История евреев – предельно кратко

 

Введение

 

Первый «плен» евреев был в Египте. Только вот откуда их египтяне пленили – неизвестно. Это потому, что первые страницы истории написаны именно евреями, а они, по всей видимости, не хотят, чтобы мы знали, откуда они и что до Египта делали?

Конечно, сами евреи пишут кое-что об этих временах, только лучше б не писали, так как читать их толстенные «талмуды» можно, понять – нельзя. Примерно как бродишь по тайге неделю в поисках какого-нибудь жилья, а потом оказываешься вновь на том же самом месте, только с другой стороны, и вновь не знаешь, куда идти. То есть, ходить и искать выход из заколдованного круга можно, найти его – нельзя.

Не-евреи тоже писали историю евреев, только они основывались исключительно на еврейских исторических данных, притом принимая их за чистую монету. Поэтому история получалась в зависимости от степени антисемитизма авторов. И еще от степени любви к Христу, что говорит о европейском происхождении историков не-евреев, тогда как восточные историки, значительно больше и дольше знавшие евреев, вообще молчат, как в рот воды набрали.

Например, лояльный к евреям Э. Ренан историю евреев начинает как сами евреи с египетского плена, только более понятным слогом, хотя и противоречит себе и логике на каждом шагу. У него задача, которую он решил с горем пополам, – дать нам Христа-еврея таковым морально-этически красивым, каковым его даже записные христианские иерархи себе не позволяют сделать. Но яблоко от яблони должно недалеко упасть, поэтому и «яблоня» должна достойно выглядеть. Чтоб Христос не получился выродком. Тут логика есть, но она – единственная во всем его толстенном труде.

А вот А.С. Шмаков в своей книге «Международное тайное правительство» 1912 года (примерно через полвека после Э. Ренана) начинает историю евреев с вавилонского плена, так как именно там якобы написан Талмуд. С Талмуда потому, что автор – яркий антисемит, а в Талмуде – этому немало доказательств. Поэтому о евреях не сказано ни единого доброго слова.

Еще через пятьдесят лет на ниве еврейской истории отличился Рид Дуглас («Спор о Сионе. 2500 лет еврейского вопроса»,1956, издана 1986). Он тоже антисемит, но Христа любит еще больше, чем Ренан, поэтому Христос у него – даже не еврей, чему он накопал свидетельств в самом Талмуде, так как в этом «собрании сочинений» можно откопать все, что душе угодно, включая диаметрально противоположное. Но не в этом дело. Для «защиты» Христа он, где требуется, фальсифицирует даже то, что в еврейской истории ныне общепринято, например, хвалит элиту евреев саддукеев, так как Христос саддукей, и почти матом ругает народных представителей фарисеев на пару с самим Христом. В результате яблоко вообще не с яблони упало, а – с  «клюквы развесистой».       

Мне все эти «истории евреев», написанные как евреями, так и не евреями, не нравятся по следующим причинам.

Во-первых, нет вразумительного начала еврейского народа, так как начинать его с плена – глупее не придумаешь. Так как, если евреи знали, что их пленили, то и – откуда, им должно быть известным.

Во-вторых, даже Ренан, не говоря уже о Шмакове и Дугласе, не акцентирует неоспоримый факт, что евреи сделали практически все величайшие открытия цивилизации. Включая патриархат,  членораздельную речь и письмо, города, наемный труд и товарное производство, прибыльную торговлю и кредит, банки, частное право (синоним прав человека) и независимый от царей и шаманов суд.

В-третьих,  всем известные отрицательные качества евреев – источник тысячелетнего бытового антисемитизма во всех без исключения народах, рассматриваются историками как с неба свалившиеся чудо, без какой бы-то ни было причины, без какого-либо развития и/или культивирования, что совершенно алогично. Ибо общепринятая говорильня о «договоре» с Яхве, Ваалом, Золотым тельцом и прочими Иеговами при нынешних знаниях выглядит, по меньшей мере, детским садиком, младшей группой.

В-четвертых, бытовой антисемитизм выплывает от знания плохих качеств евреев и незнания хороших, от малообразованности, но сами евреи способствуют этому, скрывая свою историю и раздувая «сегодняшние» еврейские псевдодостижения типа, что евреев больше всех в Героях Советского Союза и плача навзрыд о своих бесчисленных гонениях и угнетениях-пленениях. Это, в свою очередь, вызывает раздражительность, так как все знают, что евреи – всегда писаря, если не шпионы, и походя «выписывают» себе ордена. Потакая бытовому антисемитизму, историки и публицисты ищут и быстренько находят теории, превращая бытовой антисемитизм в чистый антисемитизм, когда ругают за плохое, не находя и не хваля хорошего.      

В-пятых, мало того, создаются теории региональных и общемировых еврейских заговоров, что невозможно хотя бы потому, что евреи согласно своему характеру продадут тут же газетам любой заговор. Вы только послушайте, как визжат еврейские бабы и даже мужики на «Эхо Москвы», едва услышат от своей эфирной аудитории или «гостей эфира» слово еврей. В результате находит коса на камень. Между тем, сегодня достаточно развита наука о массовом сознании, для которого вообще не надо никаких заговоров, толпа действует синхронно и однообразно. Остается только применить этот массовый синдром, как к евреям, так и к не евреям. Ведь догадались же не проводить две демонстрации по противоположным поводам на одной и той же площади.

В-шестых, я еще не приступал к краткой еврейской истории, однако и без истории ясно, что все евреи образованны, тогда как не-евреи – один из десятерых. Поэтому упомянутым бабам не визжать надо, а проявлять упорядоченный интеллект. Именно для таких я, русский пишу еврейскую историю без всяких ужимок левитов-раввинов-учителей. Ибо никто из русских не осуждал и не завидовал еврею Жаботинскому, когда он за один раз поднимал железа больше всех. Все видели, что он – достоин быть впереди, не по уму, правда, – по железу.  

В-седьмых,  народы, видя каких трудов, феноменальной настойчивости при достижении целей и умственных усилий стоило евреям их первенство во всем, призадумаются на предмет, а не сильно ли они, народы любят плавать по течению? Ведь евреи быстрее нашего плывут против течения, откуда и – результат. В равных условиях, против течения, мы фактически стоим на месте, по березе на берегу видно. Тогда как евреи с трудом, но березу оставляют позади.

Постепенно, без моих нравоучений, некоторые нееврейские индивиды или с помощью специальных еврейских генов, полученных при случке, или же по правилам естественного отбора приближаются к евреям, недаром при случае говорят, что «один хохол двух евреев перехитрит». Но ведь охота побыстрей их догнать, ведь тысячи лет прошло, а не две недели.  

Именно для этого я пишу правдивую еврейскую историю с «самого начала», а не с очередного бессчетного «пленения». А евреи этого не хотят, им выгодно, чтоб мы не научились плавать против течения. Ну, а мне-то какое дело до их желаний?

И последнее, я в этой статье ничего не буду доказывать, все доказано в других моих работах. Я просто предельно кратко прослежу еврейский путь развития, на доказательства, кому потребуются, загляните на http://www.borsin1.narod.ru/p1.htm .  

 

«Шимпанзе» с устойчивым геном внутривидового эгоизма

 

Внутри видов ген эгоизма редок, но все же встречается, тогда как межвидовой эгоизм – налицо. Но новые виды получаются согласно данным современной науки из существующих видов путем межвидовой гибридизации близкородственных видов. Поэтому ген межвидового эгоизма непременно должен попасть и внутрь вида, дальнейшее – за естественным отбором.

Нет на Земле более гибельной окружающей среды, не считая пустыни Калахари, где живет всего один вид насекомых, питающихся цветочной пыльцой, принесенной с окраин пустыни, и пьющих воду из атмосферы, в которой влажность нескольких процентов, чем плато над Индийским океаном в бывшей Счастливой Аравии. Ныне это Йемен с куском Саудовской Аравии, в котором находится Медина и когда-то жили медианиты. Вот то место, где ген внутривидового эгоизма начинает естественным отбором переходить в вечно возбужденную аллель.

Когда «шимпанзе» с геном внутривидового эгоизма в данном ареале готовы сожрать друг друга, им ничего не остается, как осваивать новые ареалы, где данный ген – только в зародыше, и пользоваться своим преимуществом.

 

Матриархат типа «позолоти ручку» Соломона, он же Шеба – богиня-мать

 

Еще совсем недавно основными кормильцами в цыганских семьях были женщины, гадая дуракам за «позолоти ручку», да и сегодня на них лежит основная тяжесть и опасность торговли наркотиками, чуть раньше – спекуляция копеечными цветными карандашами типа «художник» для «красивых дам» по сто рублей за штуку.  Цыганские же мужчины в основном лудили прохудившиеся кастрюли за копейки и дели вид, что воруют лошадей. При этом надо помнить, что цыгане ближайшие родственники евреев, во всяком случае, среди них до сих пор нет антисемитизма, напротив – плюрализм.

Глупо бы было думать, чтобы мать-кормилица, богиня-мать подчинялась какому-то идиотскому патриархату, к которому я перейду в соответствующем месте. Но вот о позднейшем, задним числом переименовании Шебы-Соломонии в Соломона надо сказать прямо сейчас, иначе вы не поймете поступательности прогресса.

Когда «шимпанзе» с устойчивой аллелью внутривидового эгоизма внедрились просто в «шимпанзе» на предмет использования указанной аллели по назначению, это и был скачок от «шимпанзе» к человеку разумному.

Нынешние ученые в один голос говорят, что межвидовая гибридизация между человеком и шимпанзе продолжалась еще несколько миллионов лет, но миллионов мне не надо, достаточно лет, ибо продвижение аллели эгоизма было уже не остановить по очень простой причине: в берлоге поныне два медведя не живут. То есть, теснота специфичной аллелью нетерпима, надо искать те места, где этой аллели пока нет. Иначе эту аллель не стоило бы вырабатывать.

Вот тут-то мне и понадобилась тысяча жен Соломона из совершенно разных мест и народов. Ведь даже евреи в Торе-Гемаре, Библии и Талмуде этого не отрицают. Но так как время Соломона по выше изложенной причине еще не пришло, о чем, кстати, не устают повторять Носовский и Фоменко, разглядывая старинные церковные фрески, где Соломон – женщина, значит, это все-таки Соломония-Шеба. И именно она имела множество мужчин из самых разных племен «шимпанзе», я тут несколько запутался в наименованиях «переходного» периода. Главное же не в терминах, а – в усредняющей гибридизации. И в том, что «шимпанзе» с устойчивым геном эгоизма стали разбрасывать его не жалеючи, сами превращаясь в людей и синхронно подтягивая до себя не только шимпанзе, но и других обезьян. Недаром в древнееврейских писаниях то и дело встречается импорт обезьян, например, из Индии. Мало того, иерархи начинают свой народ предупреждать, что если не будете хорошо учиться, то вновь превратитесь в обезьян.

Закончить этот раздел хочу тем, что довольно легкое физически, даже по сегодняшним временам, гадание за «позолоти ручку» давало избыточный продукт для расширенного воспроизводства вида.

 

Научно-технический прогресс матриархата и незавидная доля мужчин

     

На цыгано-евреях видно, что ничего другого, кроме матриархата, представить в это время нельзя. Почему, спрашивается, возможно другое у остальных «шимпанзе»? Ведь даже современные дикие народы на некоторых островах, живущие при матриархате, когда семья богини-матери кушает, сидя в кружок, их «глава семьи» сидит поодаль, и ему бросают объедки.

Материнская семья крепка детьми и бабушками, но не только. Свободные на данном жизненном этапе от детей самки отлично знают от бабушек, что и их черед настанет. И им будет очень трудно одним справиться с задачей выкармливания детей, если учесть, что по примеру Шебы-Соломонии они уже привыкли не шибко стесняться, не подняв на ноги одно чадо, заводить другое. В отличие от стопроцентных обезьян. Поэтому массовое сознание подсказывает, во-первых, завести детский садик, чтоб мамы могли отлучиться. Во-вторых, накопать себе семейных берлог недалеко друг от друга, чтоб социум мог совершенствоваться. В-третьих, только дурак при таком положении вещей не перетащит поближе к деревне дикое просо, организовав сельское хозяйство, и не приручит маленького козленка-поросенка, создав придомовое животноводство, а подрастающим деткам в детском садике не поручит пасти гусей с подрезанными крыльями.

Мужчины же, находящиеся вне материнской семьи, вынуждены объединяться в небольшие ватаги, слоняться по лесам и прериям  в поисках пропитания, и в назначенный день и час являться в женскую деревню для удовольствия и продолжения рода. Ведь они до сих пор с неописуемой радостью отправляются на сезонные «заработки», в командировки, на охоту и рыбалку, напрочь забывая о домашних делах и заботах и принося назад, домой не прибыли, а одни убытки.

 

Первые выводы массового сознания из гибридизации

 

Массовое сознание может возникнуть только в женских деревнях-кланах, так как мужчины болтаются среди них примерно как между нынешними бардаками. В женских же кланах все родословные на виду и даже бродячий отец предположительно известен. Поэтому выводы из гибридизации совсем нетрудно сделать и отразить их в массовом сознании. Ведь даже Соломония неоднократно пробовала совокупиться со своими собственными детьми и вообще этими сведениями полно язычество, само слово которое произошло от мужского известного органа. Поэтому брачные фратрии, тотемы, экзогамия и недопустимость промискуитета, особенно братско-сестринского инцеста, наиболее опасного, довольно быстро укрепилось в общественном сознании.

Но только там, где уже побывало племя с активным геном эгоизма, так как это племя быстрее всех остальных первичных племен из-за их постоянно нарастающего прочесывания интенсивно накапливало извилины в своем мозгу. Остальным без учета этого прочесывания потребовались бы сотни лет вместо десятков. И это отражено во всех еврейских книжках, если правильно понимать презрение евреев к разным там амхаарцам, из-за их «приземленности» и непонимания простых истин, включая результат от беспорядочных половых связей.

Кроме того, у эгоистов было несравненно больше свободного времени на раздумья по причине эффективности использования своего, ставшего уже знаменитым, гена внутривидового эгоизма.   

    

Следствия из изобретения торговли с заранее заданной и неуклонно достигаемой неограниченной прибылью

 

Я это уже столько раз описал со всеми подробностями и дополнительными разъяснениями для дураков, что сообщу суть тезисом. Никто кроме бродячих меж женскими деревнями мужчин не может придумать прибыльную торговлю, так как прибыль извлекается именно из перемещения предмета, где ему знают «цену» при обмене на месте, в те места, где эти  знания недоступны из-за отдаленности. См., например, http://www.borsin1.narod.ru/download/041_Oleg.htm .

Это изобретение настолько велико по своей неочевидности, что я его сравниваю обычно с теорией относительности или квантовой механикой, которые не могут быть изобретены в каждой деревне. И тут не только не обошлось без стоящего начеку гена эгоизма, но и – без мозга с достаточным числом извилин, уже приобретенных при матриархате на выше обрисованном пути.

Любому, кто мне станет возражать, я тут же напомню ныне уже банальные вещи, что любой язык на Земле легко привести к древнееврейским корням. Например, многочисленные города, реки, острова по всей Земле, называемые «самар», по-древнееврейски означает «горизонт», то есть, где «ар» – земля сходится с «сам» – небом. И даже самурай означает «свет неба», так как «Ур» – свет. И таких банальностей я столько накопал в своих работах, что другое мнение, что прибыльная торговля не исходит единственно от евреев, не стоит выеденного яйца.

Теперь о следствиях.

1.  Создание патриархальной семьи двух видов и богов-мужчин. Необходимость в левитах. Женщины не могли придумать прибыльную торговлю, так как, во-первых, обремененные воспитанием детей, не общались меж деревнями и не знали о номенклатуре изделий, случайным образом придуманных в каждой из них. Во-вторых, внутридеревенский обмен вещами согласно первозданной морали должен был быть равноценным по затратам труда на его изготовление, приобретение. И матриарх, престарелая богиня-мать, она же Баба-Яга тщательно следила за справедливой равноценностью.

Бродячие ватаги мужчин знали все особенности в разных деревнях небольшой округи, в пределах марш-броска современного спецназа. Эти особенности отражали экологическую нишу каждой из деревень в форме производимых в них средств к пропитанию и существованию, каковые не могли быть совершенно одинаковыми во всех деревнях, в каждой было нечто уникальное.

Вот эти уникумы как в предметах для производства, так и в средствах пропитания, принесенные из одной деревни в другую, вначале в качестве подарков за секс, должны были иметь непревзойденную ценность. И именно эта непревзойденная ценность позволяла производить обмен уже не по равноценности затрат труда, так как она была неизвестна в данной деревне, а по запросу, величина которого могла быть совершенно сумасшедшей и полностью зависела от степени эгоизма запрашивающего. Таким образом, перекрестный перенос двух уникумов из одной деревни в другую и наоборот мог принести десятки тысяч процентов прибыли.

Повторяю, эта идея не могла одновременно прийти в голову всем шайкам мужчин, иначе бы мир развивался из нескольких центров, но он развивался из одного, по совершенно аналогичным правилам, что я и доказал на множестве независимых друг от друга фактах.

Первая шайка мужчин, выдумавшая это дело, сказочно разбогатела, но это шило в мешке не утаишь, и оно стало всеобщим достоянием сравнительно небольшой округи, именно той, откуда пошли круги матриархата. И круговая волна патриархата стала нагонять точно такую же волну матриархата, пока повсеместно не поглотила ее.

Никакой дурак-мужчина не будет терпеть первенство женщины, если он обеспечивает пропитание семьи на самом высоком уровне. Поэтому первая, заглавная шайка мужчин, купившая первую же женскую деревню с потрохами, начала по примеру многомужних богинь-матерей с гарема. И не столько для удовлетворения своих потребностей, сколько ради престижа и отмщения, чтоб поставить женщину на «свое», нынешнее место. Бабу-Ягу уволили с работы, и во главе деревни стал автор изобретения.

Но у мужчин заглавной ватаги, когда они стали собственниками деревни, не было стимула как у женщин держаться вместе, решать совместно общие дела, между ними начались распри, закончившиеся тем, что каждая семейная берлога стала самостоятельной, даже соперничающей с остальными берлогами. Тем более что прибыли мужа позволили женщине посвятить себя исключительно воспитанию детей и созданию домашнего уюта. И я уж не буду здесь останавливаться на любви, позволившей некоторым берлогам стать моногамной семьей.

Я лучше остановлюсь на потребности в боге, без которого и ныне все еще многие не обходятся. Достоверно известно, что коген – глава еврейской семьи, одновременно являлся верховным жрецом семьи, исповедовавшим и осуществлявшим культ индивидуального бога семьи (эл), и это было в полном соответствии с прежним культом богинь-матерей, так как нечего было «выдумывать велосипед». Достаточно было заменить женщину на мужчину.

Ежедневно драться мужчинам надоело, у них ведь аналитический ум. Поэтому во главе деревни, как я уже сказал, встал изобретатель, а под его управлением составился коганим, то есть все главы семейств оптом, во множественном числе. Тогда весь сонм семейных богов назвался тоже множественным числом – элоим – боги. Но евреи до сих пор скрывают от нас происхождение и суть элоим, или – забыли. Но не в этом дело.

Глава семьи очень занят по своим делам, и почти не бывает дома. А отправление культа богу-богам в ту пору состояло в основном в довольно трудной работе, зарезать каждый день агнца в виду неэкономного расходования прибыли со всякими религиозными прибамбасами, о которых евреи знают лучше меня, чтоб агнец выглядел даже в жареном виде кошерным. А коген, как я сказал, пришел с работы усталым, голодным и ему еще предстоит сделать ритуальные вещи, прежде чем поесть и отправиться в гарем или любимой супруге.

Именно для всего этого, кроме гарема, разумеется, и потребовался левит, нанятый из бедноты работник не умственного, но физического труда для культа. Благо, что у когена прибылей хватало. На этом, пожалуй, о левитах остановлюсь, не доводя их прогресс до крайности, которая случится значительно позже.        

2.  Перманентное образование самаритян. На первых порах торговые интересы конкретной семьи конкретной деревни вполне могут не пересекаться, одна семья возит одну группу товара, другая – другую. Но на сверхприбылях да еще с учетом гарема размножение торговой семьи идет гигантскими темпами. При этом возникает конкуренция среди потомства разных матерей, но патриархат настолько еще молод, что слегка побаивается упраздненного матриархата. Поэтому сперва пришлось поставить в первую очередь наследников главной жены, а потом вообще перейти к единобрачию, превратив гаремных отпрысков в бесправных (в смысле наследства), побочных издержек удовольствия. Но все равно когену приходилось ломать голову об их трудоустройстве, родня ведь все-таки. В результате, даже в отдельной семье торговца стали множиться проблемы конкуренции.

Конкуренция есть – пересечение интересов, ведущая к выдавливанию из среды неудачников. В результате не только семьи одной деревни начинают пересекаться в интересах, но и соседние деревни целой округи. И вообще трудно представить себе, чтобы в округе остались одни торговцы, оторванные от покупателей. Ведь чем большим количеством покупателей окружен торговец, тем лучше. Поэтому торговцы должны идти в народ, желательно неискушенный в сути источника торговой прибыли.

Для выделения из торгового племени самаритян, идущих к горизонту, очень много как стимулов, так и необходимостей, которые я рассматривать здесь не буду. Главное ведь в том, что торговое племя неумолимо должно расширяться, безостановочно осваивая все новые и новые регионы, пока не покроет собой весь мир примерно равной плотностью. Но так именно и произошло, и это доказывает, что движение началось из одной точки. Но знания нами этой точки как раз и не хотят допустить евреи, выдумывая десятки взаимоисключающих и в принципе нелогичных «гипотез» о своем начале. Например, отрицая, что самураи – евреи, или утверждая, что в Китае нет, и не было евреев и так далее. Не говоря уже о том, что евреи раньше Колумба открыли Америку и даже научили местных индейцев читать молитву "Шма Израэль".

3.  Караван-сараи. Золотоискатели отмечают «свой» участок столбом, самаритяне – йеменским 3-7-этажным каменным домом, построенным в гуще нового народа-племени на линии горизонта, если смотреть из исходной точки, и называют его Самар в полном соответствии с этим правилом. От этого дома на линии горизонта возникает второй Самар и так далее. Возникает торговый путь, тогда дом переименовывают в караван-сарай, если это путь по суше, и – порт, если это по реке или берегу моря.  

4.  Религиозный культ двух видов в караван-сараях. Семейный бог Эл помогает еврейской семье торговать. Множественный Элоим делает то же самое для разбегающихся по лучам семействам торгового племени. Но я об этом уже сказал. Я только не сказал, что Элоим – специфический бог во множественном числе, который учит обманывать и скрывает обман торговцев от всех прочих, неторговых племен. Ибо без обмана торговля немыслима. Ведь я уже сказал, что торговая прибыль исходит из незнания затрат труда на изготовление вещи, ставшей товаром, и перевезенной из точки в точку именно для того, чтобы указанное незнание стало абсолютным. Поэтому учить аборигенов своей религии не станет даже самый сумасшедший из торговцев.

Нельзя сказать, что иудаизм, назовем его своим словом, родился сразу же во всей своей нынешней красе и завершенности. Ведь он течет еще из матриархата, каковой начался еще со стадии, так сказать, цыганской, постепенно превращаясь в стадию торговую и на этом пути проходя много этапов, от поклонения гладко обструганным палочкамк-чурингам и глиняным, каменным  и деревянным идолам до бесплотного, умозрительного Яхве.

На каждом из указанных этапов торговое племя не сидело на месте, а двигалось вперед, наращивая прибыли. Именно поэтому у народов, облагодетельствованных евреями (видите, я не беру это слово в кавычки), появились все эти божества. Только не чисто иудейские, а слегка модернизированные, чтоб отвечать надеждам и чаяниям евреев. Суть этих чаяний я уже вам доложил.

Поэтому основное отличие религий для других народов состояло главным образом в том, чтобы помогать евреям в эксплуатации этих народов. А основное тут в чем? Иудаизм мало заботится о загробной жизни, чтоб не сказать, что вообще не заботится, ибо именно в этой жизни надо получить все свое. А вот другие народы надо сосредоточить именно на загробной жизни, чтоб не было сильно обидно жить, извлекая из себя прибыль для евреев, в этой жизни.

А теперь взгляните мысленно на кучу известных религий, включая те, которые якобы возникли в санскритские времена, и вы убедитесь, что я прав. Евреи для удовлетворения своего эгоизма создавали эти религии для других народов из своей собственной религии путем изъятия из нее совершенно дурацкого понятия о загробной жизни и включая это понятие в религии, так сказать, для плебса.

Лучшего места для пропаганды религий с загробной жизнью, чем караван-сараи, я не нахожу. Ведь народы, приходя в караван-сарай за покупками, отлично видели, как хорошо живут евреи, сколь много в них знаний и умений. И даже самый глупый и равнодушный абориген не мог не заинтересоваться, как же это им удается, а самый стеснительный из них не попросить, научи, пожалуйста. И ему сразу же отвечали: подожди немного, вот помрешь и получишь. А потом добавляли для самых  скептичных: видишь, мы уже – в новой стадии, после смерти.   

5.  Необходимость товарного производства – предпосылка к созданию городов. Даже сегодня этнографы заметили, что дикие племена стараются больше петь и плясать, принимаясь за работу лишь тогда, когда проголодаются. Это же и на птичках видно, сидят себе на проводах и чирикают, общаются. Другими словами, хоть обезьяна, хоть человек, исключая больных – трудоголиков впрок никогда не работает.

Прибыльная торговля началась, естественно, из «товарных излишков», которые я взял в кавычки потому, что они были фактически не излишками и тем более – не товаром. Просто ушлые торговцы предлагали за такие «излишки» заманчивую цену обмена, наперед зная, что в другом месте вновь обменяют этот «излишек» с колоссальной выгодой для себя. Таким образом, товар для торговца был – случаен, а торговля не любит случайностей, правда, поняли это торговцы не сразу.

Но уж когда поняли, сделали все необходимое, чтоб товар поступал к ним независимо от наличия непрекращающихся песен и плясок аборигенов, то есть всегда, когда торговцу это надо. И другого пути, кроме как наладить товарное производство, не было.

Сегодня для всех понятно, что главное в товарном производстве – контроль плана по объему, качеству и номенклатуре товаров. Но догадались об этом в те самые времена. Поэтому организовывать производство удобрения-помета у воробьев на проводах – глупо, лучше посадить их в клетку, где помет накапливается как в копилке, не забывая кормить воробьев и давать им время на развлечение, иначе – передохнут от скуки. Клетки же даже дураки держат в доме, около дома, но отнюдь не в тайге или чистом поле.

Вот тогда и родилось народное требование «хлеба и зрелищ», когда часть торговцев, переквалифицировавшись в промышленников-предпринимателей, заставляла нанятых кучно аборигенов, например, тесать камни, забывая дать им поесть и сокращая время на песни и пляски. Потом, правда, слишком уж продолжительные песни и пляски были заменены боями гладиаторов, чтоб эмоции выскакивали из трудящихся раз в десять быстрее, и вновь: «за работу, товарищи!».

Разумеется также, что лучшего места для клеток, чем вокруг караван-сарая, не найти. С верхних этажей дома-башни отлично все видно. Поэтому конструкция городов стала везде одинаковой, см. например, мою статью про Аркаим, http://www.borsin1.narod.ru/download/arkaimsokr.htm и другие, например, http://www.borsin1.narod.ru/download/5arhitektura.htm  и http://www.borsin1.narod.ru/download/041_Oleg.htm .  

6.  Торговцы и казаки-разбойники – создатели государств. Будучи высшей расой, торговцы никогда не подвергали своих торговых сограждан смертной казни, провинившихся наказывали изгнанием из своей среды в сторону аборигенов (карет) или подвергали оскоплению (арири – «да  не оставят они потомства»). В данном случае арири нам не нужны, они пригодятся, когда я перейду к банкирам.

А вот подвергнутым процедуре карет не оставалось ничего другого как набрать из аборигенов войско и начать грабить торговцев, мстя за поругание и зарабатывая на прожитье. Ведь ни одна из русских сказок «про богатырей» не обходится без предводителя – «евреина». Причем все эти «богатыри» – суть казаки-разбойники.

Казаки-разбойники начинают с грабежа караванов на торговых путях, а заканчивают «взятием» городов и обкладыванием данью их жителей себе на пропитание и даже роскошь, в первую очередь – торговцев, по-нынешнему это называется налогами.

Потом между разбойниками, «взявшими» города, начинаются распри, загляните в Карамзина, чтоб я не тратил лишних слов. Только у него казаки-разбойники называются уже по их главарям – князьям. Эта бодяга, например как Александр Македонский или более древние разного рода  «ахемениды» или недавние как Стенька Разин, продолжается поныне, и будет продолжаться впредь, до тех самых пор, пока на всей нашей грешной Земле не будет создано «единое и неделимое» государство.   

7.  Уход торговцев из городов – отступление прогресса на исходные рубежи, а также один из двух выводов из этой ситуации. Ученые-историки сломали себе головы, пытаясь узнать, отчего это древние города заросли бурьяном, занесены песком и нынешние окрестные жители даже не могут представить себе, что их далекие предки в них некогда жили, и вообще, зачем и когда их построили. Если бы не эта «загадка», не стоящая выеденного яйца, я бы вообще не начал писать этот раздел. Но раз уж начал, то доведу его до логического конца, насчет приспособления торгового племени к реалиям разбойного государства.

На первых порах, когда разбойники брали город, торговцы его бросали и уходили на новое место, создавая точную копию покинутого. Яркий пример – Аркаим, да и Хорезм – того же поля ягода, равно как и древний Вавилон или Ур. Разбойники при этом тоже оставались на бобах, как говорится. Ибо на владении пустым городом не проживешь, надо догонять ушедших торговцев. Некогда нанятая торговцами-предпринимателями-производственниками рабочая сила, о которой я чуть выше сказал, в следующем же поколении забывала все свои производственные навыки и возвращалась к натуральному хозяйству, навсегда покидая город, так как натуральное хозяйство в городе невозможно, а только – за городом, на лоне природы. Помните о клетках, в которые надо засыпать корм? А корм-то засыпать уже – некому. Вот и отступал прогресс на исходные рубежи. Вывод отсюда тоже есть, но он тут не к месту, так что напомните мне о нем, если я забуду его ниже, в соответствующем месте, сделать.

Вскоре торговцы – «покидатели» городов призадумались, казаки-разбойники – «братели» городов – тоже. Мысли у них были почти одинаковы, так как одни без других просто не могли уже жить. Торговцы знали, что, где торговля, там и разбой, так что надо уживаться. Разбойники же, быстро усвоив, что без торговцев они не смогут поддерживать жизнь городов, тоже пришли к выводу, что надо уживаться. Уживаются до сих пор, правда, торговцы создали в рамках разбойного государства свое собственное государство, так и живут поныне. В результате города перестали зарастать бурьяном и джунглями.  

 

Язык, письменность и прочий прогресс

 

Если речь пока не идет о науках, в которых рождаются сотни тысяч новых слов, то ни для чего больше не нужен обширный словарь, кроме как для торговли. Ибо даже муж с женой и неженатые любовники больше общаются междометиями, нежели словами. Причем, даже сегодня, а не только в описываемые времена. Именно поэтому по всей Земле любой язык исходит из еврейского. И сегодня в этом сомневаются разве что упертые последователи так называемых афразийского «дерева» и индоевропейской «семьи», не хотящие слышать от инков, майя, тольтеков, сапотеков и прочих ацтеков упомянутой еврейской молитвы "Шма Израэль".

Без однообразного, с местными вариациями, языка невозможно расхвалить даже хороший товар, не говоря о бросовом, но еще большая нужда у торговцев в письменности. Так как невозможно удержать даже в нынешней, с большим числом извилин, голове прейскурант на десятки товаров по каждой деревне из их сотен. А без этих знаний вообще невозможно прибыльно торговать. Расписки, векселя, накладные, завещания и прочее, включая двойную бухгалтерию и рождественские рассказы, – только следствие из необходимости записать прейскуранты.

Но владельцы искусства писать никогда не делились этими знаниями с аборигенами. Напротив, как только аборигены начинали кое-что в этом деле понимать, так сразу же менялись способы записи. Буквы писались кверху «ногами», в зеркальном изображении, к буквам добавлялись крючочки, и вообще переставлялось значение букв, не говоря уже о  том, что строки писали то слева направо, то справа налево, то сверху вниз, то снизу вверх. Я этим специально занимался и нахохотался до слез.

Отсюда вывод, который я обещал выше: как только евреи покидали свои города из-за разбойников или изменения коньюнктуры, тотчас останавливалось производство и коренное население разучивалось даже плести корзины, не говоря уже о технологии плавки металлов, не передаваемые от отца к сыну. И даже мифы, почерпнутые из очередной еврейской веры для аборигенов, не удерживались в памяти, так как некому их было записать целые столетия. А то, что мы сегодня имеем у всех народов в качестве их «народного творчества» – лишь компиляция и реструктуризация на всевозможные лады еврейского Гильгамеша, по-нашему – Кощея Бессмертного и Ильи Муромца.

Поэтому нам так трудно отождествить несомненное сходство языка манси с венгерским языком. Ведь никому из ученых не приходило в голову, что именно евреи ушли из северного Зауралья в Венгрию, унеся  с собой письменность, но не сам язык, уже внедренный в манси.

Главное же состоит в том, что у местных племен, из которых ушло торговое племя, остается только смутное подсознание о былых временах и в этом, безусловно, виноваты эгоистичные евреи, держащие при себе все свои знания и умения.

Что такое прогресс? По нынешнему понятию это, прежде всего, информация, сосредоточенная на каком-нибудь носителе. Но, прежде, чем ее записать, ее надо собрать. Ну, какая же может быть информация в деревне, разве что способ засолки хрустящих на зубах огурцов, передаваемый от мамы к дочке. Но таких деревень самаритяне-евреи прошли тысячи. Значит, к способу засолки огурцов прибавилась как минимум тысяча других секретов в самых разных областях человеческих знаний. И все они – у евреев на бумажке, пергаменте или папирусе, не говоря уже о каменных скрижалях и глиняных табличках. И они эти знания могут в любой момент извлечь, поражая воображение новых аборигенов своими способностями, как факиры, извлекающие гуся из собственной шляпы. А любой народ больше царя уважает факиров и клоунов, могущих ходить по канату с длинной палкою в руках, ведь аборигенам невдомек, что именно благодаря этой палке им это так легко удается. Народ же думает, что им палка только мешает и клоун-факир ее взял в руки, чтоб затруднить свою задачу на потеху публике.

 

Левиты

 

Левитов выше мы оставили в зародыше. Пришло время раскрутить их до современных раввинов и синагог, где они – главные учителя нынешних евреев.

Писатели-реалисты в отличие от идеалистов дают нам многочисленные картины, как слуги превращаются в фактических хозяев своих господ. Поэтому буду краток. Левиту, чтобы выжить и чтобы его не сменил своенравный коген, как меняют перчатки, должен нравиться как хозяину, так, и даже еще больше, должен нравиться хозяйке, ведь хозяин редко бывает дома. И надо иметь в виду, что левитами не нанимают стариков-размазней, так как левит должен быть быстр, деловит и исполнителен как юный пионер времен Советского Союза. Чтоб, когда бы не явился хозяин, агнец уже был бы зажарен, но не остыл, это примерно как плавать между Сциллой и Харибдой. Только такие выдерживали испытательный срок.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что левит нравился когену и некоторые из когеновых детей здорово напоминали левита. При такой обстановке у левита по правилу, известному из русских дворянских писателей, когда кучера, буфетчики и постельничие всех бояр составляли соответствующие межбоярские партии,  заводилась нерушимая дружба со всеми другими левитами.

Эта компания в отличие от своих хозяев, всегда почти находящихся в ссоре, была крепка и спаяна как гранит из кварца, черной слюды и полевого шпата. Поэтому им нетрудно было, играя на распрях своих хозяев, воротить их в одну, строго договоренную сторону, например, взяв на себя воспитание детей хозяина, из которых половина была их личным произведением.

Постепенно левиты стали не только незаменимы, но и подчинили себе не столько своих стареющих хозяев, сколько подрастающее поколение. И весь культ перешел к ним, тогда-то они и принялись за его «обновление», главной сутью которого стало то, что отныне левиты могли править и толковать первичный закон Элоим Тору и Мишну, как им заблагорассудится, включая отмену и замену любого требования Торы. За подробностями отправляю вас к Талмуду, там это все расписано черным по белому. И это есть полный переворот иудаизма в раввинизм. «Совершенствование» его неостановимо продолжается по сей день. И нынешние когены в частности и коганим в целом, как миленькие, ходят в синагоги, созданные левитами, и слушают своих «учителей», как школьники, разинув рты.       

 

Ислам и магометанство

 

Это абсолютно разные вещи, несмотря на то, что сегодня считаются аналогами. Меня бы этот вопрос вообще не заинтересовал, если бы не государство Израиль. И если бы не менялы и банки.

Даже сегодня подавляющее большинство бытовых, так сказать, «тонкостей» ислама и иудаизма идентичны, а ведь я рассматриваю «вчера». Различно только отношение к «этой» и «той» жизни, но я об этом уже сказал. И практически еще «вчера», например, во времена Византии, аравийцы-арабы и евреи говорили и писали так одинаково, что им не требовался переводчик.

Все арабские цари при этом всегда имели в главных визирях евреев. А ведь и по сегодняшнему дню известно, что правят фактически визири, а цари в это время захлебываются от радости и счастья в гаремах и во главе их «представляют» свой народ на международной арене. Примерно как в цирке на парад-алле. Что касается остальных арабов и евреев, пониже рангом, то их вообще трудно различить. Ведь различия по отношению к «этой» и «той» жизни – очень уж интимные вещи.

Поэтому настал момент, когда шах-ин-шахи стали просить взаймы денег у евреев, чтоб купить еще одну, совершенно необходимую, девицу, чтоб укомплектовать гарем до конечного числа равного бесконечности. Только надо добавить, что точно такие же взаимоотношения существовали не только между визирем и его царем, но и по всей остальной иерархии между евреями и арабами. И надо не забывать, что царями были разбойники, научившиеся сосуществовать с евреями. Ведь сам ислам – от Ис (по латыни Иисус), только не тот, что – Христ (по-гречески Христос), а какой-то более ранний. Там их у евреев такой большой набор, что я голову чуть не сломал, запоминая их, но так и не запомнил.

Наконец, когда менялы-банкиры настолько обнаглели от больших и шальных денег, примерно как православные монастыри до Петра (отчего и получился обер-прокурор для них), что грянул взрыв. На евреев со стороны «шаха шахов», бывших разбойников, нагрянули такие «гонения», что вавилонский плен казался им Эдемом. Большая часть евреев, побросав все свои дела на произвол судьбы, направились на север Азии, на Кавказ и в Восточную Европу, организовала  «Великий шелковый путь», который я логично называю Великим проходным двором баскунчакской соли на Тихий океан, на последнем отрезке – по Великой китайской стене, которая – дорога.  Другая, меньшая часть евреев, перебралась через Гибралтар, скучилась в будущей Испании и приступила к сбору налогов якобы для королей, а фактически – для себя.    

Оставшись одни, бывшие казаки-разбойники типа Македонского, вспомнили свои прежние денечки и прочесали Афро-Азию от Гибралтара до Филиппин и установили «новый порядок», при котором ислам стал магометанством, а менялы и банки были запрещены на все оставшиеся века. Евреям там больше было делать нечего, за исключением тех, кто просто торговал и вовремя платил налоги как добропорядочный магометанский гражданин, вспоминая своего Яхве и неверие в загробную жизнь только дома, под одеялом. Даже сегодня, спустя неизвестное число веков, банки в этих краях – экзотическая редкость, примерно как Жар-птица.

В результате этих пертурбаций и метаморфоз прогресс в странах магометанства остановился как вкопанный, и не нашли бы там западноевропейцы нефти, он бы напоминал нынешние Гану и бассейн реки Оранжевая, где евреи тоже были, выгребли оттуда валявшееся прямо на земле золото и уехали. (См. мои другие работы). То же можно сказать и об Эфиопии и Египте, где никто уже не знает, что их «предки» создали великие цивилизации, в Йемене и Эфиопии – самую древнюю империю  на Земле Аксум, в Египте – сами знаете, пирамиды.             

 

Моисей, Византий и невиданный всплеск прогресса в юго-восточном Средиземноморье  

 

Незадолго до превращения ислама в магометанство в Медине – родине еврейского частного права и независимого от светских властей суда родился, выучился и женился еврей Моисей. Ему многое не нравилось в существующем миропорядке.

Во-первых, ему не нравилось, что левиты, захватившие религиозную власть в торговом племени, захватили и суд в свои руки, используя его как дубину в религиозных, а не в правовых целях.

Во-вторых, ему не нравилось что новые религии, создаваемые для не-евреев, использовали тот же самый левитский принцип, когда вся власть, и церковная, и судебная, оказалась в руках священнослужителей. Поэтому еврейские историки нагло врут, когда говорят, что Моисей ходил на гору Хорив дважды, сперва за Первозаконием, а потом за Второзаконием. Первозаконие существовало до него. Именно тот факт, что в Декалоге Первозакония намешаны литургия богу (не имей другого бога и носи ему все, что ни попросит) и мораль (не убий, не укради и т.д.), говорит о том, что священнослужители контролировали как литургию, так и мораль, осуществляя правосудие.

В-третьих, Моисею не нравилось, что евреи, создав религии для плебса с очень лакомой жизнью священнослужителей, стали массово покидать свой родной иудаизм, переходить в эти новые религии для более прибыльного и более легкого по сравнению с торговлей священнодействия в них. Это неумолимо вело к потере идентичности и ассимиляции первого народа на Земле с плебейскими народами.

В-четвертых, узурпация частного права и суда загребущими руками левитов и прочих священников ликвидировала их как самостоятельную истинно демократическую ценность, как частное право человека, понимаемое в те времена как право на имущество и право на выбор религии.

Моисей разрубил этот гордиев узел проблем одним махом, он создал церковное Второзаконие и вернул на свое, независимое от левитов место частное право и суд. Отныне в церковном Декалоге Второзакония не было больше ни одной моральной заповеди, только литургия. В результате бога больше не интересовали людские проблемы взаимоотношений между собой. Все десять литургических заповедей, исполняемые неуклонно, идентифицировали только принадлежность к данному богу и посредством этого приверженцы данного бога идентифицировались между собой как монолит, только как приверженцы данного бога, независимо от их моральных качеств и поступков вне церкви. Такая, до предела четкая идентификация, не замутненная никакими дополнительными требованиями типа расплывчатой морали, позволила евреям дожить до наших дней, не расплескав ни капли своей самобытности, чему не перестают удивляться современные ученые и даже умные люди. А вот метание, суета между литургией и моралью в Первозаконии как раз и делала, например, очень исправного в литургии, но вороватого по натуре совершенно непонятным субъектом для церкви в смысле его приемлемости для нее. Ведь мораль, как я сказал, настолько многообразна и расплывчата, что для ее установления требуется специальное исследование для каждого субъекта и конкретного случая в отдельности, что может сделать только суд, специально этим занявшись. Церковные иерархи, зацикленные на литургии, меньше всех на это способны. И церковь становится неопределенной, рыхлой, что мы и видим сегодня на бандитах и многоженцах, самых рьяных прихожанах православных наших церквей. Каковые стоят со свечками в руках вперемешку с чистейшими душой бабушками, и обе ипостаси хором поют: «не убий, не укради, не спи с чужой женою».

Тут в самый раз перейти к Моисееву суду, каковой и рассматривает эти самые «не убий», только в таком большом наборе, что лицемерной, выборочной и показушной части Декалога Первозакония и не снилось. Нынешние попугаи, равно как и вымершие, не устают повторять «не судите и не судимы будете», они ведь не могут даже задуматься над тем, что если это обращение к народу, то оно не имеет смысла. Так как вор, не осуждающий вора, все же должен предстать перед судом. Так что притча при обращении к народу становится вполне идиотской. А вот когда церковь, у которой Моисей отобрал право судить, все же пытается подпольно и незаконно судить, то именно к ней этот призыв направленный становится совершенно четким: не балуй, а то сама предстанешь перед судом.

Таким образом, сами церкви в смысле морали стали субъектами частного права, осуществляемого независимым судом.

Набрав волонтеров, Моисей построил город Византий, на земле, свободной от Первозакония, так как Западная Европа сидела в это время на ветках, а Великая Армения с Первозаконием на знамени невдалеке заканчивалась. Причем начал Византий с храма Софии (софет по-еврейски судья)  – первой судьи, еще с матриархата. Затем, для приобщения народа к правосудию, пришлось создать огромные суды под открытым небом, позднее один подлец переименовал их в «греческие театры», но я заскочил вперед.

Затем средиземноморские окрестности Византия стали прирастать другими городами, с истинным Второзаконием в основе. Это не была империя, как врут историки, это было просто торговое содружество суверенных городов, основа которого – Второзаконие.

В результате от Византия до Туниса грянул такой научно-технический и культурный прогресс, что древние Вавилон и Египет и без того остановившиеся в своем развитии из-за магометанства, оказались далеко позади.

Разбойная верхушка магометанства всполошилась и направила на Византий одну за другой военные экспедиции, как она привыкла это делать, внедряя мечом модернизированное из ислама магометанство, но не тут-то было, Второзаконие уже крепко стояло на ногах. И «греческий огонь» тому подтверждение.

Тогда послали Ису Христа для контрпропаганды Первозакония, но он еще не был Христом. «Греки-эллины» (от Элоим) его судили, распяли на кресте и сбросили труп в Босфор, чтоб другим неповадно было. Посмертно он стал Христос.

На этом «дети Моисея» не успокоились, самые предусмотрительные из них, предвидя скорый конец Византия и всей византийской системы, направились в туманный пролив Ла-Манш, организовывать новый оплот Второзакония в Голландии, Дании, на севере Франции и на туманном же Альбионе.       

   

Католичество как банкирский дом  Козимо Медичи

 

Еще во времена военного переворота из ислама в магометанство недовольные этим поворотом событий (примерно как в гражданской войне в России в 1917-21 годах) и не ушедшие на Великий проходной двор евреи предприняли модернизацию ислама в сторону «веры околокитайского пресвитера Иоанна». Позднее историки эту веру незаконно отождествили с «византийским несторианством» и сирийским «правоверным христианством», но это все – блажь, так как Христос никогда на границах Китая не был. Вся его эпопея началась и закончилась на Босфоре.

«Дети Моисея» недаром сделали новый бросок на Ла-Манш. Великая еврейская Армения с востока и выросший из деревушки в державу еврейский Арагон с запада с Первозаконием в руках сжимали тиски вокруг Византия и его друзей. Армения пожаловала на Балканы, Арагон – в Италию. Ведь это были все-таки разбойные государства с соответствующими военными бандами, тогда как «Византия» здорово походила на нынешнее наше СНГ, торговать – торговали, но вместе воевать – никогда. Поэтому Армения с одной стороны, Арагон – с другой, откусывали от этого содружества по кусочку, начиная с самых дальних от Византия. Наконец очередь дошла и до него.

Но перед этим произошли два важных изобретения. Гуттенберг изобрел печатный станок, а банкир Медичи нашел ему практическое применение: печатать отпущения грехов, индульгенции и продавать их.  

Покупателей было великое множество, так как в Западной Европе наступил разбойный бум, ставший следствием первых караван-сараев, о которых я писал выше. И происходило то же самое, что и на «святой» Руси в прочей Азии. Даже появилось новое слово «товар» (to war – добытое войной). Это вместо честной продажи, о которой вообще забыли. И вся эта, добывающая товар войной, а не продажей, мразь чувствовала себя наедине со своей совестью неуютно. Поэтому индульгенции шли нарасхват, а Медичи Старший уже не знал, куда складывать деньги. Потом покупные историки напишут: «наполнил папскую казну до отказа», хотя ни папы римского, ни католичества вообще, еще не было. И, естественно, христианства. Индульгенции же продавались от имени всех богов – покровителей разбойников.  

Когда все разбойники Европы были в долгу у Медичи как в шелку, он задумался о создании империи, примерно такой, как магометанская, от Гибралтара до Китая и Индии. Но какой же дурак будет брать уже скомпрометировавшее себя разбоем магометанство в идеологическую основу? Вот тут и подоспели слухи из Византия насчет распятия Христа.

Будучи евреем, Медичи отлично знал, что Ур, Вавилон и Египет почти полностью уже занесены песком, властители их залегли в гаремах по 300-700 жен на каждого, так что никакой истории в тех краях уже нет. А все сведения о прошлом, включая карту зеленой Антарктиды с речками (карта турецкого адмирала Пири Рейса), лежат теперь в Византии, упорядоченные и систематизированные «греческими» эллинами, от «стоиков» до «не стоящих на ногах Гомеров».  

Поэтому Медичи, наняв бандитов за пустые, но именные бумажки (индульгенции),  взял Византий, забрал себе все архивы (по истории «выкупил» у Мехмета II), а уже не нужный город отдал этому самому Мехмету, так как его ждали великие дела в Западной Европе. Дела эти заключались в следующем.

Во-первых, на шальные деньги от продажи индульгенций была построена католическая церковь со структурой в точности армейской, давно разработанной казаками-разбойниками. Главные ее отличия: «я начальник, ты – дурак», поголовная субординация, и все деньги, собранные с прихожан,  идут «наверх», а приказы и нравоучения – «вниз».

Во-вторых,  из «выкупленных» у Мехмета II греческих рукописей, практически уже единственного и самого полного собрания исторических сведений и философских трудов Византия от «сотворения мира», была составлена новая история мира, включая высосанный из пальца «древний Рим». Для этого была специально создана «Новоплатоновская» академия, куда согнали остатки ученых из Византия.

В-третьих, вновь созданная история была тут же размножена на печатном станке Гуттенберга в нужном количестве экземпляров, а «греческие» источники сожжены. Поэтому католическая Западная Европа стала единственным источником псевдоисторических знаний. Древний Восток в это время продолжал залегать в гаремах, больше интересуясь сегодняшним днем, нежели днем вчерашним.

В-четвертых, с этим багажом денег, псевдознаний и «работающих» исключительно за индульгенции «рыцарей» католичество перевалило Альпы и пошло на север Западной Европы, начав с «Маллеуса», борьбы с «ведьмами», каковые олицетворяли собой просто европейский общенародный матриархат. Торопились, так как там, на севере творились очень интересные дела, католичеству не нравящиеся.

В-пятых, все же – не с «Маллеуса», а с перевертывания истинного Второзакония в Первозаконие. И это – самая подлая вещь во всей истории, которую мы учим в школах, обычных и церковных. Как я уже сказал, во Второзаконии нет моральных заповедей, отданных суду. В Первозаконии же – вот они, миленькие, не убий да не укради. Но ведь это ныне считается Второзаконием!!!  И это есть отъем у суда его прерогатив и передача их вновь церковникам. Ия уж не буду останавливаться на том, как церковники и светские власти разбойников дрались и перетягивали друг у друга как канат этот самый суд, чтоб сделать его себе послушным. И как меняли частное право на гражданское, каковое не что иное, как право наказывать «подданных» по своему вздорному «усмотрению».         

 

Западноевропейский прогресс и отбрасывание католичества на исходные рубежи

 

«Дети Моисея», они же «древние греки», они же евреи Второзакония с отделенными друг от друга церквями и судами, прибыв на Ла-Манш, тоже не сидели сложа руки. Они делали то же самое, что и в восточном Средиземноморье. Поэтому нет ничего удивительного в том, что прогресс торговли и банков тут же перешел в научно-технический прогресс, прогресс товарного производства и культуры, магдебургское право, устрашившее «рыцарей» вплоть до игрушек, названных рыцарскими турнирами.

Затем дело дошло до борьбы против индульгенций, положившей конец католическим прибылям, получаемым из воздуха. И, взявшись за просвещение народа, «дети Моисея» втолковали ему, что лучше как следует подумать о завтрашнем дне, чем надеяться на бога, тем более – на отдачу после смерти. Расчувствовавшийся и повзрослевший народ, как один, включился в реформацию и католичество медленно, но верно покатилось назад, в Италию и Испанию.

Наследники Козимо Медичи предприняли самые крайние меры в виде ауто-да-фэ и инквизиции и именно благодаря этому там эта штука, католичество до сих пор живет. Привычка, знаете ли, – вторая натура.  

 

Конвергенция

 

Так что исконным, северным западноевропейцам (кельтам) гордиться, собственно, нечем. Гордиться можно «Моисеевым детям», но их очень мало осталось, да и было немного. В основном из Византия и немного из Финикии, Венеции, Северной Африки, греческих островов, а ведь из одной только Испании нахлынула такая армия «первозаконников» сефардов.  И я даже не говорю о Великой Армении, ашкенази, которые заполонили всю Германию. И надо не забывать о хазарских караимах, оккупировавших Австро-Венгрию и Польшу. Прибавьте сюда изгоев-банкиров Аравии, Двуречья и Ирана. И вся эта братия исповедовала Первозаконие.

Другими словами, увидев северо-западноевропейский прогресс, туда как мухи на мед слетелись почти все евреи-первозаконники и евреи-раббаниты. В Западной Европе стало тесно, но не в этом дело.

Когда историки описывают нам десятки всяких там гуситов, лютеранцев, гугенотов, включая Жанну Д'Арк и тамплиеров, и так далее, упирая на их внутренние противоречия и копеечные распри, у нас начинается звон в головах от обилия впечатлений и невообразимого смятения чувств и личных предпочтений. Так что самое главное проносится у нас мимо ушей и сознания.

Не печальтесь, я все объясню. Борьба в Западной Европе шла всего лишь между Перво-  и Второзаконием, все остальное – оттенки каждого из них, не стоящие, чтобы тратить на них свои время и чувства.

Повторяю, «Моисеевых детей» было мало, «первозаконников» – до хрена. Поэтому Первозаконие так и осталось «Второзаконием», а суд – мешаниной из частного и гражданского права, причем в одном флаконе частного права становится все меньше, а гражданского – больше. Это здорово заметно на Европейском Суде по Правам Человека, см. http://www.borsin.narod.ru .

И вообще, это же все – предельно кратко, подробнее на http://www.borsin1.narod.ru .    

17.11.06.