Плебс и патриции

 

Сегодня, 3 сентября 2004 г. с 13-00 и до 23-00 непрерывно слушал «Эхо Москвы» и много думал. Почему слушал, притом непрерывно, я думаю, не надо объяснять, разве что для далеких поколений: многие сотни детей-заложников в североосетинской школе, треть из которых погибла, а остальные искалечены и если не физически, то – психически.  И пришел к выводу очень неожиданному: надо рассмотреть роль плебса в истории. Мне кажется, еще никто не догадался рассмотреть этот вопрос более основательно.

Конечно, вы тут же и без меня вспомните Древний Рим (которого не было) и Римскую империю (которой тоже не было) в связи с дружным поворотом толпой кулаков с оттопыренным большим пальцем в сторону неба или земли в отношении поверженного гладиатора. Дескать, сражаться ли ему в последующих боях или пусть победитель его прикончит немедленно. Потом плебс, дескать, потребует хлеба, а когда поест, то снова потребует зрелищ. Вместе же это звучит так: «Хлеба и зрелищ!» По-моему про плебс вы не знаете больше ничего. А это ведь где-то 90 процентов населения любой страны. Остальное – элита, решающая, как народу жить дальше.

Про элиту, собственно, и написана вся история, а про плебс в истории сказано только «Хлеба и зрелищ!», и больше – ничего. В связи с этим у меня есть для вас цитата из книги «Думы» Марка Аврелия, римского императора в 161 – 180 годах. Не буду уж говорить, что эти слова за него придумал какой-то другой дядька, и лет так на полторы тысячи позже, не в этом ведь сейчас суть. Так вот: «Как изменить внутреннее расположение людей? А без перемены в их мыслях, что можешь ты получить, как не рабов подъяремных, высказывающих лицемерные убеждения. Довольствуйся тем, что немного улучшил дело, и не считай этот успех неважным».

Судя хотя бы по второй части цитаты, эти слова могли быть выдуманы в эпоху Реформации, даже чуть позже – в эпоху Просвещения. Только не в эпоху «Возрождения», начатую Козимо Медичи, каковое я всегда беру в кавычки по причинам, описанным у меня в других многочисленных работах. Так как, если кратко, «Возрождение» началось с печатанья инструкции по борьбе с ведьмами под названием «Маллеус».

Просвещение же началось с того, что все люди – равны по праву своего рождения. И исключительно все их благополучие зависит только от них лично, вернее, от их труда на благо себе, от его настойчивости и упорства в получении знаний о труде и равноправии. Корни же этого представления лежат, как ни странно, во Второзаконии Моисея, из которого их автор выбросил все до одной моральные заповеди, отдав их в ведение частного права. Подробности – в других моих работах.

Но так как потомки Моисея, несущие его учение, оказались на севере Западной Европы, то именно там и обосновалась демократия, каковая родилась в Константинополе, куда Моисей и привел свое израильское колено под знаменами Второзакония. Все остальные израильские колена в Константинополь не попали и остались при Первозаконии, из какового в конечном итоге и произошли все до одной религии. Религии, главной задачей которых считалось просить бога о том и о сем или вообще безропотно ждать от него своей участи, заполонили собой всю остальную Землю. Но об этом я здесь упомянул лишь затем, так все это описано  в других моих работах, чтоб притянуть к плебсу демократию, поставить их рядом.

Тогда получается, что, когда плебс орет в одну большую глотку «хлеба и зрелищ», то это и есть демократия, выражение воли народа, так как меньшинство подчиняется большинству на собрании. Каковым и является цирк с гладиаторами.

Теперь надо перейти к тому всем известному факту, что в цирке поднимали большой палец или опускали его как патриции, так и плебеи в независимости от своего статуса, то есть вперемешку. Никогда ведь так не бывало, чтоб по отношению к данному гладиатору все плебеи опускали палец, а все патриции его поднимали. И в этом смысле народ – един, только с разными вкусами, каковые не зависят ни от плебейства, ни от патрицианства. Такими их мама родила, хотя немного влияет и воспитание. Но в азарте зрелища убийства, знаете ли, воспитание уже не действует. Тут все во власти только генов.

Единство народа, и плебеев, и патрициев – важнейший вывод. И насчет недействия на войне воспитания, что одно и то же, что образование, – тоже. Основа же для этого та, что плебеи и патриции постоянно перемешиваются, как в сексуальном плане, от которого дети родятся, так и в смысле «кто был ничем, тот станет – всем». Сколько нам известно фактов, что сын прелестного конюха, ходившего за кобылой царицы, становился королем или даже императором. А сколько неизвестно? Сколько нам известно фактов, что какой-нибудь волжский бандит по фамилии Неправый, Неправедный, Левый (например, Шуйский) становился русским царем? И я даже не упоминаю товарища Ленина и сына сапожника Сталина. И, естественно, не говорю о князьях и графьях, после революции вполне сносно служивших заграничными половыми. То есть, перетоки элиты в плебеи и наоборот – закон, такой же несомненный как круговорот воды в природе. Но это касается революций, когда именно разом, единовременно осуществляется принцип «кто был ничем, тот станет – всем».

Но революции случаются редко. Их вообще можно пересчитать в мире по пальцам одной руки, только не причисляйте сюда бунты, каковые подавляются не больше, чем за год. И то, когда не было ружей и кое-чего поострей. Поэтому указанные перетоки плебса в элиту и обратно надо рассмотреть как постепенный процесс. И тут можно рассмотреть всего несколько факторов.

Во-первых, часть элиты беднеет. А свято место, как известно, пусто не бывает. Беднеют от лени нескольких поколений, от пьянства, от пресыщения жизнью и так далее. И их место тут же занимают шустрые ребята из плебса. Это даже по истории Древнего Рима видно, хотя никакой страны-Рима отродясь не было, все это – людской опыт, записанный на бумажке и приписанный несуществующим царям.

Во-вторых, в элите всегда существует как минимум две партии, борющиеся за еще большее богатство и еще большую власть. Эта борьба укрепляет элиту, так как дает ей практику, без которой она не может существовать, ибо элита сосет плебс примерно как комары, помаленьку, но их много. Это примерно как сегодня в Америке партия осла и партия еще какого-то животного. Это самое устойчивое положение. Они сменяют друг друга, примерно как мошка к концу лета сменяет комаров. И на следующий год – то же самое. И каждая из партий индивидуально подпитывается из плебса по мере выбытия ее членов по первой причине.

В третьих, какая-то из двух партий начинает побеждать, и этого не дай боже. Победа всегда достается только через явное и подпольное убийство, и никак иначе. Ибо сагитировать весь плебс на одну сторону невозможно по той простой причине, по какой невозможно, чтобы весь стадион поднял большой палец в небо или опустил его к земле в данном конкретном случае.

Из победы в партии возникает эйфория, из эйфории – притупление мозгов, обжорство и так далее (см. выше). Но, главное, обратите внимание на лень. В результате лени элиты возникает множество партий, с которыми, из-за той же лени никто не хочет бороться, успокаивая себя, что они – с гулькин нос.  Все. Песенка этой элиты – спета.

Одна из партий, как правило, самая беспринципная и безжалостная, одолевает и берет власть в свои руки, немедленно отправляя прежнюю элиту в плебс и, еще не веря в свою окончательную победу, вводит террор, оружейный или экономический, разницы нет. И сидит, сколько удастся, постепенно переходя в пункт номер один.

А теперь взгляните на историю всех народов, за исключением западноевропейских, начиная с эпохи просвещения. Дальше вглубь вам заглядывать нечего, а тем, кто хочет, можно обратиться к другим моим трудам. Все народы переживают одну и ту же процедуру: смену элит при одном и том же способе правления народами. Я этот способ называю и азиатской формацией, и людоедским правлением, и сатрапией, в зависимости от настроения и описываемой страны. Только заметьте, это – главное, ни один народ в мире не смог сбросить это ярмо самостоятельно, даже современный Китай, везде требовалась внешняя сила родом с севера Западной Европы. А из Китая еще не известно, что получится. Думаю, что какая-нибудь династия Тенаймынь вместо династии Маодзедун и вместо предшествующих ей империй Цын, Тан и так далее.

Основой всех таких переворотов всегда являлась и до сих пор является какая-нибудь идеология «для широких масс», то есть для плебса. Будь то религия или коммунизм, что тоже – религия, ибо в коммунизме, как и в любой религии нет ни грамма здравого смысла, а только – слепая вера. Только на нее и способен плебс. Но надо сказать, чем же отличается Запад от Востока.

Моисей отделил идеологию от суда, и они стали жить самостоятельно и независимо друг от друга. То есть, это было первое разделение властей. Его последователи отделили наследственную или силовую власть от денег, и деньги и власть стали жить самостоятельно и независимо друг от друга. Деньги стали краеугольным камнем власти, а наследственная власть стала этакой ширмочкой, отделяющей реальность от умозрения. Раньше власть делала власть, теперь деньги делали власть. Но они имеют свойство тратиться и как бы исчезать. И даже из рук самой денежной власти. Поэтому надо сделать так, купируя их трату, чтобы деньги делали деньги. Пришлось развивать экономику и научно-технический прогресс. Чтоб меньшее количество плебса делало больше товаров, которые ему же, плебсу можно было бы продать. Поэтому надо было сделать так, чтобы плебс больше зарабатывал. И завертелась карусель.

Только вы не забудьте, что уже существовало разделение идеологии и суда, а впоследствии суда и  власти. Почему? Потому, что деньги всегда требуют суда, иначе они перестают размножаться, а наследственная власть в этот суд вмешивается. И деньги перестают делать деньги. А этого нельзя допустить. Поэтому-то деньги и требуют суда, справедливого и независимого. Тогда все идет о’кей.

Если уж суд незаменим в деньгах, то грех им не воспользоваться и в других случаях. Во-первых, в суд нельзя не допустить плебс, иначе пополнения элиты не будет, она ведь со временем становится способна все пропить или проиграть. Во-вторых, пример справедливого и независимого суда между деньгами заразителен. Все хотят судиться, и по любому поводу. В том числе и с элитой. И это становится так называемой житейской логикой, доступной всем, и несокрушимой.

Теперь, если вы еще не позабыли о научно-техническом прогрессе, о вынужденности которого я только что вам сообщил, то придется признать, что без всеобщего образования прогресса не только не достичь (в элите дураки рождаются так же часто, как и среди плебса), но даже и не смочь им воспользоваться. И сегодня ли вам это объяснять? Так что и Просвещение – вынужденно. Всеобщее, заметьте, а не только элитарное.

Теперь мне ли вам объяснять, что север Западной Европы зашагал гигантскими шагами, враз и вдруг оставив далеко позади себя весь древний мир, более старый. Только не забудьте опять-таки, что все это у меня расписано в других работах, где я исчерпывающе доказал, что все это пошло от Моисея. И где я, кстати, доказал, почему именно я веду речь о севере Западной Европы, а не о ее средиземноморском юге, где Моисей и начал свои дела.

На этой основе пора возвращаться к людоедскому правлению плебсом, которое до сих пор царствует над народами, каковых американцы пока не успели еще перевести на истинный Моисеев закон. Хотя, вообще-то надо пару слов сказать об устойчивости западноевропейской жизни. Вы заметили, что на Западе везде, кроме пока что Италии, существуют две партии? Остальные в учет не надо брать, так как гитлеровской партии, кажется, больше уже нет. И ее надо считать рецидивом не только потому, что ее нет, а еще и потому, что идея ее зародилась как раз на юге, там, где возник католицизм Козимо Медичи, побежденный северным протестантизмом. Поэтому-то я и считаю гитлеризм рецидивом католицизма. Мало того, он должен был возникнуть только в технически развитой стране, к которой Италия тогда не относилась. Иначе за гитлеризм не стоило браться. Муссолини-то ведь просто – кукла с лживыми идеями. И именно поэтому гитлеризм, насквозь лживый, погиб на просвещенном Западе, в отличие от ленинско-сталинского коммунизма в нашей стране, сменившегося гэбэшным псевдокапитализмом Путина. Псевдокапитализм он потому, что при нем нет справедливого и независимого суда точно так же, как и при коммунизме и вообще при людоедской системе правления плебсом. Или вы не видите всего этого хотя бы на примере «Юкоса»? На примере выселения плебса – владельцев собственных квартир, никому ничего не должных, «по суду».

Вот теперь надо перейти к вопросу, что такое суд и право. Начну с права. Право бывает гражданское и частное. Гражданское право вершит власть над частными лицами и принуждает их подчиняться воле власти. Точная копия такой власти – власть папы с мамой над своими детьми, власть стадного вожака над стадом. Эта власть не может быть справедливой и независимой в принципе и это отчетливо видно на примере папы с мамой, то и дело несправедливо наказывающих своих детей, то и дело нарушая закон. И еще потому, что сам закон, по которому папа с мамой наказывают свое дите, папа с мамой сами и изобретают, без участия детей. Это самое древнее право. И по такому праву нельзя судить деньги, ибо они сразу же прекращают размножаться. И дети  тоже перестали бы размножаться, если бы они размножались самопроизвольно как деньги, и их не воспроизводили бы папа с мамой, не спрашивая самих будущих своих детей.

Частное же право возникло на деньги, правда, началось оно, например, с частной удочки рыбака. С каменного топора, самолично обвязанного крест накрест веревочкой. О том, как оно совершенствовалось – у меня в других работах. Но частного права при людоедском правлении плебсом, при сатрапии, при азиатской формации нет, и никогда не было. До сих пор. Есть только его имитация, а сама имитация – от стыда перед Западом. Я ведь вам уже сказал, что частное право логически несокрушимо и понятно дуракам из дураков. И именно поэтому его надо имитировать, если его нет в действительности.  

Теперь надо вновь перейти к демократии. Я уже показал вам на примере большого пальца, что демократия – бессмыслица, ибо она решает вопрос не о себе, а о поверженном гладиаторе, причем сам поверженный гладиатор не участвует в голосовании. И хоть бы даже и участвовал, он не может в одиночку решить свою судьбу, противостоять демократии, а ведь жизнь-то его самоценна и дана именно ему, а не демократии. Так что конечный и потаенный от плебса при людоедском правлении смысл демократии не в «меньшинство подчиняется большинству», а во всемерном учете обоснованных требованиях меньшинства. В случае с поверженным гладиатором – его личного мнения. Именно поэтому на севере Западной Европы впервые отменена смертная казнь. Именно поэтому мнение меньшинства при истинной демократии на Западе должно непременно учитываться. Вернее, его абсолютно невозможно игнорировать с порога, а надо добиваться компромисса. Так что основная мысль демократии в совокупности «меньшинство подчиняется большинству», «права меньшинства должны учитываться» и между этими как бы несовместимыми требованиями должен быть достигнут компромисс. И не на собрании, ибо есть еще наука о массовом сознании, которое глупо как пробка, а – в суде.

Вот теперь дошла очередь до суда. В истинной демократии и в ее имитации понятия суда совершенно разные. На Западе суд – это соревнование двух индивидуумов на корте (court – суд) под присмотром судьи, независимого ни от той, ни от другой стороны. Это – источник частного права, будь на корте с разных сторон хоть человек, хоть само государство. В данном случае государство имеет тот же статус стороны как и отдельный человек. В уголовном же праве с одной стороны всегда выступает человек или сообщество людей, с другой стороны – государство в лице прокурора. И между частным и уголовным правом – большая разница. При этом прокурор имеет для суда тот же самый вес, что и противная сторона – частное или общественное лицо. Или их адвокат. Никто и никогда на Западе не рассматривает прокурора, выступающего от лица государства в уголовном деле, как обладающего каким бы-то ни было преимуществом по отношению к частному или общественному лицу или их адвокату. Все, что может делать прокурор в суде или до суда, может делать и адвокат или сам представитель другой стороны.

Совсем другое понятие имеет суд в азиатской формации. Суд изначально понимается как наказание, как осуждение, но не соревнование сторон. Ибо ему незнакомо частное право как таковое в самом широком смысле этого понятия, например, человек пришел в суд, и подал иск к своему государству, чтобы разрешить частный спор между ними. Это потому, что суд идет от гражданского права, когда государство-мать наказывает своих детей за проступки. Теперь надо понять, как этот суд от стыда перед Западом трансформируется.

Во-первых, возникают споры между представителями элиты частноправового порядка, так как элита владеет частной собственностью, а плебс ничем практически не владеет, не считая своих трудовых рук, каковые совсем до недавнего времени тоже принадлежали представителям элиты. И они отсуживали друг у друга рабов. Но так как сами эти представители элиты принадлежали как частная собственность царю, то именно он и создавал как папа с мамой для своих детей законы частного права, притом не всеобщего частного права, а именно для данного случая разборки среди элиты. При этом царь всегда думал в первую очередь о себе, о своих интересах. В результате законы у него получались примерно как для сынов и пасынков в обычной семье, в целом же – нелогичные. Например, спорное имущество – взять себе. И этот произвол нашел себе определение – гражданское право, так как частным правом его назвать было нельзя из-за дурости и заведомо неправомерных с точки зрения частного права «интересов» государства. А Западу сказали, что это и есть частное право, только со своей спецификой, так что – не придирайтесь. В общем, на душе стало легче, хотя заграничные юристы и похохатывали.

Во-вторых, случаются воровство, убийства и прочие такие же дела, причем как среди элиты, так и среди плебса, которые искони считались уголовными, так как шли от наказания папой и мамой своих детей и от наказания вождем своих подданных. При этом когда папе с мамой было некогда, младших детей наказывал по их поручению кто-нибудь старший из детей или родни, а царю вообще всегда было некогда, поэтому у него появились тиуны. О прокурорах вообще не было речи. Такого понятия даже не было. А зачем оно? Тиун приказывал бить потенциального вора, убийцу или насильника до тех пор, пока он не сознается, ибо признание  в своей вине до наших дней считается «царицей доказательства». Тогда как на Западе признание в содеянном не имеет в уголовном суде на корте абсолютно никакого значения. Оно учитывается только тогда, когда вина доказана не признанием виновного, а неопровержимыми фактами. Вот тогда признание судья может принять в учет для снижения степени наказания в формулировке «за сотрудничество со следствием и судом». Вот поэтому на Западе и потребовался прокурор. Прокурор от имени государства собирает доказательства вины, притом такие, которые судье покажутся убедительными, поэтому прокурор старается, чтоб в суде не было стыдно. И не только поэтому. Так как уголовные дела совершают не только грамотные представители элиты, но и безграмотный плебс, то этот представитель плебса не может сравниться по знаниям и опыту с прокурором, который только изощренными вопросами может загнать его в тупик и представить дело судье в выгодном для обвинения свете. И это будет несправедливо. Поэтому обвиняемому в уголовном преступлении представителю плебса, впрочем, так же как и представителю элиты, предоставляется адвокат, и даже бесплатно, если у них нет денег. Адвокат знает не меньше прокурора, а иногда даже – больше, вот они и доказывают друг другу пред лицом судьи на корте: один вину, другой – невиновность. О равенстве их прав перед судьей я уже говорил.

Нашим правителям со своим тиуном и заплечных дел мастером опять стало стыдно перед Западом. Тем более что они туда зачастили ездить свататься. А им говорят: «Ну, как же так можно? выбивать кнутом «царицу доказательств». Пришлось заводить прокуроров. А где прокурор, там и адвокат. И точно так же как и в случае с частным правом, с превращением его в гражданское право, нашлась и тут своя специфика, людоедская, естественно. Эта специфика была трех родов. За убийство боярина штраф 100 рублей, а за представителя плебса – рубль. И это только пример, расширять можно по всем статьям Уголовного кодекса.

Чтоб государство в лице царя богатело, всегда наказывать дважды, тюрьмой и конфискацией имущества. Хотя и приобретенного честным трудом, а не наказываемым нарушением закона. Всех судей построили как в армии, во взводы, роты и полки и назначили над ними начальников, которым надо подчиняться без раздумий и пререканий, точно как в армии. И к главному начальнику пошли секретные инструкции от царя через конюших, сокольничих и прочей дворни на предмет, как судить. И все это по иерархии в тот же день достигало последнего судебного солдата. В результате прокурор стал главнее судьи, а адвокат – наподобие нищего, просящего подаяния у судьи. И все стало – просто блеск, внешне – не придерешься, внутренне – как и было, то есть матриархат напополам с патриархатом в смысле права бить своих детей. Можно было отправляться в Европу за невестами.

Тут самое время вернуться к «частному» праву, которое у людоедской власти – «гражданское», отличие какового от истинно частного права я уже описал. Ибо мы в этом отношении дошли только до тяжб между представителями элиты. А тут ведь наступил 1861 год и рабов, из-за владения которыми судились бояре, освободили. Им ведь тоже потребовалось гражданское право наравне с боярами, ибо из-за западных границ начали снова на нас косо поглядывать. И то и дело, на всяких там «саммитах» повторять: «Как же так можно? Ведь век-то двадцатый идет». Но военная структура судей давно уже стояла на плацу, так что больших усилий для имитации «полного равенства перед законом» не потребовалось. Сперва, конечно, написали закон, по которому и правда, все равны, даже последний из плебса перед государем-императором в ранге то ли генерального секретаря, то ли президента с его империей в полном ее составе. И направили эту бумажку в ООН и в прочие места, даже в Африку, где давно уже, лет пятьдесят, судили по-западному. И там возликовали: «Как быстро у них движутся дела с демократизацией!»

А наши сокольничие и постельничие, хитро, криво, наподобие Путина, улыбнулись, и на другой же день вызвали главного начальника всех судей на царскую конюшню или псарню (я уже не помню) и сказали: «Ты, конечно, понимаешь, что закон писан не для вас, а – для Запада, так что действуй по устным инструкциям, а если их нет на наш грех (у нас это бывает), то должен сам соображать в нужном русле. В общем, в тот же день, к вечеру, сие пожелание достигло всех рядовых судей во всех ротах, полках и прочих соединениях.

Тут надо бы несколько слов сказать о методике подчинения судей власти, ведь у них не было ни строевого, ни прочих уставов, писаных на бумаге, типа караульной службы. За границей ведь засмеют за такие писаные уставы. Поэтому эта методика – тоже хитра, как и всякие прочие хитрости людоедского государства. И основа этой хитрости вновь внедренное для плебса частное, вернее, гражданское право. Судить двух плебеев из-за спорной рыбачьей удочки, во-первых, истинное удовольствие – не надо даже смотреть идиотский «Аншлаг». Во вторых, можно брать взятки и присуждать удочку тому, кто больше дал. Притом аппетит приходит во время еды, как известно. И судебное начальство не только это прекрасно знает, но и даже молчаливо поощряет, слегка скривившись на предмет: дескать, попались, у нас – полное на вас досье. Так что, когда придет какой-нибудь плебей с иском к государству, вы сами знаете, что делать: отказать, даже если он по всем законам прав.

А вот если я неправ, сообщая вам эту как бы тайну, то найдите мне судью в тюрьме за взятки или явное и преднамеренное нарушение закона в области и без того куцего «гражданского» права. То-то и оно, не найдете. А если и найдете одного в тюрьме, то это потому, что судья пренебрег каким-то устным указанием, и ему припомнили то самое досье. Между тем, в Америке еще в прошлом веке давали судьям по десять лет каторги только лишь за то, что они не брали самоотвода в предписанном законом случае. По нашим меркам это даже и не преступление, а простая забывчивость, рассеянность, вроде как пришел небритым. Или забыл застегнуть ширинку.                      

Теперь вновь к плебсу. Плебс, конечно, дурак или лентяй, иначе бы он не был плебсом, а продвинулся бы в элиту. Но любого дурака можно научить элементарным вещам, о которых я говорил выше. Недаром я так настаивал на том, что правила истинной демократии и справедливого и беспристрастного суда столь логически просты. Их только надо выучить как таблицу умножения, каковую знают даже дураки из дураков. Только зачем же это людоедскому государству? О том, зачем это нормальному демократическому государству я уже говорил, для научно-технического прогресса, для выдвижения умных из среды глупых. Чтоб они двигали прогресс во всех сферах. В том числе в сфере сдержек и противовесов, в результате которых вырабатывается компромисс в любом вопросе. И разделение властей – только их часть. Гармония ведь не только у любящих сердец, ее и у ненавистников надо добиваться, ведь при гармонии легче жить.

Кроме того, плебс не совсем уж и дурак. Ведь именно он придумал массу поговорок, анекдотов и пословиц хотя бы о нашем суде. И они – просто блеск, не каждый поэтический гений придумает. Например, «закон – что дышло…», «от сумы и тюрьмы – не зарекайся». Или «прокурор – добавит», словно ни судьи, ни адвоката в природе нет.

Кажется, мы достигли просвещения. И теперь надо доказать, что просвещение просвещению – рознь. Только надо предварительно напомнить вновь, что я доказал выше: элита и плебс – едины. Только на Западе плебс и элита диссоциирует в обеих направлениях беспрепятственно на основании закона и демократии и, значит, более интенсивно. Поэтому на Западе элита более умна. На Востоке диссоциация сдерживается, глупеющая элита хочет насильственно остаться на своем месте и именно для этого сдерживает диссоциацию и, естественно, все более глупеет. Это видно хотя бы по президенту Путину. Попробуйте прочитать его выступления за все годы его правления разом и подряд, и вам без моих объяснений станет ясно.

Но восточная элита пока еще не настолько глупа, чтоб не видеть своего умственного отставания. Именно поэтому уже 500 лет подряд восточная элита хватает или ворует на Западе все новые идеи, от пушек и атомной бомбы до суда и демократии и тащит к себе на родину. И не только для хвастовства, о котором я говорил выше, но и чтоб окончательно не превратиться снова в обезьян. Она чувствует это зародышем мозга – гипоталамусом.

Но восточная элита уже настолько глупа, что уже не понимает, что ворованное или по доброте душевной брошенное ей достижение западного прогресса не поможет. Оно не может прижиться в Азиопе, так как надо начинать именно с возможности диссоциации элиты и плебса. Притом не такой диссоциации, когда один ион по фамилии Путин хватает за руку питерские ионы, глупые как пробки, но преданные как любящая жена, и тащит их к аноду по имени Кремль. Именно поэтому западный прогресс в Азиопе приобретает такие уродливые и идиотские формы. Такие как ядерная и ракетная гонка, предложенная Америке. И Америка ее вынуждена была принять в твердой уверенности, что заставит Азиопу проиграть ее. Но я отвлекся, речь-то у меня в основном о плебсе.        

Плебс никогда не доволен своей участью, но он ленив и не желает учиться. И это на руку элите, желающей законсервироваться на Олимпе. Необразованным человеком легко манипулировать. Поэтому, во-первых, его учат так, чтобы он фактически ничего не знал о человеке или знал науку о нем извращенно, и достаточно хорошо знал свое механическое дело, например, расчет шестеренок на логарифмической линейке и арифмометре. Это я начал о так называемом профессиональном образовании плебса, получивши которое, часть плебса становилась так называемой советской интеллигенцией. Сейчас она называется уже снова буржуазной. Каковая прямо сейчас не вылезает из телевизора. Во-вторых, все знания вообще, в школе, техникуме, институте и даже Академии наук тщательно фильтруются, на что надо и что не надо. В результате из наук получается невообразимая и неприменимая в деле смесь знаний и религии (идеологии). Например, социалистическая экономика, не имеющая ничего общего как с экономикой, так и с западным социализмом.      

В общем, во всех сферах жизни народа наступает сплошной идиотизм, вранье и бессмыслица: в религии, правосознании, браке и семье, деторождении. В армии и так называемых правоохранительных органах. Во внутренней и внешней политике. В приоритетах. И так далее и тому подобное.

Элита все глупеет, а плебс, наоборот, начинает умнеть. Он умнеет не потому, что образован, а потому, что плюет на вменяемое ему образование и начинает жить на первобытных инстинктах, возвращаясь на 1000 лет назад. Он начинает принимать решения в своем кругу и действовать, подчиняясь исключительно гипоталамусу, а не полушариям головного мозга. И кажется, что он рационален как пчела, несущая мед и строящая соты, как муравей, тащащий себе в гнездо соломинку и укладывающий ее так рационально, что ни одна капелька дождя не попадает в муравейник. И вообще, каждая частичка народа в таежной или «целинной» деревне, в «микрорайоне» из трех 17-этажек начинает жить, как будто больше на Земле ничего нет. Совершенно как дикий пчелиный улей или муравьиная куча. А два канала государственного телевизора отныне становятся в статус бога на небе, далекого, непонятного, нерационального, вспыльчивого и совершенно отвлеченного от нужд людей.

На этом этапе оглупление элиты происходит уже чисто механически. Ни один из окружения избираемого царя не может быть его умнее. Но именно окружение, потенциально всегда готовое менять свою партию, его и избирает. Ни одному из своего окружения царь не может доверять, поэтому для сдержек и противовесов он должен окружать себя все большим числом окруженцев. И в конечном итоге на все сто процентов погружается в их распри, совсем почти не выглядывая в свою страну, каковой якобы правит. Поэтому ему становятся нужны «руки» для «претворения в жизнь» его приказов. Заметьте, руки, а не голова. Заметьте, «руки» по каждой отрасли «правления», каковых много и ни одна из них не считается с соседними «руками». Как говорится, «рука – владыка». Вы видели по телевизору, как абсолютно несогласованно, произвольно шевелятся щупальца у спрута? Особенно, когда он не плывет по курсу, а как бы раздумывает, куда ему плыть. И их ведь всего восемь, а не сто восемьдесят как у Путина. Но это бы было – полбеды.

Настоящая беда в том, что все эти «руки царя», федеральные и региональные, ощущают абсолютно тот же дискомфорт ума-глупости и преданности-недоверия, что и сам царь. С теми же самыми потугами как-то все это рационализовать, и, прежде всего, не качеством, а количеством. Но я вам только что обрисовал прокурорско-судебную властную вертикаль а ля Путин, когда каждое повеление должно в течение половины рабочего дня достигать самого низшего звена. И так ведь по каждой из ста восьмидесяти путинских «рук-вертикалей». И если вы не забыли, на каждой из нижестоящих ступенек должен быть начальник дурнее предыдущего, и каждой из них как по горизонтали, так и по вертикали вниз окружает себя глупейшими. Но это же – такая орава дураков, многомиллионная! Но и это еще не все.

На такую ораву не хватит никакого бюджета, даже американского. Поэтому всей ораве платят гроши, но права их над плебсом ничем не ограничены. Любой чиновник может так загонять любого все еще крепостного, советского и постсоветского плебея своей епархии по кабинетам, что любой даже и sapiens человек тут же собьется с толку, а зачем он вообще сюда приходил? И в каждом присутственном месте  оставлять часть своего кошелька, позабыв даже о собственных детях. Хотя именно ради них он сюда и приходил.

Я был бы неправ, если бы не нашел в этой идиотской системе рационального зерна. Если прекратить эту, почти божественную по своему значению вертикаль власти, определяющую для всей многонациональной империи, для ее двухсот народов, единообразный как в муравейнике образ жизни, то империя мгновенно развалится на составные части. Вот это и есть рациональное зерно. Каждый народ создаст свой собственный муравейник, в наибольшей степени удовлетворяющий национальному менталитету. И не сомневаюсь, что Чукотка тут же присоединится к американской Аляске, а Сахалин с Курилами самоопределится по Японии. И так далее и тому подобное. А вся вечная сибирская мерзлота с ее-то алмазами, нефтью, газом и никелем-платиной тут же окажется в составе, например, Исландии, туда они будут ездить в отпуск, погреться около гейзеров. Ибо в Анталье им слишком жарко.

Предыдущим абзацем я подошел к наиглавнейшей российской проблеме. И, вообще говоря, к китайской, индонезийской, индийской и в целом к азиатской проблеме с ее совершенно одинаковой системой людоедского правления народом. Дело в том, что любая элита (великокняжеская, императорская, советская, постсоветская, христианская, мусульманская и так далее), добравшаяся до власти, не сможет отказаться от жесточайшей вертикали власти, направленной на унификацию жизни разных менталитетов входящих в империю народов. Иначе она – самоубийца. И именно поэтому все политики любых элит от Рюрика и до наших дней в первую очередь говорят о единости и неделимости. И приводят сотни и тысячи причин для этого, и все они в целом и в частности не стоят выеденного яйца. И все они находят тысячи причин для того, чтобы задушить горизонтальные связи, ибо горизонтальные и добровольные связи тут же уничтожат вертикаль, оставив ей то, что считают нужным, а это, знаете ли, немного, и, прежде всего, в пресечении бесконтрольного использовании так сказать общественных денег. Но ведь именно на эти-то деньги элита и живет, и шикует – посмотрите хотя бы на Кремль, разумеется, изнутри.

Я бы много мог сказать о том, что нам вдалбливают в голову на выборах сразу же вслед за единостью и неделимостью о совершенствовании управления и повышении благосостояния плебса. Но этого ведь не может быть выполнено в принципе. Управление, усложняясь, дорожает, а благосостояние плебса соответственно снижается. И примеров тут – миллион. И вы их без меня знаете. Замечу только, что чем меньше страна, тем плебс в ней живет лучше. И тут столько же примеров, сколько есть на Земле маленьких стран, исключая те станы, где продолжает существовать людоедское правление, основанное уже не на единости и неделимости, а на чистейшей вертикали власти и отсутствии независимого суда.        

Теперь о демократических выборах власти. Господи, неужели вы можете подумать, что, например, в России любая властвующая элита позволит плебсу выбирать себя? Так же думать более сумасбродно, чем тащить верблюда сквозь игольное ушко.

Вот, посмотрите, что пишет Большая советская энциклопедия в 1975 году, как известно самая демократическая в мире, способная все поделить поровну между плебеями, до последнего гвоздя. Но сперва надо сказать о выборных системах. Грубо говоря, есть две системы: мажоритарная и пропорциональная. При мажоритарной надо получить большинство голосов (50% + 1 голос), потому она и есть мажоритарная (мажорити – большинство). Хоть отдельному кандидату, хоть – партии. Остальные (50% – 1 голос) ходят на выборы зря, так как их голоса, отданные как нескольким кандидатам и нескольким партиям, так и одному кандидату и одной партии своих чаяний от выбора не получат. Все решить может, как сами видите, всего один человек перевеса.

И именно о такой системе «демократическая» БСЭ пишет: «В условиях буржуазного государства мажоритарная система носит недемократический характер. Мажоритарная система не является представительной, ибо парламент, созданный в результате выборов, как правило, не отражает действительного соотношения политических сил и роли той или иной партии. Мажоритарная система всегда выгодна крупным буржуазным партиям, в то время как значительная часть голосов, поданных избирателями за небольшие партии, пропадает. Демократические силы в буржуазных странах борются за введение пропорциональной системы представительства, при которой места в представительном органе распределяются пропорционально полученному каждой партией количеству голосов избирателей (по определённой квоте), что в большей степени выражает волю избирателей. Пропорциональная система — наиболее демократичная форма определения результатов голосования, т.к. органы, избранные на её основе, имеют более представительный характер. Коммунистические и рабочие партии капиталистических государств выдвигают требование введения пропорциональной системы, однако буржуазные государства неохотно идут на это, опасаясь увеличения числа представителей трудящихся в выборных органах. В большинстве буржуазных государств применяется мажоритарная система представительства».

Вы, надеюсь, помните, что у нашей тогдашней демократии была всего одна, коммунистическая партия, поэтому мы и учили Запад как им надо выбирать свои власти. У нас самих выбирать-то было не из чего. Пришла демократия ельцинская во главе с ельцинской же элитой. И сдуру приняла пропорциональную систему, наверное потому, что сам же Ельцин будучи партийным секретарем читал только что процитированную энциклопедию. И сразу же заметили, что хваленая ими же самими пропорциональная система им самим не нужна. Притом обратите внимание, это та же самая элита.

О том же, что ныне глаголет Вешняков, приватизировавший на «святой» Руси избирательные право и кампании, я даже не буду говорить. Читайте газеты. Я только замечу несколько слов о диссоциации избирательных систем на наиболее (в пределах достижимости) демократическом Западе.

Конечно, пропорциональная система теоретически более справедлива, чем мажоритарная, и с нее все началось. И политики, и народ (сиречь элита и плебс) быстро заметили, что лебедь, рак и щука согласно И.А. Крылову тянут повозку в разные стороны. А на практике вообще получалось, что таких разносторонних партий не три, а тридцать три, и тянут они по тридцати трем различным векторам. В результате ни одного крупного вопроса, животрепещущего, в том числе для плебса невозможно решить. И началась консолидация. В конечном счете, консолидировались в две партии: в основном «за плебс» и в основном «за деньги» (демократы и консерваторы, так как деньги старше демократии). Непримиримые вроде партии Анпилова и подобные ей остались в одиночестве, штук тридцать или сорок, по тридцать-сорок человек в каждой. На все это, обратите самое большое свое внимание, ушло двести лет, повторяю, двести.

В результате самому последнему дураку стало ясно, что микроскопические партии или должны достигнуть расцвета в смысле численности приверженцев, или погибнуть естественной смертью со смертью амбициозного основателя, сбившего с панталыку сорок человек, включая ближайшую родню. Еще через пятьдесят лет стало ясно, что эти партии мелькают как в калейдоскопе картинки, возникают и пропадают. Так на какой хрен на них тратить время и деньги налогоплательщиков. Вот тогда-то и перешли к мажоритарной системе. И ни одного человека не было против. Начальников этих карликовых партий я в расчет не беру. 

У нас же в России и вообще в Азиопе в течение десяти лет обязательно меняется конституция, избирательная же система меняется – к каждым выборам. Чувствуете разницу? Вижу, что чувствуете, тогда спрошу: уж не без ведома ли это перманентной элиты случается? И еще заострю: элита-то хотя и перманентная, но дует-то она в одну и ту же дуду, передающуюся по наследству.

Так, а что же у нас с плебсом? Выше я вам уже сказал, что плебс давно перешел на «раздумья» гипоталамусом, каковой раздумий в прямом смысле вообще не имеет, он действует примерно как бог, на основе прожитых им миллионов лет: решил и заставил. И вы даже не знаете об этом, а руки-ноги, язык и фантастический орган «лингам» самопроизвольно делают, что надо, чтобы продолжить свой род. И по велению того же гипоталамуса прекращаете размножаться, когда жить совсем уж невмоготу. Совершенно как мамонты или какие-нибудь трилобиты. Сейчас в России настал именно такой «ледниковый» период. Только не хватайте меня за руку, дескать, в Западной Европе тоже перестали размножаться. Там перестали размножаться не по велению гипоталамуса (инстинкта), а по велению разума, то есть полушарий, каковые считаются главным достижением человечества. Только данное исследование выходит за рамки настоящей статьи. Скажу только, что главное тут – разумный эгоизм, а такого эгоизма гипоталамус не производит. Разве что, чуть-чуть, в виде проб и ошибок.           

Хороша, но и ужасна восточная поговорка: «Лучше 60 лет тирании, чем один день фитны». Фитна – это русская смута. Смута же, сами знаете, когда меняется власть и, естественно, элита. Поговорка эта хороша тем, что она необыкновенно справедлива. Действительно, народ, устав от смуты, такой например как сегодня на северном Кавказе да и по всей остальной России, зовет диктатора, и рад поступить в его полное распоряжение. Лучше получать десятую часть своего труда, быть каждый день ни за что битым и униженным, но дожить до старости, вырастить детей и спокойно помереть в нищете, о глубине которой никогда не узнаешь, так как не с чем сравнить. Именно поэтому поговорка ужасна. Соколы же, грудью бросающиеся на скалы по М. Горькому, не делают погоды, как перистые облака на 10-ти километрах от поверхности матушки-земли. Неужто я открыл тут ненароком новый закон природы?

Вообще говоря, элита самолично может вершить только переворот в царской (президентской) резиденции, сообщая об его результатах плебсу по радио или телевизору. Во всех остальных случаях элита зовет на подмогу плебс, и тогда наступает смута, стрельба во все стороны. И ожидание пули со всех сторон. Примерно как на днях в городке Беслане. И плебс начинает звереть. А со всех сторон несется: стреляй туда, там враги. И плебс сходит с ума. А сумасшедший зверь, это даже не в цирке, в саванне или уссурийской тайге, это примерно как апокалипсис. А апокалипсиса до сих пор все боятся, хотя некоторые его понимают как землетрясение, цунами, извержение вулкана. Такого большого вулкана, на всю Россию. И, естественно, выбирается диктатор. Только при нем надо жить ниже травы, тише воды. Но это же лучше, чем цунами.

Да, хорошо бы иметь открытое общество. Беда в том, что ни одна страна кроме севера Западной Европы до него самостоятельно не доросла. И не сама Западная Европа доросла, пусть не хвастается, это евреи Моисеева колена под знаменем Второзакония и именем изошедших из Византии греков ее туда привели. А другие колена евреев под недотепистым знаменем Первозакония сотворили весь остальной мир. И я не шибко уверен, судя по сегодняшним дням, что Второзаконие быстро победит Первозаконие. И так уже идет пятисотый год этой борьбы между ними. Но и сдвиги есть. Началось с Японии, заканчивается пока в Ираке.

Не взорвали бы только Землю на этом тернистом пути.

 

                                                                                                      06.09.04.

 

Теперь нужно осветить два маленьких вопроса, каковые все никак не приходят в голову сегодняшним российским демократам, начиная от коммунистов и кончая «Яблоком» и «Союзом правых сил». А то, что они все демократы, у меня нет сомнений, так как все они «за простой народ» и против сверхприсвоения патрициями богатств, добытых руками плебса, (тут главное слово сверхприсвоение).

Патриции, не желая марать свои руки о плебс, создали слепо подчиняющихся им чиновников, часть из которых – интеллигенция, а часть – прокуратура, суды и милиция, «которая нас бережет». Вместе это называется как ни странно элита, ибо и писатели, и артисты, и художники, и ученые – все это чиновники от интеллигенции. Выпрягшиеся же из ярма интеллигенты – как правило, покойники, тюремные сидельцы или «умалишенные». Таким образом, при людоедском правлении элита бесконтрольно владеет плебсом. При этом один царь несколько ослабляет вожжи, а следующий их натягивает. Вот так и живем.

Что в таких условиях делать плебсу? Я уже сказал – ничего. Подчиняться. Ибо о людоедском суде и прокуратуре я уже говорил. Ибо самый демократичный плебс Германии как миленький подчинялся Гитлеру. И примеры эти можно сколь угодно продолжать. Можно почитать роман, забыл какого писателя, а рыться неохота, кажется Синклера Льюиса, «У нас это невозможно». Он про Америку, Штаты.

В свете изложенного, единственным средством в этой ситуации является суд, беспристрастный и равный для всех. Но ни один из современных российских демократов не ставит этот вопрос во главу угла. Они говорят о чем угодно до пены у рта, только не о суде как главном достижения демократии Моисея. А суд у них в речах попадается примерно как сор или опечатки. И это говорит о том, что все они – прислужники людоедского правления плебсом. Но не это главное.

Главное состоит в том, чтобы любой плебей никогда не забывал, что есть суд. Не забывал, что он – справедливый. Что он – равный для всех. Не забывал лет пятьсот подряд. Поэтому мало, чтобы какой-нибудь царь временно сделал такой суд, как император Александр II, (см. другие мои работы). Следующие цари мигом вернут все обратно на свои привычные места.

И тут мне надо вернуться к своей статье «О суде, архитектуре, столпах, рабах и самаритянах» и особенно – к статье «Древнегреческий театр – это первоначально все-таки не театр, а – суд». А вам эти статьи желательно почитать. Тогда вам станет совершенно понятно, что на фоне «отцовско-материнского суда над своими детьми» независимый и равный для всех суд – понятие для плебса абсолютно неприемлемое. Плебс просто не может пока понять, что может быть суд иной, чем суд родителей или господина.

Именно поэтому, как только Моисей выбросил из Второзакония моральные заповеди и вместо них создал независимый суд, тут же «возник» греческий театр. Притом, обратите внимание, никаких комедий, каковые так любит плебс до сего дня. Только – трагедии. А ведь именно людские трагедии рассматривает суд, комедии он не рассматривает, хотя они и нравятся плебсу.

Именно поэтому суд превратился в театр, и именно власть его сделала театром. И другой цели этого «театра» невозможно придумать, как приобщение всего народа, включая плебс и патрициев, к новому правосудию – частному праву.

Католицизм попытался это право у народа отнять, разрушив греческие «театры» и создав католическое церковное право (пример – «Маллеус»), но это ему не удалось, «изошедшие» в северную Европу «греки» не позволили.

Именно поэтому, пока существует «право родителя и царя», людоедская власть непобедима.

 

                                                                                                              09.09.04.  

Раз уж Вы попали на эту страничку, то неплохо бы побывать и здесь:

[ Гл. страница сайта ] [ Логическая история цивилизации на Земле ]