ говорит, что рыба гниет с головы.

Вот тут самое место остановиться на «защите чести и достоинства». Для разгона я опять вернусь в древность. А. Олеарий: «Чтобы, однако, брань, ругань и бесчестье не могли совершаться, без различия, по отношению к незнатным и знатным людям, начальство распорядилось так, чтобы тот, кто ударит или иначе обесчестит знатного человека или жену его или великокняжеского слугу, обязан заплатить крупный денежный штраф, о котором говорится: «заплатить бесчестье». Сумма подобного штрафа исчисляется, смотря по качеству, достоинству или званию чьему-либо и называется «окладом». Сообразно особому цензу каждому назначен свой оклад. Например, боярину, смотря по его происхождению и важности положения его, платится, одному, пожалуй, 2000, другому – 1500, третьему – 1000 талеров и менее. Царскому слуге платится, смотря по его годовому жалованью. Например, врачу платят 600 талеров, то столько же должен ругатель, по приговору судьи, заплатить обруганному. Если бесчестили не только мужа, но и жену, и детей, то жене за бесчестье надо платить вдвое, каждой дочери – 1800, а каждому сыну – 600 талеров. И так далее. За бесчестье дедов, бабок чьих-либо, несмотря на то, что их уже, может быть, давно нет в живых. Если у преступника нет возможности деньгами или имуществом, или всем, что у него есть, заплатить за бесчестье, то он выдается сам головою на дом оскорбленному, и тот может поступать с ним, как ему будет угодно. В таких случаях часто преступника превращают в крепостного или же велят его публично бить кнутом».

Тут, во-первых, надо обратить внимание на то, что «честь и достоинство» имеется только у царя, бояр, их родни и слуг,  у народа же этих интересных «штук» нет и в помине. Во-вторых, надо помнить, что Олеарий был на Руси в 1634 и 1636 годах, а тогда знаменитого Соборного уложения еще тоже не было. Его Алексей Михайлович «Тишайший» подписал в 1649 году. Так вот, Большая советская энциклопедия сообщает: «В гл. 2 и 3 разработано понятие о гос. преступлении, под к-рым подразумевалось прежде всего действие, направленное против личности монарха и царской власти. За действия «скопом и заговором» против царя, бояр, воевод и приказных людей полагалась «смерть безо всякия пощады».  Гл. 1 посвящена защите интересов церкви от «церковных мятежников», а также защите дворян, даже в случаях убийства ими холопов и крестьян. Оно (соборное уложение) сохранило свое значение закона России до 1-ой пол. 19 в.» 

Заметьте, дворянин убивает холопа, а Уложение защищает убившего дворянина, а не убитого холопа. Но главное во всем этом, конечно, градация «чести и достоинства» в соответствии с близостью к Кремлю, в которую народ вообще не входит. Вот на этом и вернемся в наши дни. Вы слышали когда-нибудь, чтобы официально восстановили честь и достоинство сотен тысяч медиков и учителей, вообще представителей народа, которые у них нагло были попраны, например, невыплатой зарплаты? Я – нет. Ибо, если им и отдали зарплату через три года, когда она обесценилась в три раза, то это – не восстановление чести и достоинства, отнюдь. Это вторичное уже попрание чести и достоинства. Ибо этим самым им, как собаке, просто бросили кость, дочиста уже обглоданную правительством, бульон сварить. Можно эту штуку и с яичной скорлупой сравнить, из нее, шутят, тоже бульон варят.

На этом фоне Госдума, «честь и достоинство» которой тоже очень хочется оскорбить, принимает закон о «чести и достоинстве» нашего нового-старого сталинского гимна, под который государство убило моего отца совершенно ни за что, в то время, когда мне было всего четыре года. И теперь, если я услышу этот гимн по радио, даже сидя в «сортире», и мгновенно не вскочу и не вытянусь по стойке смирно, мне вполне могут дать два года тюрьмы. Хорошо хоть, что «не замочат». Ведь я форменный «бандит». Впрочем, в моем возрасте два года тюрьмы равно «замочению», только более медленному, как у бандитов, прикованному к батарее с раскаленным утюгом на животе и с полиэтиленовым пакетом на голове, завязанном на шее.

Вы, знаете ли, что нигде в нормальных странах нет закона «о защите чести и достоинства» своего гимна. Там такой вопрос даже не возникает. Отчего ему возникнуть? Там любят свою страну, как и мы с вами свою. У страны есть гимн, иногда даже очень непрезентабельный на мой вкус, но это же их гимн, а не мой. В общем, они любят свою страну вместе с гимном, не разделяя их в своей общей любви к родине. И с удовольствие и гордостью поют тот гимн, который им достался издревле.

Наша же беда состоит в том, что каждая новая российская власть меняет как гимн, так и конституцию по своему усмотрению, вернее даже, по своему далеко не безупречному вкусу. Например, я  удостоился чести жить при трех гимнах и четырех конституциях, а мне на сегодняшний день всего-навсего 66 лет. Не успеешь привыкнуть к одним, как тебе уже навязывают другие. А разве мы ценим и любим проституток? Даже если мы их и покупаем. Тем более, дармовых, «подаренных», «выделенных» нам по разнарядке. И государству ничего не остается, как силой, страхом заставить нас любить. Государству, видите ли, совестно, не перед нами, разумеется, а перед теми же иностранцами, что некоторые из нас не хотят быть послушным стадом. А на отбившихся от стада самое действенное средство – кнут.

 

Донос доносу –  рознь

 

Выше я уже упоминал о доносах, культивируемых в наши дни у нас и за нашими рубежами. И я показал, что они могут быть, так сказать, гражданственными, когда за доносительство ничего не платят, и делаются они государству с целью улучшить жизнь общества. Но, это потому, что государству верят. Наши властители быстро заметили дешевизну и действенность таких доносов, и попытались внедрить у себя дома. Но не тут-то было. Наш народ знает своих правителей как облупленных, поэтому эксперимент засох на корню. Ныне этой штукой пользуются только олигархи для борьбы между собой с помощью государственной дубины. Народ, как говорится, безмолвствует. Посмотрим, как с этим делом был в Древней Руси.

Н. Костомаров, почти единственный русский историк, которого можно цитировать: «Зато в 17 веке развилось другого рода мщение – доносы, средство часто очень удачное. Стоило подать на недруга ябеду, чтобы втянуть его в разорительную тяжбу. Хотя и самому приходилось терпеть, но зато такая тяжба имела, некоторым образом, характер поединка. Иногда из злобы подкладывали недругу вещь, потом подавали челобитную о пропаже этой вещи и изъявляли подозрение, что она у того-то. Производился обыск, и вещь находилась: тут начинался длинный процесс тяжбы, сопровождаемый пытками. Во всех классах народа было множество ябедников и доносчиков. Одни из них промышляли собственно для себя. Таким образом посвящали себя этому занятию служащие люди и дети боярские: они разъезжали по посадам и селениям, заезжали к богатым жителям, заводили ссоры, потом составляли челобитные о боях, грабежах и обидах и, запугав крестьян, брали с них отступное во избежание проволочек и наездов приставов и рассыльников. Другие, напротив, работали для других и, точно как итальянские bravi кинжалом, служили своим искусством тем, которые у них его покупали. Хотя их преследовали и клеймили позором, но правительство вместе с тем покровительствовало само доносам, когда они касались его интересов. Таким образом, служилый человек, помещик или вотчинник, если открывал за своим товарищем какие-нибудь уклонения от обязанности службы, влекущие потерю поместья, то вознаграждался именно тем самым поместьем, которое отнималось у того, кого он уличал (выделено – мной).

Олеарий: «Когда, однако, увидели, что многие не стыдились из одной ненависти и вражды, безо всякого основания доносить на других и клеветать, то решено было поступать более осторожно в подобных случаях. И было указано, что отныне в уголовных делах жалобщик и доносчик сам также должен идти на пытку и подтвердить свою жалобу вынесенною мукою. Если пытаемый остался при своем первом показании и доносе, то очередь пытки за обвиняемым, а иногда, когда дело очень ясное, наказание назначается без дальнейшего процесса. Так, например, в наши дни на конюха показала его злая жена, будто он собирался великокняжеских лошадей, а если будет возможность, и самого великого князя, отравить ядом, жену пытали по поводу этого доноса. Но так как она выдержала пытки, не изменив своего показания, то муж был призван виновным и сослан бедствовать в Сибирь. Жена же осталась в Москве и получала на свое содержание половину ежегодного жалованья, полагавшегося ее мужу».

Где же здесь гражданственность? Здесь явное и бессовестное разжигание вражды, чтобы бить поодиночке. Разжигание алчности, потакание низменным чувствам. Посев розни. Создание целого класса соглядатаев, мздоимцев, сделавших все это своей профессией. И все это за индивидуальную плату или от государства или от сторонних покупателей подлости. И кому все это выгодно? Только верхушке и правителям. Народу же это нисколько не помогает, это его только развращает. И унижает.

Это, так сказать, царская власть. А советская власть? Она же довела все это до совершенной тотальности. Доносы на кулаков и середняков с разделом их достояния среди пьяниц и лентяев. Доносы на тех, кто не слышал даже, что имеется в природе туалетная бумага, и положил газету для известных нужд с портретом вождя в дощатый домик с дырой посредине и ямой под этой дырой. Павлик Морозов, наконец, который предал родного отца, и которому понаставили памятников чуть ли не по всем деревням.

И если кто-нибудь думает, что все это не отражается в генетической памяти народа, то он ошибается.

 

Генетика страха

 

Г. Котошихин (1630-1667), писец, подъячий посольского приказа при дворе «Тишайшего», бежал в Швецию, служил и писал о России: «А который бы человек, кроме вахты, на Москве и селех пошел через царский двор с ружьем, с саблею или пистолми тайным обычаем, с простоты, а не с умыслом злым, и какова б человека увидев или б кто на него указал, поймав, пытали б, для чего он через царский двор шел с ружьем, не на царя ль или на его дом, или на бояр и думных и на ближних людей, и не по научению ль чьему от кого из бояр и думных и ближних людей, или от посадских и от гулящих людей и от крестьян. И буде тот человек с пытки скажет, что он шел через царский двор с ружьем умыслом своим, а не по чьему научению, хотя его, царя, и домовых его кого, или из бояр и из думных и из ближних людей за какое-нибуди дело погубити, и такого вора, пытав накрепко трижды, впрямь ли он шел своим умыслом, а не по научению, казнят смертию безо всякие пощады, кто б ни был. А будет скажет, что он шел умыслом по научению бояр и думных людей или каких иных людей, и по его скаске, на кого он скажет, тех людей всех велят похватати и пытати: для чего они такого человека на  царское здоровье научали, не по научению ль которого иного потентата, чтоб учинитись у него в подданстве, или сами хотя государством завладети, или на бояр и думных людей для того, чтоб в государстве учинити смута для грабежа домов и животов. И буде те люди по первым речам в тех делах винятся, и их потомуж казнят всех без милосердия. А будет не повинятся, и того, кто на них сказывал, учнут пытати вдругоряд. И будет скажет с пытки, что впрямь по их научению ходил, и тех людей пытают вдругоряд. И будет не повинятся, и того человека учнут пытати в третьие. И будут скажут прежние ж свои речи, и тех всех потомуж учнут пытати в третьие. И пытав трижды, хотя кто из них изо всех и не повинится, и их всех посадят в тюрму, доколе по них поруки будут, что им впред злого не мыслити и за воровством не ходити. А будут порук не будет, и они сидев в тюрме лет 15 или сколко доведетца, велят их уволнить и сослать в ссылку в дальние городы – в Сибирь или на Терек на вечное житье. А будет тот человек солжет, с первые пытки скажет на них напрасно, по недружбе, а они все будут пытаны и не винились, а после того тот же человек с другие пытки и с третьей скажет, что он тех людей поклепал напрасно, и такова еще учнут пытати накрепко: с первой пытки на них сказывал, а после зговаривает не по наученью ль чьему. И будет скажет, что его научили те же люди, на которых он говорил, и тех всех и кто научал, сыскав, потомуж пытают, и будят винятся – казнят всех. А будет с тех пыток учнет говорить, что впрямь на них солгал напрасно, по недружбе, и такова одного казнят смертию, а по тех по всех соберут поруки и высвободят; а по ком порук не будет, потомуж в тюрму посадят, до указу».

Вы видите, понятия презумпции невиновности даже нет в помине, хотя на Западе уже действуют нормальные суды, когда потенциальный преступник не должен доказывать свою невиновность, а ему, наоборот, должны доказать его вину. Притом, даже если он признается в содеянном, это совершенно ничего не значит. Все равно надо доказать его вину, но теперь уже судьям. А в России пытают, пока не сознается, это и есть «доказательство» вины. Заметьте также, что даже оболганных, если за них никто не поручится, все равно в «тюрму» посадят. Но давно ли умер Вышинский, генеральный прокурор Советского Союза, считавший царицей доказательства – признание обвиняемого? И помните ли вы, что только последняя наша конституция презумпцию невиновности установила? И она же установила, что свидетельствовать против кровных родственников и супругов можно отказаться. Иначе бы и не прогремел на треть окружности Земли Павлик Морозов как пример для подражания всем советским людям.

У Котошихина же и следствие описано: пытать всех подряд, да еще и по три раза. Вот поэтому-то наша милиция и прокуратура до сих пор не научилась доказывать вину, собирать и сопоставлять улики. Это только у «детективной» писательницы Марининой все идет гладко. А газеты, а народ и без газет, на практике, знают, что в милиции бьют смертным боем потенциальных преступников, особенно, если они не многоопытные рецидивисты, и вбивают в них слова, которые они безропотно и произносят в протокол. Оно на суде и можно потом отказаться от своих показаний, но это плохо действует на судей: как так, рассуждают они, разве можно говорить то одно, то противоположное? Мечется в показаниях, значит, пытается что-то скрыть, виновен, значит. Но не их же благородное дело рыться в грязи, чирк перышком, и дело – на доследование, а потенциального преступника – вновь в следственную тюрьму.  А там его уже ждут, не дождутся мордовороты, те самые, которые его учили смертным боем «правильно» отвечать на вопросы судей.

Ах, если бы это были исключения из правила, а не повсеместное российское правило. Разве бы я его включил в это мое исследование? Но все же вы знаете, что я говорю правду. А теперь давайте посчитаем, сколько поколений народилось и померло с «Тишайшего» царя нашего Алексея Михайловича, родного батюшки другого нашего душегуба Петра «Великого». И найдется ли хотя бы один генетик, который ныне станет оспаривать влияние окружающей среды на формирование наследственного фактора? У мух дрозофил, любимейших животных генетиков, мутации закрепляются уже в третьем-четвертом поколениях. И мы в этом случае ничем не отличаемся от этих милых мушек, только живем – дольше. Но и лет-то прошло – четыреста.

Сейчас от стыда перед заграницей наши верховные правители шибко озаботились миллионом наших зеков, нет, не их условиями жизни, а их количеством, особенно если выразить его а процентном отношении от числа жителей страны, исключая грудных детей и полупарализованных стариков. Вот ведь в чем загвоздка. Мир удивлен, что это у них так много заключенных? Ну, выпустят их почти всех из тюрем, ну и что? Завтра же они опять туда попадут. Ведь система работает. Не кажется ли вам, что России надобно лет тридцать, хотя бы, достойной жизни, чтобы перестали действовать не только описанные здесь ужасы, но и зарплаты бы платили по труду и так далее. Впрочем, я рано заговорил об этом. Тут весь российский комплекс надо обновлять. И тогда мы сами удивимся тому, что тюрьмы автоматически опустеют. Безо всяких действий наших правителей именно по этому вопросу.

 

Чему и как надо учить рабов?

 

Я. Рейтенфельс (1670-73 годы): «Заботе о правильном воспитании детей … мосхи отводят самое последнее место. <…> К школьным занятиям дети приступают поздно, так что, нередко, познают жену раньше, чем грамоту. <…> В Москве людей убивают легче, нежели в других странах собак». Он же передает слова Ивана Грозного: «…те (иностранцы – мое), дескать, повелевают людьми, а он – скотами». Помнится, вождь мирового пролетариата приблизительно так же выражался о русских. 

Д. Флетчер (1588 год): «Что касается до других качеств простолюдинов, то, хотя и заметна в них некоторая способность к искусствам (как можно судить по природному здравому рассудку людей взрослых и самих детей). Однако они не отличаются никакими сведениями в литературе, от коих их с намерением стараются отклонить для того, чтобы легче было удержать их в том рабском состоянии, в каком они теперь находятся, и чтобы они не имели ни способности, ни бодрости решиться на какое-либо нововведение. <…> Что касается их свойств и образа жизни, то они обладают хорошими умственными способностями, не имея, однако, тех средств, какие есть у других народов для развития их дарований воспитанием и наукою. <…> …образ их воспитания, чуждый всякого основательного образования и гражданственности, признается их властями самым лучшим для их государства и наиболее согласным с их образом правления, которое народ едва ли бы стал переносить, если бы получил какое-нибудь образование, и лучшее понятие о Боге, равно как и хорошее устройство. С этой целию цари уничтожают все средства к его улучшению и стараются не допускать ничего иноземного, что могло бы изменить туземные обычаи. Такие действия можно было бы сколько-нибудь извинить, если бы они не налагали особый отпечаток на самый характер жителей. Видя грубые и жестокие поступки с ними всех главных должностных лиц и других начальников, они так же бесчеловечно поступают друг с другом, особенно со своими подчиненными и низшими, так что самый низкий и убогий крестьянин (как они называют простолюдина), унижающийся и ползающий перед дворянином, как собака, и облизывающий пыль у ног его, делается несносным тираном, как скоро получает над кем-нибудь верх. От этого здесь бывает множество грабежей и убийств. Жизнь человека считается нипочем. Часто грабят в самих городах на улицах, когда кто запоздает вечером, но на крик ни один человек не выйдет из дому подать помощь, хотя бы и слышал вопли. <…> Бродяг и нищих у них неисчетное число…»

Юлия Калинина (2002 год, «МК» от 19 января): «Президент дал указание правительству заняться детской беспризорностью. Интересно, как он представляет себе механизм его выполнения? …Во-первых, у нас нет такого количества детских домов, а во-вторых, качество жизни в тех детдомах, которые есть, не сильно отличается от того, что беспризорники имеют на свободе. <…> Или, может, президент думает, что беспризорников следует развозить по домам их счастливым родителям? Но если бы они хотели жить с родителями, они бы не убежали. Более того, если бы они были нужны своим родителям, те бы их искали и обязательно нашли. Вон солдатские матери – под бомбами Чечню топтали, чтоб сыновей найти. <…> Они вообще никому не нужны – вот в чем дело.

<…> Мои знакомые беспризорники живут на станции метро «Краснопресненская». <…> До Белого дома, где правительство решает проблему беспризорности – ровно три минуты пешком. Если бы вице-премьер Матвиенко ездила на работу не на персональной машине, а на метро, она бы их встречала каждый день. Утром и вечером. <…> Конечно, кому надо с ними возиться. С них денег не возьмешь… Вот пьяных на улице милиционеры подбирают, увозят в отделение. Говорят, это чтоб они не замерзли и еще чтоб не оскорбляли своим видом. И проституток забирают. И кавказцев без регистрации. И юношей призывного возраста без студбилетов. А беспризорников – нет, никто не забирает. Пожалуйста, живи без регистрации, насилуй других, отдавай свое тело, извращайся как угодно, нюхай клей, бей морду, пей, болей, мерзни, голодай. Если с тебя нечего взять, тебе можно все в этой стране.

<…> Одной рукой приняли Закон о борьбе с курением – чтоб курильщики не травили окружающих дымом. Другой рукой посадили журналиста Пасько – за то, что он поведал миру про военных, которые сбрасывают в море ядерные отходы и травят радиоактивным излучением – не только, кстати, японцев, но и русских. Что опаснее табачный дым или радиация? У нас, конечно, табачный дым опаснее. Поэтому для дыма нужно принять закон, а журналиста, наоборот, нужно примерно наказать. Ведь это была наша военная тайна про отходы. Наша военная тайна! А он ее раскрыл.

<…> А самих себя нам не жалко. И вообще никого не жалко.

<…> Полдня, отданные Госдумой надругательству над гимном, давайте взвесим вместе с беспризорниками. Что вызывает большее уважение к государству, его властям и гражданам – наличие поправки к Уголовному кодексу «О надругательстве над гимном» или тысячи беспризорных детей на улицах, до которых никому нет дела? Конечно, для государственного авторитета и самоуважения поправка нужнее. Куда мы придем, если над гимном будем смеяться? Тем более что по беспризорникам президент уже дал указание. …Дал. Только указанием здесь ничего не решишь. Это просто такой символический жест: «президент заботится о детях». Результат в лучшем случае сведется к тому, что беспризорников просто будут запирать в каких-нибудь закрытых детприемниках, чтоб их только не видно было на улицах».

В качестве резюме к словам Ю. Калининой повторю еще раз цитату из Флетчера: «Видя грубые и жестокие поступки с ними всех главных должностных лиц и других начальников, они так же бесчеловечно поступают друг с другом, особенно со своими подчиненными и низшими, так что самый низкий и убогий крестьянин (как они называют простолюдина), унижающийся и ползающий перед дворянином, как собака, и облизывающий пыль у ног его, делается несносным тираном, как скоро получает над кем-нибудь верх».

А в качестве резюме к словам уже Флетчера напомню, что генетика все-таки ныне наука – уже точная.

Теперь перейду к скотам, которыми мы с вами являемся в глазах наших правителей от Ивана Грозного до Ленина. Предоставлю слово А. Поссевино (1582): «Московиты с детства имеют обыкновение так говорить и думать о своем государе, получив это установление из рук предков, что чаще всего на ваш вопрос отвечают так: «Один Бог и великий государь это ведают», «Наш великий государь сам все знает», «Он единым словом может распутать все узлы и затруднения», «Нет такой религии, обрядов и догматов, которые бы он не знал», «Что бы мы не имели, когда преуспеваем и находимся в добром здравии, все это мы имеем по милости великого государя». Такое мнение о себе он поддерживает среди своих с удивительной строгостью, так что решительно хочет казаться чуть ли не первосвященником и одновременно императором. …и то, что относилось к почитанию Бога, он перенес на прославление себя самого (выделено мной).

Вот, оказывается, зачем президенту нашему потребовалось «дать указание по борьбе с детской беспризорностью», вот почему он чуть ли не ежедневно перед камерами изрекает банальности, которые нам надо принимать как божественные откровения.

Вы не обращали внимания, что все наши правители беспардонно врут везде и всегда? Нынешний президент не справится с беспризорностью, он ее только уберет с глаз, так как с ней справиться с нашими делами и генетической наследственностью, выработанной нашими же правителями, невозможно. А если невозможно, то и нечего сотрясать воздух. Хрущев обещал «закопать империализм», а империализм нам окорочка до сих пор посылает. Он же врал, что к 1980 году мы будем жить при коммунизме, а мы тужимся вернуть себя снова в капитализм. Ельцин, если помните, обещал лечь на рельсы, если рубль обрушится, а он через неделю обрушился, но на рельсы не лег.

Наши правители выполняют свои обещания только в одном случае, если им надо у нас украсть денег. Обещали, чтобы мы платили за свет, квартиру, как в Америке, а получали раз в 20 меньше? Вот-вот достигнут. Обещали пошлины на самые «народные» иномарки? Сделали, разом в три раза увеличили. Обещали не допустить иностранные банки, которым мы бы доверили свои деньги, спрятанные от властей в стеклянные банки, сделали. Обещали увеличить на треть проезд по железной дороге, досрочно увеличили.   

Но не все так просто в большой стране, какой является Россия. И не все так просто при развитых средствах коммуникации. Раньше наши предки говорили: до Бога высоко, до царя – далеко. И слышали только его наместников, наместников наместников и так далее, до подъячего и писаря. Ныне же мы их всех слышим разом. И голова у нас пошла совсем кругом, закружилась то есть. И мы совсем потеряли ориентацию. А при потере ориентации, что случается? Кидаешься куда попало, делаешь, что попало. А потом вступаешь в ступор. И ничего тебе больше не надо. Напиться, уколоться, и забыться. Поэтому только по этому одному фактору нам надо маленькую, маленькую страну.

Теперь надо пару слов сказать «о бодрости решиться», которой у нас нет по словам Флетчера с 1588 года. И не будет, пока мы не научимся всем миром защищать того же Пасько, да так, чтобы волос с его головы не упал. Увы, ребята. У нас ныне в «правоохранительных» всяких органах работает людей специфических больше чем в армии, призванной нас «защищать» от внешнего агрессора. Я недаром упомянул «внешнего агрессора», ибо и армия у нас больше воюет со своим народом, чем с внешними агрессорами. Вильнюс, Тбилиси, Новочеркасск, Междуреченск и так далее, а ныне еще и – Чечня, 7 лет уже армия защищает наши с вами «права» там.

Флетчер в 1588 году упомянул термин гражданственность, которой у нас тогда не было. Сейчас она есть, но совершенно кособокая, более того, что нам втолковывают под гражданственностью, вовсе даже не гражданственность, а «мнение», которое мы «выражаем» скопом или поодиночке под действием кнута или пряника. «Кто не с нами, тот против нас» – помните? «Меньшинство подчиняется большинству» – слышали? «Американской СОИ – нет!» – кричали?  Будто свою СОИ они хотят смонтировать прямо у вас под окном. Или «Нет расширению НАТО на Восток». Словно полтора десятка стран обязаны у нас спрашивать разрешения на свои внутренние дела. Для совсем непонятливых приведу пример, как крепостные крестьяне во времена Грозного «презирали» князя Курбского, потом как слесаря и токаря «громили презрением» Сахарова, Солженицына, Ростроповича и так далее. Ныне громим бывшего владельца НТВ Гусинского. Когда посадят известного «чукчу», как посадили бывшего красноярского «воротилу», будем громить его. Вот все это кучей и является вашей «гражданственностью». В то время как гражданственность – это согласие народа жить дружно, и защищать это согласие от какого бы то ни было посягательства, даже со стороны государства. И в первую очередь именно от посягательств государства.

С. Герберштейн: «Поселяне работают на своего господина шесть дней в неделю, и если их не прибить хорошенько, они не будут прилежно работать, седьмой же день предоставлен им на собственную работу».

Д. Флетчер: «Во-первых, о свободе их (низшего класса и простого народа), в какой мере они ею пользуются, можно судить по тому, что они не причислены ни к какому разряду и не имеют ни голоса, ни места на соборе или в высшем земском собрании, где утверждаются законы и публичные постановления, клонящиеся обычно к угнетению простолюдинов, ибо два класса, то есть дворянство и духовенство, которые имеют голос в таких собраниях …, довольствуются тем, чтобы все бремя лежало на простолюдинах, и чтобы облегчить самих себя, сваливают все на них». 

Я. Рейтенфельс: «Деревенские жители в Московии называются крестьянами, или черным, или лесным людом, ведут, хотя и самый простой образ жизни, но далеко не самый счастливый, ибо, являя собою наружно, в пище, одежде и ежедневных трудах, как бы образец простоты золотого века, они, до настоящего времени, при этом находятся в глубочайшем невежестве относительно Божественного Откровения, и нравы их до того грубы, что нет возможности вполне достойно оплакать их. <…> Будучи обречены на тяжелую работу и прикрепощены к земле, эти люди безнаказанно оскверняют праздничные дни, благодаря снисхождению законов, работою на самих себя, дабы не пропасть, так как в течение всей недели они обязаны в поте лица трудиться на своих господ. Тяжелыми податями они доведены до такой бедности, что ничего не имеют кроме кое-какой изорванной одежды и коровы с подойником. <...> При таком скудном питании они жадно, как никто другой, пьют водку, считая ее нектаром, средством для согревания и лекарством от всех болезней. Кроме земледельцев, в Московии есть также и рабы – редкое и несправедливое явление между христианами – из которых некоторые несут рабское иго до самой смерти, а некоторые – в течение известного срока. Дело в том, что многие добровольно продают самих себя в рабство. Многие делаются таковыми или из-за долгов, или по какой-либо другой причине. Мало того, отцы имеют право, полное и законное, продавать своих сыновей четыре раза на известный срок, а мужья – жен (это называется кабалою), причем сыновья освобождаются из-под родительской власти и становятся сами полноправными лишь после четвертой продажи. Но вышеупомянутые и многие иные, будучи отпущены на волю, по заявлению их владельца или другим каким-либо способом, снова отдают себя во власть новых господ, так что, переходя постоянно из одной рабской зависимости в другую, не становятся свободными никогда. Таким образом, у знатных и несколько зажиточных людей кормятся по домам целые полчища рабов обоего пола,  у которых нарождаются дети, имеющие быть также под властью хозяина… <…> Кормят же их обыкновенно пищею, до того гнусною, что в издевательство о них говорят, что питаются они похлебкою из яичных скорлуп».

Я эти цитаты не для того привел, чтобы вас напугать ужасами крепостного права в 1673 году, коммунисты давно преподали всем нам это в школах. Я привел все это затем, чтобы сопоставить нынешнюю вашу жизнь с теми далекими временами. Но сразу замечу, что нигде в Западной Европе, даже в Римской империи, которой вообще не было, никогда не было такого рабства как у нас. Об этом говорит хотя бы тот факт, насколько иностранные современники нашего рабства в те времена ужасались ему. Поверьте, человек, имеющий нечто подобное у себя дома, никогда не будет так ужасаться. Или его поднимут на смех всем миром. И ужаснуться может один, по ошибке, но их же целая куча, ужасающихся. А теперь вернитесь к цитатам и проверьте себя на ужас, вызываемый у авторов нашей действительностью.

Сопоставьте фразу «поселяне работают на своего господина шесть дней в неделю…» с фразой «эти люди …оскверняют праздничные дни …работою на самих себя, дабы не пропасть…»

Ныне «поселяне» работают на своего «господина» в лице государства тоже 5-6 дней в неделю как, например, учителя, но зарплаты за эту работу им не хватает даже на пропитание. Поэтому они вынуждены «осквернять праздничные дни работою на самих себя, чтобы не пропасть…», и стоят они все праздники попой кверху над своими грядками. Где уж им приобщать себя к культуре, общению, самоусовершенствованию, воспитанию детей. Самый горький анекдот по этому поводу помните? Про то, как соседка по грядкам не узнала выпрямившуюся и повернувшуюся к ней лицом свою соседку, попросив ее снова нагнуться, а потом воскликнула, глядя на ее возвышавшуюся над грядкой задницу: «Ах, здравствуйте, Марьиванна, я Вас не узнала.

В чем разница между 16 и 21 веком? В том, что тогда Марьванна была официальной рабыней, а сейчас – фактической. Но сегодняшнее состояние ведь даже хуже: к рабству прибавилось лицемерие. Это я на днях проверю. Отправлю сию статью в самые респектабельные газеты, и ее ни одна не напечатает. Сколько веков нам еще ждать?

Между тем, фигурально, одной комплектной баллистической ракеты из тысяч хватило бы на достойную жизнь всех учителей страны. Если бы мы не вбухали деньги на научно-конструкторские работы, электроэнергию, дорогущие материалы и прочие экономические составляющие этой страшилки.

Задумайтесь также над тем, почему вполне благополучные страны не тратят 90 процентов своего бюджета на такие штуки? Ответ единственный – им наплевать на мировое господство. Были бы довольны люди. Вспомните также, что, заставив народ есть одну траву, Северная Корея тоже создала свои страшилки. Не забудьте, с какой любовью и подобострастием наши правители встречали их правителя прошлым летом, вся страна наша обхохоталась. А потом всплакнула, прикинув, сколько же еще веков нам ждать демократии и процветания?

Нашим правителям ныне тоже наплевать на мировое господство, они же не совсем дураки. Но так приятно себя чувствовать большой белой акулой из известного фильма, которой ужасались целые страны и континенты. Ныне бы вид только поддержать этой акулы, у которой все зубы в одночасье выпали. Иллюзия, скажете вы, но – приятно. Поэтому у наших правителей только одна забота: насколько долго хватит советского народа для имитации своего могущества? Им, по-моему, невдомек, что даже с Чечней уже не могут справиться.

Насчет «дворянства, духовенства и невозможности простолюдинов» влиять на свою жизнь я писал в статьях «Кому на Руси жить хорошо», «Зачем нам государство?», «Негоциант, прокурор и генерал Алексий II, в юности Редигер», «Прокурорский «паровозик»» и в книге «Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории». Поэтому здесь буду краток. Ничего не изменилось за четыреста лет в принципе. Изменились слова, все это обозначающие. Теперь они звучат скрытнее, но так же бодро, как спрятанная в кустах пушка. Если еще кратче, то «против лома – нет приема».

Теперь нам надо взглянуть из сегодняшнего дня на окончание фразы Рейтенфельса, где он говорит о продаже себя, матери и сыновей, о пьянстве и челяди, «кормящейся по домам». Нельзя сказать, что ныне все это происходит в строжайшей копии 16 века. Но если подумать, то почти все осталось без изменения по сути, изменив лишь внешний вид. Девушки считают ныне самой престижной профессию проститутки, нашими проститутками заполнены не только российские города, но и зарубежные. Разве это не продажа себя? И от хорошей ли жизни она существует? Ныне днем с огнем не сыщешь интеллигента, не желающего продать свой интеллект, меняющийся как в калейдоскопе по требованию заказчика: ученого, инженера, экономиста, писателя, режиссера, репортера. Разве это от хорошей жизни? Если иметь в виду, что творческие люди очень самолюбивы от природы. Или, разве не продают своих детей родители уличным попрошайкам в качестве «вещдока» и «права» просить милостыню «на лечение»? Разве не покупают и не продают у нас людей «на органы»? Разумеется, все это есть и в развитых странах, но не в таком же ужасающем количестве? Притом, мы же главные «экспортеры» всего этого. У нас же «индустрия» всего этого, от детской порнографии до секстуризма к нам. Этим живут многочисленные преуспевающие «компании».

А «челядь»? Наши историки, в том числе Карамзин, знавшие внутренние причины лучше иностранцев, пишут, что в челядь продавали себя потому, что даже на «похлебке из яичной скорлупы» было лучше, чем вовсе пропадать «свободным», но ограбленным и беззащитным от произвола первого встречного «силача», ибо сила заменяла закон. Продав себя, человек рассчитывал пожить еще немного. Вот на этой основе и вернемся в наши дни.

Какой олигарх живет ныне без челяди, готовой на все ради того, чтобы еще немного погреться около чашки с «похлебкой из яичной скорлупы».  Даже почти целиком так называемые «правоохранительные органы» сидят на этой «похлебке». И надев маски и взяв в руки автоматы, готовы свергать любые советы директоров, «вынимать документы», положив всех на пол, мордой на асфальт или паркет. Где это видано в остальной, не «нашей» части мира? Недаром канадский премьер приезжал выручать своего бизнесмена, наглухо заваренного электросваркой в своей квартире за железной дверью. А у президента челяди только в одних «базах отдыха» по всей стране столько, сколько нет у всех монархов мира, вместе взятых. И совершенно так же, как и в 16 веке, этой челяди на президентской и олигархической «похлебке из яичной скорлупы» живется лучше, нежели «свободному» народу на «подножном» корму.

Особенно к нашим дням подходят слова «переходя постоянно из одной рабской зависимости в другую, не становятся свободными никогда». Это прямо не в бровь, а в глаз. Хоть в отношении современной челяди, хоть в отношении современного «простого» народа. Купил, например, за гроши алюминиевую отрасль, или нефтяную, или газовую, или любую другую, даже военную, и вся челядь вместе с трудовым народом – твои. А куда им деться? Другой работы рядом не бывает в таких отраслях. Здесь все до единого служат отрасли. Уехать? Легко сказать, да нельзя сделать. Ведь заработная плата рассчитана так скрупулезно, что ее только-только хватает на еду, ни на какие путешествия, притом всей семьей, ее подавляющему большинству семей не хватит. Пословица «рыба ищет – глубже, а человек, где – лучше» с 1998 года, года ликвидации нарождающегося среднего класса, не действует.

Толчок к завершению этого раздела дает А. Майерберг (1661): «Москвитяне без всякой науки и образования, все однолетки («первоклашки» в нашем понимании – мое) в этом отношении, все одинаково вовсе не знают прошедшего, кроме только случаев, бывших на их веку, да и то еще в пределах Московского Царства… Следовательно, не имея примеров и образцов, которые то же, что очки для общественного человека, они не очень далеко видят очами природного разумения. Где же им обучать других, когда они сами необразованны, и не в состоянии указывать перстом предусмотрительности пути плавания, пристани и бухты, когда не видят их сами? А что Москвитяне изгоняют все знания в такую продолжительную и безвозвратную ссылку, это надобно приписать …самим Государям, которые ненавидят их, из опасения, что подданные, пожалуй, наберутся в них духа свободы, да потом и восстанут, чтобы сбросить с себя гнетущее их деспотическое иго». (Выделено мной)

Как видите, не восстали до сих пор, и вряд ли теперь уже восстанем. Все, «кончен бал – мираж красивой сказки». Ибо все наши «восстания», о которых пишут русские и советские историки, не что иное, как перевороты сверху, затеянные и осуществленные нашей элитой, или чтобы ею стать. И это лучше всяких слов доказывает, что система удивительно устойчива в веках. И основа этой устойчивости – незнание «перста предусмотрительности пути…»  А «очей природного разумения» недостаточно.

Надо только объясниться мне на предмет нашего «лучшего в мире бесплатного социалистического образования», которое вроде спорит ныне с майерберговским «без всякой науки и образования». Дело в том, что «без всякой науки и образования» невозможно было даже лить пушки, а продавать их нам Запад перестал с некоторых пор, после «присоединения» Украины и Польши. Вот в чем «загвоздка» нашего нынешнего образования. Оно у нас доступно только в той степени, в которой нужно, чтобы лить пушки, фигурально, разумеется. Вернее, собирать ракеты, обогащать уран и делать механизм сближения двух половинок с докритической массой урана или плутония в атомной бомбе.

Не верите? Не буду шибко распространяться, об этом у меня в других работах есть. Лишь спрошу: почему у нас в школах не учат наизусть как таблицу умножения Всеобщую декларацию прав человека? Она же не длиннее таблицы умножения. А таблицу умножения в современном мире органайзеров и счетных машинок вообще учить незачем. Да и Декларацию выучить намного легче, чем таблицу умножения. Почему не учим?

 

Сила вместо права

 

Р. Генденштейн: «У них существует немного законов, и даже почти только один – почитать волю князя законом». Самюэль Коллинз (1659-66 – личный врач «Тишайшего»): «Всего удивительнее, что ее (жены заживо сожженной мужем) смерть не была отмщена никем, потому что в России нет уголовного закона, который бы преследовал за убийство жены или раба, если убийство совершится в наказание за проступок. Но убийство – наказание странное: цель наказания никогда не состояла в прекращении жизни, а всегда в исправлении. <…> Я желал бы, чтобы Англичане взяли с Русских судов пример в скорости решений, не подражая им в подкупности». Д. Принц: «Воля Великого Князя для всех закон. Если он зовет в военный поход, то ему повинуются безо всякой отговорки. Русские обнаруживают это повиновение во всем. В городах нет никаких Консулов, ни Сенаторов, которых даже имена им совершенно неизвестны. По большей части, начальниками над гражданами поставляются Бояре, которые свирепствуют над несчастным простым народом с величайшею жестокостью и очень часто за самые легкие проступки бьют батогами, бросают в темницы или наказывают денежными пенями. Невозможно сказать, как они обирают несчастных людей и лишают почти всего имущества, кои, среди всяких несправедливостей, не смеют даже пикнуть».

Я. Рейтенфельс: «В сравнении с другими народами, мосхи, по правде сказать, немного издали для себя законов, из коих они соблюдают много совершенно несогласных с нашими обычаями, но, в силу постоянного применения и привычки, строго соблюдаемых, и полагают, что государство, которое нуждается во многих законах, крайне расстроено. <…> Раньше они (воеводы, отправленные воевать – мое) должны были оставлять жен и детей в Москве, дабы царь мог оказывать им большее доверие, ныне же вместе с ними отправляются, в качестве спутников, послы и дьяки, дабы взаимный страх и деятельное соревнование могущественнее удерживали каждого из них от несправедливых поступков».

  М. Алпатов: «Среди судебных дел при Алексее Михайловиче («Тишайшем» – мое) большое место занимают случаи непочтительного отношения простых людей к царю и его близким. По законам того времени, подобные преступления жестоко карались» (выделено – мной).

Взглянем из 400-летней давности в наши дни. У нас и сегодня при обилии законов вообще, как недавно принятый о пчелках, нет самых главных. Например, Брынцалов подделывает иностранное запатентованное лекарство, притом так, что не лечит, а травит людей. Фирма, запатентовавшая лекарство, обращается в наш суд, дескать, накажите виновного и восстановите справедливость, тем более что травят именно ваш народ, а не наш. А наш суд им отвечает, что рады бы, но не могут. Брынцалов, видите ли, наш народный депутат, а потому – неподсуден. Даже если закачает в московский водопровод с килограмм цианистого калия. Или такой пример. На Тихоокеанский флот взяли наших детей служить матросами, и совершенно никто не заметил, как половина воинской части умерла от голода, забыли покормить, видите ли. Кто же здесь виноват? Вот если бы начальник флота написал приказ, запрещающий кормить матросов, тогда – другое дело. Тогда можно было бы и судить. Но он же не писал такого приказа, а подчиненные просто забыли, с кем не бывает? Поэтому матросов схоронили, всем командирам «поставили на вид», дескать, не надо забывать своих служебных обязанностей, и на этом дело кончилось. Закона же нет «прямого» такого, что если командир забывает кормить солдат, то дать ему, к примеру, лет десять тюрьмы. Разве все предусмотришь в законодательстве? И нам плевать, что, например, в США даже не за смерть американского солдата от голода, а только из-за жалобы на плохое питание, Пентагон в полном своем составе на следующий же день без напоминаний подал бы в отставку, от одного только стыда.

Рассмотрим тезис «почитать волю князя законом». Вот сидят в наши дни перед князем два его боярина, оба воры несусветные, каждый изрядный кусок страны в карман положил, как Алексашка Меншиков, даже поболее, ибо Алексашка всего в своем кармане имел только годовой российский бюджет в размере 18 миллионов целковых. Итак, сидят они перед князем и ведут себя по-разному: один не успевает поддакивать, другой то и дело что-то мыркает оппозиционное. Надоело князю все это и вызывает он обер-прокурора, вызывает и приказывает: найти под «мыркающего» боярина статью в «соборном» уложении. Тот со всех ног бежит искать, но по дороге упал, встал, встряхнулся и… забыл, зачем бежит. Однако строптивого боярина в Бутырку все-таки упек, дескать, вспомню, найду и представлю «статью». А общественному мнению брякнул перед Бутыркой, что украл сей боярин у государства сколько-то миллионов, потому лично его и сажу, очень опасный преступник, никому не могу доверить, подкупит. Общественное мнение, конечно, поволновалось неделю, а потом пошли праздники, и все забылось. И обер-прокурор не мог таки вспомнить, зачем бежал до спотычки. В общем, дело кончилось тем, что не боярин украл, а его холоп, и не миллионы, а унитаз для дачи, и даже не украл, а как бы недоплатил за унитаз государству рубля аж три. Выпустили всех. И это уже никого не интересовало. А боярин тот ныне как Курбский пишет письма Ивану Грозному. Только мы их прочитаем лет через пятьсот.

Тезис «нет уголовного закона». Оно как для кого. Для Пасько все законы есть, для «телевизионного киллера» – тоже. А вот для ведущего «чудесного поля» законов не хватает, всех еще не навыдумывали. За ссадину на щеке – четыре года, за убийство – ничего, совсем как за сожжение жены живьем в 16 веке.

Вы заметили, что уже в 17 веке англичане знали, что «цель наказания никогда не состояла в прекращении жизни, а всегда в исправлении», а у нас только сегодня дискуссия развертывается на эту тему, аж телевизор трещит, и страницы газетные трепещут. И весь народ, генетически подготовленный, готов покончить сам с собой методом казни.

Английский врач в 17 веке очень удивлялся, что у нас «нет никаких Консулов, ни Сенаторов, которых имена нам совершенно неизвестны».  Нашел, чему удивляться. Я, например, и сегодня не знаю, что это такое. Хотя думаю, что это что-то такое правозащитное. Недаром Карамзин где-то писал про немецкого императора Карла Великого, которого застращал и привел в чувство обыкновенный мельник, холоп его по-нашему. Карл вызвал его и давай орать: «Это что такое! Ты что, такой-сякой, так рано включаешь мельницу, и так поздно выключаешь, что я не высыпаюсь, шумит она у тебя сильно, проклятая. Что, я должен дворец свой переносить от твоей мельницы подальше? Лучше я тебя вместе с мельницей выброшу  к черту на кулички». А холоп-мельник и отвечает ему: «Уважаемый государь-император, Вы что, не знаете, что есть суд? И он будет на моей стороне, так как я никаких законов, много трудясь, не нарушаю». В общем, вставил Карл Великий летом двойные рамы. И стал высыпаться.

Пришла пора рассказать о «денежных пени» и вообще – о судебных конфискациях. Если помните, я в начале статьи выделял жирным шрифтом уже конфискации имущества преступников, никак не связанных с преступлением. Собственно, можно было и не выделять, так как «все на свете» принадлежит князю. А. Поссевино: «Великий князь все держит в своих руках: города, крепости, села, дома, поместья, леса, озера, реки, честь и достоинство. На столь обширном пространстве земель, по-видимому, ничего не может быть значительнее тех сил и богатств, которыми он владеет». (Выделение – мое). Поэтому конфискаций не было, был простой грабеж, о котором я уже приводил примеры выше. По мере развития частной собственности вошла в закон и конфискация имущества. Вы помните, как конфисковывалось имущество у тех, кто ненароком оказался около дворца «с ружьем»? Да так вошла, что и сегодня конфискация – это даже и не наказание, так как обычно «дают» столько-то лет тюрьмы как собственно наказание, а конфискация только как довесок сопровождают тюрьму. Фактически это два наказания за одно преступление.

Для иллюстрации я открыл действующий Уголовный кодекс. Вот, кратко: измена Родине – от десяти до смертной казни и все это с конфискацией имущества. Но сперва надо остановиться на том, что конфискации не подлежит, чтобы вы поняли весь ужас самой конфискации даже не для преступника, а для семьи преступника. Вот Перечень имущества, не подлежащего… «Жилой дом у лиц, занятых сельским хозяйством», то есть в деревне. Значит, в городе из собственного дома детей преступника можно выкидывать на улицу, а дом конфисковать. «Единственную корову, а при ее отсутствии – единственную телку» можно тоже не конфисковывать, но это только тоже, если ты живешь в деревне и «основным занятием является сельское хозяйство». В городке из двадцати домов или в «поселке городского типа» из двух домов конфисковать можно не только корову или телку, но даже козу и куриц. Корм для оставленной вам коровы тоже не конфискуется, но надо при этом сделать тонкий расчет, и даже лишнюю охапку сена «до сбора новых кормов» у вас конфискуют. Картошку в погребе, если вы – лицо, «основным занятием которого является сельское хозяйство», у вас конфискуют не полностью, оставят ведер десять на семена, остальное отберут. И государству насрать, что детям вашим до нового урожая из оставленных вам семян надо что-то кушать. А если вы живете вообще в городе, то погреб вычистят конфискаторы дотла, не оставив и семян.

Насчет оставляемой домочадцам преступника одежды и обуви процитирую закон без изъятий: «а) одежда – на каждое лицо: одно летнее и одно осеннее пальто, одно зимнее пальто или тулуп, один зимний костюм (для женщин два зимних платья), один летний костюм (для женщин два летних платья), головные уборы по одному на каждый сезон (для женщин кроме того, два летних платка и один теплый платок или шаль), другая одежда и головные уборы, длительное время находившиеся в употреблении и не представляющие ценности; б) обувь, белье, постельные принадлежности, кухонная и столовая утварь, находившиеся в употреблении (за исключением предметов, сделанных из драгоценных материалов, а также предметов, имеющих художественную ценность)». С обручальным колечком ваша жена может распрощаться, а также с бабушкиной иконкой прошлого века – иконка имеет «художественную» ценность. «в) Мебель – по одной кровати и стулу на каждое лицо, один стол, один шкаф и один сундук на семью». Гостей семье преступника нечего звать, садить некуда. «Дежурную» раскладушку тоже конфискуют.

Особенно умиляет, что ломаные детские игрушки оставят, пеленки тоже не будут считать, оставят – все, до единой. Зато с «продуктами питания», найденными по шкафам, кладовкам и погребам, поступят самым серьезным образом. Их все вытащат, сложат в кучку, взвесят, пересчитают, например, яички, а потом умножат на цены. Потом то количество продуктов, суммарная стоимость которых превысит среднюю месячную зарплату, отберут, вернее, конфискуют. Грабли, вилы и лопаты оставят, но только в том случае, если преступник не использовал, например, вилы для преступления – воровства государственного добра. Если «использовал» – отберут. Про щипцы и гвоздодер в Законе ничего не говорится, впрочем, как и об иголках с нитками. Могут и изъять. Даже отберут кое-что в колхозе, в котором работал преступник, но не выше его «доли».

Теперь вам понятно, что такое конфискация имущества?

С этим багажом знаний отправимся по статьям Уголовного кодекса, не забывая, что за измену Родине в форме «бегства за границу», вам с 1995 года ничего не будет, Конституционный суд это «бегство признал соответствующим Конституции РФ». Зато убивать иностранных граждан просто так – можно, конфискации не будет, даже упоминания об этом в Законе нет, а вот если вы убили кого из иностранцев «с целью провокации войны или международных осложнений», то конфискации имущества не избежать. И даже казнить могут. За убийство своего «государственного или общественного деятеля либо представителя власти по политическим мотивам» - конфискация – непременно. Если убьете без «политических мотивов» – неизвестно, что будет, наверное, как за собутыльника. Зато если «тяжко телесно повредите» тех же – конфискация.

Дальше буду просто перечислять: вредительство – конфискация. Участие в антисоветской организации – конфискация. Бандитизм – конфискация. Вот тут надо полностью: «организация вооруженных объединений, отрядов, дружин и других вооруженных формирований, не предусмотренных федеральными законами, а равно участие в таких формированиях» – с конфискацией. Я это специально для Чечни выписал. Пусть борцы за свободу Ичкерии не надеются, что у их жен и детей больше «двух платьев летних» оставят, а сыновьям – одного «костюма». Или двух коров. В городе Грозном же и одной коровы не оставят.

Если вы контрабандой повезете, например, в Турцию несколько долларов, то тоже вполне могут конфисковать все имущество, вплоть до «одного шкафа и сундука» на семью и продуктов на одну среднюю зарплату, не говоря уже о приватизированной квартире, машине и гараже-ракушке. За «незаконный экспорт», например, флакончика «красной» ртути, о которой все нам уши прожужжал Руцкой, - тоже конфискация. Но я уже устал цитировать. Подведу итог.

Чуть не половина статей о преступлениях сопровождается двойным наказанием: тюрьмой и конфискацией имущества, то есть наказывается не только преступник, но и вся его семья, притом самым жестоким образом. Где это видано в подлунном мире кроме России? Разве что где-нибудь в джунглях?

Кража, грабеж, разбой, мошенничество, присвоение имущества, вымогательство, незаконное повышение или поддержание цен, незаконное пользование товарными знаками, нарушение правил торговли, выпуск или продажа товаров, оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, уклонение от уплаты таможенных платежей, безусловно, - серьезные преступления. Но причем тут жесточайшее наказание семьи? Ведь в законе не сказано, что конфискуется только украденное, награбленное и так далее. Конфискуется все, вплоть до детских пеленок и ломаных игрушек. Законодатели, наверное, такие дураки, что не понимают простой истины, известной всему миру: беспримерная жесткость наказания не снижает преступлений. Но эта беспримерная жестокость стоит в одном ряду с другими видами жестокости, которые я рассмотрел выше. И эта жесткость добавляет еще кусок в общий страх народа перед государством. Что и требуется.

Тут я выделил несколько видов преступлений. Я хочу их рассмотреть подробнее. По отношению к власть имущим и к простому народу. Мошенничество и присвоение имущества. Несомненно, подделавший, грубо говоря, трамвайный билетик, будет посажен в тюрьму, а имущество его будет конфисковано. Ибо это мошенничество. Но вот купленные по себестоимости сотни тысяч «жигулей» как бы на экспорт, и тут же проданные за воротами автозавода по двойной цене, как бы импортированные с того самого ложного экспорта, - это не мошенничество. Это нормальный бизнес. Иначе бы руководитель президентской Администрации давно сидел в тюрьме, а не в Кремле, а дома бы у него остался «один шкаф и один сундук на семью» и «по стулу на каждого члена семьи». Все, «купившие» неизвестно за какие шиши пол-Газпрома, тоже остались бы с «одним летним и одним зимним костюмом и зимним пальто или тулупом» на душу, которые бы им понадобились лет через двадцать, после отсидки. Руководитель «Ферейна» тоже бы сидел не на золотом унитазе, а какал бы под забором, но уже не за мошенничество, а за «незаконное пользование товарными знаками». А всякие там руководители монополий, «незаконно повышающие цены» сидели бы не за это дело, так как это «невозможно», а за увод денег от повышения в свой карман через подставные фирмы, то есть за мошенничество и присвоение. Домочадцы же их в любом случае, пересчитав яички и взвесив крупы, оставленные им после конфискации, плакали бы горючими слезами. Как простые советские домочадцы преступника, ограбившего ларек со «сникерсами» и жвачкой.

Вот разница между «боярами» и простым народом, подмеченная многими иностранцами четыреста лет назад. И если наши правители думают, что простой народ не понимает этой разницы, глядя в наши многочисленные конституции, меняющиеся примерно каждые 15-20 лет, то могу их заверить: отлично понимает. Понимает, но очень боится. Напомню мысль одного из иностранцев из 16 века, побывавшего в нашей душегубке-стране. Если бы подобное угнетение народа случилось в его стране, то народ сей был бы еще хуже русских.

Может быть, вам мало приведенных аргументов? Тогда я могу еще кое-что добавить из Уголовного кодекса. Например, из седьмой главы «Должностные преступления». «Злоупотребления властью или служебным положением», «превышение власти или служебных полномочий», «халатность» (помните умерших от голода матросов?), «должностной подлог» и так далее, разумеется, наказываются, но не очень строго и, разумеется, без конфискации имущества. Между тем, дураку понятно, что рядовой советский грабитель может ограбить ларьков 20, пока его не поймают, с максимальным суммарным  ущербом эдак в стоимость «жигулей», даже «запорожца» или мотоцикла с коляской, иногда и мопеда. В зависимости от везения. И его детишки обязательно пойдут по стопам родителя, ибо у них конфискуют все, вплоть до пеленок и месячной еды.

А вот «превысивший» или «злоупотребивший» «боярин», нанесший такой ущерб обществу, что нулей в калькуляторе не хватает, чтоб его выразить, получит столько же лет тюрьмы, что и «ларечник», но без конфискации имущества. Ибо его детки очень привыкли жить хорошо и им будет очень вредно остаться при одной кровати и стуле на душу, не говоря уже о ежегодном отдыхе в Майами. Поэтому эти детки тоже пойдут по стопам папаши, так как у них власть оставляет нетронутым стартовый капитал. Помните основное правило России: «оставаться в том звании и качестве, в котором родился»? Уж не думаете ли вы, что это случайно?

А если думаете так, то вот вам пример из главы восемь: «привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», «вмешательство в решение судебных дел», «вынесение заведомо неправосудного приговора». За все это конфискация имущества тоже не предусмотрена. И это случайно, что ли? Тогда пример из начала прошлого века, почерпнутый мной из Синклера Льюиса, американского писателя. Только за то, что судья не отвел себя от рассмотрения дела своего друга, он получил 10 лет каторги. Он должен был сказать: «Это мой друг и я не смогу беспристрастно рассматривать его дело, прошу отвод». Но он не сказал этих слов в начале прошлого века, году так 1910, и его отправили на каторгу.

Кто обыкновенно «вмешивается» в разрешение судебных дел? Только не мы с вами, особенно, если для этого надо иметь «служебное положение». Так что обратите внимание на альтернативу наказания с учетом «служебного положения»: либо до трех лет тюрьмы, либо исправительные работы от года до трех лет. Это же ненавязчиво намекается, что тюрьму давать никто не собирается, это просто реклама. Реально их ждут «исправительные работы», но не выше двух лет. Без конфискации имущества, разумеется. И это при том, например, если председатель суда позвонит подчиненному судье и «попросит», то есть, «вмешается с использованием служебного положения». Но, если тот же самый председатель позвонит судье не из своего округа, но с председателем которого он ходит париться в баню, и принявший звонок судья об этом прекрасно осведомлен, то это будет «вмешательством без использования служебного положения». В этом случае альтернатива наказания будет: либо исправительные работы до года, либо штраф, который в настоящий момент равен от 240 до 800 рублей. Из-за такого штрафа «преступник» может не зайти в «Макдоналдс» перекусить, или отказаться от обеда в самом захудалом придорожном ресторанчике столицы. О конфискации имущества вообще не может быть речи.

Как видите, каторга такому «звонильщику» даже в страшном сне не грозит. Зато в кинокомедии можно услышать слова: «да здравствует наш суд, самый справедливый (гуманный) суд в мире!»

 

Лица рабов

 

Ю. Крижанич: «Русское обличье не отличается ни красотой, ни ловкостью, ни свободой, а скорее говорит смотрящим людям о рабской неволе, тяготах и малодушии. Наши воины ходят, стянутые тесными платьями, будто бы их запихали в мех и зашили. Головы у них голые, как у телят, а бороды запущены и кажутся более похожими на лесных дикарей, нежели на ловких и храбрых воинов».

Что касается гражданского населения, то мы за границей безошибочно узнаем друг друга среди толпы в любой столице мира. Наверное, по отсутствию «ловкости» и «малодушию». Поговорим лучше о современных наших воинах рядового состава, часто встречающихся вам на пути даже в столице, в большинстве случаев с лопатами в руках. Или безмолвно, только взглядом исподлобья просящих пожрать. Они худы, неряшливо до бесподобия одеты в безразмерные «формы» на сбившейся буграми вате. Из необъятных воротников «под мех» торчат шеи как соломинки в стакане кока-колы. Ноги в кирзовых сапогах беспримерного уродства напоминают пестик в ступе. Горят огнем только кокарда на мятой шапке и эмблемы на скрюченных петлицах. Только по ним и можно отличить воина от бомжа, бродяги.

Переводишь взгляд от окна, где все это как на экране, на экран телевизора. Там президент. С иголочки одетый, с супругой «от кутюр». Вокруг сияние золота и несметных богатств. Он спокоен и важен, говорит вот уже пятый или шестой век подряд: «Армии нужна реформа…, нужно…, нужны…, нужда…»

Крижанич: «…а мы ходим с голыми, словно тыквы, головами. Голая голова – это признак плена или рабства: ведь пленным и подневольным морским гребцам хозяева обривают головы наголо». Не забудьте, Крижанич служил в нашей армии за деньги, а вообще, очень эрудированный искатель приключений, учившийся в Вене, Болонье и Риме.

Самым значительным явлением нашей «перестройки» явилось то обстоятельство, что солдат перестали стричь наголо, разрешив, правда, только чубчики при оголенных ушах, наподобие лошадиных. И то, пора…, четыреста лет ведь прошло. Хоть внешним видом показать, что «…мы не рабы», «рабы – не мы…». Помните ленинский «ликбез»? Вот, по-моему, и вся «перестройка», в том числе и армии.

Майерберг: «Вседневная одежда Москвитян, даже знатных, не расстроит состояния…» Сегодня не буду комментировать. Многообразие – поистине сумасшедшее, а про «малиновые пиджаки плюс мобильник» вы и без меня знаете.

 

Заглянем в глаза…, поглубже…

 

 

С. Маскевич: «Все русские ремесленники превосходны, очень искусны и так смышлены, что все, чего с рода не видывали, не только не делывали, с первого взгляда поймут и сработают столь хорошо, как будто с малолетства привыкли, в особенности турецкие вещи: чепраки, сбруи, седла, сабли с золотою насечкою».

Р. Барберини (1565): «Они искусно выделывают разные кожаные вещи, например: седла, тулупы и тому подобное, в сшивании и украшивании которых не уступают самим туркам. В прошлом году, ввели они у себя печатание, <…> и я сам видел, с какою ловкостью уже печатались книги в Москве. Буквы их большею частью заимствованы из греческого алфавита. Затеяли они также ввести делание бумаги и даже делают, но все еще не могут ее употреблять, потому что не довели этого искусства до совершенства. Таким образом, мало-помалу они заметно подвигаются вперед; тем более что уже льют у себя и пушки, и колокола и сами делают пищали и другие разные вещи наподобие тех, какие захватили у пленных, лет за тридцать назад».

Эту цитату надо было использовать и в разделе об учебе, которая на Руси «не дозволялась». Поэтому и копировали захваченное, не вдаваясь в науку. Некоторый свет в это «темное царство» проливает следующая цитата.

А. Олеарий (1643): «Они очень восприимчивы, умеют подражать тому, что они видят у немцев, и, действительно, в немного лет высмотрели и переняли у них многое, чего они раньше не знавали. <…> В особенности изумлялся я золотых дел мастерам, которые теперь умеют чеканить серебряную посуду такую же глубокую и высокую, и почти столь же хорошо сформованную, как у любого немца. Тот, кто желает в ремесле удерживать за собой какие-нибудь особые знания и приемы, никогда не допускает русских к наблюдению. Так делал сначала знаменитый литеец орудий Ганс Фальк. Когда он формовал или лил лучшие свои орудия, то русские помощники его должны были уходить. Однако теперь, как говорят, они умеют лить и большие орудия и колокола. И в минувшем году в Кремле рядом с колокольней Ивана Великого ученик означенного Ганса Фалька отлил большой колокол, который, будучи очищен, весил 7700 пудов.  Этот колокол, однако, после того, как его повесили в особо приготовленном помещении и стали звонить в него, лопнул; говорят, до трещины он имел великолепный звон».

Этот лопнувший колокол, стоящий сегодня в Кремле под названием «царь-колокол», как и не стреляющая «царь-пушка» около Лобного места, как нельзя более говорит о дурости наших царей, давших свое имя этим безграмотным «чудесам». И пока они называются «царями», цари наши не поумнеют. Но не только об этом. Наши ловкие, но безграмотные мастера, желая поразить мир, скопировали в линейной пропорции до грандиозности иноземные образцы. В то время как надо было эти пропорции увеличивать нелинейно, по «хитрым» криволинейным зависимостям, о которых они даже не подозревали. И получились «цари», не звонящие и не стреляющие. По-моему, наши правители и сегодня не подозревают об этом.

Хотя один из них, Борис Годунов, по-видимому, подозревал, так как именно он впервые отправил за границу 18 человек на учебу, разом в три страны: Францию, Англию и Германию. Беда в том, что ни один из них, выучившись, на родину не вернулся, а один из них даже стал английским епископом. Попробовавшего свободу, раба не вернешь в рабство. Однако продолжу.

Я. Рейтенфельс: «Число искусных мастеров, некогда весьма небольшое в Московии, в наше время сильно увеличилось, и сами мастерства в высокой степени усовершенствовались. Этого Русские достигли благодаря становящемуся, с каждым днем все более свободным, обращению с иностранцами, а также и природной понятливости и способности их ума. Причем так успешно подражают им (иностранцам), что нередко превосходят их новыми изобретениями. В кузнечном мастерстве, в искусстве приготовлять порох, и в тканье сукна, они стали весьма опытны. В более сложных же и требующих знания и опытности делах, как то, добывание металлов и приготовлении их на дело, они более полагаются на знание и опытность французов и немцев, чем на свои собственные. Что касается прочих ремесел, то Мосхи обладают особенно им свойственным, наследственным умением строить чрезвычайно изящные деревянные дома, вытачивать из дерева различного рода утварь, искусно ткать полотно, идущее на исподнее платье, и некоторыми другими, требующими усидчивости. Не буду здесь говорить о мастерствах, требующих постоянного сидения, но живопись у них совершенно своеобразна, обращена на священные предметы, ибо, кроме некоторых цветочков и животных, они пишут исключительно одних, давно умерших, святых …».

Он же: «Они отличаются, в особенности, беспримерною благотворительностью по отношению к бедным. Для их просьб у них всегда открыты уши и разжаты руки. <…> В несчастье они также тверды духом, не поддаются скорби, а к счастью, которое служит самым верным средством для испытания душ, они относятся равнодушно. Мало того, они не впадая ни в чрезмерную печаль, ни в чрезмерную радость, постоянно, что бы ни случилось, утешают себя следующими словами: так Богу угодно, Он так устрояет все к лучшему». 

Лучше Рейтенфельса о тебе, мой народ, не скажешь. Жаль, что ты все еще в средневековом рабстве. Может, так «Богу угодно»? Может Он все это «устрояет к лучшему»? Но это же не Рейтенфельс сказал, это ты, народ, ему сказал. Он лишь записал. А тебе, народ, эти слова вдолбили за многие века твои владетели. Пора о них забыть. И взяться за свое освобождение. И мир увидит, какой ты прекрасный народ. Во всех отношениях.

 

21 января 2002г.

Раз уж Вы попали на эту страничку, то неплохо бы побывать и здесь:

[ Гл. страница сайта ] [ Логическая история цивилизации на Земле ]